Рубежи

Глава 15. Испанские нищие

Карта мира, выведенная на экран, поражала своей детализацией. При необходимости выбранный участок можно было приблизить вплоть до изображений, полученных с помощью уличных камер наблюдения, даже если таковых не имелось в наличии и вовсе не предполагалось устанавливать — их легко заменяли специальные руны. Но Коичи Абэ интересовали лишь оставшиеся неочищенными руны-сателлиты и их окрестности. Он делал магические копии выбранных участков карты и огненными татуировками выбивал их себе на левой руке. Судя по тому, как он при этом кривился, процесс переноса оказался болезненным, что не могло не порадовать Лану. Это было мелочно — радоваться чужим неприятностям, но она слишком устала, чтобы отказывать себе в подобном.

Устала бояться за свою жизнь. Устала вздрагивать каждый раз, когда раздавался скрип открывающейся двери. Устала надеяться, что Дерек никогда больше не появится в ее жизни, и бояться последствий, если он всё-таки вернётся. И ещё больше устала от неизвестности и ожидания, потому, когда Коичи заявил, что они возвращаются к очистке рун-сателлитов, она даже обрадовалась.

Полных карт мира у Творцов имелось не так уж и много: в Шамбале, в Башне и у пяти главных кланов — Феллоузов, Абэ, Фернандесов, Маркони и Ниланов. Ниланы изначально поддерживали Лин Вея, а потом и Макса, ставшего правой рукой Верховного Творца. Поместье Густафа Маркони оказалось последним местом Силы, и тащить туда Лану с ее нестабильной магией и неконтролируемой тенью было опасно. Дома Феллоузов и Абэ находились под наблюдением у ФБР: Дерек, чтобы усилить себе и Лане информационный шум, обнародовал историю с маньяком, взяв вину за убийства моделей на себя, а Лану выставив очередной жертвой. И так как он никогда не скрывал дружбу с этими семействами, их в первую очередь стали подозревать в укрывании преступника.

Оставалось сгоревшее, но так и не отстроенное заново поместье Фернандесов. После смерти Армандо Фернандеса и его любовницы Мигель не пылал желанием восстановить это место. Его никто и не заставлял — члены Конклава, узнав, что подвал с картой пожар не затронул, скрыли от владельца сей факт. Им не нравилось, что задира Мигель подружился с Денисом Давыдовым и, как следствие, попал под влияние Верховного Творца. Сейчас же, когда после неудачной игры в двойного агента Мигеля схватили и собирались отправить к Внешнему Рубежу, картой можно было воспользоваться без опасения оказаться пойманными владельцем.

Коичи Абэ вообще всех, находящихся на Внешнем Рубеже, считал покойниками. По его словам, если Рубеж не высосет из своих защитников весь огонь, то уж точно заметно ослабит. И когда Лана закроет Врата, с непотомственными и просто неугодными Конклаву творцами расправится клан Феллоузов.

— Это же геноцид! — укорила его Лана.

— Это вынужденная мера ради сохранения чистоты магии и традиций сообщества, — Коичи пожал плечами.

По его реакции легко считывалось — дальнейшие разговоры на эту тему бессмысленны. Подобные споры, когда невозможно достучаться до собеседника, Лана не любила, потому предпочла промолчать, понадеявшись, что вместо Мигеля умрет кто-нибудь из Феллоузов, а лучше все они сразу. А ещё лучше — все причастные к Конклаву Огня. И то, что исполнение ее желания, предполагает все тот же геноцид, девушку нисколько не смутило. Когда приходится выбирать между дорогими людьми и желающими тебе смерти, о подобных вещах как-то не задумываешься.

— Не стоит оно сохранения, ваше сообщество, — буркнула Лана себе под нос и отошла к стене, где уселась прямо на грязный пол.

К счастью, Коичи последнюю фразу не расслышал или не обратил внимания, а значит, можно было посидеть в тишине все то время, пока он копирует карту. Она сунула руки в карманы, в одном из которых нащупала брелок и, ощутив его мягкое тепло, крепко сжала в кулаке.

«Всего пара рун, — пообещала она не то себе, не то брелку, — пара рун, и я накоплю в тебе достаточно сил, чтобы сбежать. И пусть кто хочет, тот и останавливает злобную богиню, жертвуя собой».

О том, чем подобное нежелание закрывать Врата может закончиться для ее близких, Лана решила пока не думать. Потом… Она подумает об этом потом, когда выбирать будет действительно сама, а не следовать сделанному за нее выбору. В конце концов, она всего лишь человек, загнанный в угол обстоятельствами, никак не супергерой, чтобы думать в таких условиях о спасении мира…

С продленки ее забирал Ян. Закидывал огромный розовый рюкзак за спину, хватал Лану за руку и тащил домой по скольким улицам Питера: слишком холодным и ветреным, чтобы не заболеть. Но Лана, как любой сорняк, почти никогда не болела, а потому школа стала для нее вторым домом, да и дорога до нее запомнилась до мельчайших подробностей. Они всегда здесь ходили, и Лана частенько поскальзывалась, не поспевая за братом. Ян никогда не останавливался: подхватывал на ходу, бросал, не оборачиваясь, «осторожнее» и спешил дальше.

Сегодняшний день оказался необычным. Брат неторопливо шагал рядом, время от времени шмыгая заложенным носом. Он о чем-то усиленно рассуждал, хмуря брови и вздыхая. Выглядел Ян при этом настолько взрослым, настолько крутым, что Лане захотелось быстрее вырасти, чтобы стать похожей на него. А как быстрее вырасти? Хотя нет, вырасти, вроде бы, маловато будет. Не зря ж мама ругалась: «Вырос, а не повзрослел ни на грамм!»

И тут же зачем-то вспомнилась вчерашняя ссора родителей. Как мама, заслонив собой Яна, орала на пьяного отца: «Это ты, мразь пьяная, обуза! Такую еще пойди поищи!»

Лана остановилась и неуверенно потянула брата за рукав.

— Ян, а что такое?..

— Чего? — тот вынырнул из своих размышлений и удивленно уставился на нее. — Что случилось, Лана?

Спросишь не то — начнется «откуда услышала?», «кто сказал?» и другие страшные вопросы, за которыми следуют нравоучения или кляузы маме. «Потому что приличные девочки так не говорят!» — она мысленно передразнила брата и вслух спросила:

— Обуза. Что такое обуза?

— А? Обуза… Ну это… Что-то тяжелое и ненужное. Прям как твой рюкзак.

— Там учебники! — обиделась Лана и отвернулась.

Ян пожал плечами, взял ее за руку и повел дальше, снова погружаясь в свои мысли. Лана тоже задумалась. Тяжелое и ненужное. Как папа. Из-за которого мама плачет ночами. Из-за которого у Яна частенько бывают синяки. А когда пьяным приходит, Лану всегда запирают в комнате и заставляют читать скучные книжки. И она читает, закрыв руками уши, потому что за стеной начинают ругаться и почти всегда раздаются звуки ударов.

Она снова остановилась и дернула брата за рукав.

— Ян, я решила.

— Чего? — еще больше удивился брат, уставившись на нее своими зелеными глазищами.

— Я не буду обузой! — торжественно пообещала Лана и, подумав, добавила: — Я буду героем!

— Героем?

— Ага. Как Бэтмен.

Она давно не видела брата таким веселым, но он смеялся. Не зло, а наоборот, тепло и заразительно. И она рассмеялась с ним вместе.

— Герой, которого город заслуживает, — не унимался Ян. — Вот уж поистине, герой, которого этот сраный город заслуживает.

— Заслуживает, — смеялась Лана, не совсем понимая, чего они вдруг встали среди продуваемой насквозь улицы. Но холодно не было, скорее наоборот.

— А почему Бэтмен-то? — отсмеявшись, спросил Ян, легонько щелкнув Лану по носу.

— Он летает? — предположила она, пытаясь вспомнить, как выглядит этот самый Бэтмен.

— Не-а.

— А кто летает?

— Супермен. Супергерл. Ангел из людей Икс.

— О! — Лана радостно захлопала в ладоши. — Я буду ангелом! С такими красивыми белыми крыльями! И летать буду! А ты будешь Бэтменом! Или суперменом! Или!..

— Яном? — предположил брат.

Лана радостно кивнула, схватила его за руку и уже сама понеслась домой, где их ждали события, что разительно изменили жизнь всей семьи. События, от которых они слишком быстро повзрослели.

Руна-сателит, выбранная Коичи для очищения, находилась в Антарктике. День выдался безоблачным, и свет солнца помноженный на обилие снега слепил глаза. Лана попыталась прикрыть их ладонью, но подобный «козырек» был практически бесполезен. Еще здесь оказалось жутко холодно, а защитные руны надзирателя почти не помогали. Саботажник он что ли, решивший заморозить ее до смерти и закопать в здешних сугробах? Или решил таким образом мотивировать на быструю и качественную работу?

— А ничего потеплее на первый раз не нашлось? — оборачиваясь к Коичи, недовольно спросила она.

— Это место идеально для наших целей, — сухо отозвался мужчина и кивнул на чернеющий впереди круг: — Тебе туда.

«Идеально», — мысленно передразнила его Лана.

Она прекрасно понимала для каких таких целей выбранная руна-сателлит была идеальной — следить за перемещениями в Антарктике могут только другие творцы, во всех других регионах это могли сделать и обычные люди. Если же после очищения за ними никто не погонится, значит, на Внешнем Рубеже все действительно так плохо, как надеялись члены Конклава Огня. И несмотря на мечты об обратном, Лана понимала насколько они невыполнимы.

Она еще с минуту стояла, собираясь с силами, потом решительно зашагала к оскверненной ритуальным убийством руне. Стоило ступить внутрь деактивированного круга, как черные браслеты на ее запястьях вспыхнули рыжими узорами и почти сразу потухли, утратив над ней власть. Внутренний огонь разгорелся сильнее, хлынул по венам и артериям вместе с кровью, согревая и наполняя сознание радостью. О, это прекрасное мгновение! Миг, когда она полна силы и жизни! Осознание настоящего положения дел вернуло с небес на землю, и Лана принялась плести узор для будущего очищения. В этот раз она решила сделать его больше, чтобы задеть и своего надзирателя тоже.

Хитрость состояла в том, что несколько рикошетных очищений должны были заставить Коичи проникнуться к Лане как минимум сочувствием. Тогда он даст ей фору и не сразу пустится следом, когда она сбежит. А уж она-то сбежит, с помощью магии, без нее, но непременно сбежит!

Подбодрив себя такими размышлениями, Лана опустила плетение на снег, запитала его огнем и активировала получившуюся руну. Линии и черточки вспыхнули алым, снег зашипел и стал плавиться, растворяя тьму чужой боли и смерти, освобождая так и не сошедшую с косого креста душу Ингрид Сквор. Не слушая ее едва различимое «спасибо», Лана бросила короткий взгляд на свои запястья — руны на «Пальцах Смерти» начинали мерцать, в этот раз браслетам понадобилось меньше времени для активации.

Мысленно чертыхнувшись, девушка быстро сунула руку в карман и, нащупав брелок с символикой DM, поторопилась слить в него огонь, сколько успеет. Его нужно накопить много, очень много, чтобы побороть магию браслетов, и еще больше, чтобы Лана смогла после этого сбежать.

Наст под ногами треснул. Очищающая руна оказалась слишком горячей для него, и снег не просто оплавился по краям, но растаял глубоко внутрь ледяной толщи. Девушка покачнулась, но осталась на месте, питая брелок истончающейся силой Изначального Огня. Коичи не двигался. Его так сильно оглушило очищением?

«Ему все равно, провалюсь я под воду или нет? Не верит, что мой огонь прожег толщу льда насквозь?»

Воображение тут же нарисовало чудесную картину, как Лана медленно погружается на дно. Как последние пузырьки воздуха поднимаются вверх, где едва различимые лучи солнца еще освещают быстро покрывающуюся льдом полынью.

Пальцы обожгло, и боль привела в чувства. Очищение было нипричем — Коичи Абэ ждал, когда доступ к Изначальному Огню заблокируют «Пальцы Смерти», и над Ланой возьмёт верх тень. Совсем как Сецуну в прошлый раз. Тогда это спасло ей жизнь, но убило самого Сецуну. Зачем это Коичи? Он не похож на самоубийцу!

Из-за непонимания и страха высвободившаяся тень проявилась сильнее: обвила запястья с ненавистными браслетами на них, блокируя последние крохи Изначального Огня, еще доступного Лане, поползла выше по одежде к шее и голове, чтобы завладеть сознанием. Девушка подняла беспомощный взгляд на Коичи и увидела, как тот, довольно улыбаясь, начал плести сложный орнамент.

— Зачем?

— Ты и сама уже поняла, — охотно ответил мужчина. — Если ты останешься без тени, очищение следующих рун-сателлитов пройдет без проблем.

— Но ты умрешь… А я останусь здесь одна и тоже умру, но уже из-за переохлаждения.

— Не умру, — он покачал головой, словно услышал бессмыслицу, что обычно сочиняют дети. — В отличие от Сецуну, я не выгорал, и моего огня хватит, чтобы контролировать тень.

Первая руна была полностью закончена, но Коичи, не торопясь ее активировать, принялся за плетение новой. Тень же почти полностью окутала тело Ланы, оставив чистыми лицо и пальцы, сжимающие брелок. Тьма шептала, уговаривала, чтобы девушка убила своего надзирателя и воспользовалась силой брелка, чтобы сбежать — накопленной магии уже хватало на одну телепортацию. Проблема была в том, что Лана не умела телепортироваться: демон в детстве этому не учил, сама не запомнила, хотя и видела множество раз, как другие чертят нужную руну.

— Дерек меня убьет, если тени не останется!

— Анжелика проконтролирует, чтобы этого не случилось. Просто будь с ним ласкова, и все будет хорошо.

— Но он!..

«Бесполезно, — поняла вдруг Лана. — Для него… нет, вернее для всех них совсем не проблема, если Дерек меня изнасилует. Дерек же лидер — ему можно. А я так и так, по их мнению, должна умереть. Всего лишь расходный материал, с которым можно делать все, что захочется».

Она сильнее сжала в кулаке брелок и отпустила, вынула руку из кармана, позволив тени окутать себя полностью. Но та не торопилась, словно была разумна и подслушала мысли Ланы. Может, ею все-таки возможно управлять? У Ваньки же как-то получалось, а их тени одного типа. Девушка мысленно попыталась приказать тени собраться вокруг запястья, даже представила, как та выполняет ее приказ. Несколько секунд ничего не происходило, а потом чернота поползла в указанном направлении.

— Что ты делаешь? — раздраженно спросил Коичи.

Он успел завершить вторую руну и готовил плетение для третьей. Судя по всему, первые две отняли у него много сил, жаль, что не все.

— Угадай с одной попытки, — хмуро предложила ему Лана. — Я же тебя не спрашивала, что ты делаешь и почему. Даже не спросила, почему именно ты. Ответ очевиден: раз есть казнь тенями, значит, кто-то умеет их контролировать. Не только Мила или Дэн, потому что они получили свои силы гораздо позже, чем мой отец был этой самой тени скормлен. Почему бы этим не заниматься вашему клану? — она безразлично пожала плечами.

Коичи в свою очередь наоборот оживился из-за последних ее слов.

— Его казнил Сецуну, — внимательно глядя, как остатки тени впитываются в ладонь Ланы, сказал он, но не дождался от нее реакции и продолжил валить убийственными откровениями: — Наверняка уже знаешь, что твой папочка выжил и скрывался под именем Макса Нилана. Вот только жить ему осталось недолго — он отвечает за Внешний Рубеж, а оттуда никто не вернется живым. В том числе твой брат, так бездарно отказавшийся от щедрого предложения Густафа Маркони присоединиться к нам. Считай, что оба они уже мертвы. И уж точно мертв твой Хранитель. Ты ведь его не чувствуешь, да? Не чувствуешь, но наивно надеешься, что он тебя найдет и спасет.

Несмотря на то, что она прекрасно понимала предназначение этих слов, они ранили, больно кололи в незащищенные участки души, заставляя тьму внутри колыхаться от гнева и горя. Нельзя. Нельзя поддаваться на провокацию, даже если все сказанное — правда. В этом случае тем более нельзя! Ведь сохранив тень, она сохранит рассудок, когда браслеты все-таки снимут. Потому что закрыть Врата можно лишь добровольно, а если все ее близкие правда мертвы, то остальные не стоят спасения, что невиновные, что виноватые.

— Тень компенсирует «любящее сердце Калки», из которого создали мою душу, да? — парировала Лана. — Дело ведь не только в безопасном очищении рун? Вы боитесь, что из-за тени я не захочу закрывать Врата. Я бы и без нее не захотела. Да и не хочу. — Взгляд Коичи стал злым, но он остался стоять на месте, чтобы сохранить созданные руны. И Лана поняла, что его надо вывести из себя — пусть ее побьют, но ритуал она прервет. — Единственный, кому вас хотелось спасти, был Калки. Вы не только не приняли того, что он ради вас сделал, но съели его, растерзали, как дикие звери. Знаешь, в детстве я всегда думала: почему Калки не остановил людей, хотя мог? Сейчас поняла. Нет, не потому, что любил — ненавидел. Настолько ненавидел, что не хотел служить вам, спасать, оберегать. И он выбрал смерть, чтобы освободиться.

Забавно, но удар пришелся прямо в цель. Все-таки потомственным творцам рассказывали в детстве другие сказки, в которых Калки не был съеден, а всего лишь смертельно ранен злыми векшами. Перед смертью он, конечно же, разделил свою силу между достойными. Ага, как же. Только вот никому не хотелось быть потомком каннибалов-предателей, Коичи в том числе. Он, наплевав на потраченные на сложные плетения силы, прошел к Лане и с размаху ударил ее по щеке.

— Думаешь, только разговорами можно заставить тебя высвободить тень? К твоему сведению, есть еще пытки, после которых ты останешься жива и сможешь закрыть Врата!

Он ударил еще раз, и в этот раз ей не удалось сохранить равновесие. Руки сразу потянулись прикрыть живот, и только потом Лана сообразила, что выдает себя этим жестом, но убрать их хотя бы к голове уже не могла. Там же защитным слоем собралась тень, поступив умнее — спрятавшись под одеждой.

Коичи завис над ней, с минуту буравил злым взглядом, но еще раз бить не стал. Наверное, понимал, что для создания новых рун у него просто не хватит сил.

— Вставай, — велел он и, видя, что Лана не двигается, сам приподнял ее за воротник рубашки.

Еще через несколько секунд они оказались в том самом доме, в котором она нашла свой брелок. Коичи же бросил ее на пол и велел:

— Поднимайся и приведи себя в порядок. Можешь воспользоваться любой из ванных комнат. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы вернемся в предыдущее убежище, а значит, значительно меньше для тебя рисков встретиться с Дереком. Ты ведь не хочешь с ним пересекаться, я прав?

Лана кивнула и, поднявшись, оперлась о стену. Все-таки очищение и у нее забрало много сил, а еще она успела замерзнуть и промокнуть, когда упала. И понять, что осквернение руны-сателлита успело отравить Коичи, из-за чего очищение на него слабо подействовало: лишь нейтрализовало, не добавив любви к носительнице Искры Огня. Значит, нужно в следующий раз добавить побольше силы. Да, из-за этого меньше огня уйдет в брелок, но и без переманивания Коичи на свою сторону сбежать не получится. А сбежать надо. Не только из-за Дерека. Просто желания спасать творцов и всех остальных не было никакого.

«Пусть они умрут, — решила Лана. — Пусть лучше все они умрут. У меня нет для этих нищих духом ни монетки, ни сочувствия — я сама нищая».

И лишь прижимающийся к бедру теплый брелок змеем-искусителем шептал о том, что Дэн жив и непременно спасет ее. Непременно.