Сантехник 2

Глава 19

Теперь у меня каждый день проходит, как самый настоящий «день сурка».

Чувствую, что затянет меня такая бытовуха, никаких подвигов и поднятия ХАРАКТЕРИСТИК.

С утра развод народа на работы, прием вчерашнего урока, одобрение по итогу или высказывание своего норрского неудовольствия. Косячат мои работники немало, постоянно приходится смотреть, чтобы что-то не то не начали очень уперто делать.

Но в ухо провинившимся даю редко, больше словами обхожусь, да и ВНУШЕНИЕ постоянно включено, обрабатывает крестьян и стражников с обслугой исправно. Реально помогает получать хорошее отношение и заметную приязнь. Постоянно объясняю и показываю, что не так сделано, народ тут ничего в таких вещах не сечет жестко. Оно и понятно, откуда им все это узнать, простые неграмотные ни одного разу крестьяне из одного из самых захудалых норрств.

Наверно, что теперь именно самого захудалого однозначно и это так просто за полгода не изменишь. По моим прикидкам минимум пару лет у меня уйдет, чтобы за счет производства наполнить замок, то есть его донжон и стены приличным отрядом стражи, купить на них оружие, доспехи и тех же лошадок, забить подвалы продовольствием и восстановить репутацию самого владения.

Для получения хороших доходов с земли у меня ее теперь просто нет, да и крестьян после всяких местных невзгод осталось совсем мало в наличии. Домов в деревне пустых не имеется, но это потому, что всегда плодовитые крестьяне их быстро заняли, отселили взрослых сыновей с семьями в освободившееся жилье.

Пришлось продавать и переселять прежнему владельцу свою движимость другим норрам, чтобы просто с голоду ноги не двинуть. Ни себе, ни своей дружине.

Но, с другой стороны это не так и плохо, что крестьян у меня пока немного, ведь большой фронт работ здесь, если и появится, то через годик минимум, когда можно будет задействовать уже всех имеющихся работников.

Правда, большая стройка тоже с год будет идти, так что с голоду не помрут. На крайний случай немного подкормлю свою собственность из запасов замка. Да и так кормлю три раза в день миской каши с запахом мяса, кому-то даже несколько волокон попадаются в ее однородном содержании.

Сказал поварам мясо одной свиньи на неделю растягивать, так что свининой в каше только пахнет, зато каши полная порция всем выходит. Мясо — это вообще роскошь у крестьян, бывает на столе два-три раза в году, не чаще.

Кнутом и пряником добьешься гораздо больше, чем только кнутом. Или только пряником.

Мурзик наконец бросил подвальную жизнь теперь прирожденного и неумолимого истребителя крыс и перебрался было в мою постель, но Клафия не одобрила нахождение почему-то пугающего ее животного в комнате. Да, во всех мирах женщины не дают мужикам и дальше так же незамысловато радоваться жизни, разрушают сложившуюся дружбу и привычку кота спать при своем хозяине. Но она на самом деле побаивается Мурзика, это ощущение боязни в ее сознании я хорошо вижу.

Незнакомый он здесь никому зверь, да еще подозрительного рыжего раскраса, которого здесь у зверей нет.

Зато ко мне относится хорошо и жизнью вполне довольна, а больше мне ничего от нее и не требуется. Настрадалась сильно, наверняка, общаясь с прежним неадекватным хозяином владения именно в постельном смысле.

Пришлось старому товарищу и земляку перебираться на толстую подстилку около кухни, где ему всегда перепадает от пуза во время готовки. Да и очаг медленнее всего именно там остывает в каменном донжоне, так что котяра вполне доволен своим новым местом.

Сама девушка понемногу завоевывает позиции любимой подруги хозяина и неустанно подтверждает, что достойна своего места.

Ну и хорошо, мысли о плотском больше вообще не мешают мне жить и работать. Сразу всякие возможные невесты из норрских дочек из моей головы исчезли, хотя я понимаю, что укреплять свое положение придется, вполне возможно, именно с помощью продуманного и правильного брака.

Меня, конечно, признали официально дворянином и новым хозяином владения Вестенил, однако стать тут своим человеком совсем не так просто, как общаться наравне с остальными дворянами. Через женитьбу на дочери соседнего норра добиться настоящего признания проще всего в этом другом мире.

Тружусь на самом деле много, все делается под моим постоянным присмотром, приходится за день на лошади навернуть пару кругов по владению, обычно начинаю со строительства мастерской и печи.

— Бродус, печь ставь сначала, потом к ней мастерскую пристроите, — замечаю я ему, разглядывая нарисованный на земле фундамент.

Печь вынесена за постойку на десяток метров, а это не наш метод.

— Так жарко будет там сидеть, ваша милость!

— Жарко — это летом только. Зато весной, осенью и зимой в самый раз! А на лето простой навес поставим, от светила и дождя прикроет, только светло и хорошо будет. Зато зимой в теплой мастерской работать будете, без простоя разного из-за мороза и болезней. Зимой-то народу делать вообще нечего, а денежку заработать никто не откажется, тем более в тепле.

Зима в горах бывает серьезная и снегом заметает иногда хорошо, а так рабочий процесс прерываться не будет. И работники от холода болеть не начнут, на работу в тепло всегда с радостью придут. Где еще и кормят сносно горячей пищей.

Здесь никто так о работниках не заботится, поэтому я вижу удивление в глазах бондаря.

— Да, и себе там комнатку выгороди! Чтобы сразу при работе ночевать, когда понадобится. Пусть одна сторона печи на нее выходит, будешь тоже в тепле ночевать.

Не просто так беспокоюсь о комнате для мастера, есть у меня в этом свой расчет, ведь вижу, как он с заметным интересом посматривает на молодых девок.

Понимаю, что пожилому, но энергичному мужику очень даже может восхотеться новой личной жизни, раз он тут в статусе важного мастера-наставника с очень солидной для деревни платой. Закадрит какую-нибудь крестьянскую девку, тут их целые толпы ходят таких непуганых. Заодно будет по утрам печь растапливать, греть помещение, да и по вечерам за сушеным деревом сам присмотрит. Когда нужно выгрузит и снова загрузит, чтобы жить без отрыва от производства и печь вообще не простаивала.

Не просто мастерскую топить, чтобы самому не мерзнуть, а с определенным смыслом и пользой, проходку правильно сушеного дерева постоянно увеличивать.

Ночевать на обычной лежанке в замке ему не особо уютно, как он сам мне сказал, а в крестьянских домах и избушках просто трудно, места там лишнего из-за перенаселения почти нет, поэтому пару-тройку квадратов площади можно на жилье для нужного работника в мастерской выделить.

Если даже забеременеет кто от него, тогда можно дом в деревне построить, а здесь уже обычного ночного истопника держать.

Мне такой крутой мастер по дереву надолго требуется, чтобы не вернулся внезапно к хозяину или по своей семье не затосковал особенно сильно. Дети у него давно уже разошлись по миру с тем же бондарным умением в руках, дома только пожилая жена ведет хозяйство.

Потом возвращаюсь на берег, где работники начали практически осуществлять мой замысел по получению необходимого постоянного потока воды. Еще и немного регулируемого время от времени. По центру речки насыпают камень, делают такой перекат, чтобы высокая вода через него шла, а когда спадет, тогда вся в сторону уходила, в небольшую отгороженную протоку, где будет неутомимо вращать лопасти водяных колес.

Насыпь еще столбами укрепляем, я нарисовал треногу, пришлось заказать особо крепкую и очень дорогую веревку у имперского купца и, когда он ее привез вместе с зерном, примитивная деревянная баба в пять примерно пудов под присмотром троих крепких мужиков стала забивать сваи для ограждения на ручной тяге. До этого все укрепляли и насыпали берег, углубляли протоку, возили камень с гор на подсыпку и саму насыпь, били ручной бабой те же сваи ограждения.

Тут еще работы месяца на два, как раз до начала осени и сезона дождей, когда большая вода все сурово проверит. Пока прошел один местный месяц, как я вернулся в замок норра Истримила уже в дворянском обличье. Вопрос еще в том, чтобы поток воды с гор стал поменьше к концу лета, он пока реально не дает окончательно собрать и укрепить насыпи.

В общем, необходимо заключить речку в определенные берега и проверить еще свою работу.

Сероводородный источник тоже в деле находился, как раз дорогу к руднику насыпают мимо него, чтобы убить сразу двух зайцев. Там приходится делать небольшой объезд в сторону, всего-то лишних метров двести.

Нужно, чтобы дворяне могли прямо доехать до источника и спокойно там запарковаться целой семьей.

До будущего рудника придется трем десяткам мужиков еще с месяц копать канавы, рубить отдельные деревья и насыпать каменную крошку по верху трассы. Чтобы наметить основание дороги, по которому груженые повозки смогут хоть как-то нормально ездить.

Но это пока в хорошую погоду, потому что в ливни или зимой, наверно, уже не получится. Тяжелого катка, чтобы укатать дорогу здесь еще долго не будет, пока легким ручным ее трамбуют и даже не одним. Хотя груженые повозки смогут здорово уплотнить само дорожное полотно, когда начнут кататься постоянно. Но для этого рудник нужно хоть немного запустить, а это еще не очень ясный вопрос, когда именно там работа начнется.

У моих компаньонов есть какие-то потомственные мастера по горному делу, но они заняты пока в своих владениях плотно, тут уж не от меня все зависит. Именно начало добычи полезных ископаемых в виде железной руды и ее первичное обогащение лежит на них. Сами они понемногу добывают медь, свинец, олово, железо и даже серебро, но того совсем мало.

У источника расчистили само место выхода струи, вода градусов под сорок пошла веселее, сделали небольшое, метровое озерце рядом и накрыли его щитом из жердей с травой сверху, чтобы она там особо лишнего не остывала. Теперь доделывают сток прямо в выкопанный уже внизу бассейн, тоже прикрывая отформированные глиной канавки защитными щитами. Не стал я пока заморачиваться со сложной отделкой камнем небольшой купели метра четыре на два и глубиной метр, приказал выложить дно и стенки из того же дерева, только обязательно без торчащих сучков и гвоздей. Не ясен еще экономический смысл предприятия, поэтому не стал тратить нелишние сейчас деньги, четыре человека за раз влезает и хорошо.

Это же не стандартная горячая вода в аквапарке, где можно часами тюленить, в серной ванне долго сидеть точно нельзя.

Пока вода стекала мимо купели, лично все проверил и прощупал, потом дал команду наливать чашу.

Теперь она уже полная, за счет остывания воды температура, конечно, уже не под сорок градусов, скорее тридцать всего. Источник не особо сильный, поэтому приказал открытую воду вообще нигде не оставлять, всю загонять под крышу.

Пришлось заказать такие же щиты из тонкого кустарника с сухой травой на саму купель, чтобы держать температуру воды повыше и мусора поменьше на поверхность летело. Зато сам теперь ванну принимаю почти каждый день, благо никто мне тут для компании не требуется, сопровождающие терпеливо в сторонке ждут, пока хозяин владения минут десять-пятнадцать блаженствует.

Обычно уже когда возвращаюсь со строительства дороги вечером, позволяю себе понежиться в горячей минеральной воде. Зато она усталость снимает рукой, пристаю к подруге каждый вечер, но пока сам предохраняюсь от будущих детей.

Свои бастарды при замках у многих дворян имеются, но мне пока это точно не требуется.

Через три местные недели, по-нашему восемнадцать дней, местную половину месяца, пообещал деньги работникам выплатить. Дело это серьезное, подвести народ нельзя, и так без выходных вкалывают, как тут вообще-то положено.

— Так, — начал я на утреннем разводе. — Пришло время плату выдать за отработанное. Сейчас все получат одинаково, потом уже буду составлять списки хороших работников и тех, кто лодырничает. Разница в плате тоже будет заметная. Обещал плату за три недели по половине золотого, но выдам с премией, по три четверти золотого, по восемнадцать монет серебра, раз работа спорится.

Лица у крестьян, мужиков и молодых парней, светятся недоверием, как это дадут денег больше обещанного, да еще с какой-то непонятной премией? От своего норра никто такого не ожидает, они всегда только забирать горазды, а никак не делиться.

Но я не обращаю никакого внимания на непонимание крестьян, нужно свои вопросы решать:

— Вопрос только такой — у меня имеются одни золотые монеты, придется тогда три монеты на четверых мужиков выдавать. Не передеретесь при дележке? Еще могу купить оптом у купцов имперских несколько подвод с пшеницей или ячменем. Вам не продадут за такую цену по отдельности, а мне не откажут. На восьмерых выйдет одна подвода пшеницы, сейчас цена подросла перед новым урожаем, по шесть золотых продают. Ячмень немного дешевле, его по пять монет отдадут.

Несколько раз еще прокатился до того же рыночка, теперь в уже свои собственные корзины закупаю овощи и все остальное, что продают селяне. Встретил с утра два купеческих каравана, опять купил зерна и оставил заказы на разные изделия.

Купцы тут в сезон мотаются туда-обратно раз в местную неделю, два дня в горы, два дня обратно и два дня на то, чтобы снова закупиться на равнинах. У них сейчас горячий сезон, да и кататься при плохой погоде по грунтовым дорогам в горах дело трудное. Ну и ходит таких шустрых товарищей с десяток караванов, так что каждое утро кто-то едет по проходной дороге.

Присматриваюсь к ним ментально, чтобы знать, с кем можно дело иметь и уже парочку более приличных купцов наметил для себя.

Подошли еще два раза потерявшие работу и дармовую кормежку стражники кого-то из норров. Попросились в дружину, благо все хорошо знают, что у меня некомплект большой. Да просто невероятный некомплект.

Двоих, таких по внешнему виду ангелочков почти, не взял, чувствую у них в сознании одно только дерьмо по жизни.

Конченые людишки, все самое плохое от службы на своего норра впитали.

Ну, кто на чем накосячил — можно легко узнать у знакомых норров или старших над дружинами, тут про всех все хорошо известно. Этим просто не повезло найти такую толпу приятелей, чтобы тоже начать бунт против своего норра.

— Не требуетесь! — так и ответил коротко, больше говорить и не собирался.

А когда бывший стражник сделал недовольное такое лицо, мол, зажрался этот непонятный норр, от крутых воинов отказывается, когда у самого таких вообще нет в наличии, не стал долго разговаривать и отвесил своей могучей дланью в кожаной перчатке ему по охамевшей личности.

— Не подходим мы, значит, вашей милости? А чего так? — только и успел сказать он с искривившейся рожей.

Это уже явная наглость — приставать к владетельному норру с такими вопросами!

— Дерьмо потому что!

Крепкого мужика унесло метров на пять и размазало по земле, приятель оказался не такой любитель вызывать мой гнев, просто молча бросился его в чувство приводить и на ноги поднимать, чтобы поскорее уйти отсюда. Стражники достали мечи и приготовились по моему знаку рубить в капусту наглых солдафонов.

Только я понимаю, их тут самих могут порубить в этот овощ, если противники хоть немного сильны в воинском умении. А они наверняка неплохи, в отличии от моих дуралеев.

— Не надо. Проводите только, — отдал приказ и два всадника с мечами наголо отконвоировали обоих проходимцев за поворот.

— Надо было просто их добить, — подумал еще лениво, но лить кровь около рынка не стал.

Не так уж и накосячили беглецы передо мной, наказание выдал на месте и хватит пока.

А ведь правильно все понимаю и чувствую, дойдут бывшие стражники до крайности и закономерно пристанут к разбойникам. Со своими умениями и характером точно возьмут там управление на себя, банды станут гораздо опаснее и нападать на караваны начнут еще внезапнее.

Так оно потом и оказалось.

Зато через неделю принял на службу сразу четверых воинов, один такой бывалый вояка из Империи, четыре срока отслужил недалеко от Датума. Ну, это по расстоянию недалеко, всего две сотни километров, а по жизни — другая планета, потому что никогда не доберешься за свою жизнь до соседнего гарнизона.

Если начальство почему-то не прикажет.

Видно, что толковый мужик и с ним еще трое молодых парней, но без оружия, значит просто бывшие крестьяне.

— Чего ушел тогда? Или получил участок в степи и продал уже? — интересуюсь я у высокого мужика с копьем в руке и парой мешков за спиной.

Еще он достал такой же кожаный мешочек из-под куртки, как у меня самого имеется, только теперь в донжоне лежит.

Трое его попутчиков боятся подходить ближе к настоящему норру и прячутся пока за спиной.

— Да, продал. А вы откуда знаете, ваша милость? Служили в имперской армии?

— Служил. Ну, давай, рассказывай, почему в Баронства пришел и что это за молодцы с тобой?

После недолгого рассказа я узнаю, что испортились отношения у бывалого воина с начальством, что может случиться и просто так, если не дал денег на взятку. Ну, как я, например, поступил, только я это специально устроил.

Не сдержался как-то старый, опытный воин на глупый приказ молодого дворянина, командира своей манипулы и нашла коса на камень. Хорошо, что срока контракта всего два месяца осталось. Поэтому уволился, продал за копейки положенный от имперского военного ведомства участок земли недалеко от Станы.

— После последнего нашествия мало таких, кто хочет там пшеницу растить и вообще…

Вполне понятно объясняет он, ведь одна из четырех взятых зверолюдами крепостей-фортов находилась в сотне километров от его гарнизона. Сами они в схватках не участвовали, в примерно таком же форте отсиделись, а вот окрестные крестьяне-бедолаги с той стороны или сразу в котел многие отправились, или в степи ушли безвозвратно с веревкой на шее.

— Полностью одна сторона от нашей крепости обезлюдела. Нас там всего пятьдесят воинов сидело, тут бы оборониться не получилось от нелюдей, не то, чтобы за ними в степи гоняться, — объясняет он.

Да, в таком маленьком гарнизоне с командиром-дворянином поцапаться — совсем мало чего хорошего.

Про то, что я сам в Датуме в это время на стенах отбивался, служивому я не говорю. Ни к чему ему знать, что я из своих, простых воинов тут как-то внезапно дворянином заделался. Что-то ему остальные стражники расскажут, но они всего близко не знают, а Ветрил сурово предупрежден языком лишнего не мотать. Именно про те времена, как я простым воином был и что в Ликворе с нами случилось.

— А эти откуда? — киваю я на молодых крестьян.

— Так встретил в предгорьях и позвал с собой на службу устраиваться идти, — не совсем правдиво отвечает служивый.

— Ты мне-то не ври, — негромко говорю я ему. — Небось беглецы из Империи?

— Не знаю, ваша милость, — браво врет служивый, которого зовут Кранил.

Я немного думаю насчет набрать себе еще воинов. Они мне очень нужны, только тут все непросто.

Ну, воин тут один, но опытный и неплохой, именно, как человек, это я хорошо вижу. Эти трое крепкие парни, еще тоже накосячить серьезно не успели. Наверняка, что попробовали на него напасть в предгорьях с голодухи, а опытный воин их пожалел.

— Дети, что ли, такие же есть? — догадываюсь я. — Что ты к ним проникся так?

— Есть, ваша милость. Два сына в центральной Империи служат, жена померла недавно только от болезни, — объясняет мне свою жизненную ситуацию воин.

А, ну все понятно, ничто больше опытного воина не держит там, где служил, в до смерти надоевшем месте, поэтому он и позволил себе над глупым и молодым начальником посмеяться. Самому часто хотелось этих спесивых дворянчиков проткнуть насквозь своим казенным копьем, знакомое такое ощущение.

Старший над охраной мне нужен, это понятное дело, на имеющихся стражников рассчитывать серьезно совсем нельзя. Еще опытный воин необходим, чтобы хоть немного натаскал моих стражников, да и молодыми занялся одновременно.

— Беру тебя на пробу. Будешь учить моих оболтусов и этих тоже, — киваю я ему за спину. — За них пока сам отвечаешь. Тебе плата два золотых, им по одному.

— Благодарю, ваша милость! — обрадовался Кранил.

Правильно понимает, что его много, где возьмут, как опытного служаку, а вот спутников вообще нигде не примут.

Но и мне опытных стражников, да еще настолько опытных, трудно найти.

Так что вернулись мы уже не вчетвером, а ввосьмером в замок. Кранил начал пока службу рядовым воином, я попросил его присмотреться к старым стражникам и немного подружиться с ними.

— Про плату свою помалкивай, говори, что как все — полтора золотых получаешь!

Так что в части моей дружины кое-какие положительные движения у меня начались, и пара арбалетчиков учится ремеслу, и трое молодых постигают военную жизнь. Ну и дедовщину от старослужащих получают, здесь все так заведено.

Еще взял двоих крестьянских пареньков учиться на арбалетчиков, выдал им машинку от кворумских воров, она очень простая и дешевая в ремонте будет, учатся стрелять во дворе и у стражников на подхвате бегают, вникают в военную жизнь с ее обязанностями. Лишнего оружия у меня нет кого-то еще вооружить, только свой солдатский меч и все то добро, что с бывшего хозяина досталось.

Но им могу только я пользоваться, да и по размеру его кольчуга мне одному подходит, хотя все равно заметно больше. В общем могу вооружить полностью всего одного стражника или троих чем-то одним из оружия, что и сделал.

Есть у меня мысль поменять доставшихся мне от прежнего владельца воинов, но пока не могу ее осуществить. Кто-то должен стоять на стенах замка и охранять ворота с калиткой, теперь целым десятком это будет проще делать.

Крестьяне мои подумали-подумали и вечером попросили зерном плату отдать в основном. Понятное дело, что негде им золото разменять, а зерно без проблем поделят поровну. Но и золото тоже попросили, смогли между собой приятели объединиться в три такие четверки. Выдал без проблем девять золотых монет, чем еще поднял свою репутацию.

— Да, пора дней всем отдохнуть и руки-ноги подлечить! — еще такое мое мудрое распоряжение.

Разные порезы и ушибы, ссадины, легкие и серьезные травмы есть почти у всех, но на желание зарабатывать это не влияет. Мужик будет работать и тянуть лямку, пока сам не упадет на пашне.

Когда запустим все производственные процессы и выйдем на солидную прибыль, я вообще собираюсь давать выходные дни каждые пару недель.

Распускаю работников и ухожу в донжон считать расходы.

— Так, на речке тридцать человек работает, можно было бы и двадцать оставить, но пусть пока все к деньгам вкус почувствуют. Пятеро стоят мастерскую и печь кладут. Ну, кладет сам Бродус, мужики материал копают и подносят. На дороге еще двадцать и шестеро источником занимались. Итого у меня шестьдесят один работник по три четверти золотого, это сорок шесть золотых. Да, еще же две поварихи и двое помощников при кухне, тоже две золотые монеты, Ветрилу, как особо доверенному лицу, тоже один золотой, он моими глазами и ушами работает. Бродусу полтора, старосте еще один и что мы имеем? Возчикам со своими подводами по два золотых вместе с фуражом, это пять телег, всего десять.

— Ровно шестьдесят два золотых на работу за полмесяца, за месяц сотня с лишним уйдет. Хотя нет, теперь на источнике работы особо нет, а за речку и дорогу мне четыре пятых расходов компаньоны должны возместить. Примерно двадцать пять золотых за пятьдесят работников, без всякой премии, понятное дело. Вот будет фокус, если они передумали так сильно вкладываться и откажутся от того, о чем недавно договорились! Что тогда делать?

Впрочем, что делать я и сам хорошо понимаю. Буду упор на изделия из дерева пока держать, там работы еще на много поколений найдется. Но с речкой и рудником, конечно, тогда придется завязать на время.

— Ладно, пока не так много денег потратил, инструментов купил на сотню золота еще, дорогие очень, зараза. Без своей хорошей кузницы не так весело будет жить, при замке она крошечная и там только какой-то мелкий ремонт можно делать. И серьезного кузнеца нет, пропал куда-то во время бунта.

Потратил всего около двести пятьдесят с небольшим золота, еще тысяча сто пятьдесят осталась. С одной стороны, не может не радовать такая сумма свободных денег, с другой уже надоело постоянно с собой ее в поездки брать.

Но и донжоне оставлять побаиваюсь, нормальных замков там нет, ничего не помешает тем же стражникам скрыться с ним, если они доберутся до золота. Тогда их с собой просто не взяли в мятеже участвовать, пришлось им поневоле с хозяином оставаться, а вот теперь могут сбыться мечты идиотов.

Ладно, что Кранил понемногу осваивается и становится своим человеком в замке.

Однако приехавшие на следующий день норры обходят и осматривают сделанное за три недели с большим интересом. Смысла в такой перестройке реки они пока не видят, но понимают, что более-менее регулируемая и управляемая подача воды позарез нужна для обещанных мной водяных колес. Просто хотят увидеть принцип работы хоть одного из них своими глазами.

— Через неделю начнем забивать столбы из крепкого дерева в дно рядом с частоколом по краю реки. На них будут держаться сами водяные колеса, которые будут приводить в движение огромные мехи. Постоим сначала пару горнов по моему плану, чтобы вы убедились в качестве работы по-новому. Ну и колес тогда пока тоже два будет.

Про крепкое дерево узнаю у бондаря, он в таких вещах отлично разбирается, куда и что нужно использовать.

Дорогу к руднику тоже не оставили без внимания, проехали сделанную примерно треть, осмотрели источник, но от купания отказались. Это понятно, запасного белья с собой нет ни у кого, но мой убежденный рассказ о большой пользе для здоровья запомнили.

Дальше уже в горы пешком не пошли, сказали, что приедут еще через пару недель со своими мастерами, чтобы сам рудник еще раз оценить и уже по новой дороге подальше заехать. Деньги, правда, отдали честь по чести, ну там с них всего по пять золотых за работу и по паре на еду в столовой работникам вышло.

То, что должны за часть урожая, привезли быстро, через два дня после того, как забрали арендованную землю.

Моим крестьянам более-менее хватило огороды заново засадить, но с опозданием по посадке в полтора месяца теперь урожай зависит очень сильно от того, насколько теплая будет осень.

Правда, случилось такое частое здесь явление, как внезапные заморозки, вечером с гор спустился легкий морозец, и половина уже давно проклюнувшегося урожая у новых арендаторов погибла. У моих все в земле посажено, поэтому ничего не пострадало. Теперь крестьяне соседей сажают вместо погибших от мороза овощей новые семена, тоже надеясь на долгую теплую осень.

— Норр Вестенил. Мы уже достаточно увидели, чтобы понять, что работы идут полным ходом, — замечаем мне норр Истримил. — Кто будет делать водяные колеса?

— Моя столярная мастерская.

— А где она находится?

— Немного дальше места, где загоняют реку в новые берега. Уважаемые норры видели там постройки?

— Вы поэтому ставите мастерскую около воды? — теперь интересуется норр Тендерил.

— Ей тоже нужен доступ к воде, первым делом я прикажу собрать пару не очень больших водяных колес именно для столярного дела, нанял очень удачно хорошего мастера по дереву.

Норры задумались, но мне ничего говорить не стали, только подтвердили свой интерес к разработке рудника и моим пока сильно уникальным знаниям. Больше мне от них ничего пока и не требуется, на выплавку железа и работу кузницы я рассчитываю на следующий год, а пока заинтересован в основном в столярной мастерской.

— Основной упор делаю на легкой промышленности, а тяжелую буду развивать по мере возможности, — думаю я, глядя с высоты донжона на разъезжающихся по своим сторонам норров.

Двое едут к норру Истримилу, двое к норру Тендерилу, им так по пути удобнее получается.

Никакого негатива ко мне и моим хлопотам я не чувствую, видно, что им самим очень все интересно. Деньги выдали исправно, продукты крестьянам привезли без проблем, теперь все склоны раскопаны и засажены. Вижу отчетливо, что прихватил народ земли больше положенного, все на сотку земли лишнего углубились в лес, но пока никак не выказываю своего недовольства захватчикам. Да и не жалко мне несколько сотен срубленных деревьев, если крестьяне смогут вырастить себе немного больше еды, тем более, что в моих теперь личных горах их многие десятки тысяч еще стоят.

— Оврин, скажи, чтобы больше в лес не лезли. Увижу свежие порубы — лишу огорода, — только и сказал старосте.

Есть ему на замену пара инициативных мужиков в возрасте, но пока его не меняю, жду серьезного косяка. А о нем сразу догадаюсь по понятному опасению в сознании старосты, когда он накосячит. Еще Ветрил наладил общение со своими ровесниками в деревне, постоянно докладывает мне нужную информацию о том, что творится в моем владении.