Родословная. Том 4

Глава 18

Эйгор, как и всегда, сидел в своём рабочем кабинете, наблюдая за множеством экранов, на которых проносились потоки информации. Эйгор, как первородный, обладал куда более лучшим восприятием мира и изначально он не очень любил применять свои способности в бою.

Да и в целом сражения никогда не нравились Эйгору. Ему даже после становления первородным нравилось больше заниматься научными трудами, а уж когда он в полной мере раскрыл потенциал своих новых возможностей, то это, разумеется, было направлено на повышение эффективности его работы.

Никлаус тоже быстро понял, что в боевом плане от своего сына он ничего не добьётся и поэтому Эйгор довольно быстро стал его помощником в различных экспериментах, что проводил отец. Впрочем, как и Маркус, спустя пару лет.

Единственное, что их отличало, так то, что Эйгор предпочитал работать с данными и сводить результаты всех экспериментов в единый формат, чтобы и дальше была возможность работать с книгами, которые неизвестно откуда доставал Никлаус. Маркус же предпочитал практические эксперименты и довольно быстро стал ассистировать отцу в его изысканиях, перенимая его навыки и умения.

Наверное, именно тогда Маркус заразился идеей, что магические умения колдунов и ведьм можно привить другому существу, но, разумеется, пока был жив отец, никто и подумать не мог действовать самостоятельно. Пусть Никлаус многое им позволял, но он всегда держал всех первородных в жестких рамках.

Спустя столетия, Эйгор теперь мог честно признаться себе, что они для отца были не более чем удобными инструментами, которые он создал самостоятельно для облегчения его работы. И на этом всё.

Вряд ли Никлаус предполагал, что первородные переживут его. Эйгор более чем уверен, что от большинства из них он избавился бы и, скорее всего, в живых оставил только Демиана. Их брат был самым свободолюбивым из них и при этом исполнительным.

Судя по всему, в нём отец видел самого идеального первородного из всех созданных братьев и сестёр, и именно Демиан сильнее других пострадал, когда они всё же восстали против Никлауса.

Эйгор и сам не заметил как в последнее время он всё чаще мысленно возвращается к событиям того времени. Всё чаще он вспоминает Демиана, который в отличие от них, не боялся возразить отцу. Правда, он тут же получал наказание, но всегда с улыбкой на лице, будто для него всё это было привычным.

И что странно, но кажется, отцу это даже нравилось, что кто-то сопротивляется ему. Но возможно, это уже так представляется, спустя столько веков. Всё же пусть его память лучше, чем у обычного человека, но разум — вещь весьма изворотливая, и может подкинуть иное восприятие событий, которое будет ложным.

Поэтому Эйгор предпочитал сосредоточиться на текущих делах. Его глаза скользили от монитора к монитору, вычленяя нужную информацию, а руки на клавиатуре без остановки вводили различные команды. Всё давно стало привычным и отчасти рутинным.

Гильдия Стражей была полностью его детищем, и без его контроля поначалу всё развалилось бы. Маркус слишком заигрался в свои эксперименты и не осознавал последствия своих действий. Они слишком давно работали в паре и если один что-то натворил, то второй исправлял ошибки другого.

К сожалению, как правило, что-то творил именно Маркус, так что Эйгор сначала по привычке после смерти отца стал исправлять ошибки брата, а потом как-то незаметно увлёкся этим процессом. Изначально это была просто обязанность, которая ему, в целом, несильно нравилась, но вот когда система выстроилась и он взрастил своих первых помощников, система Гильдии заработала. Да, не без огрехов, но в том числе с ней человечество выжило при появлении Разломов и продолжало стремительно развиваться, уже пользуясь ресурсами, что даровало им главное мировое бедствие.

Жаль, что только век людей весьма короток и нынешние поколения не понимают, что Разломы это куда большее зло, чем они думают. Прорывы монстров — это на самом деле такая мелочь, что даже не стоит пристального внимания.

Но хорошо, что основные отделения Гильдии Стражей находятся под контролем Эйгора и его птенцов, которые были обучены так, чтобы управлять всем на местах и снимать часть нагрузки со своего господина. Даже первородному, каким бы способным он ни был, невозможно всё контролировать в одиночку.

Как минимум ему надо иногда спать, чтобы не свихнуться от всех этих потоков данных.

Сейчас же Эйгор вновь сосредоточился на создаваемой им модели, которую приходилось менять каждые несколько лет. Как бы ему ни хотелось, но Разломы часто вели себя непредсказуемо и поэтому необходимо было корректировать прогнозные модели, чтобы понимать, куда следует направить больше ресурсов, а где можно и освободить людей, перебросив их на другие места.

Особенно его радовало, если появлялись регионы, в которых собирались сильные команды Стражей. Если они не начинали гнаться за большими деньгами, то вскоре количество Разломов там сокращалось и уровень угрозы становился вполне приемлемым. Как раз несколько таких зон высветилось на одном из мониторов. И одна из них появилась в дальнем регионе империи.

Впрочем, долго задерживаться на них взглядом Эйгору не получилось — если где-то проблем становилось меньше, то где-то больше. А то и вовсе требовалось подключать элитные команды, в части из которых находились его птенцы, чтобы ликвидировать слишком опасные Разломы. К сожалению, именно сейчас три Разлома на другой стороне планеты слишком разрослись и придётся принимать экстренные меры, чтобы ликвидировать их.

Этой работе конца и края не будет, но Эйгору она всё равно нравилась, ведь тут он ощущал себя на нужном месте. А другого первородный и не желал.

И всё же иногда даже Эйгор задумывался, а что было бы, если бы угроза Разломов не была ты такой острой? Какой бы стала его жизнь?

Зимнее время наконец-то подошло к концу и за окном теперь вовсю виднелась весна. Впрочем, для этого региона зимы-то как таковой особо и не было. Просто становилось теплее, и все. Снег продержался хорошо если с месяц и быстро исчез, не оставив и следа.

Хотя если так подумать, то на состояние природы мне было плевать. Как первородный, я мог себя прекрасно чувствовать в любую погоду и при любой температуре. Да и заболевания из разряда простудных мне точно не грозили. Так что я больше всего не любил слякоть и грязь, а это возможно в любое время года.

За прошедшее с моего пробуждения время, благодаря, в том числе помощи Елены и Блэза, моё поместье было возрождено и восстановлено. Я обзавёлся новыми птенцами и даже получил в своё распоряжение личного учёного, которая всё ещё продолжала какие-то свои безумные исследования в подвале поместья.

Хорошо, что я её лабораторию укрепил, в том числе с помощью рун крови, так что, по крайней мере, можно было не опасаться взрыва, который всё снесёт и придётся отстраиваться дальше.

Разломы я всё так же продолжал закрывать, не слишком сильно выходя из рамок средних тенденций для сильных команд. Иногда, правда, Тея просила редкие ресурсы для своих исследований, но теперь, благодаря тому, что у меня появились помощники, решать такие вопросы стало намного легче. Да и я предпочитал лучше сходить в нужный Разлом, чтобы закрыть эту потребность, чем покупать необходимые ресурсы на рынке.

Всё же моим птенцам необходимо нарабатывать опыт сражений, который никогда не бывает лишним, ну а на рынке… там порой цены скачут так сильно, что мне сложно представить, как в один день один ресурс может стоить совсем ничего, а потом обходиться в стоимость месячного содержания моего поместья.

Этим, кстати, занялся Блэз. Пусть изначально он мне помогал с теневыми вопросами, но чем больше проходило времени, тем меньше его связи становились актуальными. Да, было ещё много полезных контактов, которые могли бы пригодиться мне в будущем, но так как я, по сути, не управлял территорией Маэстро и сам не собирался ввязываться в криминальные дела, то и веса мои люди в этой сфере большого не имели.

В конечном итоге я позволил местным бандам существовать в рамках их территорий, но всегда держал руку на пульсе, ведь компромат в моих руках имел прекрасное свойство не устаревать. Ну а если они всё же забудут про мою доброту и попытаются как-то противостоять мне, то всегда можно нанести ответный визит вежливости. Только и всего.

Так вот, возвращаясь к Блэзу. До его предложения я даже не думал, что ресурсы, добываемые в Разломах, можно использовать таким образом, и после его объяснений просто выделил необходимое для старта работы и сейчас парень полностью погрузился в манипуляции рынком, чтобы обеспечить род всем необходимым. Всё же мы могли позволить себе теперь закрывать несколько Разломов, без необходимости восстановления, и это оставляло в наших руках довольно много ресурсов, которые не хотелось по стандартной цене отдавать Гильдии Стражей.

Конечно, все возникающие запросы мы закрывали, чтобы постепенно расти в рангах внутри Гильдии, но и этой организации не требовались излишки ресурсов. Так что пришлось покупать в городе склады и обеспечивать их охраной, чтобы никто не подумал на них позариться.

Одни уже так рискнули и местные криминальные лидеры получили напоминание, почему меня лучше не трогать и вообще лучше жить мирно с одним скромным первородным.

— Всё же Разломы не перестают меня удивлять, — улыбнувшись, произнёс я, смотря на открывшийся вид.

Я уже побывал в нескольких десятках Разломов, и каждый раз это было что-то своё. И одно дело, если ты заходил в довольно слабый Разлом — там и территория была весьма ограниченной, и совершенно другое, если Разлом был более опасным. Тут порой тебе открывался вид на такие просторы, что дух захватывает. Впрочем, была у этого и обратная сторона — чтобы закрыть Разлом, надо уничтожить всех монстров, а попробуй их найди, когда территория настолько огромная.

Собственно, постепенно мы начали специализироваться как раз на таких Разломах. Бойцы моего рода, благодаря тому, что они были вампирами, являлись прекрасными сенсорами. Я их немного подучил в чтении следов и в целом выслеживанию добычи, и вот уже отряд вполне справляется с поиском не только живых существ, но и тех монстров, которые, по сути, живыми не являются.

— И тем не менее, чем крупнее Разлом, тем больше по времени его зачистка, — прокомментировала это Агата.

— Так мы вроде никуда и не торопимся, — пожал я плечами.

В этот момент из леса неподалеку от нас раздался шум, а затем с нашей точки можно было увидеть, как на пути кого-то крупного стали валиться деревья. Загнанная дичь во всей её красе.

В этом Разломе обитало несколько крупных монстров, каждый из которых предпочитал свою зону для обитания и охоты. И в данный момент одного из них ко мне гнали бойцы. Как и всегда в случае с монстрами, их было достаточно слегка подразнить, чтобы они уже понеслись за людьми, в желании уничтожить и сожрать их.

Пусть мои бойцы и не были людьми, но для монстров Разломов такие нюансы были не важны. Главное, что мои люди могли сойти за привычную для монстров добычу и привлечь её к себе.

Вот они уже оказались в зоне видимости и, заметив меня, стали ускоряться так, чтобы кабаны, которые и были их целью, не потеряли отряд из вида. Стоило же им оказаться на открытом участке, как пятёрка воинов ускорилась, размазавшись едва видимым тенями, вовсю используя скорость вампиров, что они получили после обращения. На таких скоростях человеческий глаз видел лишь смазанный силуэт и не мог уследить за перемещением вампира, и монстры в этом плане в большинстве своём мало чем отличались от людей.

Какие-то мгновения тройка кабанов, выбежавших из леса, ещё бежали по инерции, но уже не видели своей добычи. Они стали замедляться, и в этот момент я, ускорившись, за пару мгновений сократив разделяющее нас расстояние, оказался на загривке самого крупного кабана.

Правда, кабанами этих монстров можно было назвать с большой натяжкой. Всё же четыре метра ростом, чешуйчатая шкура, через которую почему-то пробиваются густые волосы. Так ещё и гибкий длинный хвост, так же покрытый чешуей, и который мог хлестнуть на манер хлыста так, что перерубало стволы деревьев. Добавить к этому выступающие клыки на морде и то, что у кабанов было по две пары глаз, то получаются те ещё монстрики.

Впрочем, Стражи, что их убивают, редко когда заморачиваются с названием живности, что обитает в Разломах. Похож на кабана и ладно.

Кабаны ещё несколько метров неслись вперёд, и выбранный мной монстр даже не заметил, что у него появился попутчик.

— А вот это нагло! — ухмыльнулся я, отведя руку в сторону.

Мгновение, и в ней сформировался тяжёлый меч с красными прожилками. Как и всё созданное мной оружие с помощью Кузни крови, оно создавалось благодаря моему воображению. Единственное, от чего я не мог избавиться, так это от красных прожилок в оружии, впрочем, ничто не мешало создавать мне из них красивый узор, от которого созданное мной оружие выглядело ещё более впечатляющим.

Вроде бы мелочь, не стоящая внимания, но я прекрасно помню глаза моих противников, которые видели узнаваемое по этому признаку оружие и как их охватывал страх. Да, возможно, я не любил подчиняться приказам отца, но уничтожать всякую мерзость я был только рад. При этом нельзя сказать, что я не наслаждался битвой в любых её проявлениях.

Вот кабан стал замедляться, наконец-то почувствовав, что что-то не так, но уже было слишком поздно. Меч, который в моих руках, можно сказать, ничего не весил, на миг блеснул лезвием в свете местного солнца и ударил прямо в шею кабана. В этом месте было несколько слоёв плотной чешуи, но мне требовалось лишь слегка надавить на него, чтобы он прошёл дальше.

Ещё мгновение и шея перерублена и я легко спрыгиваю с мертвой тушки.

— Его кровь ваша, — приглашающе махнул я рукой, втягивая созданное оружие в себя и создавая в этот раз лук со стрелами.

В этом и была главная прелесть моей способности — я мог создавать любое оружие, которое только придумаю, лишь бы хватило крови для воплощения. А дальше уже меня ждала только цель.

Две стрелы и кабаны поменьше, что неслись за своим главарём, валятся на землю. Сложно продолжать двигаться, когда тебе мозги практически взорвало от попадания стрелы.

Тем временем мои птенцы с радостью принимали мой дар. Уже давно прошли те дни, когда им приходилось пить кровь, словно воду. Постепенно каждый из них научился хотя бы частичному манипулированию крови и осознал, что впитывать её мы можем любым участком тела.

В этом и была прелесть этого умения — никакой вульгарности, вроде впивания в шею и простое манипулирование кровью, которую можно было просто поглотить телом, стоило ей коснуться кожи. И никаких следов от этого процесса, что важно.

Более того кровь давала силу и позволяла моим птенцам расти в моще. И если в обычных бойцах это больше отражалось в физических характеристиках и, в целом, в улучшенном контроле своих боевых форм, то Агата, как маг, от них отличалась. Даже сейчас рядом с ней ощущалась аура холода, которую она не снимала до тех пор, пока мы не оказывались во внешнем мире.

Как она мне призналась на одной из тренировок, её бывшая госпожа как раз была способна на такое, и все сёстры, которых она обучала, стремились к таким навыкам, но понимали, что им никогда её не достичь — всё же Элиза Грин была потомственной аристократкой, а они — девушками с улиц, которым повезло пробудить дар к магии льда. Так вот, на подобные действия была способна аристократка с длинной родословной и сейчас это же без особых сложностей для себя делает Агата.

— У тебя выходит всё лучше, — подошёл я к ней.

В этот момент моя ледяная волшебница с помощью льда пыталась создать из него подобие того оружия, что делал я, но пока у неё ничего не получалось. Впрочем, она была довольно упёртой особой и не прекращала свои попытки. С другой стороны, даже в этом случае я видел, как рос её контроль и сила, так что попытки не были бесполезными.

— Все благодаря той силе, что вы мне дали, господин, — слегка поклонилась она мне.

— Не жалеешь теперь, что твоя жизнь изменилась? — перевёл я взгляд на лес, всего в нескольких метрах от нас. В нём ещё было полно целей для нашей охоты.

— Без вас я бы умерла, — просто пожала плечами Агата, посмотрев в ту же сторону. — Так что я совершенно другая девушка, не та, что умирала на руках подруг и сестёр. Я стала другой, я стала сильнее. Спасибо вам, Дэмиан.

— Со мной ты станешь ещё сильнее, — хмыкнул я. — Просто продолжай следовать за мной и служи мне.

— Как будет вам угодно, господин, — с лёгкой улыбкой на лице поклонилась мне Агата.