Сантехник 2

Глава 8

— Вот ведь гаденыш какой! Хочет меня порезать у всех на глазах спокойно и планомерно, как свинью какую-то на забое! И Мурзика моего себе забрать! — вспыхивает во мне прямо лютая злость.

Меня тут явно показательно воспитывают с помощью незаурядно точных ударов одним только лезвием дворянского меча, а я не могу ничего противопоставить мастеровитому сопернику.

Но что поделать, он реально мастер меча, а я даже не второй юношеский в таком фехтовании. Мой опыт кендо никак не может мне помочь, настолько этот тощий паренек превосходит меня в умении и скорости.

Всю свою жизнь, наверно, на обучение искусству владения мечом положил, а теперь понятно и радостно торжествует!

Для него это просто демонстрация своего умения — наносить мне раны!

Вон как лыбится своим приятелям, счастлив, что может продемонстрировать свое мастерство на подходящей жертве.

Да, бывший воин вполне подходит на такую роль, гораздо лучше простого ремесленника или купца, те просто не станут задираться с благородным сословием ни за что на свете. И на мече сражаться тем более не выйдут, скажут, что пусть из так на месте рубят, без сопротивления малейшего.

Преимущество у меня имеется одно — огромная физическая сила, в разы превосходящая то, что этот молодец может мне противопоставить. Нет мне никакого смысла с ним в фехтовании упражняться. Вот только рукав от вытекающей крови все тяжелеет.

Есть и еще одно преимущество, моя Характеристика Ментальной Силы, если делать будет совсем нечего, я готов обрушить ее на голову дворянина, чтобы тут же добить его ударом в горло, по голове или просто пронзить насквозь.

Придется убить, да еще так, чтобы он не успел сказать ни одного разоблачающего меня слова.

Вроде и не так жестко проходит поединок, чтобы прибегать к такому крайнему способу для моей победы, но желание соперника забрать Мурзика выводит меня из себя. Тем более, что я уже предупрежден, что скоро мне разрубят плечо и это будет уже не такой небольшой порез наверняка.

И еще усиливает весь этот негатив мое полное бессилие, как все смотрится со стороны, поэтому я бросаюсь в решительную атаку, мне самому в пятнашки концом меча нет никакого смысла дальше играть. Сильными взмахами на большой скорости, но без заметных провалов, нацеленными в корпус соперника, я прижимаю молодого мастера спиной к зрителям. Он пока уклоняется и отскакивает без встречных ударов, но тут ему приходится уже плотно подставлять лезвие своего палаша под мой удар, останавливая его.

Это его единственная ошибка, допущенная в поединке, и она дорого ему обойдется. Мог бы, наверно, попробовать уйти от удара, пустив мое лезвие вскользь в сторону, но он уже почти лишен возможности дальше выкидывать свои ловкие штучки, места для полноценного маневра у него за спиной нет.

И еще он никак не ожидает, что я сомну его сопротивление с одного столкновения мечами.

Решил, наверно, стоя на месте, просто отражать мои неистовые удары без особых проблем, ожидая, когда я выдохнусь.

И тут же получает первый по счету сюрприз!

Сила удара моего меча так велика, что его клинок отлетает ему куда-то за спину, парня самого разворачивает боком ко мне, он едва в последний момент успевает поднять его повыше, чтобы не поразить своих же приятелей.

— Да, это было бы смешно, достанься кому-то из них клинком вместо меня! — хотел бы я так подумать, но у меня нет на это времени.

Есть только доли секунды на то, чтобы перевернуть ход почти проигранного поединка.

И пока он борется с инерцией, пытаясь вернуть меч обратно в положение перед собой, мой клинок бьет его по успевшей немного даже отклониться от удара голове.

Как раз в районе уха, но не острием, а плашмя, на обратном таком движении. Бьет сильно, без дураков.

Дворянин валится безмолвной куклой, меч вырывается из руки и рыбкой падает рядом со мной.

Все замирают, дворяне не могут понять и поверить в случившееся, народ, которые просто зрители, смотрят с заметным восторгом на мою мощную фигуру над телом соперника, вытаращив глаза.

И боятся праздновать мою победу, настолько тут же злобно орут дворяне, обвиняя меня в нечестном ударе насмерть.

Они все выхватили свои мечи и вот-вот бросятся на меня.

— Я его только оглушил и подрезал ухо, как обещал! — громко отвечаю я, тоже не спеша опускать меч.

Мол, попробуйте, и сами окажетесь на его месте! Здесь, в этой узости между повозок, они смогут атаковать меня только по одному, чтобы так же потом завалиться в грязь.

Я больше не буду соревноваться в умении фехтовать, а просто забью могучими ударами всех по очереди.

Мне пришлось, конечно, сдержать руку в последний момент, иначе голова дворянина лопнула бы, как скорлупа ореха под тяжелым молотком, но и так его милость норр Итригил без звука завалился через плечо в грязь под ногами.

— Допонтовался! — охватывает мое сознание огромная радость. — Теперь больше никого не вызовет!

Я бросаться к упавшему недалеко мечу не спешу, понимая, что легко могу получить еще чей-то клинок в спину.

Пусть выкрикнувшие проклятие и пока замершие на месте приятели фехтовальщика убедятся, что их боец все еще жив, хотя уже не очень здоров. И вполне так может оказаться, что и на всю оставшуюся жизнь не здоров.

Ничего, только такими победами и создается себе репутация опасного воина. Очень жаль, что этот образ воина в отставке пропадет под дворянской одеждой.

— Ты убил его! Тебе конец! — кричит один из них, но я пожимаю плечами:

— Я нанес удар плашмя, он должен быть жив!

Ну, бросаться на меня, довольно серьезно показавшегося себя в поединке, раз я его как-то все-таки однозначно выиграл, неважно каким способом, спутники этого умельца сами все же не хотят. Наверно, он тут такой один настоящий мастер, а остальные вообще не очень по этому делу умеют. То есть умеют, конечно, но на гораздо более низком уровне.

После этого приятели с прислугой достают бедолагу из грязи, кладут на первую попавшуюся повозку, требуют воды промыть рану и побольше света. Вскоре приносят и теплую воду, и еще пару масляных ламп из таверны, после чего осторожно промывают голову раненому дворянину.

Двое промывают, один внимательно следит за мной, держа руку на рукояти своего меча.

Ну, я тоже клювом не щелкаю, делаю шаг к упавшему мечу противника и поднимаю его, пока всем не до этого.

И на меня снова не бросились воевать всей толпой.

Дорогой, зараза, клинок и ведь уже моей крови вволю попробовал! Не буду его оставлять, самому пригодится.

— Жив! Жив! Голова не разрублена! Дышит! Но сильно ранен, без сознания! Вызывайте повозку! Его нужно отвезти домой! Вызывайте туда же лекаря! — слышу я крики склонившихся над побежденным парнем дворян и прислуги.

Теперь бдительно следивший за мной благородный гонит прислугу вызвать карету или повозку и кого-то отправляет за лекарем по какому-то адресу.

Он, наверно, второй у них по умению сражаться на мечах, поэтому оставлен против меня, но далеко не такой умелый, поэтому лишнего не нарывается. Поединок я выиграл по делу, сейчас мне ничего не предъявить, у меня куча свидетелей, все видели один удар — получена одна рана, а уж какая она вышла, легкая или тяжелая, никто от этого не застрахован в поединке.

Все это случится уже потом, когда разберутся с раной, а в дело вступят родители и родственники этого незаурядного воина. Если он местный, то проблемы меня нагонят быстро, а если приехал издалека, то не так сразу все начнется.

Еще успею уехать без проблем в Баронства, а там меня ищи-свищи.

Остальные двое промывают голову и пытаются полотенцами остановить кровь из уха и рассеченной головы.

— Финита ля комедия! Вот такой конец случился у поединка! Как в сказке прямо! Злой дворянин получил справедливое возмездие от простого воина! Однако, теперь весь город узнает про меня абсолютно точно, — понимаю я сейчас.

Понимаю и принимаю такое событие, деваться все равно оказалось некуда, этот фехтовальщик хотел просто бесплатно забрать диковинного зверя. И еще наглядно продемонстрировать приятелям, что не зря он столько он пота пролил и такую кучу денег потратил на занятиях у самых лучших мастеров клинка.

Ну, оказалось, что все же зря, раз есть в этом мире такие люди с необыкновенными Характеристиками и умениями.

Да, этой стороной головы дворянин слышать никогда больше не будет, там наверняка кровавое месиво, да и поделом ему, хотел меня порубать по кусочкам, пользуясь своим тотальным превосходством над простым воином.

В этом никакой доблести нет, все равно, что ребенка обидеть. Ведь собирался же, обещал во всяком случае, разрубить мне плечо самым серьезным образом. Нанести хорошую рану, после которой поединок точно закончится.

И сколько месяцев я бы ее залечивал? Оставаясь полностью беспомощным?

— Так что никакой жалости!

А я ничего не нарушил, насмерть его не убил, нанес одно ранение одним ударом, а уж какое оно получилось — это у Всеединого Бога нужно теперь спрашивать.

— Все, я больше никому не нужен? — осведомляюсь я напоследок, но ответа не получаю ни от кого.

Зрители смотрят на меня, как на какого-то демона и молча поддерживают меня, боясь кричать и хлопать в ладоши, когда дворяне продолжают вести себя очень несдержанно.

Несдержанно? Я бы сказал, что очень истерично, но в мою сторону никаких особых поползновений нет, а вот остальным может достаться серьезно теми же мечами плашмя по загривкам. Они-то еще свою крутизну никак не проявили, и понятно, что проявить не смогут перед сильно разъяренными дворянами. Те готовы прямо натурально бить зрителей и свидетелей моей победы, если только увидят какое-то торжество.

Ладно, я свое дело сделал, теперь серьезно подранен и дальше разбираться с оставшимися дворянами мне ни к чему совсем. Ну, то есть просто не желательно и дальше осложнять себе жизнь разными проблемами, она и так теперь не будет простой.

Поэтому захожу в таверну с одним мечом под мышкой, второй пока в руке, забираю у симпатичной такой прислуги, блондинки с высоким бюстом, Мурзика и топаю с котом на руках в свой номер.

Здесь мне зрители, уже вернувшиеся в зал, все-таки хлопают в ладоши и поздравляют с победой. На что я всем молча раскланиваюсь с лестницы второго этажа. Говорить тут нечего, все сами случившееся видели, и начало выяснения отношений, и сам поединок.

Сегодня я круто постоял за честь всех воинов имперской армии, отправив в нокаут крайне умелого с мечом представителя дворянства. Его приятели оказались слишком поражены случившимся, чтобы попытаться как-то наказать меня. Наверно и поражены, и испуганы заодно, никто не захотел продолжить отстаивать честь благородного сословия.

Пока поражены, да и эвакуацией раненого тела сильно заняты, а вот потом могут что-то придумать, для меня очень нехорошее.

Этот экзамен я сдал, хотя был в одной секунде от поражения, пока пытался правильно фехтовать с настоящим мастером.

Отпускаю толстого кота на пол, осторожно снимаю куртку, ожидая увидеть серьезные разрезы на запястье и локте при свете свечи, но вижу только небольшие, уже подзатянувшиеся ранки. И сами раны последние пару минут меня не беспокоят, даже забыл про них, когда ушел с ристалища и нес кота. Кровь оттуда уже не идет, и я очень этим обстоятельством поражен на самом деле. И от кровопотери нет никакой слабости или головокружения, что даже странно, потому что рукав весь мокрый от пролитой крови.

— Случилось что, господин? — слышу я слабый голос слуги.

— Случилось. Давай выздоравливай скорее. Нужен уже. Спи, сил набирайся.

Пока не раздеваясь, падаю на кровать.

На всякий случай подробно изучаю свою Таблицу и сразу замечаю, что Энергия упала на целых четыре единицы, а вот пятая Характеристика, которая непонятная тарабарщина, набрала еще две единицы и даже шестая на одну приподнялась.

Ментальная сила — 37/216

Внушение — 37/216

Энергия — 34/216

Физическая Сила — 37/216

И еще одна 27/216 и 25/216 — неизвестные мне Характеристики.

Это что же? У меня есть Характеристика, которая меня лечит? Одна из этих двух неизвестных?

Ничем другим я не могу объяснить свое мгновенное, ну почти мгновенное выздоровление, и уже почти затянувшиеся раны.

И Энергии четыре единицы на это дело пошло, как мне наглядно показывает Таблица. И еще на сам поединок.

Да я же тогда почти бессмертный герой получаюсь! Немного только бессмертный, но все же!

Долго не могу уснуть, обдумывая сложившуюся ситуацию. Руку придется перевязать самостоятельно, как будто серьезно ранен, тут такие раны с месяц должны лечиться, как минимум. Куртку отдам той симпатяшке постирать, да заплачу ей щедро, чтобы всерьез заинтересовалась могучим и щедрым воином.

Буду прикидываться пока серьезно раненым, лучше никак не получится навести маскировку.

Чтобы очень часто теперь вызов мне не кидали другие дворяне, когда узнают о впечатляющей победе.

И еще смогу очень большой сюрприз замышляющим недоброе преподнести, когда меч из неумелой левой вдруг окажется в перебинтованной правой руке. Окажется и с той же силой поотрубает все лишние части тела каждому злодею.

Дверь задвинул столом и снарядил пару арбалетов сначала, но потом, слыша, как шум из двора переместился куда-то на улицу и совсем пропал, разрядил их.

Ветрил уже спит, и я не стал его будить.

Ночью просыпался пару раз от стонов Ветрила, кажется, его от такой перемены в жизни по ночам кошмары мучают.

Боится, наверно, что выброшу его беспомощного на улицу, раз он настолько не способен мне служить пока. Чувствую у него опасения такие в голове постоянно, поэтому на него тоже воздействую успокаивающе. Надеюсь, что мой правильный поступок сейчас отзовется долгими годами его преданной службы на благо хозяину.

Вообще нужно набирать группу преданных именно мне людей, благо у меня есть способность всех делать такими, постепенно на минималках воздействую на сознание. Одному за всем не проследишь и не заметишь никак, свое окружение обязательно требуется. И для создания комфорта, и чтобы спину хозяину прикрыть.

Пока, если окажусь под крылом норра Истримила, своя дружина мне ни к чему, но понемногу набирать верных людей придется.

Постоянно пробую на посторонних свои Характеристики, в основном по части Внушения, уже заметил, что их использование на три-четыре единицы довольно быстро действует на окружающих в мою пользу.

Одна единица работает очень медленно и незаметно, вот две единицы самое оптимальное для меня решение — и действуют через несколько часов, и никаких подозрений не должны вызывать.

Рано утром Ветрил разрезал ножом простыню и замотал мне руку в белый кокон, как смог. Сам нашел ту глазастую прислугу и вручил ее куртку с наказом зашить и постирать:

— Не обижу, красавица.

Мешок с монетой все же забрал. Ветрил еще не скоро станет дееспособен, а гости могут быстро прийти. Меч просто поменял, свой самый простейший и дешевый из армии оставил в номере, а очень дорогой меч дворянина забрал.

На моем огромная зазубрина от сильного удара, а у него едва заметная, вот что значит очень качественное изделие.

Так сохраннее будет, а если деньги на выкуп принесут, то в своем номере и поменяю трофей на монеты.

Впрочем, я сам уже эти двадцать золота менять на такой меч не хочу, но должен, если был уговор перед поединком.

Вышел на улицу, никого рядом не видно из подозрительных особ и зашагал к воротам. Как только открыли ворота, поздоровался с новой сменой стражи и отправился на стоянку.

Они, кажется, еще ничего о моей победе не знают и с расспросами поэтому не лезут.

Там меня ждет поджарый и усатый молодец, который одновременно работает здесь тоже сторожем. Удобно ему на самом деле и сторожить, и народ учить одновременно, поэтому он радостно представляется своему новому клиенту:

— Ты, значит, на учебу договорился у Тенила? Меня зовут Аринил, я могу научить тебя правильной езде на лошади. Вопрос только у меня есть. Зачем тебе это нужно?

— Сергил меня зовут. Да нужно для жизни умение, чтобы хорошо сидеть в седле. Я плачу, ты меня учишь, чего тут еще такого непонятно? Сколько будет урок стоить? — рассказывать о том, что я собираюсь претендовать на дворянское звание в Баронствах, конечно, не собираюсь отставному вояке.

И не поверит, и про меня нехорошо подумает, что я какой-то жулик странный.

Здесь называюсь своим старым именем пока, новое для Баронств не хочу светить.

Лучше всего было бы, чтобы никто из дворян меня здесь и не видел даже, но это уже как получится. Впрочем, на простой народ они особого внимания и не обращают, так рано из города не выезжают, поэтому никто меня запомнить и не должен. Подумаешь, катаюсь и катаюсь по огороженной стоянке, учусь красиво держаться в седле — мало ли какие у меня причуды имеются.

— Я беру по две серебряные монеты за мой урок и за то, что предоставляю свою лошадь, еще одну. Она тебе сильно понадобится, так как все команды уже хорошо знает. Другим это обходится в пять серебра, но тебе, как бывшему воину, положена скидка с цены.

На что-то такое я примерно и рассчитываю, так что не торгуюсь и не спорю.

— Команды и мне поучить не мешало бы, я-то их сам вообще не знаю, — усмехаюсь я про себя и вытаскиваю три серебрушки из кошеля, чтобы сразу показать наличие денег, но пока оставляю их лежать в кошеле.

Посмотрим еще, как учеба пойдет и отработает ли учитель свои деньги?

— Ты сможешь сегодня учиться, если у тебя рука с раной? — теперь Аринил смотрит на мой бинт.

— Смогу, там небольшие разрезы. Противник по поединку оказался очень сильный мастер из дворян, — приоткрываю я завесу над своей забинтованной рукой.

— И где теперь этот сильный мастер? Если ты передо мной и все еще жив? — недоверчиво интересуется Аринил.

— Он пропустит один удар в голову и потерял сознание, его увезли на подводе. У нас был бой до первой серьезной раны, так что я выиграл по делу.

Мой будущий учитель с большим удивлением смотрит на мое честное лицо, но больше ничего не спрашивает. Понимает, что сам все в городе вскоре узнает без проблем, про поединок народ еще много времени будет вспоминать.

— Хорошо, тогда посмотрим, сможешь ли ты полноценно учиться и тогда решим, — принимает решение инструктор.

— Согласен. Сколько уроков нужно, чтобы уверенно управлять лошадью? — спрашиваю у сторожа-инструктора.

— Посмотрю по твоему владению сейчас, скажу в конце урока, — отвечает Аринил и приводит свою лошадь, которую сразу готовит к обучению, надевая сбрую и объясняя все подробно мне при этом.

Первый урок занял часа полтора, учитель оказался настоящим профи, спуску мне не дает все время. Так что у меня ноют спина, мышцы икр и бедер, хорошо, что повышенная сила дает мне тоже немало возможностей правильно держаться в седле. И еще совсем зажившая рука не доставляет никаких проблем.

— Крепкий ты парень, Сергил! И еще хорошо, что ничего особо не умеешь, еще не выучился неправильно сидеть и управлять лошадью. Думаю, что пары недель тебе точно хватит, может немного побольше, чтобы тебя можно было принять за настоящего дворянина, но издалека, — посмеивается учитель. — Что, только в пехоте служил?

— В ней, родной, да на стенах стоял постоянно.

— А сам откуда? — любопытствует Аринил.

— Издалека, очень издалека я в Империю попал, — нейтрально отвечаю я и дальше не продолжаю разговор.

Аринил это видит и больше с лишними вопросами не лезет ко мне, понимает, что не хочу рассказывать свою историю.

Я выдаю ему три монеты и враскорячку иду в город, нагрузку мне учитель дал изрядную, видно, что деньги не зря берет. Договорились на занятие каждый день утром и вечером, мне лучше не затягивать с обучением, а сегодня я пройдусь по лавкам и узнаю насчет пошива дворянской одежды на себя.

Жизнь пошла вполне нормальная, теперь каждое утро Аринил ждет меня на стоянке, и еще вечером приходит, три монеты серебра за урок являются для него достаточным стимулом, все же за восемь занятий он получит целый золотой. На стоянке они с приятелем дежурят вдвоем, даже заслуженному воину в отставке приходится крутиться с утра до вечера, чтобы содержать семью в городе.

Выслуги у него четыре срока, и он немного не понимает, как я такой молодой уже очутился с двумя сроками службы в отставке. Намекнул ему, что нашествие орды дало возможность один срок совсем мало отслужить и все, ну и кое-какими деньгами на первое время обеспечило. Про свою хитрость с увольнением не рассказываю, уважения у послужившего воина мне это не добавит. Кто оттянул честно четыре срока, никогда не поймет хитрована с шестью месяцами службы.

Я прошелся по портным, кто шьет для благородных господ и заказал везде понемногу, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Пару камзолов, бриджи для езды на лошади, да не одни, еще пару коротких штанов типа раздутых шорт по местной моде, пару сапог тоже для верховой езды и еще пару для обычного перемещения. В общем все, что нужно на минималках для благородного вида, но без особого разнообразия, и так под сорок золотых ушло, не самые дорогие сапоги по четыре золотых монеты и камзолы с вышивкой по столько же.

Да, кожаную шляпу еще выбрал себе самую такую модную из готовых, за нее тоже четыре золотых выложил.

Заказал, что попроще откровенно, ведь не факт, что получится у меня, как настоящему благородному, все же сойти в Баронствах по итогу. Все может случиться, а одежду уже не вернуть обратно, как ни старайся, очень индивидуально она пошита на высокого и стройного мужика, каких тут почти и нет.

Все низенькие и сильно коренастые по жизни, средневековые такие товарищи.