Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры

Глава 31

— Костя, надень наушники, — требовательным голосом попросил Шарль.

— Иди ты в жопу, — огрызнулся я. — Сам надень.

— Ты знаешь, что я не могу сделать ни того, ни другого.

— Вот и я не могу. Ни того, ни, что характерно, другого. Так шепчи. Ты же можешь только в один динамик разговаривать.

Я поморщился. Больно уже было даже говорить. Валялся на койке, как какой-нибудь алкаш киношный — на животе, правая рука на пол свисает. Только пузыря пустого под рукой не достаёт, для полноты картины. Кстати насчёт пузыря… От мысли, что скоро, возможно, придётся вставать и идти в туалет, мне аж плакать захотелось. Интересно, а эта поговорка про «побольше поплачешь — поменьше поссышь» — она реально работает? Если так, я лучше плакать начну. Тихонько так, чтоб не содрогаться лишний раз.

— Могу, — признался Шарль. — Но звукоизоляция в каютах оставляет желать лучшего. Я боюсь, что нас могут подслушать.

— Да кто, блин? Забей, все свои. Или ты опять какую-то хрень задумал?

— Что значит, «опять»? — чуть не подпрыгнул Шарль, но не подпрыгнул — вспомнил, что компьютер. — Я хочу поделиться с тобой своими опасениями.

— Думаешь, мне своих мало? — удивился я. — Ты хотя бы умный. А с меня сейчас — что взять, кроме анализов? Метнись лучше куда-нибудь, одежды погребальные закажи. Только чтоб красивые, а не фигню! И, чур, бухать на похоронах начнём, пока я ещё живой буду. А то знаю я некоторых хвостатых. Выжрет всё — мол, Косте не надо, он всё равно мёртвый.

— Костя, у тебя путается сознание.

— Это оно может, оно у меня тренированное. В двух соснах запутается.

— В соснах заблуждаются, а не запутываются. Соберись, Костя! Мне не нравится Кристиан.

Последнюю фразу Шарль произнёс сдавленным шёпотом.

— А кому он, кроме Дианы, нравится? — зевнул я. — Разве что Робин… Ну так она — Генриховна.

Шарль помолчал, пытаясь, видимо, нащупать в моих словах логику. Я тоже из интереса попробовал. Было так увлекательно, что чуть не уснул.

— Кристиан ещё хуже Дианы, — забормотал Шарль. — Она — честная авантюристка, даже если притворяется хорошей — у неё на лице всё написано. А он… Что у него на уме — я не знаю. Одно очевидно: он всё просчитывает на десять ходов вперёд.

— Угу, — буркнул я. — Потому и на тюрьму заехал. Вот кабы не мы — что бы он там делал?

— Уверяю, он спланировал и вас.

— Это как так? — Я аж голову приподнял. — Меня вроде папа с мамой планировали. Насчёт Дианы, конечно, не знаю…

— Ты можешь не паясничать хотя бы на смертном одре?!

— А хрена тут ещё делать-то, на этом твоём одре?

— Умирать тихо и благопристойно.

— Не получится благопристойно, — проворчал я. — Если в туалет не схожу, то, как помру — тут караул как непристойно станет.

Дверь в каюту открылась. Я осторожно, чтобы не потревожить спину, скосил правый глаз. В дверях маячили два силуэта. Дальше глаз не косился.

— Вы закончили шептаться, девочки? — спросил Сеприт-Кристиан. — Я могу, наконец, приступить к работе?

— Заходи, конечно, — ответил я за себя и за умолкшего Шарля. — Чай? Кофе?

— Водку со льдом и кусочек лимона, пожалуйста. И стебель сельдерея.

— А вот и не угадал. Чай. Диана, будь другом, принеси гостю?

Я дедуктивно догадался, что если силуэта два, то один из них явно Диана. Она за Кристианом своим драгоценным — хвостом ходит.

— Я тебе не официантка, — буркнула Диана.

— Увы, Кристиан, хрен тебе, а не чай, — вздохнул я. — Последняя официантка уволилась.

— Диана, правда, если тебя не затруднит, — елейным голосом сказал Кристиан.

— Сейчас…

— Фигасе, — тихо сказал я, услышав, что Диана уходит. — Слушай, ты как её дрессируешь? Поделись секретами?

Кристиан подошёл к койке, подвинул стул и уселся напротив меня. Тьфу, блин, как увидишь эту рожу подростковую — аж отвернуться хочется. Доктор Хаус недоделанный. Только взгляд спасал — взрослый, цепкий, уверенный.

— Тебе сейчас не о том нужно думать, — сказал он.

— Опять двадцать пять! — закатил глаза я. — Ещё один ментор. Костя, не стебись, ты помираешь! Костя, не думай о бабах, ты помираешь! Костя…

Тут в открытую дверь каюты влетел ворон, приземлился на стол и дурным голосом завопил:

— Грррримуэль пррррропал! Яйцеррррррик померрррр! Костя помирррррррает! Тррррраурррррр оперрррренья!

— Ты хоть заткнись! — простонал я. — Самому тошно.

— Итак, приступим, — оборвал буффонаду Кристиан. — Аллергия на какие-нибудь лекарственные препараты есть?

— Да не, нормально. Всё пью, что наливают.

— Это расценивать, как серьёзный ответ «нет»? Костя, если ты полагаешь, что я буду с тобой шутить, как с другом, одновременно спасая твою жизнь, ты сильно ошибаешься. Я — профессионал. Ты — моя работа. Будь добр, не усложняй её.

— Да нет у меня никаких аллергий, — проворчал я. — По крайней мере, я о них ничего не знаю.

— Прекрасно. Анестезия будет стандартной. С восстанавливающими препаратами тоже мудрить не буду. Осталось только подобрать подходящий мир, в котором всё это можно достать, не размахивая медицинской лицензией, и куда за нами не нагрянут агенты Альянса. Препараты, конечно, не самые распространённые… Дай-ка я осмотрю. — Тут он встал и откинул с моей многострадальной спины одеяло. — Проще всего их было бы достать в Средних мирах, или даже в Высших… Но, учитывая мою и вашу популярность, придётся ограничиться Нимирой.

— Я не возражаю, — зевнул я. — Мне Нимира уже давно — дом родной.

Пальцы Кристиана осторожно ощупывали кожу вокруг разлагающихся шунтов.

— Хм, — сказал он. — А из какого ты, говоришь, мира? Я не запомнил кодировку. Показалось, что там два «С». Это значит, что мир закрытый?

— Ага, закрытый. Наглухо.

Я начал было произносить код мира, но меня прервала Диана:

— Кристиан, вот твой чай!

— О, спасибо. Чёрный? Диана, прости, забыл сказать, что пью только зелёный. Давление… Тебе не сложно?

— Нет-нет, всё нормально. Я должна была спросить… Костя, старайся поменьше болтать, тебе нужно беречь силы! — сказала Диана и вышла.

Всё-таки я не глупее паровоза. Намёк до меня дошёл. Почему-то Кристиану было нежелательно знать, из какого я мира. Надо как-то ловко тему перевести. Ну, это я запросто.

— И чего ты на неё так взъелся? — спросил я.

— Не понимаю, о чём ты, — ледяным тоном отозвался Кристиан.

— Да всё ты понимаешь. Чтоб Диану два раза за чаем послать и живым остаться — это бессмертным надо быть. Она перед тобой только что на задних лапках не ходит.

— Занятное высказывание о представительнице вида homo sapiens.

— Вот уж не знаю, гомо, там, или не гомо, а мне бы она за такие выкрутасы шею свернула, и не посмотрела бы, что спина болит. Что у вас было-то?

— Не понимаю, о чём ты.

Тьфу ты, блин, как робот. С Шарлем и то веселее, хоть он и компьютер.

— Ладно, уболтал, прямо спрошу: вы с ней спали?

Пальцы Кристиана на моей спине остановились, а потом и вовсе исчезли.

— Что? — переспросил он.

— Ну, это… Секс! Половые отношения. Coitus vulgaris.

— Так! — Кристиан резко накинул на меня обратно простыню. — Во-первых, нет такого термина!

— Термина-то, может, и нет, а секс — есть, — ввернул я. — Я сам по телеку видел.

— А во-вторых, — продолжил Кристиан, не обращая внимания на моё искромётное остроумие, — между нами ничего подобного не было и быть не могло.

Он сел обратно на стул и уставился куда-то в стену надо мной.

— Почему не могло? — удивился я. — А, дошло. Ты тоже из ордена висящих хоботов, как Амадей? Вот ведь! Тянет её к таким, что ли? Наверное, психотравма какая-то, из детства. Может, её слон в зоопарке напугал, или змея?

— Ты идиот! — наконец-то ярко проявил эмоции Кристиан. — Когда мы с ней встретились, у нас была существенная разница в возрасте, даже если учитывать только моё тогдашнее физическое тело.

— Ну и чё? — не сдавался я. — Ты «Лолиту» смотрел?

— А ты «Леона» смотрел?

Я поперхнулся контрдоводами и замолчал. В каюту тихо вошла Диана и протянула Кристиану чашку с зелёным чаем.

— Вот примерно такие у нас были отношения, — сказал Кристиан, сделав глоток чая. Взгляд его слегка затуманился, и я счёл за благо помолчать. Сейчас в воспоминания ударится.

— Её отец погиб в моей клинике, — говорил Кристиан. — Бедное дитя, осталась совершенно одна. Я пытался заменить ей отца, по мере сил. Облегчить ей период адаптации. Сколько мы скитались…

Он замолчал, и я решил подстегнуть его память:

— И она всю дорогу вела себя, как стерва?

— Костя! — прошипела Диана.

— О, ещё как! — воскликнул Кристиан.

— Кристиан! — ахнула Диана.

— Подростка хуже я даже представить себе не мог, — воодушевлённо продолжил Кристиан. — Каждый день она встревала в какие-то неприятности. Мы должны были вести себя тише воды, ниже травы, а я постоянно вытаскивал её то из полицейского участка, то из травмпункта, то отбивал от толпы озверевших мальчишек…

— Изнасиловать пытались? — сочувственно спросил я.

— Нет! — Кристиан взмахнул кружкой так, что чай едва не вылился ему на брюки. — Можешь себе представить, до какой степени по-сучески должна была себя вести красивая девчонка, чтобы мальчишки в период пубертата пытались не изнасиловать её, а сжечь на пустыре, словно ведьму! И это — в цивилизованном мире!

— Это было недоразумение, — пробормотала покрасневшая до корней волос Диана.

— Да вся наша жизнь в те годы была недоразумением! — рявкнул Кристиан. — Я быстро понял, что говорить с ней бесполезно. Она просто физически не могла не влипать в неприятности и не тащить меня за собой. Тогда я провёл ей несколько физических модификаций и записал в секцию боевых искусств, чтобы хотя бы могла за себя постоять. Жить стало немного легче, я — господи, вот же дурак! — успокоился. А тут как раз должен был начаться нужный цикл…

— У неё? — не понял я.

— Костя, убью! — рявкнула Диана.

— У Сансары, — пояснил Кристиан. — Видишь ли, я, как и всякий разумный человек, загодя готовил себе тело для перерождения. Связи в Альянсе, взятки Творцам. Всё, что мне нужно было сделать, это умереть в определённое время. И время я выбрал и-де-аль-но! — по слогам продекламировал он. — И что ты думаешь? А? Эта стерва, как будто её чёрт дёрнул, пришла домой на самом интересном месте и всё испортила!

— Дети — они всегда не вовремя, — вздохнул я, вспомнив, как однажды в детстве вошёл в спальню к родителям на самом интересном месте и всё испортил.

— Можешь представить, в какой ситуации я оказался? — Взгляд Кристиана сделался безумным, чашку он сжимал так, что она, казалось, вот-вот треснет. — Из-за препарата, которым я планировал себя убить, стал едва ли не инвалидом. У меня тряслись руки, я с трудом ходил, более того, мозг необратимо разрушался. Я, величайший в Нимире профессионал, остался без возможности даже заработать себе на жизнь! А она? Можешь себе представить, что сделала эта стерва?

— Бросила тебя? — предположил я самый хреновый поступок со стороны Дианы.

— Да если бы она меня бросила, я бы сейчас целовал ей ноги и плакал от счастья! И, разумеется, не был бы вот таким прыщавым задротом. Нет, Костя, она попрятала все острые предметы, забрала себе ключи, поставила решётки на окна и заявила, что будет сама обо мне заботиться.

— Я училась и работала на двух работах, — чуть слышно пролепетала Диана. — Ты был самым важным для меня человеком…

Мысленно я хмыкнул. Н-да, ситуация… Версия Дианы была несколько иной. Видимо, берегла честь Кристиана, не стала мне рассказывать, как он стремительно деградировал и пытался самовыпилиться под её любящим крылом.

Кристиан её не слушал. Он опять смотрел куда-то в стену.

— Клиника, — пробормотал он. — Репутация. Влияние. Жизнь. Перерождение… Всё пошло прахом! И над всем этим, как Звезда Смерти, летела она — безупречная Диана Стил. Умница, красавица, спортсменка. И я — трясущийся недоумок, гордящийся, когда получалось самостоятельно управиться с туалетной бумагой. Тот инсульт стал самым счастливым днём в моей жизни… Когда я осознался в этом убогом теле, поначалу проклял всё — но потом понял, что мне даже нравится. Я наконец-то жил без её гипертрофированной заботы. Смог отдохнуть, заняться своими исследованиями, наладил нужные контакты. Всё шло просто великолепно до тех пор, пока я не увидел в классе — её. Можешь себе представить, что я ощутил в тот момент?

Я в этот момент был занят другим. Пытался представить, что ощущает Диана. Она стояла с таким видом, будто ей на голову ведро мочи вылили. У меня аж сердце защемило. Ну, стерва она, ну, дура — местами. Родилась такой, ничего не поделаешь. Но ведь Кристиану-то она никогда ничего плохого не желала. Неужели он не понимает? Вроде ведь взрослый дядька, психологически, а всё со своими обидками носится. Прав Шарль — неприятный парень.

— Дамы и господа, — раздался голос Шарля. — Не хотелось бы прерывать вашу увлекательную беседу, но мы приближаемся к портальной анфиладе, нужно решить, в какой мир отправляемся.