Самый лучший фамилиар

Глава 3. Будни ведьмы и ее кота

Тест на волшебника был простой до безобразия. Лира просто дважды пропустила через меня Мощь на какую-то чепуху и потребовала (да, именно потребовала!) повторить, но самому.

Что удивительно, после получаса попыток я, сморщив спину гармошкой и напружинив хвост, смог выдать импульс. И тут выяснилась огромная разница между нами двумя.

Мощь Лиры была похожа на крошечные стеклянные осколки, перекатывающиеся под кожей и царапающие нервы. Моя же Мощь была другой — огонь в венах. Извержение этого вулкана прокатилось от кончика хвоста до моих пальцев, где вспыхнул крошечный огонек.

Я реально волшебник. Челокот-волшебник.

Весь остаток дня Лира копалась в библиотеке своей бабушки в поисках хоть каких-то материалов по волшебству Инферно. Ожидая ее в гостиной, я изредка напружинивал хвост, выдавал слабый импульс и любовался слабым огоньком, послушно вспыхивающим на любом пальце, котором мне хотелось. Его пока было недостаточно даже для того, чтобы зажечь, скажем, сигарету, но я грезил видениями грандиозных пожаров и потоков ревущего пламени (не было понятно, зачем именно мне нужны пожары, но это подождет). Правда, когда я проводил Мощь, видения несколько притуплялись — все же колдовать было не сказать, что приятно. Однако, свою Мощь я переносил куда легче, чем Мощь Лиры.

В ожидании новостей от Лиры я и уснул.

***

Новый день начался спокойно — Лира пришла из кухни и принесла мне молока в блюдце и кусочек мяса. Проснувшись, я с благодарностью все съел.

— Тебе нужны какие-либо пояснения насчет моей работы? — спросила девушка, присаживаясь на облюбованное кресло.

— Я не знаю даже того, что знает абсолютно любой ребенок на этом свете, Лира. Я кот, появившийся на свет хорошо если четыре месяца назад. Лучше я увижу все в действии.

— У меня сегодня несколько простеньких заказов и один сложный, на большую часть дня, поэтому нам с тобой важно расправиться с мелкими заказами побыстрее, — Лира оставила что-то зеленое на своем кресле и встала. — Вот тут тебе сшила вчера. Можешь одеться.

— Спасибо, Лира.

— Да не за что, — улыбнулась девушка и ушла к себе.

Я же перескочил на ее кресло. Там лежал зеленый сверток. Я раскрутил его — в что-то вроде пончо травянисто-зеленого цвета был завернут небольшой ремешок.

Быстро одевшись (с ремнем были определенные трудности), я кинулся к зеркалу, оценить усилия Лиры. Собственно, любоваться было чем.

Зеленое узкое пончо прикрывало все, что у приличных людей (хотя я кот) обычно закрыто. Задняя пола пончо была расщеплена, специально для хвоста. Ремешок, на мне смотревшийся соразмерно, придерживал все это. Смотрелся я пусть и экстравагантно, но хоть не щеголял голышом.

Лира вышла спустя еще минут двадцать, разодетая в черное — длинное платье, перчатки, сумка через плечо; подведенные черным глаза и незамысловатый (удивительно, но красной краской) узор на лбу — очевидно, дань местной моде. Завидев ее, я метнулся к двери. Я чувствовал волны возбуждения от Кота — ну как же, мы идем исследовать большой внешний мир! Лира надела плащ и шляпу, какое-то время у зеркала поправляла последнюю, и мы, наконец, вышли.

На улице было свежо. Раннее утро, далеко поет какая-то птица с неуловимо чуждым звучанием. Сильно пахнет росой, еще немного — выпечкой. Поместье оказалось большим трехэтажным Т-образным домом с двумя видимыми входами. Поместье было окружено последовательно запущенным садом и кованой оградой. Из-за угла дома сверкала часть округлого купола оранжереи.

Мы даже не дошли до ворот, а у меня уже кружилась голова — от свежего воздуха, от опьяняющего восторга, от того, что я как бешеный крутил головой во все стороны. Я наслаждался каждым мгновением в этом новом мире, и Кот внутри меня радовался вместе со мной. Хотелось бросить все дела и подробно осмотреть участок, хотелось поохотиться на мышей, которые точно были в этой траве — Кот гарантировал.

Однако, если я хотел хоть как-то сдвинуться с места в плане исследования вопроса о путешествиях между мирами, стоило помочь Лире.

— Знаешь, Джаспер… — задумчиво обратилась ко мне Лира.

— Да?

— Я просто думаю, как тебя представить общественности. Ты мой фамилиар, а обычно фамилиары не разговаривают. Вне сомнений, любой фамилиар наголову опережает в уме своего дикого родича, но до разговора никогда не доходит. Ты же преспокойно говоришь со мной на моем языке. Так не пойдет.

— Я должен молчать?

— Это один из выходов, — Лира качнула головой, доставая из кармана плаща ключи, чтобы отпереть дверь сбоку от ворот. — Можно представить тебя как обычного фамилиара. Это должно быть просто — тебе действительно нужно лишь молчать в присутствии посторонних. Однако, учитывая, что моя работа в подавляющем своем аспекте связана с общением с посторонними людьми, то выходит, что тебе молчать нужно почти постоянно.

— Не скажу, что мне это сильно нравится, — я шел, глядя себе под ноги — привыкал к ощущениям песка и мелких камушков под подушечками моих лап. — Мне интересно узнать про этот мир побольше.

— И вот тут и кроется второй вариант, Джас, — о, уже до сокращенных имен добрались… — Вчера, пока я перебирала книги в комнате бабушки, нашла сбивчивое описание одного ритуала. Если волшебник сильно болен или по какой-то причине не может покидать комнаты, то он как раз и помогает. Ритуал очень старый, еще Эпохи Приказов, и до умопомрачения сложный, — Лира поморщилась. — Там требуется сам волшебник, как минимум один трансграмматор, желательно присутствие ведьмы, сосуд для духа, а это недешевое удовольствие, фамилиар и еще парочка редких, на вес меди, ингредиентов. Принципы ритуала я тебе рассказывать не буду, там сложно даже для меня. Хотя, вообще, ритуал любопытный…

— А в чем подвох?

— На выходе получаем почти что тебя. Говорящий фамилиар. Но тут вскрываются интереснейшие вещи — где-то обязательно должно находиться твое спящее человеческое тело. Да и на фамилиара накладывается сложнейшая духовная сетка с более чем тремя дюжинами узлов — что-то вроде сложного многосоставного проклятья. А у тебя этих узлов нет и в помине. Так что любой волшебник, практикующий Путь Приказа, или просто сведущий в ритуалах Эпохи Приказов, быстро поймет подвох.

Мы уже покинули поместье, и шагали среди рощицы по неширокой утоптанной тропинке в сторону видневшихся вдалеке домов. Усиливался запах выпечки, появился слабый-слабый запах молока и навоза. Да, сочетание то еще. Гораздо сильнее пахло перьями и мышами — пахло как раз из рощицы.

— Лира, ты же понимаешь, что вопросов у меня стало только больше?

— Понимаю.

— А ответ на твой вопрос — давай все же вариант с ритуалом. Возьмем за основу его, но пока что я все равно помолчу. Надо хоть узнать, как ты работаешь.

— С удовольствием приму к сведению. Тебе стоит знать, как называется ритуал — Обмен руки, глаза и тела Кальнфаро.

— Полагаю, Кальнфаро — имя автора?

— Ну да.

— Еще вопрос, Лира, — с этими словами я встал на задние лапы и демонстративно прошел шагов десять, после чего с удовольствием наблюдал совершенно круглые глаза растерявшейся девушки. — Итоги ритуала Кальнфаро так могут?

— Не имею ни малейшего представления, — Лира замотала головой так, что я сам удивился, как у нее шляпа-то не улетела. — Ритуал действительно очень старый, а я Пути Приказа не следую. Не волшебник я.

— Вот насчет этих твоих Путей…

Остаток пути до селения Лира поясняла некоторые моменты существующей теории волшебства.

Как оказалось, чем-то это было похоже на естествознание моего мира — несколько эпох, кардинально меняющих свои подходы к познаванию искусства волшебства. Если ведьмы столетиями оттачивали формулировки проклятий и учились работе с древними, цитата, «еще примитивными спироскопами», волшебники уподоблялись философам, биологам и медикам моего мира. В жарких спорах искали истину.

В Эпоху Приказов сформировался одноименный Путь. Учение простое — призови сильного духа, желательно из Завихрений, победи его силой, умом и коварством, и он запросто сделает все, что тебе нужно. «В каком-то смысле все ведьмы практикуют Путь Приказов» — изрекла Лира на этом месте. Потом шла Эпоха Формул — здешний Ренессанс, когда ученые мужи научились говорить на сложнейшем языке духов. Сначала это был лишь инструмент, более удобный способ общения с духами, но позже оказалось, что сами слова этого языка обладают сопоставимой силой, лишь скажи необходимое и будь любезен напитать намерение силой. Самая последняя эпоха — Эпоха Матемагии. Коллектив одного университета заметил, что язык духов очень похож на счет роккулу (разумных жителей Последнего океана). Посовещавшись с самими роккулу и проведя еще лет десять в исследованиях, ученые сказали, что Путь Формул можно считать умершим — теперь есть Путь Матемагии. Принцип тот же, но теперь не нужно говорить — только считать. Овеществление формул выглядит труднее, но обнаружилась удивительная вещь — если волшебник как следует постарался над каким-либо законом мироздания, то потом ему и заклинания, и формулы со счетной машинкой не нужны — прикидывай логарифмы и корни в уме, а затем выдавай значительный импульс. Даже учить язык духов не надо.

За познавательной беседой мы дошли до пригорода Асмина.

Село селом, точнее и не скажешь. Бревенчатые чистенькие домики, разнокалиберные заборы и ограды, никакой планировки, большая грязевая лужа вместо проезжей части и вытоптанная обочина. Пахнет молоком, хлебом, грязью, мокрой травой и немного навозом. Около одного домика с старой покосившейся оградкой прямо на обочине копошились в пыли куры, птичек десять. Кот начал проситься поохотиться, но я с легкостью подавил непрошеные порывы. Еще чего удумал, эти куры больше меня размером.

— Джаспер, два заказа у меня тут, в пригороде, потом три в городе и один в ремесленном квартале. Учти, что я буду стараться проводить Мощь и через тебя — я так буду быстрее справляться со своими обязанностями. Глядишь, еще до заката будем дома.

Мне оставалось лишь согласиться. И рабочий день начался!

Пройдя еще минуты три-четыре, Лира уверенно свернула в сторону зажиточного каменного дома с выбеленной дощатой оградой. На территории дома запах молока и навоза усилился. Но, что приятно, больше пахло молоком.

Лиру встречала женщина лет тридцати пяти — серо-зеленое платье, толстая коса, умные голубые глаза и витиеватая алая вязь на лбу. Ну да, мода…

Сразу же выяснилась интересная, хоть и очевидная, особенность — я остался почти незамеченным. Хозяйка дома (если это она) лишь мазнула по мне взглядом, а потом обратилась к Лире. Все это время я имел честь наблюдать ноздри хозяйки. Проклятый рост… Лира хотя бы голову ко мне поворачивала.

Диалог был быстрый — хозяйка ценила свое время. Женщины обменялись любезностями, Лира уточнила количество неких крынок (пять) и наличие домашнего духа (нет), а хозяйка уточнила оплату — по четыре горсти. Интересно, горсти чего?

Разговор, впрочем, коснулся и меня. Женщина спросила, почему это красивая юная ведьма водит за собой разодетую крысу. Я сдержал Кота, просившего громко зашипеть. Лира пояснила, что я кот-фамилиар.

Лира вошла в дом, я шмыгнул за ней. В полупустой, прохладной, оглушительно пахнущей молоком комнате на столе стояло пять глиняных кувшинов — похожие я видел где-то в прошлой жизни, когда попадались картинки из жизни крестьян. Крынка, да?

Хозяйка пожаловалась, что дети разбили две предыдущие крынки, и она, мол, решила сразу взять побольше. Лира выспросила пару подробностей — насколько долго и хорошо должно охлаждаться молоко. Так вот зачем эти крынки. Женщина выгоды упускать не стала — уточнила, что три крынки «пусть на пятнадцать делений будут», а две — на десять. Переспросила, можно ли еще что-то кроме молока наливать — получила утвердительный ответ. Лира добавила, что для крынок на десять делений нужно призывать духа посильнее, поэтому за эти крынки оплата будет пять горстей. Женщина, явно для вида поворчав, согласилась. Правда, у нее сзади как-то странно дернулось платье…

И вот тут началась работа. Лира придирчиво осмотрела крынки и забраковала одну — с трещиной. Попросила принести другую, что хозяйка и сделала. Взяв одну крынку, Лира достала из сумки коробочку и поставила ее на стол. И мне, и Коту стало любопытно, поэтому я запрыгнул на лавку, стоявшую около стола, а оттуда и на сам стол.

Хозяйка громко закричала на меня — даже Лира вздрогнула — и попыталась согнать меня со стола. В ответ ей быстро, удивительно безапелляционным тоном, несколько нехарактерным для юной ведьмы, заявили, что это ее первый, единственный, очень смышленый и горячо любимый фамилиар. Лирочка, защитница моя, я же сейчас заплачу…

Коробочка оказалась с красками — четыре отделения для основных цветов и маленькое для трех кисточек. От красок вкусно пахло медом, травами и пылью.

Краткий перегляд с Лирой — мой незаметный кивок, ее смешливое прищуривание.

Она взяла кисточку, вывела какой-то знак на донышке крынки. После этого она достала из сумочки нечто — это нечто на вид смахивало на длинную подзорную трубу, скрученную в спираль, с тремя маленькими клавишами и здоровой рукоятью, будто от шарманки. Лира щелкнула одним переключателем, прижала глаз к зрительному отверстию и начала вращать рукоятку. Неожиданно через меня пошел тонкий ток Мощи — будто бы немного колючие мурашки, но под кожей. Терпимо.

Ничего не происходило минуты две — Лира просто крутила рукоять, только поворачиваясь из стороны в сторону. Наконец она шумно выдохнула, отложила прибор на середину стола, взяла крынку, вытащила из своей бездонной сумки здоровенный лист какого-то растения, скрученный в трубочку (воняло от него несусветно), и произнесла длинное заклинание на певучем языке, от которого у меня начал чесаться мозг. В конце ведьма, с хрустом смяв лист, выкрикнула: «Дух, ответь на мой призыв!». Дальше меня скрутило в мощном спазме из-за пронзившей меня Мощи. Мучение длилось сущее мгновение, но мне хватило сполна.

Лира тоже тяжело дышала. Утерев пот со лба (узор удивительным образом остался цел), она перевела дух, окинула взглядом оставшиеся четыре крынки и подмигнула мне.

Мама.

***

Мы вышли из дома ориентировочно через час. В завершении увлекательной экспедиции в молочную пыточную к Лире перекочевали двадцать две монеты. К этому моменту все мои нервы болели так, что слов нет. Вдобавок страшно хотелось есть.

— Если есть вопросы, задавай, — обратилась ко мне Лира. Сама же она выглядела вполне пристойно и даже не казалась усталой.

— Да, есть. Вы договаривались на горсти, почему тебе дали серебро? Что это за спиральная трубочка? В чем вообще был смысл работы? Мы сможем поесть?

— Вот, — Лира опустилась на корточки и протянула мне монету. Серебро, красивая ровная чеканка. На одной стороне непонятный символ, на другой — ладонь, собранная чашечкой. Словно бы человек что-то держал в горсти. — Это горсть. Крупная серебряная монета. Не надо объяснять, что такое монета?

— Нет, у нас были такие же. Вроде. По-моему, у наших была дырочка посередине…

— Горсти можно разменять на более мелкие серебряные монеты — молоты. Как раз на горсть — двадцать. Есть еще медные монеты, корона — равна десяти горстям, и мелкая луна — пяти молотам.

— Подожди, медная корона равна десяти серебряным горстям?

— Ну да.

— Почему это медь дороже серебра?

— А бывает по-другому? — захлопала глазками Лира.

— У нас золото дороже серебра. Медь дешевая.

— Вся медь обладает особым взаимодействием с призраками, Джас, — Лира погладила меня, поднялась с корточек и, мимолетно размяв ноги, двинулась дальше. Я за ней. — Призраки могут взаимодействовать с медью. Призрака можно запереть в медной клетке, ранить медным ножом и оплатить его услуги медной монетой. Большая часть меди в нашем королевстве принадлежит Братству.

— О как.

— Итак, дальше по списку. Ты голоден?

— Еще как.

— Ладно, куплю тебе обрезков мяса, — Лира махнула рукой.

— Благодарю.

— Так, спиральный предмет с длинной ручкой — это дешевенький спироскоп. С его помощью я определяю духов разной силы из разных планов. Моим заказом было сделать крынки, которые охлаждают налитое в них молоко. Пятнадцать делений — это несильно, а вот десять — молоко уже будет ледяным. Для последнего нужен дух помощнее, и жертва побогаче. Первым трем я скормила лист серой пахучки, ну а последним — кусочки зимней заячьей шкурки. Духи Вьюги любят белый мех. Так, есть еще вопросы?

— Еще как, — шокированно протянул я.

Пока Лира говорила, я успел оглядеться и охренеть.

По улице шагал хвостатый мужик. Я серьезно. Обычный мужчина средних лет, в куртке и холщовых штанах куда-то брел по своим крестьянским делам, а сзади покачивался недлинный, покрытый обычной кожей хвост с пушистой кисточкой на конце.

Когда он прошел мимо, к слову, кратко поклонившись Лире, я подергал Лиру за полы мантии:

— Это что такое? Почему он хвостатый?

— Ну как… Даже не знаю, как и объяснить… — Лира явно растерялась.

— Как есть давай.

— У любого человека есть две руки, две ноги и хвост. Я не знаю, как объяснить понятнее.

Я повторно охренел.

— Да ты гонишь, — но что-то подсказывало мне, что нет.

Вместо ответа Лира, украсившись едва заметным румянцем, подошла к небольшой лужице, приподняла полы мантии, обнажив стройные щиколотки, и перешагнула через лужу. Перешагнула, махнув мне кисточкой на своем хвосте!

Я на пару секунд потерял сознание.

Очнулся на руках у Лиры. Она озабоченно оглядывала меня.

— Что с тобой?

— Почему у людей хвосты?

— Так всегда было…

Я сдавленно промычал что-то невнятное даже для меня самого. Как ей объяснить, что я, не помня собственного имени, твердо убежден, что отсутствие у людей хвостов — один из постулатов вселенной? И к этой красивой, сформированной картине мира сейчас подбирается толстенный полярный лис?

Ладно, ладно. Ладно. Ладно!

— Лира, спасибо, меня можно опустить. Просто в моем мире люди не имеют хвостов. Вообще.

У Лиры округлились глаза.

— Не имеют хвостов?! Как такое возможно?!

— Теперь ты поняла мое состояние?!

— Хвост же нужен для волшебства!

— А-а-а-а-а…

Кажется, я знаю, как волшебников Червивого дна лишают сил… И как парой фраз можно надломить психику бедного кота.

***

Следующий заказ был несколько проще. Опять же зажиточный крестьянин каким-то образом повздорил с домашним духом.

Лира тихо и быстро пояснила, что это дорогая услуга — дух из Завихрений привязывается к определенному зданию, храня в нем порядок и уют. Однако, дух имеет свои привычки и определенные стандарты, так что оскорбить духа может быть проще, чем кажется. И тогда тяжко приходится всем: и хозяину дома, и духу — у первого в доме непорядок, киснет молоко и бьется посуда, а второй накрепко привязан к обиталищу невежи, глупца и варвара.

И, конечно же, у этого лубочного (слово-то какое выплыло, аж голова заболела) крестьянина тоже был хвост.

Лира просто порядка десяти минут разговаривала с некрупным синим драгоценным камнем, который вынес ведьме хозяин. Лира использовала только текучий язык духов, иногда сверяясь с крошечной книжкой в сером переплете. По завершению разговора хозяина обязали каждый день протирать специально выданной тряпочкой камень, не пить какую-то там разновидность местного пива и уж ни в коем случае больше не приглашать домой господ Алкарна и Нимса. А то история повторится.

Лира получила десять горстей.

Потом мы переместились в город. Пришлось пройтись.

Город не произвел на меня особого впечатления. Да, каменные и кирпичные здания, по 4–5 этажей, хорошее озеленение, брусчатка. Но слабая головная боль, ворочаясь в черепе, шептала, что я видел города куда грандиознее и живее. Впечатляли, правда, размеры города относительно меня. Умом-то я понимал, что в четырехэтажке не было ничего необыкновенного, но мне все равно приходилось задирать голову к самым небесам.

Меня заинтересовали прохожие. Не было похоже, что вокруг средневековье — женщины в свободных платьях, мужчины в костюмах и легких плащах нараспашку, цилиндры и береты — мода подсказывала, что средневековье осталось позади. И, конечно, не все, но многие люди не видели ничего зазорного в том, чтобы помахивать хвостом при ходьбе.

Моя кошачья мама, да я же начинаю привыкать…

Кот же пытался не свихнуться от круговорота запахов. Пыль, неизвестные цветы, коты, собаки и люди составляли общий фон города. Каждый дом, каждый магазин и каждая лавка пахли по-своему. Откуда-то умопомрачительно пахли парные птичьи тушки, ощипанные буквально только что. Из другой лавки пахло книжной пылью и бумагой. Из третьего магазинчика пахло тканью и целой феерией разнообразных ароматов — очевидно, магазин одежды.

Меня пьянило это совершенно новое чувство. Нос кота и нос человека стоят в совершенно разных весовых категориях.

Касательно мясницкой лавки — я выпросил у Лиры пару птичьих крылышек. Да, пришлось сделать паузу в перемещениях. Голод был настолько сильный, что я разгрыз кости и вылакал костный мозг, урча от неземного ощущения набивающегося желудка. Лира тоже не отставала, купила себе в соседней лавке пару сладких булочек и чашку травяного чая. Минус одна горсть, сдача в десять молотов.

Первый заказ из трех был несложный — шеф-повару одного ресторана требовался давно желанный нож с музой внутри. Лира шепотом пояснила мне, что это существо, малоотличимое от духа, живущее в Шуме, является, по сути, ожившим звуком.

Заказ, в свою очередь, был неотличим от первого — поиск музы через спироскоп, подчинение и заточение. Но в этот раз потребовалось пропускать Мощь куда дольше — около пяти секунд. Если вы думаете, что пять секунд — это всего лишь пять секунд, то знайте — это целых пять секунд.

Лира получила на руки еще десять горстей.

Второй заказ был уже существенно сложнее.

Мы долго ходили дворами, уже не такими презентабельными. Лира никак не могла найти подворье одного круга волшебников. По итогу, когда время перевалило уже за полдень, мы все же сумели отыскать нужное приземистое невзрачное строение.

Как пояснила Лира, волшебники часто объединяются в круги ради преследования самых разных целей. Чаще всего круг насчитывает от десяти до пятидесяти членов, но нередки и исключения — как в большую, так и меньшую стороны. Есть городские круги, есть частные круги. Волшебники объединялись для исследований, для производства эликсиров и зелий, амулетов и инструментов, для ведения наемнической деятельности. Наш новый заказ поступил как раз из одного круга.

Это был не городской круг волшебников, который занимается, так сказать, муниципальными проблемами, а нечто вроде частного НИИ. Конкретно этот круг состоял всего лишь из восьми магов, которые занимались высшей матемагией.

Внутри я ожидал увидеть изрисованные полы и стены, свечи, стопки фолиантов, столы, заваленные ретортами и перегонными кубами, между которыми ходят седобородые старцы в мантиях.

В реальности из перечисленного были лишь исписанные стены.

В полутемной приемной нас встретил молодой парень — рыжий ежик волос взлохмачен, под глазами мешки, на скулах короткие мазки красной кистью — тоже мода, из одежды мятые брюки, рубашка и жилетка. Ну и, конечно, хвост — с ярко-рыжей кисточкой. От волшебника пахло потом и усталостью.

После краткого представления он провел нас в кабинет к главе лаборатории — усатому мужчине средних лет с выбеленными висками. Одет он был аккуратнее своих коллег, но зачем-то носил светло-синюю треуголку. Может быть, в этом мире не принято снимать шляпу в здании? Тогда почему остальные без шляп?

В стенах кабинета было два окна — одно на улицу, а другое в лабораторию. Я запрыгнул на подоконник второго окна. Пришлось выдержать очередную тираду о странной крысе в одежке.

Это начинало раздражать.

Пока Лира договаривалась с волшебником, я осмотрел лабораторию. Стены были превращены в исполинскую черную доску для письма. Большая часть обозримой поверхности была покрыта мелкими значками — формула титанических размеров. Самое забавное, что я узнавал часть символов. Только голова из-за этого побаливала.

Но поразили меня не стены. В центре чистой, полупустой лаборатории стоял огромный стальной механизм, состоящий из проводов, переключателей, мерцающих лампочками шкафов и двух клавиатур размером с пианино. Мое удивление же достигло пика, когда после нескольких команд на клавиатуре один из волшебников подошел к небольшой тумбочке и скормил ей кусок картона. Картон-то тумбочка выплюнула, но уже с испещренной ровными прямоугольными отверстиями поверхностью.

После этой сцены мне пришлось пережить настоящий взрыв головной боли. После того, как боль схлынула, я вспомнил, что стояло в лаборатории. Компьютер! На перфокартах! В моем мире такие были давным-давно. Использовались как очень мощный калькулятор.

Я еще раз обвел глазами стены с формулой. Или формулами. Нда, без калькулятора им никак.

Тем временем Лира договорилась с усатым волшебником. На стол перед ней легли пять крошечных медных цилиндриков и один самый обычный гладкий камушек, будто подобранный с пляжа.

Лире пришлось проклясть все пять цилиндриков — чтобы они лучше сопротивлялись проходящему сквозь них электричеству — это было нужно для модификации, как сказал усатый волшебник, Счетной Машины Альмори. В камушек ведьмочка уже привычно заточила слабенького духа из Завихрений.

Распрощавшись, Лира получила целых пятьдесят горстей.

Третий же заказ был самым простым. Лира просто прошла половину района — а городок был, в общем, немаленький, и подошла к старинной, немного запущенной усадьбе.

Вокруг уже был частный сектор — вместо многоэтажных строений были усадьбы и особняки за высокими железными оградами. Но мы держали путь к самой маленькой усадебке, больше напоминавшей чуток разросшийся вширь дом, покрытый плющом. В калитку в кованой ограде Лира вошла без стука. Ведьмочка уверенно направилась за дом, где посреди головокружительно пахнущих кустов сирени находилась беседка.

По пути Лира предупредила меня, чтобы я молчал и ни в коем случае не выдал себя.

Что-то будет серьезное?

В беседке сидела сухонькая старушка и пила чай. Ничего необычного в ней не было, исключая ее ведьмовские одеяния — уже знакомая черная мантия и шляпа. В отличие от Лиры, в ее шляпе торчало высокое черное перо. От нее странно пахло ледяной свежестью.

— О, Лира. Я тебя уже заждалась, — поприветствовала девушку старая ведьма.

— Здравствуйте, мадам Анви. Рада вас видеть.

— Как обычно?

— Конечно, мадам Анви.

Лира вынула из сумки свиток, перевязанный тесемкой, и вручила его ведьме. Та развернула его, вгляделась в содержимое и довольно хмыкнула.

— Да, все как договаривались. Будет тебе десятипроцентная скидка. Ты сейчас возьмешь?

— Пожалуй, да. Будет излишне пользоваться вашим гостеприимством часто.

— Ну да, ну да… Все вы, юные, торопитесь…

Ведьма достала из лежащей рядом бесформенной сумки здоровенный пузырек, куда вмещалась целая кружка вязко-тягучей бурой жижи. Лира в ответ достала точно такой же пузырек, но уже пустой. Ведьмы обменялись.

— Фелиции помогает мое зелье?

— Вашими заботами, она начала есть. Но по-прежнему не отвечает на мои вопросы.

Старая ведьма покачала головой.

— Нехорошо все это. Странно, что не помогает.

— Я проведу на выходных немного тестов, проведу Опрос Теура «Зеленые ногти».

— Да, возможно, это поможет, — кивнула мадам Анви, прикрыв глаза. Открыв их, она уже посмотрела на меня. — А ты, Лира, времени не теряешь.

— Да, как приехала, времени свободного почти нет. Надо же что-то делать… Завела себе фамилиара, может, полегче будет.

Я услышал звяк монет. Потом еще и еще. В попытках сосчитать сбился на шестидесяти.

Что это за дорогущее зелье?

— Странный он у тебя. Кот, верно?

— Да, — с улыбкой кивнула Лира. — Такой вот странный котенок. Продавец сказал, что у него останавливался на ночь проезжий волшебник с странным фамилиаром, и от этого фамилиара кошка понесла. Родилось пять котят, четверо нормальных, а один как фамилиар, прямо один в один. Малыш так дрожал в своей клетке, что я решила купить его.

— Выглядит экстравагантно. Особенно с этой одежкой.

— Без нее он мерзнет. Что ж, приятно было увидеться, мадам Анви.

— Конечно, Лира. Мне тоже было приятно тебя увидеть. Завтра ты как всегда?

— Да. Милош же будет на кассе?

— Конечно же, кто еще, кроме этого охламона…

— Приняла к сведению. До свидания, мадам Анви.

— До скорой встречи, Лира. Если вдруг Фелиция ответит, передавай привет.

— Несомненно.

Лира быстрым шагом вышла из беседки и направилась к калитке. Мои короткие лапки не слишком-то справлялись с ее быстрым темпом, и я сумел догнать юную ведьму только за калиткой.

— Лира, что вообще произошло?

Девушка остановилась и развернулась ко мне. Глаза у нее были влажные.

— В городе живет давняя соперница моей бабушки, Легра Анви. Из-за этого факта эликсиры для бабушки выходят мне достаточно недешево, а если учесть, что они и так довольно дорогие… Джаспер, за сегодня я заработала девяносто две горсти. Эликсир, так нужный бабушке, стоит восемьдесят. А мне нужно есть, кормить бабушку и Гальзу, нужно восстанавливать сад, оранжерею вообще с нуля делать…

По ее щеке скатилась слеза.

— Я не от хорошей жизни завела себе фамилиара, Джас.

— Но это же удобно! Я не против быть твоим фамилиаром. Я просто не понимаю, почему так мало волшебников с фамилиарами.

— Потому что это признание в собственной слабости. Глядите — мне не хватает сил, и я обрекла другое существо на судьбу мощепровода. Как ты думаешь, Джаспер, почему не все вокруг меня волшебники?

— Я тебя не понял… Это же дар, нет?

— Этот дар имеют абсолютно все, Джаспер. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Но использовать магию болезненно — ты и сам это понял. Кроме того, есть эффект выцветания. Пошли уже, у меня еще один заказ…

— Конечно, — и я припустил за ней.

— Эффект выцветания гласит вот что. Чем больше человек использует волшебство или ведьмовство, тем меньше воспоминаний достанется его призраку. Призраки величайших волшебников и ведьм были другими людьми, без малейших воспоминаний о своем прошлом. Охотник, использующий свой дар только для разжигания костра, может не вспомнить имя своей дочери. Женщина, всю жизнь мановением руки охлаждающая то же самое молоко, не узнает родной дом. Червивый, которого лишили хвоста еще в детстве, проживет вторую жизнь, зная свой дом, детей и самого себя. Моя бабушка, Джаспер, герой войны, Фелиция Белый мор, класс Черного сертификата «Смертное поле», Джаспер! В одиночку уничтожила Шестую армию Гурра! Как ты думаешь, много от нее останется?

Я смотрел, как под моими лапками мелькают мелкие камни брусчатки.

— Я приехала с учебы, а дом в запустении! Соседка на свои средства покупала обрезки мяса для Гальзы! Захожу к бабушке, а она, истощенная, сидит по пояс в табачном дыму. На вопросы не отвечает, на присутствие не реагирует, ничего не ест. Ранф пропал неизвестно куда. Прислуга пропала. Оранжерея с редчайшими растениями погибла. А у меня из опыта, Джаспер, десятки недель у реторты и котла! А теперь я от отчаяния взялась за контракт, который не знаю, и выполню ли.

Я взглянул на девушку, которая замедляла шаг тем сильнее, чем сильнее всхлипывала.

Да, имеет право.

Я подбежал к ней, встал на задние лапки и уперся передними ей в голени. Зареванная девушка наклонилась, взяла меня на руки (стало гораздо, гораздо теплее. Так хорошо…) и отошла под ближайшее дерево.

Я немного поерзал у нее в руках, немного вывернулся и занял такое положение, будто она меня обнимала. Было бы удобно, если бы у меня ноги не свешивались. Но наплевать.

Я вытер подушечки о пончо, обхватил Лиру за уши и прижался своим лбом к ее лбу. Мои глаза смотрели точно в ее серо-зеленые (и немного покрасневшие) глазки.

— Я помогу тебе, чем смогу. Используй меня полностью, не надо жалеть меня. В конце концов, от твоей работы зависит, сколько крыльев мне еще придется съесть.

На этом моменте Лира сдавленно хихикнула. Прогресс.

— Не знаю уж, почему я такой, и почему ты выбрала меня…

— Ты был странненький, немного уродливый, но очень милый.

— …спасибо. Но я готов помочь тебе. Ты девушка в тяжелой ситуации и, что-то меня подсказывает, что в прошлой жизни я помогал таким как ты.

Лира опустила меня на землю и утерла слезы.

— Так-то лучше, хозяйка, — усмехнулся я. — Пользуясь случаем, спрошу — а сколько я стоил?

Лира неожиданно рассмеялась.

— Я боялась этого вопроса. Восемь молотов, Джас.

Из меня выдавился смешок.

— А что можно купить на восемь молотов?

— Большой пирог с мясом, — рассмеялась еще сильнее Лира. — Ну или две булочки с кремом и обсыпкой.

Тут рассмеялся уже и я.

***

Последний заказ был ужасен. Но я твердо решил помочь Лире, и о своем решении не пожалел.

Мы дошли до ремесленного квартала около трех дня, по моим внутренним часам.

Лира взялась за очень сложный заказ — заклятие целой кузнечной печи у богатой артели. Внутри уже сложенной печи, на каждом кирпиче надо было особой краской выгравировать часть обрядного узора, непрерывно подавая Мощь на краску. Лира не была сильна в ритуалистике, но конкретно этот ритуал выучила назубок. В чем сложность, спросите вы? А то, что у конкретно этой краски высокая сопротивляемость Мощи Завихрений.

Чтобы вы точно поняли — прочтите короткую научную статью, а потом перепишите ее по памяти, пока вас частично свежуют. Как-то так.

Лира предупредила, что процесс очень долгий, и она хотела бы перебросить на меня процентов пятьдесят потока. Я спросил ее, справится ли она быстрее, если перебросит на меня семьдесят процентов. Лира, подумав, кивнула.

Когда она приступила к работе, я понял, что днем она перекидывала на меня в лучшем случае двадцать процентов.

Такой поток Мощи ощущался, как будто сотни трудолюбивых жуков, приземляясь на кончик хвоста, бегали прямо у меня под кожей и отслаивали ее от мышц.

Лира рисовала знаки внутри новенькой печи до шести. Потом она час искала достаточно сильного духа Инферно. И еще минут сорок убеждала его поработать в горне. Жертвой послужил парной кусок мяса размером чуть больше меня, приготовленный кузнецами заранее.

Лира получила сотню горстей.

Выйдя из кузни и отойдя достаточно далеко, она разрыдалась снова. Из-за того, что ей было меня до слез жалко; из-за того, что была мне признательна; из-за того, что, благодаря мне, закончила работу гораздо раньше, чем планировала и, наконец, из-за того, что, впервые за этот месяц, у нее появился запас денег.

Я же, просто закрыв глаза, немного улыбался и кивал, кивал, кивал… Сил не осталось ни на что.

Лира на обратном пути купила мне половину курицы. По приходу домой я сожрал ножку и вырубился прямо у миски.