Сделай сам – 1

Глава 18 А дома все по-старому!

На удивление, пока мы с отцом мотались по миру, стараясь заработать деньги или же максимально удачно ими же вложиться, чтобы после заработать ещё больше, сам этот мир продолжал жить своей собственной жизнью. Ни в чём от нас, Яковлевых, не завися. Экая наглость с его стороны!

Как я об этом узнал? Да очень просто! Из газет! Ещё в Канаде! У нас, оказывается, новая императрица! Лонг лайф зе кинг и всё такое. Или это к другому поводу относится?

Оправившийся таки от своей тифозной болезни Николай Александрович Романов практически повторил судьбу своего отца. Не в том плане, что отдал богу душу в Ливадийском дворце. Сказал же уже, что он выздоровел! Сестра, Ксения Александровна, выходила, никого другого к нему не подпуская. Прекрасно понимала, что её младший брат — Михаил, с ношей императорской короны никак не справится. Слишком уж он был оторван от реальной жизни даже по сравнению со всеми ними — прочими Романовыми. Вот за себя с семьёй и переживала. С приглядом от старшего брата — оно как-то спокойней живётся. А помогал ей с данной долей справляться её супруг — великий князь Александр Михайлович, являвшийся на тот момент командиром броненосца «Ростислав», который неотрывно маячил в море как раз напротив дворца. Не великий князь маячил! Нет же! Броненосец! Но! С князем на борту.

Судьбу же Николай II повторил в том плане, что взял в супруги невесту своего умершего брата. Только не старшего, как сделал когда-то его собственный родитель, а среднего — Георгия.

Короче! У нас новая императрица! Мария Георгиевна. Урождённая принцесса греческая и датская. Младшая дочь греческого короля. Виват! Ура! Ура! Ура! Хотя императора нашего чисто по-мужски даже жалко. Не знаю, что там насчёт характера и наследственности с политическими дивидендами, но на лицо его новая супруга… Не крокодил, конечно. Но и не айс. Не айс. На сильного любителя, будем честны. Скорее даже на любителя сильно выпить.

Это уже, видимо, мать Николая Александровича сильно-сильно постаралась. Пропихнула срочно в жёны сыну «свою кандидатку», дабы тот снова какую-нибудь немку ко двору не привёл. Не любит его мать немок. Всё никак простить не может немцам поражения своей малой родины в войне середины минувшего века и потерю изрядных территорий.

В итоге теперь все ждут не дождутся новостей о наследнике. Тема-то уж больно животрепещущая и сильно политическая.

Мы тоже ждём новостей. И тоже никак не дождёмся. Но не о возможном наследнике российского престола, а о решении Артиллерийского комитета по нашим гусеничным тракторам. Нас ведь почти полгода дома не было. Пришлось отцу сильно задержаться в США, то и дело мотаясь ко мне за консультациями по устройству завода. Он даже уже не стесняется осознавать, что в этом плане я его умнее сильно. Свыкся с этой мыслью полностью. Что только облегчает нашу общую работу. И, да. Ему-то вернуться в Штаты ничего не мешало. Он и вернулся сразу, как только обустроил меня.

По той же самой причине всё это время я сидел в Лондоне. Но, понятное дело, не в том, который на островах, а в том, который в провинции Онтарио, Канада.

А за эти полгода предоставленные нами на испытания 2 трактора успели завершить всё, что от них только ни требовали армейцы. Завершить весьма успешно, как нам успел поведать Тринклер.

Густав Васильевич хоть пока и молодой, но сильно башковитый инженер. Мало того, что он был нами отряжён сопровождать эти самые тракторы во всех их возможных скитаниях, он у нас также активно участвует в разработке V-образного мотора на 12 цилиндров. Пока бензинового и автомобильного аж в 12 литров объёмом. Всё, что я по ним знал и помнил, народу уже было передано, так что дело лишь за опытом, что сын ошибок трудных. Пусть нарабатывают оный и параллельно набивают себе шишки. Не всё же нам с отцом за всех отечественных инженеров отдуваться. Нас мало, а «шишек в лесу» сильно много.

Но таких, как Тринклер, тоже мало. Увы. У нас на заводе подобных ему специалистов всего-то 4 человека, помимо нас самих. Остальные все середнячки, что вечно на подхвате. А вот гениев сманивают! Постоянно сманивают, суля различные блага! Мы же не можем им до бесконечности поднимать зарплаты! И даже бешенные штрафы не помогают! Выплачивают честь по чести и уходят к нашим конкурентам, что ещё тешат себя мыслью догнать нас и превзойти по всем статьям.

Зато при этом много тех, кто желал бы чего у нас украсть из идей, да потом самим использовать втихую. С очередным таким мы как раз перед самым началом нашего англо-саксонского турне дюже сильно поругались. Борис Луцкий когда-то сделал ставку на немецких автомобилестроителей и очень сильно с этим прогадал.

Когда же он приехал договариваться к нам от лица так называемого «Европейского автомобильного союза» — считай от Даймлера с Бенцем, мы уже с маркизом де Дионом всё обкашляли и порешали по Европе. Ох, как он был зол тогда, этот Луцкий. Даже ножками топал! Сильно!

Так, родившись, но, не успев окрепнуть, умерла под нашим жёстким конкурентным натиском компания «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт» — тот самый «Мерседес», короче.

Я как узнал об этом, прям почувствовал себя злодеем. Такого «благородного зверя» завалил! Помянем стоя! Он заслуживал такого!

Хотя, там Майбах с Бенцем что-то теперь вместе мутят в этой своей Германии. Глядишь, ещё и возродят чего такого, но под другим названием уже. Всё ж свято место пусто не бывает. Но покуда на германском рынке зарабатываем именно мы. Уже под сотню лимузинов и купе туда за все годы производства отгрузили. Что для дорогущих машин класса люкс — весьма хороший показатель. Плюс де Дион уже запустил туда свои лапки с нашими более дешёвыми моделями уже французской выделки. Так что ждём реакции немецкого правительства на удушение их отечественных автопроизводителей с нашей стороны.

Зато в пику отечественным военным изрядно порадовали нас англичане и товарищ Витте!

Первые, опробовав на полигоне броневик, мгновенно прониклись, что для войны с партизанящими бурами он является как раз тем, что надо. Сопровождение колонн с разведывательными вылазками — это прям его работа. И в наше отсутствие Виккерсам уже отослали «сборочные комплекты» на полсотни шасси для их выделки. Плюс втрое больше таковых для 5-тонных грузовиков смастрячили. У них ведь там, в Трансваале, основная проблема именно с организацией снабжения. А наша техника по этому показателю внушает уважение своей грузоподъемностью и мощностью.

Должную внешнюю отделку агрегатов, что тем, что этим производить не надо было. Потому к нашему с отцом возвращению домой столичный завод уже почти со всем объёмом справился, сделав нас богаче на полторы сотни тысяч рублей чистоганом. И это тогда, когда все вокруг от безработицы волками воют!

Витте же… Уж не знаю, сколько ему там отстегнули в личный карман за продавливание нам заказа, но наш общий со столичными банкирами ХПЗ сейчас вовсю строит уже шестой по счёту «БТД-1200» и останавливаться отнюдь не собирается, пока ещё два раза по столько же не выдаст. А они у нас идут по 70000 рубликов за штуку! И броня там не дешёвая, и мы цену на свои автомобильные двигатели всё ещё держим такую, чтобы в накладе точно не остаться. А там их по два на брата стоит! В общем, зарабатываем и тут, и там, и сям потихоньку.

Но всё равно бабла катастрофически не хватает! У нас ведь договор с де Дионом на поставку тракторов находится в подвешенном состоянии уже как год почти! А там, в Харькове, пока лишь начали каркас сборочного цеха возводить. До выпуска первых серийных машин — не менее года, если, конечно, со всем прочим нормально сложится. С Кейсом-то мы договорились по поводу поставок того оборудования, которое не способны будем изготовить собственными силами по образу и подобию применяемого на его заводе.

Да, за месяцы сидения за океаном съездили мы с папа́ к нему в Расин тайком. Точнее только я тайком. Инкогнито! Ибо дело по мне не закрыли, а оставили в подвешенном состоянии, чтобы, значит, в нужный момент вытащить на свет и объявить вашего покорного слугу гнусным убивцем бедных итальянских мафиозей! А отец, конечно же, в открытую скатался.

Посмотрели что там к чему и как. Понравилось, однако, сильно! Всё грамотно спланировано и исполнено. Даже откровенно завидно стало! Плюс душеньку свою погрели! Ведь мы с годовой реализации 5000 местных тракторов должны получать аж по 325 тысяч долларов роялти. В течение ещё 13 лет! За два-то предыдущих года денежку уже давно забрали и как раз часть из них вложили в автомобильный завод. А откуда бы мы их ещё взяли, эти самые денежки? Доходное это дело — жить на отчисления по лицензиям. Мы сами у себя в России на такие суммы чистой прибыли вовсе не рассчитываем со всех наших вместе взятых производств, сколько получаем, блин, с одного лишь Кейса.

Теперь вот в Харькове приценились к осиротевшему заводу всяких веялок и сеялок, на Кейса насмотревшись. Работы-то пока у предприятия немного. Кризис! Плюс главный акционер как раз скончался намедни, не оставив наследников и завещав своё имущество всяким благотворительным фондам. Вот его рыночная цена и просела мгновенно солидно. Очень солидно! Почти на 50%! Что, впрочем, сейчас уже не выглядит ново. Такая жёсткая тенденция с обвалом котировок акций ныне наблюдается вообще везде. Тот же Путиловский завод потерял почти 40% своей биржевой стоимости, а нефтяное хозяйство Нобеля и того больше — около 60%! А кто-то даже 80 и даже 90 процентов! Про тысячи совсем закрывшихся заводов и заводиков — вообще молчу.

Обвал идёт по всем фронтам. Ни у кого нет живых денег для удержания уровня былого производства и выплаты зарплат, отчего куча мастерового люда теряет либо рабочие места, либо до половины своего оклада. Потому те немногие, у кого имеются наличные, вполне себе могут сейчас воспользоваться моментом и обеспечить себя на будущее каким-нибудь «вкусным» предприятием. Не вечно же этот кризис будет длиться!

Для нас таким вот лакомым кусочком и стал завод земледельческих машин товарищества «М. Гельферих-Саде». Чтобы, так сказать, был полный комплект разом — трактор и весь положенный инструментарий к нему. Там ведь не только сборочные производства, но и инструментальный цех с литейками да кузней нормальные такие по своим масштабам. Как раз отлично дополнили бы таковые у ХПЗ для помощи в выпуске наших тракторов.

И денег-то, главное, нам на него сейчас хватает. Не лям с четвертью надо платить, а «всего» 700 тысяч рублей за все 100% акций. Да и те никто не отдаст. Имею в виду все 100%. Выкупить возможно было только 70%, которыми владел сам почивший Гельферих. Что мы и сделали, не откладывая это дело в долгий ящик.

Ой как сильно обижалась на нас мама́! Мы ведь сотню тысяч для того слямзили с её бюджета на перестройку уже более крупного из двух наших доходных домов. Она только обо всём договорилась со строителями, только подобрала материалы внутренней отделки, только морально настроилась скандалить со всеми квартиросъёмщиками. И тут мы нарисовались такие, блин, красивые с протянутой рукой.

Пообещали после отдариться брошью с изумрудами, как только всё наладится и деньги потекут рекой. Но ждать их, скорее, приходилось не от проектов в родном отечестве, а из США, где уже через пару месяцев должен был начаться выпуск нашей «бюджетной» модели легковушки с 4-цилиндровым двигателем и развозного фургона на ½ тонны. Практически Форд-А или ГАЗ-А — кому как больше нравится, по своей общей конструкции, но выполненный на чуть более лучшем технологическом уровне и с большим вниманием к качеству выделки. До США терзающий нас кризис ещё не добрался, отчего промышленная жизнь там била ключом. И денежки у многих водились. Дай-то бог заработать успеем.

Я же в это время… Конечно же ругался с Мосиным и Кази! А чем мне ещё прикажете заниматься по возвращению домой? Эти технические динозавры ни в какую не желали воспринимать мои оружейные инновации всерьёз. Привыкли, блин, жить по-старому. И работать так же — по-старому. Чтобы, значит, годами всё обсуждать, мусолить, перетирать, согласовывать и всё такое делать, дабы после работяги с пеной у рта всё срочно-срочно изготавливали, ничего при этом не успевая!

Производство отечественных 3-линейных винтовок прямой тому пример. Девять лет длился на неё конкурс! Девять! А после все отечественные оружейные заводы дружно стахановскими методами разворачивали у себя её валовой выпуск. Хотя того Стаханова, должно быть, ещё даже и в планах у родителей нет!

В общем, реально очень долго запрягают, чтобы после быстро-быстро ехать, нарушая при этом все возможные правила дорожного движения. Бесит! Прям, бесит!

— Да как вы не понимаете, Сергей Иванович! За этим оружием — будущее! — Это я трясу перед носом у Мосина своими «набросками» на тему пистолета-пулемета.

Решив, что этап дорогущих чисто фрезерованных «машинок» нам совсем не нужен, я сразу постарался перейти к этапу дешёвейшей штамповки военного времени. А то когда всего один автоматик стоит как целый автомобиль — это всегда становится слишком больно бюджету любого государства. А мне ведь не только за свой личный карман, но и за страну обидно так-то! Вот и тыкаю пальцами в то, что почти на 40 лет раньше может стать главным мобилизационным оружием в России, как когда-то таким стал ППШ[1].

И, нет. К достославному ППШ или же к не менее достославному ППС[2] моё оружейное творчество не имеет практически никакого отношения. Сваркой мы хоть и активно балуемся нынче, чтобы в обозримом будущем перейти на массовый цельносварной автомобильный кузов, внешний вид любого оружия она сильно портит. А времена сейчас отнюдь не СССР-овские. На внешний вид смотрят очень-очень строго. Приходится это учитывать! И делать не только максимально дешёво и технологично, но также хоть как-то красиво.

Потому пошёл я по пути шведов — путём лишь штамповки и шпенек. У них вечно с военным бюджетом была напряжёнка, вот и выдумывали постоянно, как и на чём возможно максимально сэкономить и чтоб при этом оружия хватило надолго в плане сроков его эксплуатации в войсках.

Так родился когда-то в моём далёком прошлом или же в пока ещё не наступившем будущем М-45 «Карл Густов», что простоял у них на вооружении больше полувека. Лишь в середине 2000-х вроде как совсем списали.

Фрезерных работ там было чуть побольше, чем у того же ППШ. Но именно что чуть и максимально простых деталей, доброй четверти которых даже точное соблюдение размеров было ни к чему при производстве. Они там просто играли роль усилителей конструкции, чтоб ту, значит, не вело и не крутило. Потому он меня, как технолога, и привлёк к себе когда-то. Стало просто интересно оценить действительно достойную работу так сказать коллег из северного королевства, разве что работавших в несколько другом направлении.

Всего одна большая выштамповка согнутая вокруг трубы и загнутая снизу двумя бортиками образовывала собой всё «тело» данного оружия. Цепляй на него задний буфер затвора с этим самым затвором, ударно-спусковой механизм с пистолетной рукояткой, да сам ствол. И всё готово! Ну, это с моей, автомобилестроительной, точки зрения. У оружейников мысли на его счёт могли быть несколько другими. И таки они были!

— Я не отрицаю того, что предлагаемый тобою проект действительно выглядит достойно с точки зрения отработки его механики действия, — повертев мои художества в своих руках и так и эдак, выдал своё экспертное заключение Сергей Иванович. — И даже грязи он у тебя боится в куда меньшей степени, нежели моя винтовка. Тут ты большущий молодец! Правильно суть наших с тобой прежних бесед уловил! Чтобы его заклинить, надо будет очень сильно постараться. Хвалю!

— Так в чём же проблема? — едва не взвыл я, так как прежде уже получил от собеседника твёрдый отказ пытаться продвигать его на вооружение российской армии.

— Проблема состоит в том, что армии такое оружие ни к чему. Не проходит оно по утверждённой номенклатуре вооружения! К тому же, сам должен понимать. Патрон, — грустно вздохнул оружейник.

— А ведь я вас когда-то предупреждал! — аж ткнул я обвинительно пальцем в Мосина, напомнив ему о нескольких наших прежних дискуссиях, в которых я какими только ругательскими словами ни склонял нагановский револьверный патрон. И ведь всё оказалось впустую! Приняли его и рады, блин! Сталина на них нет! На этих вредителей от армии!

— Да чего уж теперь говорить, — печально отмахнулся от меня рукой управляющий Сестрорецкого оружейного завода.

К началу лета 1901 года он тоже по этому револьверному патрону уже всё понял и осознал. Да, непосредственно для револьвера, он действительно был хорош. Особенно в том плане, что благодаря своим уникальным особенностям позволял дольше сохранять оружие в полностью исправном состоянии. Что для армии мирного времени — сплошная экономия.

Вот только на этом все его положительные стороны и заканчивались. Можно сказать, уникальный патрон для одного уникального револьвера. Единственное, куда ещё вышло приспособить его гильзу — это под изготовление ещё более уникального патрона нашей малокалиберной целевой винтовки. И на этом всё. Прочие же оружейные эксперименты мы делали уже с пистолетным патроном Маузера. Тут-то до Мосина и дошло всё то, что я ему пытался втолковать, начиная ещё с 1894 года, когда в продаже появились патроны к пистолету Борхардта C-93, являвшиеся базой для всех прочих современных немецких пистолетных патронов.

Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что какой-то прогресс уже произошёл! Не 9 лет прошло, как для винтовки, а всего 7!

Почему прошло? Да потому что у нас с ним уже полностью подготовлен к началу производства ПЯМС М1900 — пистолет Яковлева-Мосина самозарядный образца 1900 года. Специально назвали его так в пику только-только появившемуся на нашем российском рынке самозарядному Браунингу М1900 и вышедшему на американский Кольту М1900, который тот же Браунинг сотворил уже для заокеанских клиентов.

Мы с ним, с Джоном Браунингом, так-то прямые конкуренты в этом плане. Уж не знаю, какие слова нашёл для Леона Нагана наш дорогой товарищ Мосин, но теперь наш более мелкий ПЯММ производится им по лицензии в Бельгии и активно давит на всём европейском рынке этот самый Браунинг М1900, которого на голову превосходит по красоте, эстетике и удобству эксплуатации при всех прочих равных.

Бельгийская компания FN — «Фабрик Националь чего-то там», что взяла на него патент у Браунинга, прям на гуано теперь исходит, поскольку мы похерили им все грандиозные планы. Наш пистолетик вышел лучше и в такую же точно цену плюс-минус какие-то копейки. И клиенты своими франками, марками, кронами и прочими там фунтами стерлингов проголосовал за нашего «бойца». Мы даже сейчас экспортируем их в Европу из России, поскольку фабрика Нагана банально не поспевает с выпуском за спросом. И этим мы гордимся оба двое — я и Сергей Иванович. Как же! В кои-то веки не они нам своё оружие поставляют, а мы их рынки своими изделиями завоёвываем!

А вот наш новый ПЯМС — уже прямой аналог Кольта М1900. Только снова лучше. Джон-то пока ещё находился в начале пути к своему истинному шедевру, тогда как мы с Мосиным, не без моих «криков и ударов ножками по полу», перешагнули разом через несколько ступенек. Перешагнули, значит, и получили что-то типа того же Кольта, но уже ближе к модели 1911 года, да с двухрядным магазином на 15 патронов. В общем, по нынешним меркам — чистой воды фундервафля — то есть чудооружие, как оно есть. И это правда! Такой пистолет и все 100 лет может на вооружении армии оставаться. Век! Целый век!

Потому и сидит сейчас передо мною хмурым этот Мосин. Прекрасно понимает, что я снова прав. Но сделать просто ничего не может. Страна только-только сама начала производить своими силами новые армейские револьверы, и никто ему не позволит даже попытаться перевести её армию и флот на тот же ПЯМС. А без него и его патрона, вот такие автоматические карабины, как обозвал он мой пистолет-пулемёт, также никому не сдадутся от слова — «абсолютно».

Зато, хоть с ручным пулемётом дела как-то двигаются в нужном направлении. И если бы я лучше разбирался во всяком там разном стреляющем, то, наверное, смог бы сказать, что в очень трудно рождающейся «машинке» возможно было опознать родственника ручного пулемёта Льюиса образца 1923 года. С магазинным питанием снизу. Но я не разбирался! И просто был удивлён, что ни на Дегтярёва, ни на Калашникова, ни даже на английский Брен это не было особо похоже. К добру то или к худу — пока ещё было не ясно совершенно. Радовало уже то, что хотя бы что-то делалось.

[1] ППШ — пистолет-пулемёт Шпагина

[2] ППС — пистолет-пулемёт Судаева