С каждым вздохом

Глава 20

До рассвета было еще далеко, когда Камерон вошел в конюшню. Он видел сон о кровавом сражении, и всех видах деятельности, в которых его меч был полезен, действиях которые определенно не могли происходить в этом столетии. Действиях, которые стали ночным кошмаром.

Он не был уверен, должен ли винить за это Саншайн Филипс или наоборот благодарить.

Весь день он провел на тренировочной площадке Яна МакЛеода, а когда пришел домой впервые за восемь лет открыл свой запертый шкаф. По правде сказать, было странно увидеть только Клеймор, три кинжала, шафрановую рубашку и, вручную вытканный плед — все что, у него сталось от двадцати восьми лет жизни в Шотландии в четырнадцатом веке.

Камерон задумался, а что же прячут в своих шкафах МакЛеоды?

Он не представлял, что их жены совершенно не знают, кем были их мужья. Проблема была в том, как Джеймс, Патрик и Ян попали в будущее, но Камерон знал, что и на это есть ответ. Может этот ответ поможет и ему понять, как он сам попал сюда. Но он совершенно отчетливо помнил, что сказала ему Саншайн.

Я не хочу быть еще одной женщиной.

Он зарылся руками в волосы и чертыхнулся.

Камерон не хотел, чтобы она была таковой, но не знал, что собирался делать с ней. Он попал в такую же ловушку обстоятельств, здесь, в Лондоне, как и в средневековой Шотландии, когда был связан по рукам и ногам долгом. Камерон от чистого сердца выругался, но это не принесло ему облегчения.

Почему он не мог встретить ее раньше? Их встреча могла бы произойти и не очень давно. Пару месяцев назад.

Хотя от мысли о том, что она оказалась бы втянута в то безумие, которое устроили Натан и Пенелопа Айнсворт у него по спине пробежал озноб.

Камерон отбросил эту мысль. Он был в Шотландии, был в порядке, у него было несколько часов, чтобы сделать то, к чему толкало его сердце. Камерон открыл крепкую дверь, быстро оседлал двух лошадей и вывел их в прохладный, весенний туман, вскочил на одну из лошадей и, не колеблясь, пустил ее галопом на север. Он проведет день с Саншайн Филипс и узнает, что их ждет в конце этого дня.

Когда он подъехал к ее дому, из окна на кухне уже лился свет. Он спешился и, оставив животных за домом, бесшумно подошел к входной двери. Камерон приготовился к неприятному чувству, которое обрушиться на него, когда он перешагнет порог Саншайн. Но все равно не был готов к тому, что произошло, когда она ответила на его стук.

Дежавю ударило его так, словно его растоптала лошадь. И чтобы не упасть, Камерон схватился за дверной косяк.

Он уже приходил в этот дом, стучал и видел женщину, которая ему открыла. Женщину с длинными, вьющимися волосами, в черной блузке и черной длинной юбке.

— Камерон? Камерон, с тобой все в порядке?

Камерон сделал шаг назад. Хотел что — то сказать, но просто не мог. Он закрыл рукой глаза, и подумал, что просто заболел. Снова, черт побери.

Сани заставила его отойти еще на несколько шагов. — Наклонись, — жестко сказала она, — Дыши.

Камерон наклонился, упершись руками в бедра, и сделал, как она сказала. Он стоял там, наклонившись, и изо всех сил пытался удержать завтрак там, где ему следует быть. Он почувствовал, как Саншайн проложила одну руку ему на плечо, а другой гладила по голове, словно пытаясь успокоить. Что бы ни было с этой дверью, Сани покончила с болью одним единственным прикосновением.

Господи, ему удалось привести ведьму МакЛеодов почти семьсот лет назад?

Простая мысль об этом причинила Камерону мучительную головную боль, так что он прекратил думать и сосредоточился на дыхании. Он выпрямился, когда решил, что вроде может сделать это, и увидел, что Сани удивленно смотрит на него.

— Что ты здесь делаешь?

— Приехал спросить, не хочешь ли ты прокатиться на лошади со мной, — хрипло сказал Камерон, стараясь, что бы это прозвучало как обычное приглашение.

Сани посмотрела на него, а потом отвернулась. — Я не могу.

Он схватил ее за руку. — Саншайн, пожалуйста. — Ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем он понял, что может спокойно говорить. — Просто прокатимся до Камерон Холла, позавтракаем. Ничего больше.

Саншайн наклонила голову, затем повернулась и посмотрела на него. — У тебя будет завтрак на троих?

— Нет, — тихо сказал он. — Только ты и я.

Она вырвала руку и отошла. — Это плохая идея…

— А тебя можно подкупить? — спросил Камерон, прежде чем успел подумать.

Сани удивленно оглянулась. — Что ты имеешь в виду?

— Я дам тебе, все, что ты захочешь, если ты дашь мне то, что хочу я. А я хочу, чтобы ты проехалась со мной до дома. — Камерон замолчал. — Теперь очередь за тобой, назначь свою цену.

Сани выглядела ужасно растерянной. Она, молча, смотрела на него несколько секунд и пожала плечами, хотя совершенно не выглядела спокойной. — Я думаю, ты можешь ответить на пару вопросов.

— Не такую цену, — сказал он и улыбнулся, хотя предполагал, что улыбка получилась довольно-таки кривой. Он не волновался по поводу личных вопросов. У него были не просто секреты, и он никогда не попадал в ситуации, когда надо было раскрывать их. И это было доказательством того, как отчаянно он желал ее компании.

— Иди, оденься, женщина, и выходи, — сказал он, пока она не передумала.

— Сейчас, — медленно сказала она, хотя ее голос и не был полон энтузиазма. Она посмотрела на него еще раз и, развернувшись, вошла в дом. — Я сейчас.

Камерон хотел было подождать ее у порога, чтобы убедиться, что она не сбежала к Патрику, но решил, что для его бедной головы будет лучше, если он подождет ее у лошадей. Он похлопал лошадь по шее и прислонился к ней головой, пытаясь глубоко вздохнуть и успокоить боль, что все еще терзала его.

— Камерон? — спустя секунду или две позвала Саншайн.

Он закрыл глаза. Пенелопа не звала его так, не подставив впереди «Лорд» и если не разговаривала с ним в чьем — то присутствии. Она звала его Мак, как и многие другие люди за последние годы, но ему это имя никогда не нравилось, пока Саншайн не назвала его Камерон.

— Камерон?

— Я здесь, — откликнулся он.

Сани появилась из — за угла с курткой в руках и остановилась рядом с лошадью, которую он привел для нее. Сани заколебалась. — Твой персонал не удивится, почему ты завтракаешь с девушкой, которая не является твоей невестой?

— Они все будут заинтригованы, когда увидят за столом настоящую Шотландку.

— Я не шотландка.

Камерон нахмурился. — Я думал ты МакКензи.

У Сани открылся от удивления рот. — Что?

Он потер пальцами переносицу, и только после этого смог сосредоточиться на ней. — Что «что»?

Сани уставилась на него, словно только что увидела приведение. — Как ты узнал?

Камерон открыл рот, что бы сказать, что она сама говорила, но понял, что не может вспомнить этого. Он принимался говорить несколько раз, но под конец пожал плечами. — Понятия не имею. Ты и вправду МакКензи?

— По матери, — сказала Саншайн, а скорее прошептала.

— Догадался, — сказал Камерон. Он решил, что если будет рыться в этом глубже, ничего хорошего ему это не принесет, так что оставил все как есть. На земле МакЛеодов, как он лично в этом убедился, творилось, что — то странное. Чем быстрее они доберутся до его замка, тем лучше для них обоих. Камерон помог Сани сесть в седло и, вскочив на спину своей лошади, пустил ее вперед

— Патрик и Мадлен не будут волноваться, что ты исчезла?

— Я обычно оставляю записку в ванной.

Камерон кивнул и поскакал на север от леса. Когда они достигли луга, он просто наблюдал, как Саншайн взглядом обводит окрестности, словно нашла в этом луге то, что глубоко тронуло ее душу.

Он понял. Он чувствовал это, когда смотрел на нее.

Спустя два часа, он спешился у собственной конюшни. Камерон обошел лошадь, чтобы помочь Саншайн, но был не достаточно скор и только забрал у нее поводья, чтобы передать их крепкому парню.

Мужчина посмотрел на Сани с хмурым неодобрением на лице. Камерон, тихо ругаясь, стал между ними. Ему нужно было провести в Шотландии больше времени и узнать, кого он нанял ухаживать за конюшней. Камерон положил руку на узкую спину Сани.

— Allons-y(Пойдем), — тихо сказал он по-французски.

Сани выстрелила в него взглядом, и отчетливо сказав, что он идиот, и, не дожидаясь его, демонстративно вышла из конюшни.

Камерон сразу же бросился за ней, хлопнув за собой дверью. — Саншайн…

— Мне нужен телефон. Патрик заберет меня.

Камерон следовал за ней, и поймал, прежде чем она смогла оказаться внутри. Он захлопнул перед ней дверь, и развернул ее, сжав за плечи.

Ее полный гнева взгляд перешел во что-то совершенно другое. Она выглядела так впервые с того времени, как он увидел ее при входе в холл Патрика, тем вечером, когда он чуть не переехал ее, словно разбилась бы на маленькие кусочки, если бы он не позаботился о ней. Он прислонился плечом к двери под навесом, который некая инициативная душа воздвигла в девятнадцатом веке, и обнял ее.

— Сани, пожалуйста, постой, — прошептал он. — Пожалуйста.

Саншайн еще несколько секунд вырывалась, но потом судорожно выдохнула. Камерон притянул ее еще ближе, и она не сопротивлялась. Камерон несколько минут гладил ее по голове, прежде чем она, наконец, глубоко вздохнула, обняла его за пояс и прислонилась щекой к груди.

— Мне не стоит оставаться.

— Этот мужчина в конюшне только недавно принят на работу, чему я не очень рад, — быстро сказал он. — Он точно также мрачно смотрел и на меня, так что не принимай на свой счет. Кроме того, ты не можешь уйти пока не потребовала свою награду от меня, верно? Вот он я, сдаюсь на твою милость.

Она немного расслабилась. — Останусь, наверно, на минуту или две. Пока ты в моем распоряжении.

Камерон улыбнулся. — Согласен.

— Патрик сказал, Алистер сделал тебя наследником восемь лет назад, — без колебаний начала Саншайн. — Что ты делал до этого?

Камерон закрыл рот, только потому, что понял, что он открылся. Господи, это был последний вопрос, который он ожидал услышать от нее.

— Пасуешь?

Камерон еще сильнее обнял ее. — У меня просто перехватило дыхание. Ты переходишь на личности.

— Я любопытная. Это-то и делает меня хорошим знатоком трав.

— Это то и заставляет тебя искать лобелию везде, где бы ты ни была, — пробормотал он. Камерон глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, и дал свое, обычное уклончивое объяснение. — Я, конечно, был … родственником Алистера. Я, так сказать, очнулся… в его компании.

— Как?

— В этом моя память меня подводит, — искренне сказал он.

— Что последнее ты помнишь?

Камерон, хотел спросить, почему ее это так интересует, но пока она охотно оставалась в его объятиях, он решил, что будет лучше не поощрять никакие мысли о том, чтобы она стала вырываться. — Помню только, как скачу от кого — то на лошади, — медленно сказал он. — Следующее, что я помню, как очнулся в больнице. А между этим пустота.

Кроме того, что помню как толкал кого-то в дом Морейж. Камерон задумался, кто это был.

Могла ли это быть Сани?

— Камерон, ты дрожишь.

— Холодно, — не раздумывая, сказал он, потому что это звучало не так сумасшедше чем, если бы он сказал правду — что он стучал в дверь ведьмы МакЛеодов, а Сани открыла ему дверь. Но это невозможно.

Верно?

— Сейчас весна и у меня такое подозрение, что ты выживешь, — твердо сказала она. — Теперь, я хочу точно знать, как ты связан с Алистером.

— Думаешь об изменении завещания?

Камерон шутил, но когда Сани подняла голову, чтобы посмотреть на него, увидел, что она совершенно серьезна.

Он поднял руку и пропустил ее намокшие волосы сквозь пальцы, поднимая их со лба, и убрал за ушко.

— Почему ты хочешь знать? — спросил он, улыбаясь так широко, как только мог.

— Хочу знать о тебе все, — прошептала она. — Хочу знать, кто твой отец, кто твои братья, кто твоя мать. Хочу знать, какая твоя жизнь от восхода до заката. Хочу знать, почему мой порог причиняет тебе боль.

Камерон открыл рот, чтобы дать ей какие-то вежливые уклончивые ответы, чтобы все еще удержать ее в объятиях и не нарушить их уединенности. Но вместо этого, прежде чем он успел остановить их, вырвались слова, которые он и не думал говорить.

— Возможно, — услышал Камерон собственный голос, — я постоянно прохожу мимо ответов, оставляю тебя в прошлом.

Саншайн потрясенно уставилась на него и из ее глаз внезапно полились слезы, словно кто-то ударил ее. Камерон пытался что-то сказать, попросить прощения, утешить ее, но он был так далек от спокойствия и здравомыслия. Все что он мог сделать, это прижать ее к себе и крепко держать. Саншайн плакала. Даже простой ее всхлип разрывал его сердце. Она плакала так надрывно и сильно, что он подумал, что она может заболеть.

— Саншайн, — беспомощно сказал он, но она его не слышала. Камерон испугался, что ей действительно станет плохо, если он ничего не предпримет. Камерон нащупал дверную ручку, поднял Саншайн на руки и внес в дом.

Миссис Гиз с удивлением встретила его на полпути к лестнице. Он сказал ей, что утром приведет гостью позавтракать, и гостья, он мог поручиться, не будет отсылать все назад, как это делала Пенелопа. Он предположил, что она не ожидала, что гостья к завтраку потеряет голову, прежде чем он пригласит ее за стол.

— Немедленно несите ее наверх, — без колебаний сказала миссис Гиз. — Я прослежу, чтобы ее положили в ванную. — Она строго взглянула на Камерона. — Вам не следовало привозить ее под дождем.

Камерон предположил, что дождь не имеет никакого отношения, к состоянию Сани, но не стал говорить слишком много. Он лишь пошел за своей поварихой и вселяющей во всех слуг страх начальницей наверх в одну из комнат для гостей. Он поставил Сани на ноги, и оказался бесцеремонно выдворенным из комнаты.

— Но…

Дверь закрылась у него перед носом.

Камерон постучал, но ответа не последовало, и дверь осталась закрытой. Он нахмурился и решил, что быстро переоденется и сможет быть полезным, если миссис Гиз откроет дверь. Камерон нашел сухую одежду для Сани, отправил ее с одной из горничных, переоделся сам и приютился в гостиной на втором этаже. Камерон развел огонь и беспокойно стал ходить по комнате.

Возможно, я постоянно прохожу мимо ответов, оставляю тебя в прошлом.

Он понял, что эти слова были ближе к истине, чем он хотел ей сказать. Он не был уверен, когда это случилось, но понял с шокирующим оттенком ясности, которая, принимая во внимание, что он чувствовал к Сани, уходила намного глубже в прошлое, если учитывать как мало времени он знал ее. Это было безумием. Он в первый раз увидел ее только… Сколько недель прошло с тех пор? Четыре? Пять? Он мог пересчитать по пальцам, сколько раз они виделись с той первой случайной встречи.

Тогда, с какого момента он так отчаянно желал ее?

Камерон решил, что достаточно давно, но не нашел точного ответа. Вскоре он услышал, спускающиеся с лестницы, голоса. Один принадлежал миссис Гиз. Ему потребовалась минута, чтобы понять, что второй голос принадлежал Саншайн и говорила она на чистом французском. Они обменялись поцелуями в щеку. Миссис Гиз пообещала Сани чай, чтобы она согрелась изнутри и завтрак на ее вкус и решительно направилась выполнять обещания.

Сани повернулась и посмотрела на него.

На ней была только фланелевая пижама. Рукава и штаны были подвернуты, а волосы завернуты в полотенце. Она была безумно привлекательна, и Камерон не смог устоять и рассмеялся.

Саншайн уставилась на него. — Я не нашла ничего другого.

— Я оставил ее для тебя, — сказал он, проходя через комнату к ней.

— А здесь нет ничего моего размера? — печально спросила она.

— Думаю, ты могла бы взять что-нибудь у миссис Гиз, но она немного ниже тебя.

— А разве Пенелопа не оставляла здесь вещи?

— Никогда, — не раздумывая, ответил Камерон, — даже если бы она часто здесь бывала, то наверняка не оставила бы. Да и была она здесь дважды, и оба раза постоянно на что-то жаловалась.

— И давно ты помолвлен с ней?

— Практически два месяца.

Сани выглядела немного обескуражено. — Так мало, — только и смогла она выговорить.

Камерону хотелось польстить себе, сказать что понимает, что она испытывает — и что в точности разделяет ее чувства. Он оплатил кольцо Пенелопы, а через две недели столкнулся с Сани у магазина Тавиша.

Если бы только у него хватила здравого смысла отложить помолвку…

Если бы только он мог разорвать ее теперь.

— А ты не думал, что она могла оставить что-то в твоей комнате, чтобы это напоминало тебе о ней, — многозначительно продолжала Саншайн. — Так как она не часто здесь бывает.

— Она никогда не была в моей спальне, — на автомате ответил Камерон и, обнаружив, что краснеет, закрыл рот. Он с трудом верил, что сказал что-то в этом духе. Он определенно не закончил раскрывать секреты у парадной двери.

У Сани от удивления открылся рот. — Ты никогда с ней не спал?

Камерон попытался уйти от ответа. — Кажется, я бы хотел, как вы там говорите в Колонии, воспользоваться пятой поправкой (Имеется в виду пятая поправка к Конституции, говорящая о защите свидетелей).

— Ты шотландец, у вас нет пятой поправки, — быстро ответила Сани. — Почему ты с ней не спал?

Вообще — то, список причин был довольно короткий, и по большей части состоит из отчетливой нехватки любви. Хотя, он не был уверен, что может сказать так много Саншайн и не увидеть ее немого вопроса, что, черт побери, он делал, пребывая помолвленным с этой женщиной. Камерон искал менее обличающую его и подходящую к ситуации причину, которую бы смог сейчас назвать.

— У нее есть любовник. — медленно сказал он.

— И ты не хочешь, быть добавленным к ее списку?

Камерон поднял бровь. — Вообще — то, нет.

Сани какое — то время внимательно на него смотрела, а затем прошла мимо него. — Вот и хорошо. Теперь я останусь на завтрак.

— А чем я могу заплатить, чтобы убедить тебя остаться еще и на ленч? — не сдержавшись, спросил он.

— Ты, должно быть, не захочешь знать, и наверно не стоит искушать судьбу. Я загляну во все укромные уголки, во все щели и заставлю почувствовать себя не в своей тарелке еще кое-какими личными вопросами. Думаю, это будет хорошее развлечение. Верно?

Камерон улыбнулся. — Да, могу себе представить.

Саншайн улыбнулась ему через плечо. — К слову, она сошло с ума. — сказала Сани, затем отвернулась и стала уютно устраиваться в его гостиной. Камерон был вынужден опереться на дверной косяк, чтобы устоять на ногах. Он не мог сдержаться и не улыбнуться, отчасти от того, что она сказала, а отчасти, потому что она так легко себя чувствовала в его любимой комнате.

Не в пример Пенелопе, которая никогда бы не потерпела пижаму и босые ноги, но еще больше она бы вышла из себя проведя утро без магазинов, светского общества и папарацци.

Камерон смотрел, как Сани бродила по его святилищу, прикасаясь к вещам, которые привлекали ее внимание, останавливаясь перед картинами, прикладывая руку к холодным камням стены, и не был удивлен, поняв, как сильно хотел, что бы она провела здесь не только одно единственное утро.

— Это великолепное крыло, — наконец сказала она. — Его не было здесь в средние века, верно?

Камерон моргнул. — Вообще — то не было. Его построили в шестнадцатом веке, а в восемнадцатом веке расширили. Я сам внес несколько изменений пару лет назад.

— Конечно, — сказала Сани и выглядела при этом сконфужено. — Мне следовало догадаться.

— Ты видела картины? — осторожно спросил он.

— Гм, конечно, — сказала она, энергично, кивая. — Большинство из них. О, посмотри сюда.

Камерон следил, как она прошла через комнату и остановилась перед камином. Он хотел подумать над тем, что она сказала, но ее присутствие, так отвлекало, что он понял, что думать не может. Камерон только стоял и следил, как она осматривала его камин.

В это время он забрал у миссис Гиз поднос, полный всяких деликатесов, и поставил его на кофейный столик. Сани заставила женщину святиться от похвалы в адрес ее великолепных кулинарных способностей. Миссис Гиз одарила его взглядом, что весьма красноречиво говорил, что он будет полным дураком, если даст Сани уйти, оставив его одного. Саншайн села на колени у столика и начала наполнять тарелку для него.

— Твой французский идеален, — тихо сказал он.

— Мои родители были лингвистами, — пожимая плечами, сказала она, — и я год училась в Швейцарии в школе — интернате, где французский был de rigueur (Оюязателен). А после меда я год жила в Париже.

— Твои родители должны были очень рады этому, учитывая, что они занимались языками всю жизнь.

— Вообще — то, они рвали и метали, — призналась она. — Я окончила медицинскую школу, но перед тем как поступить в ординатуру, все бросила, так что я могла улететь в Париж, учиться готовить — к их огромному недовольству.

— Почему ты не захотела быть врачом?

Сани пожала плечами. — Я не представляла, как буду проводить все время в больнице, разрезая людей. Я лучше буду снаружи.

Камерон не мог в это поверить. — А что еще ты сделала, чтобы довести бедных родителей до помешательства?

— Мне тридцать три, Кам, — сказала она, передавая ему тарелку. — Я сделала все что могла.

Камерон удивленно моргнул от того, как она его назвала, затем поставил тарелку, так что мог вскочить и поймать Сани, прежде чем она убежала из комнаты. Господи, а она быстрая. Он едва успел остановить ее у двери.

— Не убегай.

Она вся тряслась. — Я хотела сказать Камерон!

Он осторожно обнял ее за плечи. — Я не против, — медленно сказал он, очень бережно взяв ее за руку и потянув назад к столику. — Возвращайся к камину и поешь. Ты никогда не загладишь промах, если не совершишь хороший набег на все, что принесла для тебя миссис Гиз.

Сани кивнула, хотя выглядела так, словно при малейшей возможности снова была готова сбежать. Камерон усадил ее, затем сел сам и, дав время и ей и себе, что бы расслабиться, переварить то, как она его назвала, сосредоточился на еде.

Прошло слишком много времени, с тех пор как он слышал это имя от кого-то, простой звук имени потрясал. Но она не имела в виду ничего такого. Это просто ошибка.

Незваное видение женщины стоящей в доме Морейж МакЛеод в длинной, мягкой черной юбке снова вернулось к нему.

Но это было только первое, что ставило его в тупик. Откуда Сани знала о планировки его замка в прошлом, но не знала о новых изменениях? Не было никаких чертовых картин его замка уже многие годы, кроме тех, что хранились в его личной библиотеке. Откуда она узнала, что у него есть единокровные братья? Для всех он был единственным выжившим ребенком дальнего родственника Алистера, который погиб в пожаре тридцать пять лет назад.

Откуда она узнала, что его называли Кам?

Он почувствовал, как к его рукам прижимается чашка.

— Выпей, ты не важно выглядишь.

Ему было плохо. Камерон выпил то, что Сани протягивала ему, и посмотрел на нее. Она старательно избегала его взгляда, то старательно делая вид, что есть, то бросая косые взгляды на выход. Она хотел спросить ее… Спросить что? Знала ли она его в другое время?

Это звучало совершенно ненормально. Она посмотрит на него, словно он потерял остатки здравого смысла, а потом сбежит навсегда. Камерон потер лицо руками, и собрав эти самые остатки здравого смысла, оглянулся по сторонам в поисках, чего бы ему сделать. Он увидел стул рядом с камином, подцепил его ногой и поманил Сани.

— Давай я займусь твоими волосами.

Она резко закрыла глаза, глубоко вздохнула и, поднявшись на ноги, села на стул.

Она показала расческу.

Камерон снял с головы полотенце, отложил в сторону и стал работать. Может это была единственная приятная вещь, которой он бы занимался годами. Расчесывание избавило его от размышлений, и позволило прикасаться к Саншайн, не давая ей повода для бегства. Он растягивал это занятие, как только мог, затем просто сел рядом и праздно пропускал ее волосы сквозь пальцы, любуясь крупными локонами. Сани вздрогнула, не один раз. Так же как и он.

Камерон, в конце концов, обняв за плечи, прижал ее спиной к себе и, закрыв глаза, и уткнулся подбородком в макушку. Господи, он пропал. Окончательно и бесповоротно.

Что, черт возьми, ему теперь делать?

Но он разберется со своей жизнью потом. Сейчас, он хотел лишь одно. Он сделал глубокий вдох, медленно повернул Сани, пока она не оказалась лицом к нему. Она подняла на него большие глаза.

— Камерон…

Он покачал головой, скользнул одной рукой ей под волосы и прижал к своей груди. Она не двигалась, не вырывалась, только настороженно смотрела, отчаянно чего — то ожидая. Это было сродни тому взгляду надежды, который был у нее во дворе Яна МакЛеода, только на этот раз Камерон прекрасно его понял, потому, что чувствовал тоже самое.

Он слабо улыбнулся и закрыл глаза, когда наклонил голову поцеловать ее…

Неожиданно под рукой зазвонил телефон.

Звонок так сильно напугал его, что он чуть не упал на Сани. Он выпрямился и выругался. — Не двигайся.

Саншайн покачала головой, словно только пробудилась ото сна. Камерон снова тихо выругался и потянулся за телефоном, который лежал на столе, рядом с ними.

— Да, — смог произнести он.

— Нет, Мак, привет. Приве-ет.

Камерон тяжело вздохнул. — Привет, Пенелопа.

Сани встала и направилась к двери. Он зажал рукой трубку. — Подожди…

Саншайн посмотрела на него, покачала головой и ушла.

— Мак? Мак, ты совершенно не уделяешь мне внимания!

— Что тебе надо, Пенелопа? — утомленно спросил он.

— Я хочу напомнить тебе о благотворительном вечере, который мы устраиваем завтра. Ты, как предполагалось, должен был быть здесь сегодня вечером, помнишь? Сегодня понедельник, Мак, или ты не заметил?

Он заметил, потому что должен был привести в порядок пару дел этим утром, что он надеялся, перерастет в целый день рядом с Саншайн.

— Подумай о тех, кто придет, — твердила Пенелопа.

Он честно не мог вспомнить, кто же придет, или, что еще лучше, ему было наплевать на них. — Я буду, — сказал Камерон, клянясь, что это будет последний раз, когда он посещает подобное мероприятие.

Хорошо, может не последний. Он должен появляться на людях больше, просто чтобы держать Натана и Пенелопу ближе.

— Мак, ты меня слышишь?

— Конечно, — автоматически ответил Камерон. — Я буду завтра.

— Сегодня вечером, — сказала вместо этого Пенелопа. — Я сказала сегодня вечером.

— Не могу. У меня дела.

— Разберись с ними быстрее.

Пенелопа отключилась. Камерон, выругавшись, кинул телефон и бросился из комнаты. Остановившись в коридоре он услышал, как хлопнула входная дверь и побежал по коридору, спустился с лестницы в три прыжка и рванул через большой зал, открыл дверь как раз вовремя, что бы увидеть, как закрылась дверь Лэнд Ровера.

Гравий врезался в босые ноги, но он не обращал на это внимания и все равно бежал к машине. Он обежал машину и резко открыл дверь.

— Ты в моей пижаме, — были первые слова, что сорвали с его языка.

Взгляд, которым его одарил Патрик МакЛеод, бел просто убийственным. Камерон взглянул на него.

— Как ты приехал сюда так быстро.

— Увидел записку в ванной и подумал, что ее, возможно, надо спасать. — Холодно сказал Патрик. — Смотрю, я был прав.

Камерон накрыл руки Сани. — Пожалуйста, не уходи, — тихо сказал он. Когда она все еще не обращала на него внимания, он стал искать способ хоть как-то отвлечь ее, пока не придумает, как убедить ее остаться. — Почему ты называла меня Кам?

Слезы текли по лицу Сани. — Потому что Сим так звал тебя, — прошептала она и посмотрела она него. — Потому что ты хотел, слышать как тебя так называет кто — то, кого ты любишь.

У Камерона было чувство, словно она ударила его в солнечное сплетение. Он сложился вдвое и был рад этому. Так было легче дышать.

Патрик потянулся через Сани. — Уйди.

Камерон пошатываясь отошел, иначе бы Патрик просто прищемил его дверью и вздрогнул от боли, когда зять Сани нажал на газ, и испод колес полетел гравий. Он чуть не выколол ему глаза. Но Камерон все-таки смог проводить взглядом уносящийся от него Лэнд Ровер.

Потому что так звал тебя Сим. Я хочу знать о твоих братьях. Я МакКензи по матери. Потому что ты хотел как тебя называет так кто — то, кого ты любишь.

Ее слова гремели в голове, что Камерон чуть не потерял сознание. Он оставался на улице, под дождем, пока не решил, что сможет выпрямиться. Он поднялся, развернулся и нетвердой походкой пошел в замок. Миссис Гиз обратилась к нему раньше, чем он дошел до середины большого зала.

— Ее одежда высохла.

— Я отвезу ее потом, — только и смог сказать Камерон.

Он добрался до своей спальни и упал на кровать, только потому, что случайно споткнулся о нее и у него не было выбора. В голове беспощадно стучало. Он хотел, хоть немного ужасного варева Сани.

Камерон, скачи за ведьмой МакЛеодов.

Господи, он знал ее в прошлом?

К тому времени как голова перестала так сильно болеть, и он смог сесть, прошла уже большая часть утра. Он встал и пошел искать ключи.

Камерон имел несколько вопросов к этой славной ведьме МакЛеода, и у него не было намерения ждать.

Камерон подъехал к ее дому на машине, так было быстрее, чем верхом, пошатнувшись, вышел из нее и подошел к двери. Ему было так плохо, что его даже не волновал порог Саншайн. Камерон постучал.

Дверь открыл Патрик МакЛеод, который даже не удосужился сказать, формальное «привет» прежде чем ударить его. Камерон развернулся вокруг себя и растянулся — во весь рост на капоте своего в-безумную-четверть-миллиона-фунтов-стерлингов Мерседеса. Только после того, как железный кулак пару раз прошелся по его внутренностям, Камерон встал.

— Черт побери, — Камерон ловил ртом воздух, выставляя руки, чтобы сдержать Патрика. — Хватит!

— Если бы ты удобрял мой сад, вот тогда бы хватило, — рычал Патрик.

По крайней мере, кулаки Патрика больше не опускались на его бока. Опираясь рукой на стену дома Морейж, Камерон принял горизонтальное положение и ждал пока не смог говорить, не потеряв свой завтрак.

— Я хочу увидеть Сани, — тяжело дышал Камерон.

— Ее здесь нет.

— Где она?

— В Инвернессе, там она может купить билет до Лондона. Она возвращается в Штаты.

Камерон задумался, он увидел звезды благодаря помощи Патрика, или из-за услышанной новости. — В Штаты? — не веря, повторил Камерон. — Почему?

— А ты как думаешь, болван?

Камерон осторожно подошел к машине и посмотрел вниз. От одной стороны к другой протянулся след от заклепки на джинсах, да и черт с ней. Камерон сел, несколько раз судорожно вздохнул, и поднял глаза на Патрика. — Не думаю, что ты позвонишь ей, и будешь уговаривать остаться, верно?

— Думаю, не стал бы.

Камерон еще раз глубоко вдохнул и поморщился от боли. — Не думаю что, для тебя хоть что-то измениться если я скажу, что люблю ее.

— Для меня это ни черта не меняет, — резко сказал Патрик. — Но я не представляю, изменит ли это для нее что-нибудь. Ты отвратительно с ней обходился.

— Я не хотел, — тихо сказал Камерон. Он сложил руки на колени и стал считать. Ему потребовалось какое-то время, чтобы подобрать слова, которые могли бы убедить Патрика помочь ему. Он посмотрел на зятя Сани. — Мне нужна твоя помощь. Назови свою цену.

Патрик сложил на груди руки и прислонился к дверному косяку. — Дата твоего рождения.

Камерон не был удивлен вопросом и предполагал, что Патрик не будет удивлен ответом. — Двадцать пятое ноября 1346.

Патрик фыркнул. Он оттолкнулся от косяка и достал что-то из заднего кармана. — Ты заслужил то, что Джеймс передал тебе. Обсудим что делать с Сани после того как прочитаешь.

Камерон встал, что бы взять письмо и почувствовал какую-то дрожь воздуха, когда его пальцы коснулись бумаги. Вообще-то он не верил в магию, но именно в эту секунду, почувствовал, что следует заново обдумать этот вопрос. Он поднял взгляд на Патрика, но тот только стоял, скрестив руки на груди, и, молча, наблюдал за ним.

— От кого оно? — обеспокоенно спросил Камерон.

— От Морейж Джеймсу.

Камерон открыл письмо и стал читать.

Ему пришлось перечитать его трижды, прежде чем слова обрели смысл. И когда они это сделали, он сделал саму умную вещь за весь месяц.

Камерон закачался у входа в дом Сани, ударился головой о порог и без борьбы погрузился во тьму.

Это было то, что нужно.