Самая темная мука

Глава 7

Разум Катарины угрожал прекратить работу. Слишком много для обработки! Она не могла... как... нет, нет, то, что случилось, никоим образом не могло произойти.

Но правда есть правда, и как любой суперхищник, она могла защищаться.　

Катарина переместилась из одного места в другое за мгновение. Не делая ни шага. Не перемещаясь. Не летя внутри самолета или перемещаясь на машине. Просто бум, и обстановка изменилась.

Баден не соврал о своем происхождении, да? Он действительно бессмертный. И если это так, то значит, в прошлом был одержим демоном... а теперь соседствует с каким-то зверем. Зверем с ненасытной тягой к жестокости.

Ее руки поднялись к горлу. Баден сказал, что работает на Гадеса... который, согласно мифологии, правит Преисподней.

"Привет, головокружение. Мы встретились снова".

- Монета, - гаркнул Баден Алеку.

Алек стремительно покачал головой, дуло его пистолета качнулось.

- Я не знаю, где она, наверное, кто-то украл.

- Ты лжешь. К сожалению, для тебя, я уже терплю одного лжеца в своей жизни. - Баден вытащил кинжал из ножен на поясе. Сколько ещё оружия спрятано на его теле? - А Гидеон врет намного лучше.

- Отправляйся в ад. - Алек нажал на курок. Бах! Бах! Бах!

Когда Баден дернулся от выстрелов, Катарина прикрыла рот рукой, чтобы заглушить крик. Любой бы упал, но он не дрогнул и даже не споткнулся.

Что он сделал вместо этого? Пересек комнату и развернул пистолет, пока тот все еще оставался в руке Алека. Затем нажал своим пальцем на палец Алека и заставил ее жалкую пародию на мужа выстрелить себе в плечо.

Алек... всего лишь человек... сполз со стула, кровь хлынула из его раны.

Мужчины застучали в дверь, но она была закрыта и заперта изнутри. Никто не мог войти. Никто не мог помочь ему.

Его собственные меры безопасности приведут к поражению.

- Последний шанс, - сказал Баден, так спокойно, будто обсуждал меню на сегодняшний обед.

Почти в истерике она подумала: "Смерть от боли".

- Я не могу отдать монету тебе. - Алек задыхался. - Просто не могу.

- Можешь. Но выбрал другое, и всегда будешь жалеть об этом. - Он бросил пистолет на стол и очень медленно, нарочито неспешно встал перед Алеком, не убирая кинжал. - Я не лгу. Я пообещал, что заберу еще что-то важное. Сегодня ты потеряешь руку.

Алек попытался встать и убежать. Баден легко удержал его и быстрым движением отрубил ему запястье. Вот... так... запросто. Рука шлепнулась на пол, и крик агонии эхом отразился от стен.

"Черт побери". Баден сделал это. Действительно сделал. Порочность поступка... вид крови... вонь, наполнившая воздух... заставили желудок Катарины сжаться.

Баден вытер клинок об щеки Алека, оставляя на них кровавые следы.

- Принеси мне монету или завтра я отрежу тебе ногу.　

Он заткнул оружие за пояс, прежде чем подойти к Катарине.

Она отшатнулась.

- Что ты делаешь? Ты сказал, что мы проведем вместе только одну ночь.

Баден нахмурился.

- Я надеялся, что мы расстанемся. Но ошибся.

- Я никуда с тобой не пойду.

Нельзя оставлять Алека во второй раз. Он только что потерял руку, охвачен болью и придет в ярость и бешенство, поэтому сможет навредить ее собакам.

- Я настаиваю.

- А я пас.

Катарина сделала обманное движение влево, а сама метнулась вправо, приближаясь к Алеку.　

- Где они? - ее голос дрожал от отчаяния. Подсознательно она понимала, что просто предоставила бессмертному... и неудержимому... Бадену информацию о себе. Информацию, которую он мог использовать против нее. Но ей было все равно. Необходимость спасти животных перевешивала необходимость защитить себя. - Скажи мне!

Алек задыхался, он не мог поймать и прижать истекающую кровью конечность к груди. Слезы боли лились по белым, словно мел, щекам. Неповрежденной рукой он потянулся к... пистолету? Теперь он ее боялся? Следовало бы!

Беспощадно она спихнула оружие, фотографии и компьютер на пол. Затем прыгнула Алеку на колени и обхватила его щеки, заставляя смотреть себе в глаза.　

- Скажи, где они, или я отрежу тебе вторую руку. - И Катарина сделает это. Без колебаний. Она может ненавидеть себя, может блевануть до, во время или после, но сделает что угодно ради ответов.

- Скажи мне! - закричала она, тряся Алека.

- Отпусти его, - приказал Баден. Он всегда приказывал, но в этот раз не получил желаемого.

- Скажи мне!

- Мертвы. Они... мертвы, - выговорил Алек, клацая зубами и трясясь. - Убиты... прошлой ночью.

Нет, нет, нет. Нет! Она не могла поверить... не хотела верить...

- Ты не успел бы...

- Собирался... использовать их, чтобы найти тебя... но они напали... пришлось... усыпить.

Ее взгляд сфокусировался на следах от укусов, которые поднимались по его рукам. И метки были оставлены не вчера. Собаки, скорее всего, учуяли ее запах на его одежде... запах ее отчаяния... и напали, чтобы защитить. Чтобы спасти ее. И он убил их за это.

Ярость, клокотавшая в ней, вырвалась наружу. Она стала избивать кулаками его уродливое, мерзкое, ненавистное лицо. Алек был слишком слаб, чтобы увернуться, и не защищался от ударов. Только сидел и принимал их. Катарина поранила суставы об его зубы, а кости об его, но она не обращала внимания, не могла остановиться, да и не хотела. Ее малыши... мертвы... ушли навсегда.

Сильные руки обхватили ее запястья и оторвали от Алека.

- Достаточно, Катарина. Ты вредишь себе.

Спокойный голос Бадена только еще сильнее взбесил ее.

- Ненавижу вас! - она плюнула в Алека, затем в Бадена. Он скрылся за ней. Если бы он ее оставил, если бы позволили остаться со своим презренным мужем, собаки были бы живы. - Как же сильно я вас ненавижу. - Используя своего похитителя вместо опоры, она оттолкнулась ногами, и ударили ими Алека в лицо. - Блядь! Вы ужасные люди! Ужасные! И все же вы живы, а они... они...

Баден отнес ее подальше от стола, в недосягаемости удара.

- Отпусти меня! - Катарина боролась с ним изо всех сил, царапая его руки, ударяя, пиная. - Не смей забирать меня...

Бункер исчез, вокруг нее мгновенно появилась спальня.

Она вывернулась и попыталась сориентироваться. Мелкие детали поражали ее сознание. Мужская обстановка. Массивная кровать с темно-коричневым одеялом. Старые каменные стены, похожие на те, которые она видела, когда ее семья посещала заброшенные замки в Румынии и Будапеште... когда жизнь была чудесной, а счастье нормой. Подсвечники из кованого железа и потрескавшийся мраморный камин, украшенный розами ручной работы.

Другая тюрьма? Ну, это заслуженно. Она не защитила своих малышей. Когда они нуждались в ней больше всего, Катарина подвела их. Они умерли, испытывая боль, страх и одиночество, хотя она обещала всегда защищать их.

Чувство вины и печали присоединились к ярости, лишая остатков сил, и ее колени подогнулись. Катарина грохнулась бы на пол, если бы Баден не поймал ее и не опустил.

Она пнула его.

- Ублюдок! Не смей прикасаться ко мне. - Катарина попыталась прокричать это слова, но из-за комка в горле всего лишь прошептала. - Ненавижу тебя.

Он выпрямился и поднял руки в знак капитуляции. Ложь! Этот мужчина никогда не сдается.

- Ненавижу тебя, - повторила она. Отравляющее сочетание эмоций обдало ее холодом. Катарина хотела заплакать. Так сильно хотела заплакать. Собаки достойны ее слез, но в глазах не ощущалось характерного жжения.

Баден потер место чуть выше сердца.

- Ты потеряла любимых?

Впервые за их знакомство в его голове появилась нотка нежности. Нотка, на которую она разозлилась. Где была эта мягкая сторона, когда она умоляла его о позволении обыскать дома Алека?

- Катарина, - вновь мягко позвал он.

- Мои собаки, самые замечательные пушистые малыши когда-либо рождавшиеся, мертвы. Ушли. - У нее даже не осталось их фотографий. Огонь уничтожил физические копии, а Алек и Доминик обрушили ее сайт. - Их убили. А ты тот, кто помешал мне спасти. Это нравится тебе и твоему зверю?

- Нет. Я сожалею, Катарина.　

Баден склонился над ней и протянул руку, пробегая кончиками пальцев по уголкам ее глаз. Он искал слезы?

- Побереги свои извинения и убирайся с глаз моих долой, кретин.

- Если бы я знал...

- Убирайся!

Он побледнел, но упрямый ублюдок остался на месте.

Защищающая оболочка вокруг ее сердца треснула, весь гнев, чувство вины и тоска схлынули, разрушая ее, эмоции захлестнули, словно шторм, с которым невозможно бороться.

Она свернулась клубком. Дрожь была настолько сильной, что вскоре мышцы ослабли, а кости стали вялыми, как лапша. Катарина ненавидела всех... особенно этого мужчину... которые увидел в таком беспомощном состоянии, но ее больше не волновало, что нужно демонстрировать храбрость.

- Катарина. - Он вновь потянулся к ней. - Мне нужно...

Она откатилась, отгородившись от него, от этого разговора... от жизни.

Охваченный беспомощностью, Баден провел рукой по волосам. Катарина любила своих собак так же, как он любил друзей. Всеобъемлюще. Бесконечно. Не сдерживаясь. Он не сомневался в этом. Даже без ручейков слез от нее веяло такой печалью и несчастьем, что она могла бы посоревноваться с Камео.

Пытаясь спасти своих собак, Катарина пожертвовала счастьем и будущим. И, во время их короткого знакомства, Баден не раз высмеивал ее за это. Издевался и оскорблял ее. Его действия даже подстегнули Александра, что привело к безвременной кончине животных.

Она ненавидела Александра, и презирала Бадена. И была в своем праве.

"Она просто средство в достижении цели. Мне не нужно ее одобрение".

Но в груди возникла боль. От которой он не мог избавиться. Баден познал ужас от потери близких, чувство, словно ты упал в сердце океана посреди сильнейшего шторма, волны разбиваются об тебя, скалы царапают, снова и снова ты глотаешь слишком много воды, но ты все еще борешься, чтобы дышать, расти. В миг, когда выныриваешь, надеясь не отказаться в безопасности, тебя вновь накрывает.

Сколько веков прошло, прежде чем он перестал скучать по друзьям? Хитрый вопрос. Он и не прекращал.

Слишком ярко он помнил века заточения, где единственными друзьями были крысы. Он обожал тех крыс... плакал, когда пришлось их есть, чтобы выжить.

Выживание важнее сентиментальности.

Нет, нет. Крысы... эти воспоминания не Бадена, а Разрушения.

С ворчанием Баден дернул себя за волосы.

- Катарина, ты здесь в безопасности. Даю слово.

Он задолжал ей и вернет долг.

Зверь начал протестовать, только тихо. Страдания девушки задели за живое их обоих.

Тишина стала ему ответом, почему-то казалась хуже, чем поток проклятий.

Он перенес Катарину в Будапештскую крепость. Другие женщины позаботятся о ней, успокоят ее, также как они часто пытались успокоить его, мужчины должны защитить от любой опасности, пока Баден размышляет над наказанием для Александра. За убийство собак он лишится глаз. Для начала.

Предвкушение...

Внезапно наручи стали теплыми. Баден взглянул вниз, и увидел мягкое свечение, которое излучает металл.

Очередной вызов Гадеса.

Зная, что произойдет, он стремительно распахнул дверь и закричал:

- Мэддокс. Эшлин. Кто-нибудь! Не навредите...

Крепость исчезла, и появился тронный зал. Гадеса нигде не было видно. Как и сирены. Вместо этого черный смерч кружился ступенькой ниже королевского помоста, тысячи криков донеслись до ушей Бадена.

Смерч замедлился... остановился, толстые черные тени поредели. Гадес появился в центре, стоя над тем, что могло быть телом, плоть и мышцы сняты, кости покрывали углубления. Кровавое сердце оказалось к его руке. Гадес сменил костюм и галстук на черную футболку и кожаные штаны, кандалы обвивали оба его запястья.

От бизнесмена до панк-рокера. Мужчина был хамелеоном.

Разрушение играл в молчанку, как и прежде раздражая Бадена.

- Чего ты хочешь?

Гадес улыбнулся, и обнажил окровавленные зубы.

- Мы только подождем... Ах. Вот и она.

Баден уловил движение справа. Он повернулся и столкнулся лицом к лицу с Пандорой.

- Ты.

Она сердито смотрела на него, ее волосы встали дыбом, а клыки начали расти. Когти показались из кончиков ногтей.

Тело Бадена стало увеличиваться, готовясь к схватке.

- Никаких кровопролитий в моем тронном зале, - заявил Гадес. - Ну, больше никаких. Не сегодня.

Его мышцы сжались вокруг костей, препятствуя любому движению. Точно такой же стоп-кадр застиг врасплох и Пандору, черты ее лица заострились, пока она боролась с неподвижностью.

Только когда он принял осознанное решение отступить... не нападать, не здесь... вновь обрел свободу действий.

- Так вот. - Гадес подошел к ним. - Ты нарушила мое единственное правило. Попыталась убить другого моего раба.

- Ты никогда не говорил, что попытка убить Бадена обернется проблемой, - ответила Пандора. - Только что умру, если преуспею.

Откуда он знает о преступлении Пандоры?

- Пипин.　

Гадес хлопнул в ладоши.

Человек в белой робе появился в облаке темного дыма. Как и раньше, он сжимал каменную скрижаль.

- Да, сир.

- Какое мое единственное правило?

- Что нет никаких правил, сир.

- И? - подсказал Гадес.

- И как сами решите, сир.

- Верно. Как сам решу. - Гадес развел руки, представляя собой картину самодовольной мужественности. - Я решил, что даже попытка убить друг друга будет наказываться. Тебя не казнят за это, даже если добьешься успеха, но ты будешь наказана... и жаль, что не могу убить тебя вместо этого.

Баден разразился проклятьями.　

- Если ты меняешь свое решение, когда захочешь, как мы можем верить, что ты сдержишь слово и освободишь победителя?

- У тебя есть другой выбор? - князь оторвал кусок от все еще бьющегося органа и положил его себе в рот. Он закрыл глаза, будто наслаждаясь вкусом.

- Шпион намного вкуснее шоколада.

Пандора вздрогнула, а Баден нахмурился. Она подослала к Гадесу шпиона?

- Пошлешь еще одного, Панди-девочка, и тебе не понравится то, что произойдет.

Гадес отбросил влево остатки органа и вытер руки.

Ну. Вот и ответ.

- Теперь, - сказал князь. - Тебе повезло, что на сегодня у меня уже есть сердце. - Он пнул его, и то упало, словно мяч для игры в футбол. - Ты легко отделаешься. За нападение на Бадена, ты лишаешься своего очка. - Гадес взглянул на Пандору, провоцируя ее на ответ. - А ты. - Он сосредоточился на Бадене, его гнев оказался направлен против них двоих.

Баден взмахнул пальцами, принимая все. Он не станет извиняться, защищая себя.

- Ты все еще не забрал мою монету.

Такова была претензия мужчины?

- Эта задача требует времени. Твои слова, не мои.

Гадес поморщился от заявления Бадена.

- Время, да. Но не вечность. Чтобы ускорить процесс, Пандора поможет тебе.

Рык рос глубоко внутри его груди. "Успокойся. Держись". Независимо от замысла Баден один найдет монету и убьет Александра. "Моя монета. Мое право".

- Я позабочусь о том, чтобы Пандора могла перемещаться к мужчине. В то же время у меня новое задание для тебя.

Гадес протянул ладонь, и Пипин положил в центр кусочек камня.

Камень загорелся, превратился в пепел, и, когда зола полетела в сторону Бадена, он вдохнул ее.

Новые образы всплыли в его сознании. Бородатый мужчина с шестью пальцами на каждой руке и на каждой ноге. Его руки покрывало множество шрамов. Они представляли собой тонкие прямые линии, словно сделаны ножом.

Баден внезапно подумал о Катарине и ее шрамах.

Боль в груди вернулась. Боль, которую пришлось ей вытерпеть...

"Прекрати. Сконцентрируйся!"

Новая информация продолжала обрушиваться на него. Мужчина был социопатом. Лишал жизни независимо от возраста и пола жертвы. После каждого убийства он делал по зарубке на обеих руках на память.

Баден провел языком по зубам.

- Чего ты хочешь от меня?

- Принеси мне его голову. Сегодня.

В прошлом Баден убивал только во время сражения. И он никогда не наслаждался этим. В этот раз он подумал, что сможет порадоваться наравне со зверем.

"Что дает тебе право быть судьей, присяжным и палачом?"

Слова Катарины всплыли в его голове, и он нахмурился.

"У меня есть миссия, которую нужно выполнить, чтобы заработать очко. Совершить зло против злого человека".

Поняла бы это Катарина? Осудила бы за такой поступок?

"Сконцентрируйся". Почему Гадес хотел заполучить голову мужчины?

Ответ возник сам собой. Цель была сосудом для чего-то темного.

Не демона, даже не существа наподобие Разрушения. Но чего-то худшего. Чего-то, что Люцифер надеялся заполучить и использовать против Гадеса, тем самым получив преимущество в войне.

Баден поймал бы эту сущность и доставил в преисподнюю вместе с головой. Потому что как бы он не любил Гадеса, но не позволил бы злу разгуливать по земле. Не тогда, когда может остановить его. Также Баден сделает что-то угодно, даже останется рабом, чтобы помешать Люциферу править над еще большей территорией.

- Считай, что сделано. Зачисляй очко.

Он представил свою цель... и переместился в маленький бревенчатый домик. Несмотря на свет, исходящий от нескольких керосиновых ламп, безнадежность висела в воздухе... или, возможно, виноват запах гнили.

Баден прошел на кухню... и нашел мертвое тело, привязанное к длинному деревянному столу, грудная клетка была вскрыта, некоторые органы удалены.

Его цель разместился во главе стола и ел то, что выглядело как печень. Мило. Он разговаривал с трупом.

- ...была голой, словно сойка. Я едва не пролил свою содовую... - он заметил Бадена и схватил винтовку, прислоненную к стулу. - Стой там, теперь подними руки.

Баден появился сбоку от него, схватил оружие и ударил рукояткой в висок, затем в его желтые зубы. Хрясь, хрясь. От удара мужчина упал на пол, но не потерял сознание. А стал отползать, кровь лилась по его лицу, стекая на грязную бороду.

- Не причиняй мне боль. Пожалуйста.

Он попытался незаметно дотянуться к внутренней стороне сапога, откуда выглядывала рукоять кинжала.

"Думает заколоть меня?"

Баден вновь переместился и наступил жертве на руку, ломая кости.

Крик боли прорезал воздух, Разрушение с наслаждением рассмеялся... как и Баден. Затем мужчина описался, и одно из воспоминаний зверя постучалось в дверь разума Бадена.

Он боролся, желая остаться в настоящем... но он... он... хижина сменилась клеткой. Больше не ребенок, а, наконец, мужчина, он преследовал единственного человека, которого желал видеть на протяжении многих веков. Лорда замка. Того, кто заплатил его матери несколько ничтожных монет за привилегию "укротить" его. Того, кто приказал запереть его, когда он отказался укрощаться.

Лорд был одет в дорогой бархат, его плечи и грудь увешивали различные медали. Как много битв он выиграл? Бесчисленно. И еще, он обмочился, когда между ними сократилось расстояние, зная, что его время пришло...

В настоящем, Бадена свалили с ног. Он моргнул и помотал головой, вырываясь из крепких объятий прошлого. Его цель ударил его в грудь и ринулся к передней двери.

Баден схватил мужчину за лодыжку и дернул. Челюсть была раздроблена, кровь, и остатки зубов хлынули на деревянные панели.

Улыбнувшись, Баден вынул кинжал и встал. Мужчина остался лежать.

"Что дает тебе право быть судьей, присяжным и палачом?"

Действуй. Сейчас же, - потребовал Разрушение.

Выживание прежде всего, а потом уже остальное.

- Ты не проявлял милосердия к своим жертвам. Теперь я не пожалею тебя.

Баден схватил мужчину за волосы, приподнял голову... «просто сделай это!"... и провел клинком по горлу. Кровь хлынула из раны и потекла вниз, кишечник мужчины опорожнился.

Смерть никогда не была привлекательной.

Баден отрубил оставшиеся сухожилия и кость, отсоединив голову. Когда он выпрямился, темный туман поднялся из тела мужчины. Сущность, которую ощутил в видении.

Множество неоново-красный глаз уставились на него, и багровые губы с криком разомкнулись. Баден протянул руку, ожидая боя. Но тьма накинулась на него... и погрузилась в его руку. На его глазах, одна из линий, въевшихся в его плоть, стала толще.

Он заскрежетал зубами, раскаленное добела клеймо опалило кожу. Что. За. Черт?

Баден рыскал по кухне, ища мусорный мешок. Нашел пакет из-под картошки, запихнул голову внутрь и переместился в тронный зал Гадеса.

Разрушение притих, как обычно. Пандора исчезла. Князь и воины, которых Баден никогда не встречал, стояли полукругом. Они были покрыты татуировками, пирсингом и излучали такую жестокость, которую он улавливал только от Гадеса и Уильяма.

Они были молоды, выглядели на возраст Бадена, всего четыре или пять тысяч лет.

Проблески воспоминаний... узнавания... предупреждение Разрушения. Большинство существ в сверхъестественном мире полагают, что в аду только три реальности. На самом деле их девять. Другие всегда предпочитали оставаться незаметными. Больше нет. Они приняли стороны в войне.

Это четверо мужчин - князья в своих реальностях. Самый высокий известен как Железный Кулак, из-за него распространилась эта фраза. Другие в равной степени пользовались дурной славой. Безжалостные убийцы. Желанные любовники. Могущественные из-за своего жестокого образа действий.

- ...чтобы выиграть, - сказал Гадес и мгновенно одеревенел.

Все они замерли. И одновременно повернулись к Бадену.

"Не хочешь меня здесь видеть? Как жаль". Он бросил мешок под ноги Гадесу.

- Я заслужил свое очко.

Гадес увидел метку на руке Бадена, и его глаза удовлетворенно засветились.

- Да, это я вижу.

Итак. Князь знал, что сущность войдет в Бадена, даже хотел этого.

- Что это такое?　

Важнее, как от этого избавиться.

- Это, милый мальчик, мой дар тебе. Монстр, которого боятся другие чудовища. Человек, которого ты убил, был неспособен управлять им или использовать в своих интересах. Однако, ты сможешь. Не стоит благодарности.

- Я хочу это. - Железный Кулак погладил рукоятку своего меча. - Отдай это мне.

- Ты приказываешь моему убийце? - спросил Гадес ядовито. - Чтобы ослабить его?

В его голосе явно слышалась угроза, и Баден изумленно заморгал. Гадес защищает его, хотя сам и угрожает жизни Бадена?

Событие, заслуживающее изучения.

- Я приказываю и получу. - Воин обхватил меч. - А уничтожение всех королевств ради одной безделушки ранее недостойно моего величия.

- Вот почему ты мне нравишься, - бросил Гадес. - Не заставляй меня разочаровываться в тебе.

Другие князья ощетинились. Назревала драка.

- Если я тебе больше не нужен... - Баден не желал бороться с Разрушением, который станет настаивать на участии в битве между князьями, только чтобы продемонстрировать свою силу. Он жаждал вернуться к Катарине. У них есть незаконченное дело.

Гадес холодно улыбнулся ему.

- У меня будет еще одна миссия для тебя. Скоро. А пока останься в живых.