С каждым вздохом

Глава 26

Камерон стоял на платформе Ватерлоо и смотрел на часы. Поезд отправлялся через 20 минут, а Сани все еще не было видно. Но она не могла опаздывать, из-за того, что заблудилась. Заданием Дерека было все время находиться в пятнадцати шагах от нее, и, не привлекая внимания, в целости и сохранности доставить ее на вокзал. Он бы позвонил, если бы что-то пошло не так. Камерон не хотел оставлять ее одну в отеле, но провести ночь на кушетке, казалось не такой уж мудрой идеей. Из-за всего этого, он должен был точно следовать заведенным порядкам.

Он надеялся, что это окупит его усилия.

Может Сани опаздывала, потому что устала? Они провели несколько замечательных часов в Сигрейве. Он не думал так затягивать ужин, но Сани и Виржиния сразу же нашли общий язык, и он наслаждался, проводя вечер с людьми, которые ему нравились. Соблазн побыть там подольше был непреодолим.

Но теперь, он был там, где был, а вот Сани опаздывала, что позволило ему задуматься над тем, о чем бы ему и не стоило думать. Может его, беспокоило неудобство, которое относилось к тому, какую маскировку Эмили оставила для него в отеле. Видимо, он совершил тактическую ошибку, давая ей полную свободу действий в выборе одежды.

С головы до ног Камерон был одет в черное, а волосы, те, что мог, собрал в конский хвост. Если бы он не скрылся за солнечными очками, то привлекал бы к себе внимание и поток грязной ругани. По крайней мере, он сложил в сумку сменную одежду.

— Секси, — промурлыкал, проходящий мимо светленький, артистически выглядящий парень, и подмигнул.

Камерон, выругавшись, закатил глаза. Способность Дерека меняться, как хамелеон иногда причнияла головную боль.

— Где Сани? — требовательно спросил он.

Дерек только вежливо улыбнулся и продолжил. — За мной.

Камерон посмотрел на длинную вереницу людей идущих своей дорогой и не заметил ее. Он увидел несколько пар постарше, несколько семей, очень красивую рыжеволосую девушку и красивую брюнетку, с ногами от ушей, глядя на которую рот сам собой открывался. Он не смотрел туда, куда не стоило, но должен был признать, что эта последняя девушка была определенно достойна восхищения…

Камерон почувствовал, как у него открылся рот.

Сани.

Она перехватила его взгляд и споткнулась. Камерон бы подался вперед, чтобы поймать ее, но был не в состоянии пошевелиться. Все, что он мог сделать это стоять, широко разинув рот, пока она не остановилась в шаге от него.

— Тебе в рот залетит муха, если не будешь осторожным. — Торжественно произнесла она.

— Черт возьми, — Камерон тяжело выдохнул.

Она улыбнулась.

— Я опоздала?

— Не знаю, — выдавил он. Кам никогда не видел ее с выпрямленными волосами. Он протянул руку, и прежде чем смог остановить себя, погладил их. — Как ты это сделала?

— Я отутюжила. — Сани придвинулась ближе. — Маскировка. — Она попыталась оттянуть свою черную мини-юбку чуть ниже, но было бесполезно. — Я переборщила?

— Скорее сэкономила на юбке, я бы сказал. — Камерон глубоко вздохнул. — Думаю, пора искать где нам сесть.

— Дерек сказал, что я выгляжу горячей. А что ты думаешь?

Камерон хмуро посмотрел на нее. — Я думаю, что выбью ему глаза при первом же удобном случае. — Камерон посмотрел на ее губы. — А я сотру эту огненно красную помаду, если прямо здесь и сейчас бесшабашно поцелую тебя?

Сани улыбнулась ему.

— Ты не осмелишься.

— Наверняка осмелюсь, а потом ты пойдешь в туалет, и я найду ее остатки в сумке и выброшу в окно.

— Сегодня ты больше похож на себя, — сказала она, еще раз улыбнувшись.

Камерон забрал у нее сумку и, обняв за плечи, повел к дверям поезда.

— А разве обычно я не похож на себя?

— Время от времени.

Камерон обнял ее за талию и прижал ее спиной к себе.

— Сани, любимая, — прошептал он ей на ушко, — если бы мое средневековое лордовское «Я» увидело тебя в такой юбке, я бы подумал, что ты дьявол воплоти и тотчас же бросил тебя в подземелье.

Она положила свою руку на его руку.

— И?

— И сам бы закрылся там с тобой. А додумать остальное я предоставлю твоему воображению. Теперь, сделай с ней, что-нибудь, иначе всю дорогу до Парижа я буду думать, где бы найти место, подходящее для тех же целей.

Саншайн улыбнулась ему, оглянувшись и пошла впереди него. Он положил ей руку на спину, когда они садились в поезд, впиваясь взглядом в каждого мужчину, который рассматривал ее с ног до головы (А именно так ее рассматривал каждый мужчина в поезде, у которого еще хоть как-то бился пульс) и наконец, никого не покалечив, смог посадить ее на свое место.

Неудивительно, что Камерон обнаружил, что они сидели лицом к пожилой английской паре, которая смотрела на юбку Сани (или то, что ею называлось) с ужасом. Он сложил багаж Сани и свой на полку сверху, облегченно сел на место рядом с ней только, чтобы столкнуться с еще больше осуждающим взглядом.

Хвост видимо придется распустить.

Камерон стянул резинку, запустил пальцы в волосы и решил, что лучшее, что он может сделать, так это не обращать внимания на пару. Он повернулся к Сани.

— Все хорошо, — тихо сказал он на французском. — Думаю, теперь я могу поддерживать внятную беседу. Что тебя так сильно задержало?

— Если не принимать во внимание, что Дерек прокрался ко мне через кухню, словно я была знаменитостью прячущейся от прессы, то я просто не очень хорошо хожу на каблуках, — призналась она. — Я попросила Дерека вызвать тебя, но он думал, что тебе полезно поволноваться чуть подольше.

— Однажды я его пошлю очень далеко.

— Он сказал, что ты это скажешь.

Камерон пробормотал проклятье, и вздохнул, когда перехватил еще один неодобрительный взгляд от нежеланных компаньонов. — Я хотел целовать тебя всю дорогу до Франции, но вижу, не выйдет.

— У меня есть предложение, если ты вернешь мне сумку. Не думаю, что мне хватит мужества еще раз встать в этой юбке.

Камерон бросил вниз сумку, подождал, пока она нашла, что хотела, и положил ее обратно. Сев, он обнаружил, как она смотрит на него с улыбкой, любящей улыбкой.

— Что? — улыбаясь в ответ, спросил он.

— Я просто счастлива, быть с тобой, — сказала она, и выглядела при этом действительно счастливой. Она заколебалась. — Мы надежно замаскировались?

— В противном случае, к этому времени я бы уже вызвал Дерека.

— Тогда мы можем говорить свободно, или французский не достаточно скрытный? Может, мы выберем какой-нибудь другой язык?

Камерон обрадовался, что самой большой проблемой для него было выучить современный английский.

— Говоришь как дочь лингвиста. Французский подойдет. Мне нравится слушать, как ты на нем говоришь. Другими вещами мы займемся позже, если захочешь.

— Может и захочу. — Сани оторвала полоску бумаги и протянула ему половину. — Напиши несколько «Дай — узнать — тебя» вопросов. Давай ты будешь отвечать на них с точки зрения человека, который носит костюмы. — Сани замолчала. — Я не уверенна в том, что знаю, что ты любишь ни в той, ни в этой жизни.

— Я люблю тебя, — серьезно сказал Камерон.

Саншайн зажмурилась и, написав что — то на бумажке, протянула ему.

Я люблю тебя. А теперь, пока я не расплакалась и не растерла тушь, прекрати нести сентиментальную чушь.

Кам улыбнулся и ждал, пока она закончит со своей ручкой, прежде чем записать несколько своих вопросов. Он предположил, что его нельзя будет винить, если они будут поровну разделены между тем, где ее любимое укромное место в Париже, тогда он сможет ее туда заманить и поцеловать, и за что она так полюбила в Шотландии, что захотела провести здесь, с ним остаток своей жизни.

Тонкий расчет, как решил он, не была его сильной стороной.

Камерон на мгновение задумался над направлением своих вопросов. Они определенно не относились к Лондону, но по правде сказать, там проходила большая часть его жизни. Какое-то время он просто играл ручкой, а потом посмотрел на нее.

— Расскажи мне для начала о пансионе благородных девиц, — медленно произнес он. Камерон помолчал. — И что ты думаешь о светском мусоре.

Саншайн моргнула. — Почему об этом?

Камерон задумался. Вообще-то, он собирался отдать ей то, что лежало у него в кармане, в более романтичной обстановке, но может, не было никаких причин ждать? Он был не уверен, что это правильное время, но ему надоело, что она выглядела такой неприкаянной прошлым утром. Он хотел, что бы она знала, где его сердце — даже если он не сможет рассказать ей подробностей. Камерон порылся в кармане и положил на стол перед ней кольцо. Он изучал его секунду, надеясь, что, в какой-то степени, не ходит вокруг да около того, что хотел. Что являлось полной чепухой. Вчера он отправил Гидеона де Пагиета подогнать кольцо, в начале заставив его ждать час пока озвучил просьбу переделать в размер, который как заверила Мадлен подойдет Сани на правую руку.

Камерон накрыл кольцо пальцами, и положил его на листки со своими вопросами и вопросами Сани, оставил его перед ней.

— Я хочу знать это, потому что не хочу, чтобы ты соглашалась на что-то, что вызывает у тебя отвращение, — сказал он тихо. — Хочу ли я, что бы это было так или иначе, но большую часть своей жизни я провожу как официальное лицо своей компании. Не обязательно всегда в Лондоне, но, к сожалению, всегда под пристальным вниманием общественности. — Он помолчал. — Я хочу знать, ты сможешь это вынести?

Саншайн сидела очень тихо, просто долго смотрела на кольцо перед собой, потом Камерон успокоился. Он заставил себя не думать обо всех возможностях того, что она могла решить, что его современная жизнь не для нее.

Наконец, она глубоко вдохнула.

— Я умею приветствовать иностранных высокопоставленных лиц на двадцати языках, — сказала она. — Я могу назвать тебе десять династий королевских домов Европы и с первой попытки перечислить все английские титулы в правильном порядке. В свободное время, я выучила все полезные травы, что растут в предгорье рядом с университетом. — Сани посмотрела на него. — Думаю, я смогу найти лобелию везде, хотя точно не училась этому в Швейцарии.

Камерон на мгновение наклонил голову, и бросил на нее взгляд из под бровей.

— Ты удивительная женщина, Саншайн Филипс.

— А это — удивительное кольцо, милорд.

Камерон не улыбнулся.

— Это кольцо «дождись меня», Сани. Я не могу предложить тебе что-то еще, — он замолчал. — Я пойму, если ты откажешься.

Саншайн взяла его и посмотрела на Камерона. Он должен был признать, это было очаровательное кольцо, с бриллиантами, рассыпанными по всей окружности. Камерон сделал гравировку на внутренней стороне, на гаэльском, так что Сани не забудет, что она в его сердце.

Саншайн, свету моей жизни, я люблю тебя, Кам.

Он наблюдал за ней, пока она читала надпись, и увидел одинокую слезу, сбежавшую по щеке. Она смахнула ее и протянула ему кольцо.

— Тогда я возьму его и дождусь тебя.

Его накрыло огромнейшее чувство облегчения, потом он надел кольцо ей на правую руку, сознавая, что должен Мадлен МакЛеод очень большой букет цветов. Камерон наклонился и поцеловал Сани в щеку.

— Сотри помаду, — предложил он.

— Найдешь меня в туалете.

— Мы никогда из него не выйдем, — сказал он с улыбкой.

— Может и так. — Прежде чем снова посмотреть на Камерона, Сани какое-то мгновение пристально рассматривала кольцо. — Это самое замечательное кольцо, которое я когда-либо видела.

— Ты смотри на него, и тогда, пока я смотрю на тебя, мы разделим это чувство, — он осторожно взял ее руку в свою, пытаясь не задеть те места, что все еще не зажили, и улыбнулся. — Теперь, если ты хочешь, можешь отвлечь меня рассказами о Швейцарии, прежде чем я вляпаюсь в неприятности в туалете. Как ты там оказалась?

Саншайн улыбнулась, и выглядела благодарной за эту возможность. — Мои родители преподавали по обмену в России и не хотели, чтобы мы возвращались в Школу в Штаты без присмотра, даже несмотря на то, что мне было почти семнадцать, а Мадлен шла классом младше, так мы и поехали в Швейцарию. Моя бабушка оплатила пансион, но доходов семьи все равно на нас не хватало.

— Это было не очень приятно.

Сани пожала плечами. — Мы выжили. Хорошо, я выжила. У Мадлен были времена потруднее. Она называет это «Темным альпийским периодом», если и признает что была там. Обычно, когда я вспоминаю это время, она просто тяжело вздыхает и уходит. Мне кажется, Патрик даже не знал о нем, пока они не поженились.

— А почему? — удивленно спросил Камерон.

— Потому что она находила это все фривольным и портящим ее биографию. Она всегда угрожала записать в своей анкете в школу юристов, что в тот год находилась на домашнем обучении.

Камерон скользнул пристальным взглядом по кольцу и посмотрел на нее. — И ты научилась и этому? Немного светскости?

— Никогда не думала, что этот пансион сослужит мне хорошую службу. — сказала Сани с легкой улыбкой. — но не думаю, что смогу вспоминать о нем без содрогания. — Сани сунула ему кусочек бумаги. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Камерон без возражений согласился. К тому времени как они подъехали к Парижу, он уже узнал, что Сани любит голубой, а не оранжевый, волшебное покалывание от заката, а не палящий зной полдня, босые ноги вместо обуви, и гаэльский больше немецкого. Он рассказал ей, что его любимый цвет — голубой, его любимое место — дом, и что его любимое занятие — изучать сумочку красивой женщины, которую он любит и которая носит слишком короткие юбки, и выбрасывать ее губную помаду.

Саншайн рассмеялась и пообещала, сходить попудрить носик на вокзале, чтобы он мог этим заняться.

В течение последних нескольких часов Камерон думал, а было ли то, что он чувствовал к Сани чем-то новым, или это эхо его прежней любви. Он пришел к неутешительным выводам. Все, что он знал это то, что он любил ее не потому что любил в другой жизни, а потому что она была его светом, радостью, она приносила его сердцу облегчение. Он с трудом верил, что смог прожить все эти годы без нее.

Камерон поблагодарил небеса, что ему не пришлось ждать еще дольше.

К тому времени как он с Сани стояли у комнаты Александра Смита в отеле был уже ранний вечер. Это был прекрасный день, они рассматривали товары в палатках на городском рынке и выискивали редкие антикварные магазины. Сани переодела свою юбку и туфли, а Камерон надел джинсы, в которых мог дышать. Он старался как можно чаще целовать ее за спиной услужливых продавцов цветов и фруктов.

Он посмотрел на девушку рядом с собой:

— Я люблю тебя.

Она обвила его руками и крепко обняла. — Я тоже тебя люблю, — потом снова опустилась всей стопой на землю, и улыбнулась. — Отлично, теперь, когда мы стоим у его двери, ты скажешь мне, с кем мы встречаемся?

У нее не было шанса на ответ, дверь резко открылась, и там собственной персоной стоял пират, одетый профессионально в потрепанные джинсы и футболку, которая гордо гласила «Графиня главная». Он был босой и выглядел так, словно только что проснулся.

— Привет, Сани, — сказал он зевая. — Посетила сегодня трущобы?

Саншайн выпутывалась из рук Камерона. — Замолчи, Алекс, — сказала она, потянувшись, чтобы поцеловать его в щеку. — Где Маргарет?

— Пытается удержать детей в кровати. Иди помоги, если хватит духу. Болдрик читает им адаптированные Кентерберийские рассказы, но дети не впечатлены. Эмари пол дня плачет из-за своей игрушки.

Сани только рассмеялась и ушла, словно ее ничто в мире не заботило. — Посмотрим, что я смогу сделать, — бросила она через плечо.

Камерон удивленно смотрел на Александра. — Вы знаете Сани?

Александр отошел на шаг от двери. — Я буду вшивым всезнайкой, если не буду знать все, верно? Теперь, почему бы вам не пройти в дом, милорд, и мы немного поговорим.

Камерон прошел в комнату, и почувствовал себя определенно не в своей тарелке, когда услышал, как Александр Смит закрывает за ним дверь. Этот мужчина хмуро посмотрел на него, затем засунул руки в карманы жестом, так напоминающем Захари Смита. Камерону пришлось еще раз внимательно на него посмотреть. Он понял только то, что определенно пропустил очень важное родство.

— Вы брат Захари, — заключил он, ошеломленно. — А значит и Элизабет.

— Парень, ты ничего не пропускаешь, верно? — сказал Александр с улыбкой. Он пожал руку Камерона слишком сильной хваткой.

— Теперь, прежде чем я разукрашу тебя, ты мне расскажешь, почему, черт побери, ты лапал в коридоре мою невестку?

Камерон вырвал руку из цепких пальцев Александра, потому что решил, что так будет сподручней защищаться. Черт побери, когда он прекратит погрязать в МакЛеодах, и на половину МакЛеодах, и МакЛеодах по семейным связям, — все из оных, казалось, думали, что у него были далеко не благородные намерения по отношению ко всему, что касалось Сани?

— Я не думаю, — медленно сказал он, — что мне поможет то, что я плачу вам, и вы не будете совать нос в мою частную жизнь, верно?

— Когда вы милуетесь с моей невесткой, но все еще помолвлены с Пенелопой Айнсворт, не сработает, — резко сказал Александр. — Или за последние пять минут что-то изменилось?

— Нет, ничего не изменилось, — беспристрастно сказал Камерон, — но именно поэтому я и плачу вам все эту чертову кучу стерлингов, не так ли? Так вещи изменятся?

Александр сложил руки на груди. — Думаю, мне стоит полюбопытствовать, как вы так быстро прошли от незнания Саншайн, до необходимости уединения, чего вам не следовало бы делать так скоро. Камерон безропотно приготовился к длинному вечеру. — Это сложно…

— Да, сложно, не так ли, милорд, — рычал Александр на гаэльском, — когда вы попали в будущее с раскроенной на двое головой и торчащим из спины кинжалом.

Камерон стал задыхаться. Он не хотел говорить этого, но ничего не мог поделать.

— Как… — прошептал он.

— Разве не за это ты платишь мне смехотворный гонорар? — продолжал Александр на гаэльском. Камерон мог поспорить на свою любимую лошадь, что Александр отточил его определенно не в этом столетии.

— Чтобы раскрыть секреты ваших врагов, которые они не хотят, чтобы вы знали. И чтобы потом, без зазрения совести, вы могли использовать их против них? Почему, черт побери, вы думаете, что я не сделаю тоже самое и с вами?

Камерон бы спросил, но его спасла Сани, вышедшая из одной из ванны с женщиной, которая как Камерон мог только догадываться, была Графиней Фолкенберг. Она была такой привлекательной женщиной, не оставалось сомнений, что она уже несколько месяцев беременна, и расцвела от этого. Она прошла через комнату к мужу и отвлекла его.

— Спрячь свой меч, любимый, и пожалей бедного парня, — сказала она. Она протянула руку Камерону и пожала ее с такой силой, что могла соперничать с рукопожатием мужа. — Лорд Роберт.

— Леди Маргарет, — сказал он с улыбкой. — Как приятно.

Александр не улыбался. Камерон почувствовал, что Сани обвила его руками за талию, от чего сразу все преобразилось. Выражение лица Александра многозначительно помрачнело.

— Я не думаю, что вы остановились подумать, прежде чем тащить в самую гущу событий, Сани, верно? — потребовал ответа Александр.

— Вообще — то, он хорошенько подумал, — спокойно сказала Саншайн. — он так хорошо подумал, что аж надумал, что хочет отпустить меня на самолет домой, не далее как позавчера. Именно я решила остаться.

— Ему следовало иметь храбрость и привязать тебя ремнем безопасности к креслу. — Александр резко спросил. — Разве для тебя безопасно быть рядом с ним, или он не смел тебя этим волновать?

— Алекс, — вздохнув начала Маргарет.

— Это справедливые вопросы. — Сказал Алекс, все еще грозно хмуря брови. — Он ответит на них… если хватит мужества.

Камерон знал, ему не пойдет на пользу бурная ссора с мужчиной в его гостиной, но его чертовски тянуло нагрубить. Он свирепо посмотрел на Александра.

— Не я выбирал время, что, я уверен, ты знаешь, — медленно сказал он. — Теперь, почему тебе не принять во внимание непомерную сумму, которую я плачу тебе, и помочь мне разрешить мои проблемы, так чтобы я мог быстро жениться на твоей невестке и обеспечить ее безопасность?

Александр Смит тихо, выразительно ответил ему, что он может сделать со своими деньгами.

Камерон бы рассмеялся, но решил, что Александр абсолютно серьезен. Тогда-то он понял кое-что еще: Сани очень быстро отошла. Его удивило это, затем он понял, что сказал. Камерон чуть не стал топтаться на месте. Вообще-то он был благодарен Сани, что она не вертела в руках меч, и очень надеялся, что она не сможет достать его из его сумки, прежде чем он остановит ее.

— Сани… — медленно начал он.

— Два дня назад, ты сказал, что собираешься жениться на Пенелопе!

— Да, я говорил это, — осторожно начал он, глубоко вздохнул и посмотрел на Сани. — Я подстраховывался.

— И ты не мог побеспокоиться и рассказать об этой подстраховке до этого момента? — потребовала она. — Ты не мог копнуть чуть глубже, намекнуть об этом, прежде чем провести меня через ад?

Он попытался придумать что-то дельное, но понимал, что у него было такой роскоши, как время. Сани смотрела на него, словно разрывалась между желанием убить его и расплакаться.

— Это должно быть интересно, — сухо сказал Александр.

Камерон сверкнул яростным взглядом, и повернулся с вежливой улыбкой к Маргарет. — Простите нас, миледи.

Маргарет махнула рукой. — Конечно. Сколько угодно времени.

— Которого, без сомнений не будет много, — хмыкнув, добавил Александр.

Камерон подозревал, что он был прав. Он взял Сани под руку и повел ее через комнату к первой открытой двери, которую увидел. Это оказалась ванная, но его это мало волновало. Он включил свет, закрыл ногой дверь и обнял Сани, прежде чем она успела его ударить.

— Ненавижу тебя, Роберт Френсис, — она задыхалась, ее голос заглушало его плечо. — Катись к черту.

Камерон закрыл глаза.

— Сани, я не мог тебе рассказать.

Она глубоко вздохнула, и вытерла слезы. Он решил, что являлся их непосредственной причиной, пока они не стали слезами радости. Камерон прижимал ее к себе, успокаивая, как мог, и ждал пока она придет в себя.

На это ушло какое-то время.

Наконец, она вытерла рукавом глаза и, наклонив его голову вниз, поцеловала.

Она целовала его, пока он не подумал, что она не может остановиться. Но когда она стала его отталкивать, он остановил ее. Он так полно возвратил ей страсть поцелуя, что решил, что ему придется провести в ванной немного больше времени, что бы хоть немного оправится от него. В конце концов, Камерон оторвался от губ Сани и, прижав к себе, зарылся лицом в ее волосы.

— Я пытался оградить тебя.

— Катись ты к черту, — ответила она охрипшим голосом, — или я уже это говорила.

— Поверь мне, Саншайн, я был там в прошлом месяце, когда я не мог держать тебя в своих руках, я был там.

— Думаю, мне не хочется знать, когда ты пришел к такому выводу.

— К тому, что я не могу жить без тебя, или, что хочу жениться на тебе?

— И к тому, и к другому, — сказала она, — к обоим.

— Я понял, что не могу жить без тебя, когда увидел тебя в замке Джеймса, — сказал Камерон, глубоко вздохнув. — А что должен жениться на тебе — или, по крайней мере, пытался убедить тебя, что ты хочешь выйти за меня — понял в то утро, когда ты приехала со мной в мой замок.

Саншайн отстранилась и подняла на него потрясенный взгляд.

— Ты решил еще тогда? И ты не рассказывал мне до этого момента?

Он потянулся за полотенцем и вытер им ее лицо, а потом свое. — Разве я не говорил, что разлука с тобой убивает меня?

— Я не думала, что ты это имел в виду.

Он взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал.

— Что еще я мог иметь в виду, любимая?

Ее глаза снова наполнились слезами.

— На самом деле, я не смела, и надеяться на что-то.

Камерон выдавил улыбку, но она определенно вышла жалкой.

— Миледи, я думал, что в другом времени просил тебя выйти за меня, верно?

— Ты не помнишь то псевдо — предложение.

Он улыбнулся.

— Может моя голова и не помнит, но мое сердце будет помнить всегда.

Сани глубоко вздохнула и посмотрела на него.

— Это все серьезно, Кам? Также серьезно, как считает Алекс? Камерон взял ее руки в свои и перевернул их.

— Достаточное доказательство?

— Нападение было случайным.

Камерон медленно покачал головой.

— Нет милая, — он осторожно поцеловал ее ладони и снова обнял ее. — Давай выйдем и послушаем, что у него для нас есть. Я добавлю кое-что, что сам он не обнаружил, и ты услышишь ужасно грязную историю, — он замолчал. — Саншайн, просто знай, что я хранил молчание, не потому что не доверял тебе, или потому что упертый. Я думал, что если ты ничего не будешь знать, то будешь бесполезной для тех, кто мог хотеть напасть на меня. — Он снова замолчал. — Я пытался защитить тебя.

— Ты и твоя средневековая чуткость.

Камерон улыбнулся.

— Да.

Девушка сжала губы.

— Жаль, что у меня не было хорошего секрета, чтобы скрывать его от тебя.

— Ты подумаешь над этим. И уверен в нем будет присутствовать лобелия. — Камерон посмотрел на нее с надеждой. — Наложишь епитимью?

Сани серьезно посмотрела на него.

— Я подумаю над этим.

— И ты выйдешь за меня?

— Это предложение?

— Здесь в туалете предложения не делаются.

Она потянулась и нежно поцеловала его. — Попроси меня попозже. Я хорошенько над ним подумаю.

Камерон притянул ее ближе, и был порядком благодарен, что ничто острое не вошло ему в живот, затем выпустил ее и развернул к двери. — Пойдем, пока они не подумали, что ты калечишь меня.

Сани улыбнулась ему, когда они вышли из ванной, той самой нерешительной улыбкой, что подарила ему утром, когда они шли к Патрику. Только на этот раз, он был намного ближе к тому, чтобы на законных основаниях наслаждаться ею.

Прогресс.

Он сел рядом с ней на диван и посмотрел на Александра.

— Извините. Теперь займемся делами?

Александр, очевидно, думал, что Камерон получил по заслугам, потому что его антипатия исчезла. Он практически улыбался.

— В начале виски, чтобы помочь придти в себя?

— С удовольствием выпью стаканчик, но буду жалеть об этом, мне нужна ясная голова. — Он глубоко вздохнул и взял руку Сани. — Мне делать заметки?

— Я — высококлассное вложение денег, — сказал Алекс с едва различимым намеком на самодовольную ухмылку. — Я напечатал кое-что на машинке.

Камерон посмотрел на Маргарет, когда Александр вышел за бумагами. — Как вы выносите его?

Она пожала плечами. — Мы встречаемся по расписанию через день или около того. Я ставлю его на место, и мы живем дальше.

Камерон почувствовал, как у него открылся рот. — По расписанию?

Маргарет ласково улыбнулась и стала обсуждать с Сани преимущества улаживания разногласий таким образом. Он смотрел на графиню Фолкенберг, одетую в джинсы и майку, и почему-то подозревал, что она могла быть старше, чем показалось на первый взгляд.

Камерон откинулся на спинку дивана и понадеялся, что из того что Алекс сегодня расскажет ему, дата рождения Маргарет будет самым шокирующим фактом.