Сделай сам – 1

Глава 23 Все по фэншую. Часть 3

На том мы с Олдсом и сговорились, выбрав к совместной реализации второй из предложенных мною вариантов. Для «DAC» потеря такого специалиста, как Рэнсом, являлась, конечно, печальным событием. Кадры, как известно, решают. Особенно на фоне текущего бедлама, связанного со становлением правильного подхода к конвейерному производству. Однако же он уходил не просто так, а уносил с собой на новый завод огромный багаж ценнейшего опыта и знаний. Стало быть, уже там в будущем ожидалось куда меньше схожих проблем.

На какой такой новый завод? Так на свой собственный, который у него когда-то имелся, и на котором он не первый год мечтал развернуть производство бюджетных автомобильчиков, что были бы по карману любому американцу.

За месяц сдав все свои дела Форду, Олдс продал нам свой 5% пакет акций «DAC», и на эти деньги, плюс наших с папа́ сверху втрое больше, ныне возрождает из забвения «Olds Motor Works». Пока лишь в размерах пары заводских корпусов для склада и конвейерной сборочной линии, на что вложенных нами совместно 400 тысяч USD более чем достаточно. А больше там покуда и не нужно.

На первых порах наш «DAC» с уже имеющимся у него пулом подрядчиков сможет покрывать вообще все его потребности в изготовлении всех компонентов, пусть это и приведёт поначалу к определенному удорожанию автомобиля, что мы назвали Oldsmobile «Voyage». И пусть теперь хоть кто-то вякнет слово, что «DAC» в Америке — монополист!

Помимо устройства нового завода Олдса… Какая игра слов! А? Так вот. Помимо этого завода, мы также сговорились с мистером Сэмюэлем Смитом об открытии на паях рядом с «DAC» ещё одного схожего предприятия, но уже по выпуску 1,5-тонных грузовиков, повторив по сути путь развития всё того же Генри Форда с его Форд-Т, а после Форд-А и Форд-В.

Причём, точно так же, как в деле с малолитражкой, здесь нам не было нужды городить кучу отдельных цехов — всем снабжением опять же должен был заведовать «DAC».

Так-то этот шаг нам следовало осуществить ещё в самом начале массового выпуска легковых автомобилей. Но, ни дополнительных денег, ни свободных рук, ни доступных к найму светлых голов для грамотного управления всем этим тогда у нас в потребных количествах не имелось, отчего и пришлось повременить.

Теперь же работающий в одной с нами связке народ, наконец, осознал, что такое массовый, доступный и востребованный рынком автомобиль, чуть обтесался в прежде незнакомых для себя условиях, и пожелал «расширить и углу́бить» своё участие в столь новом деле. Чему в немалой степени способствовала первая выплата дивидендов по нашим акциям. Мы ведь именно с этих доходов и вложились в новые местные начинания.

И пусть чистую прибыль «DAC» стал получать лишь в последние 3 месяца своей работы, до того, либо генерируя сплошные убытки, либо покрывая полученные прежде финансовые потери, даже этих денег оказалось много. Вот прям много! А ещё каждый из акционеров начал чётко понимать, что именно с «DAC» он в скором будущем получит больше на карман, чем со всех своих прочих предприятий в этой стране. Чему в немалой степени способствовало снятие нами тех самых вкуснейших «сливок» с потребительского рынка.

Мы в США открыли это производство или где? А деловые люди в США уж очень деловые люди. Потому ещё в самом начале запуска завода местные воротилы склонили нас с отцом к идее, что наша «сиротская» наценка к себестоимости данных автомобилей хотя бы в первые годы никак не может быть менее 50% от этой самой себестоимости.

Хрена себе дельцы! И… были правы! Я прям сейчас проникся их идеей. Вот прямо сразу, как только подсчитал доход для своей семьи на будущий год. Четыре миллиона, блин, долла́ров! Четыре! Миллиона! За год! Блин! Из кармана американцев, да в свой собственный! Уже после уплаты всех местных налогов! Дайте две, а лучше три такие плюшки!

Теперь вот с нетерпением ждём окончания только-только наступившего 1902 года, чтобы получить в свои потные и трясущиеся от нетерпения ладошки эти самые свои охренительные грядущие дивиденды с акций. Едва ли не дни в бумажном календаре перечёркиваем, ведя подсчёт оставшихся.

А в появлении этих дивидендов на свет вовсе не приходится сомневаться, поскольку даже по цене в 1800 долларов за базовую легковушку без всяких наворотов, наши машины идут нарасхват. Сказывается их солидный внешний вид на фоне всех прочих конкурентов, что нам вообще не конкуренты, а также не менее солидные технические характеристики.

Как результат, клиентов оказалось уйма плюс тележка и вагон. Не успеваем отгружать товар по всем заявкам. Единственное только, все требуют доставить покупку прямо к ним, к порогу дома, чтобы самим в Детройт не приезжать. А в остальном — сплошная благодать.

И доставляем! Зря мы, что ли, именно в Детройте затеяли всё это дело, где сходится большое множество дорог? Совсем не зря! Потому и вложились тут же в дополнительные производственные мощности, чтобы получить эти самые заветные — «две, а лучше три плюшки». Ведь, что ни говори, а потенциальная прибыль в 12 миллионов, выглядит куда как предпочтительней 4-х миллионов. С такими-то деньгами мне теперь становится понятно, как это братья Додж за четверть века выросли из «гаража» до компании оценённой почти в 150 лямов «вечно зеленых тугриков».

Причём они-то заходили на рынок, когда там уже вовсю резвились Форд, Бьюик, Олдс и многие-многие прочие. Тогда как нам выпала возможность побыть хотя бы пару лет единоличниками и заранее обойти всех прочих будущих конкурентов на первых поворотах в уже так-то начавшейся гонке за кошелёк клиентов. Чему в немалой степени способствует, наверное, главное конкурентное преимущество нынешних США — невообразимо огромный частный капитал местного финансового рынка. Проще говоря — тут есть наличман!

Если в России постоянно наблюдается катастрофическая нехватка наличных средств в обращении для проведения торговых операций и кредитования, отчего деловым людям приходится постоянно всячески выкручиваться, вводя всевозможные паллиативы, вроде облигаций, векселей или даже внутризаводских эрзац-валют, то в Штатах в бумажных долларах можно буквально купаться, коли сможешь их заработать. Прямо, как та жадная мультипликационная утка — Скрудж МакДак, что вечно плавала в россыпях своих золотых монет. Наличных денег здесь реально много, отчего и деловая жизнь бьёт таким полноводным фонтаном.

Своя цена у этого изобилия, конечно же, тоже имеется. И отнюдь немалая цена, нужно признать. Фактически — финансовая независимость страны. Которой больше нет. Не страны, естественно, нет, а независимости этой самой нет. Того самого, за что они когда-то боролись с оружием в руках, но проиграли взяв в эти самые руки заёмные деньги.

Ведь, если в Российской империи подавляющее большинство золотого запаса хранится в государственном банке и является собственностью, соответственно, государства, отчего «финансовая власть» в полной мере принадлежит Государственному банку — то есть центральному правительству страны, то у американцев федеральные органы власти в этом плане откровенно слабы — реальная «финансовая власть» им не принадлежит совершенно.

Почему? Да потому что карманы у них пусты. Нема у «пана атамана» золотого запасу. Пусть даже Казначейство США являлось единственным учреждением в стране, которое имело право печатать банкноты и чеканить монеты, подавляющая часть того самого золотого запаса, на который опирался доллар, принадлежала частным банкам. Как бы не 90% на сегодняшний день! Отчего хранить местные денежки именно в бумажках — опасное занятие. Тут надо вкладываться либо в физическое золото, либо в реальные активы, что мы с удовольствием с папа́ и делаем пока имеется возможность. Никто ведь не застрахован от того, что в один «прекрасный день» сговорившиеся меж собой банкиры возьмут и выведут всё своё золото в Европу. И тогда местный бумажный доллар рухнет в тот же миг. Естественно, всё это — голая теория. Никто не будет пилить сук, на котором сидит. Но место на этом самом суку постарается занять максимально комфортное и козырное.

Чего я вообще завёл речь о деньгах и их количестве? Так к нам под самый конец нашей «полугодовой вахты» инвесторы явились, не запылились. Готовые хоть сейчас начать вкладываться в новый бизнес миллионом-другим долларов. Созрели, наконец, посмотрев по сторонам!

Явились они не просто с улицы. Нет. Это наши же собственные поставщики автокомпонентов из компании «Лиланд и Фолкнер». Одни из наиболее крупных и рукастых во всём Детройте.

Да, да! Тот самый Лиланд, который основал «Кадиллак», а позже «Линкольн». Точнее, ещё не основал. Но мы им с этим делом с удовольствием поможем. Естественно, за долю малую. Или не малую. Тут как пойдёт.

Оба основателя компании являлись инженерами, успевшими за свою жизнь немало поработать своими собственными руками, потому отголоски фанатского блеска в их глазах нет-нет да проскакивали во время нашей деловой беседы. Таким, как они, это новое дело интересно не только с точки зрения огромных прибылей, но и с технической стороны вопроса.

Предметом же нашего общения являются люксовые автомобили и тяжёлые грузовики. Я ведь всё ещё держу у себя в голове обеими руками мысли о создании автомобильного синдиката вперед всех прочих. Для чего потребно покрывать все сегменты рынка. А эти два типа автомобилей хоть на одном и том же двигателе производим. Пусть и чуть разных модификаций. Какая-никакая, а унификация опять же.

Кейс что-то в последнее время не сильно удачно в этом плане справлялся со своими представительскими функциями в этой стране. За все 6 месяцев нашего тут с отцом пребывания мы реализовали через него всего-то 47 машин. Что для условий США — курам на смех. Тут при желании можно раз в 5 больше дорогущих лимузинов продавать, пока нет конкурентов. Потому и договариваемся полюбовно с теми, кого уже знаем.

Пусть создают свои «Кадиллаки» да какие-нибудь «Петербилды» под нашим непосредственным приглядом. А то вон, в Нью-Йорке уже первые машины марки «Мак» начали по улицам бегать. А это значит что? А это значит, что их необходимо срочно начинать давить, как тараканов! На стадии зарождения! Дабы эти чайники не стали вскоре паровозами! Автомобильная промышленность США — это наша, яковлевская, корова и только мы должны её доить из года в год!

Правда, по причине уже бедственного положения в плане денег, равными владельцами в двух новых сговорённых заводах нам, Яковлевым, стать не удалось. Вложились туда лишь лицензиями. Генеральными! На обе машины. Да по сотне тысяч дали нехотя. За что получили по 25% и там, и тут. И всё! И ни копейки на кармане больше нет!

Хотя одной заботой теперь меньше. Рынок можно считать застолблённым почти полностью. Ведь в моём бывшем прошлом «Роллс-Ройсов» американской выделки всегда продавали в США раз в двадцать меньше тех же «Линкольнов», относящихся, скорее, к бизнес-классу, нежели к истинному люксу. Ведь истинный люкс — он люкс и есть, там всё необходимо отделывать так, чтобы комар носа не подточил.

В общем, не для массового производства техника. Чего нам здесь так-то и не надо. Вот мы и сговорились, что полностью повторять наш «Русь Империал» на месте не имеет смысла. Зато имеет смысл собирать на местных мощностях его несколько упрощённую версию с заметно худшей внешней отделкой агрегатов и в одном единственном типе кузова для всех клиентов. Точнее, в двух — лимузин и купе. Вот таких машин, что были бы раза в 2 дешевле нашей «Русь», в США ежегодно можно было бы реализовывать под 5–7 тысяч штук. Плюс к ним ещё под 4–6 тысяч тяжёлых 5-тонных грузовиков со схожим мотором или же их шасси под устройство автобусов. Это-то мы и спихнули с удовольствием Лиланду с Фолкнером. Пусть сами давят в своей стране своих потенциальных конкурентов. Им это делать из Детройта будет куда как легче, нежели нам из России.

Куда же разошлись все наши деньги, отчего мы не вложились в эти два очередных завода несколько большей долей? Так ведь не на одни лишь новые заводы нам пришлось потратиться! Из тех почти 900 тысяч долларов, что упали нам в карман после уплаты местных налогов, «лишь» 700 тысяч ушло на эти начинания. Оставшиеся же 200 тысяч оказались оперативно спущены на новейшее промышленное оборудование, как для «DAC», так и для нашего тракторного цеха ХПЗ.

Кейс в конце января 1902 года, наконец, поставил нам всё из прежде оговоренного и с великой радостью на морде своего лица спровадил из Штатов восвояси. Наверное, перекрестившись, да сплюнув нам вослед. Его ведь мы тоже все эти полгода то и дело дёргали в Детройт, чтоб, значит, помогал в налаживании работы общего актива. Активно эксплуатировали эксплуататора, короче. Вот!

А у него своих забот имелось выше крыши в его родном Расине. Он там не менее активно строил второй тракторосборочный завод. Но теперь уже втрое более производительный. Аж на 15 тысяч машин в год! При этом жадюга реднековский[1] всё жаловался нам, что денег нет, и мы с него последние штаны снимаем, увозя с собой также очередной транш лицензионных отчислений — единственные деньги, которые вышло сохранить.

Ну что сказать? Пощупав напоследок пальчиками его штаны, я милостиво согласился их ему оставить. Не сильно приглянулся мне ни материал, ни фасон. Да и чуть грязные уже были к моменту нашего прощального свидания. Зима ведь на дворе. Грязюка! Слякоть! Фу! Кошмар!

Как ни крути, а быть заводчиком-миллионером — это не только почётно в деловых беседах и вкусно во время обеда с ужином, но и сильно хлопотно вообще-то. Особенно для тех, чьи заводы разбросаны по двум континентам! Необходимо быть одновременно и там, и здесь, и всюду. Хоть самолёт изобретай для перелётов, блин!

Потому, покидая «континент свободы», мы, нет чтоб поспешить на долгожданное свидание с семьёй, как самые последние трудоголики устремились прямиком в Мариуполь, зафрахтовав для того специально пароход.

Устремились так-то не одни-одинёшеньки, а вместе с главной конвейерной линией и многими станками для нашего будущего тракторного производства на ХПЗ, где уже полностью завершили возведение всех новых потребных цехов. Плюс пассажиры — инженера́-наладчики из Штатов. И да, инженера́, не слесаря́! Сейчас такое время, что всё сложнее молотка зачастую налаживают их непосредственные создатели на месте. Утрирую, конечно. Но совсем немного.

Также изрядно потратились на приобретение у Эдисона себе домой таких же точно промышленных рентгеновских систем, как теперь стоят на «DAC». Плюс дополнительно просто рентгеновские аппараты для медицинских целей взяли аж 2 штуки. Больница рядом с ХПЗ имеется, и всякие тяжелые железки на производстве нет-нет, но падают на руки и ноги людей. Вот пусть там медики и нарабатывают опыт, чтобы потом делиться оным с армией и флотом. Солдатикам с матросами он точно скоро пригодится. Эх.

— Неплохо мы так скатались на заработки, — смотря с борта парохода на удаляющийся берег Америки, устало пробурчал я стоящему тут же отцу.

Устало — потому что замумукался. Вот откровенно замумукался. Хоть и работа была проведена самая что ни на есть моя в плане моей технической «половой принадлежности», но… В общем, это был явный перебор, учитывая вдобавок все прочие задачи, что также свалилась на нашу голову.

Однако и отказываться от всех этих задач, либо же переносить их на потом, было никак нельзя. Ведь уже в следующем году могло, если не стать поздно вырывать себе побольше места под солнцем, то потолкаться локтями уж точно пришлось бы. Конкуренты отнюдь не дремлют. Они активно изучают наши автомобили, агрегаты и производства. Считать-то денежки умеем отнюдь не мы одни.

Нас вообще до сих пор спасало лишь то, что наши двигатели, КПП и прочие агрегаты изначально созданы отличными по местным меркам и, что как бы ни более ценно — полностью взаимозаменяемыми. То есть вы можете разобрать с десяток автомобилей, перемешать их части, а после вновь собрать все десять машин так, чтобы они нормально функционировали.

До сих пор никто другой, помимо наших европейских партнёров, добиться подобного не может, так как это необходимо закладывать изначально в конструкцию агрегатов при проектировании автомобиля целиком. И с бухты-барахты равняться на нас в техническом плане мало у кого выйдет.

А равняться всем прочим придётся, ибо вечно рассыпающийся автомобиль никому тут не нужен. Именно на этом погорел тот же Генри Форд, когда его первое детище начало разваливать в руках клиентов едва выкатившись за ворота фабрики.

Потому, загнав себя сейчас в морально-физическом плане, мы получили себе огромный шанс остаться крупнейшим игроком на этом рынке.

Впрочем, чего я вообще жалуюсь? Загонять себя — это нормально для автомобилестроителей. Можно сказать, привычный подход к работе. И чего в неё только люди идут?

— Ага, — немногословно отозвался папа́. Он у меня тоже задолбался. Оформление-то всего вокруг на наше имя было именно его прерогативой. Плюс постоянная помощь технического и организационного плана мне. Нервы, нервы и ещё раз нервы. А здоровье у него уже давно не то, что в молодости. То и дело замечал, что он потирал левую часть груди, да клал очередную таблетку нитроглицерина себе под язык, хоть уже не первый год принимает через день строго отмеренную порцию аспирина для антитромбоцитной терапии.

И это мы ещё здесь деньги зарабатывали! К тому же ощущали поддержку прочих акционеров, что также брали на себя немало забот и хлопот! Отчего мне уже сейчас становится страшно подумать о том, что ждёт нас с ним в Харькове, где в той же мере нас никто понять не сможет.

Эх. Вот всем ты хороша Россия-матушка. Но автопром никогда не был твоим ремеслом. И я очень сильно надеюсь, что именно у меня хватит сил и средств, чтобы снять с тебя это проклятие.

И, кстати, да! Поздравьте! У нас мальчик!

Да не у нас, у Яковлевых. А у нас — у россиян, у тех, кто подданный российской короны. Наследника произвела на свет Мария Георгиевна! Здорового! Радовались все! Хотя бы напоказ и официально.

[1] От слова реднек — красношеий или деревенщина