Санька-умник 3

Глава 17

Глава 17 Пуговка

Это что такое было?

Как можно только что произошедшее назвать?

Похоже, подобный вопрос в настоящий момент возник не у одного меня, а у многих присутствующих сейчас в столовой аэродрома.

— Ты идёшь или нет? — повторно обратился ко мне майор.

Как будто у меня выбор есть…

Формально я не арестован и не задержан, но…

Или, всё же задержан?

Пока ни в чем меня не обвиняют, а только опрашивают. Ну, ещё и изъяли вещественные доказательства моей фармацевтической деятельности и её результаты в виде бабочковой настойки.

Майор, несмотря на произошедшее, завтракал с большим аппетитом. Мне же кусок в горло не лез.

Нет, не из-за Марии-поварихи. Меня сейчас о своей дальнейшей судьбе мысли занимали.

Что дальше будет?

На чем, как в народе здесь говорят, сердце успокоится?

Майор поставил на стол кружку, из которой только что сделал последний глоток чая.

Кофе нас тут не баловали, а было бы не плохо сейчас кофейку испить. Ещё бы и с душистым перцем, как мне дома, в прежней жизни, супруга варила…

— Пока остаемся здесь. Надо с твоей поварихой разобраться, — не глядя на меня произнес майор.

С моей?

Давно ли она моей стала?

Впрочем, действительно, советские поварихи на таком уровне сумо не владеют.

Ой, ой, ой… А, может, она — диверсант или шпион какой-то?

Скажем — японский.

Появилась-то она на аэродроме уже после перелета сюда из СССР МиГов!

Вдруг, у неё задание наших летчиков в нужный момент из строя вывести, обкормить их какой-то ядовитой гадостью?

Хроническая болезнь, она — на всю жизнь, до самой смерти. Меня тут шпиономанией ещё в детстве заразили, вот и обостряется она время от времени.

В прежней своей жизни я бы о поварихе как о вражеском агенте никогда не подумал, а сейчас вбитое в голову в юные годы Саньке дало себя знать.

Вожатые на сборах, учителя в школе, пионерские издания, что я брал в библиотеке в тридцатые постоянно твердили о шпионах и диверсантах, которых враги СССР засылали в нашу страну.

Складывалось впечатление, что враги были везде. Они только и мечтали как-то навредить социалистическому строительству — поджечь, отравить, устроить диверсию на заводе или фабрике…

Особенно часто повторялся сюжет с подсыпанием яда.

А кто может подсыпать яд в пищу летчикам? Легче всего это сделать как раз поварихе!

Кроме того, человек за столом расслабляется, теряет бдительность, может ненароком что-то сболтнуть. Мария же повариха частенько своё рабочее место покидала и якобы ко мне в зал выходила, разговоры вела, а сама в это время слушала, слушала, слушала…

Болтали-то за столами пилоты секретных МиГов разное. Порой такое, что являлось несомненной военной тайной. А болтун, это в советской стране знал даже каждый малыш, — находка для шпиона.

Про бдительность в отношении иностранных агентов я даже и сейчас помнил одно стихотворение. Его я на шефских мероприятиях для пионеров декламировал, когда в фельдшерско-акушерской школе в кружке чтецов состоял.

Автором стихотворения являлся Долматовский, а называлось оно «Пуговка». В нем, благодаря бдительности ребят из приграничной местности, был выявлен иностранный шпион. Причем — как раз японский.

Как там оно начинается?

А, вот…

Коричневая пуговка валялась на дороге,

Никто не замечал ее в коричневой пыли.

Но мимо по дороге прошли босые ноги,

Босые, загорелые протопали, прошли…

Один из ребят, Алешка, наступил ногой на пуговку, поднял её, а на ней — нерусские буквы!

К начальнику заставы ребята всей гурьбою

Бегут, свернув с дороги. Скорей! Скорей! Скорей!

'Рассказывайте толком, — сказал начальник строгий

И карту перед собою зеленую раскрыл: —

Вблизи какой деревни и на какой дороге

На пуговку Алешка ногою наступил?

Значок японской фирмы — вот здесь, на этой штуке,

И пуговку такую нам выбросить нельзя!

Далее четыре дня пограничники искали хозяина пуговки. И нашли ведь!

Седого незнакомца в деревне повстречали,

Сурово осмотрели его со всех сторон.

А пуговицы нету у заднего кармана,

И сшиты не по-русски широкие штаны.

А в глубине кармана — патроны для нагана

И карта укреплений советской стороны.

Вот так шпион был найден у самой у границы.

Никто на нашу землю не ступит, не пройдет!

В Алешкиной коллекции та пуговка хранится.

За маленькую пуговку ему — большой почет…

В стихотворении пуговкой выдал себя японский шпион, а тут простая повариха владение сумо демонстрирует!

Вот и решил майор с ней разобраться.