Род Корневых будет жить!

Глава 22

У меня перед чужаками было только одно преимущество — я собирался драться за свою честь и за честь Рода. Даже больше за честь Рода, чем за свою. Потому что личное оскорбление я ещё переживу как-нибудь — не пацан уже.

Хотя, нет. Не буду терпеть! Нельзя допускать, чтобы об меня вытирали ноги! Так что, не позволю! Отпор чужаки получат в любом случае. А тем более, когда в моём лице пытаются унизить мой род — этого спускать категорически нельзя.

Да, я понимал, что род не совсем мой. Но я уже вступился за него, он уже стал моим!

Поэтому я вышел на поляну и встал, развернувшись лицом к приближающимся чужакам.

Они подошли вальяжные и наглые — заранее уверенные в своей победе.

И я понимал, скорее всего так оно и будет — я уступал им по всем параметрам. Я не владел в полной мере не только магической силой, но и этим телом. Наработанные в армии рефлексы сейчас никак мне не помогали.

А у чужаков ещё и магическая сила была!

И тем не менее, я не собирался отступать. Я собирался драться! Не на жизнь, а насмерть.

Первым против меня вышел один из тех, кто сначала стояли поодаль. Невысокий, но очень юркий парнишка.

Богдан повторил правила поединка и дал команду к началу боя.

Чужак не стал ждать, а тут же кинулся в атаку. Он был быстрый! Очень быстрый!

Едва он начал двигаться, я сразу понял, что он быстрее, сильнее и техничнее меня. И это без учёта магической силы, которую он пока ещё не пустил в ход!

А зачем ему магическая сила? Ему против меня вполне хватало физической!

Во время боя я терял секунды, я не успевал за соперником, мой кулак бил воздух, и я снова и снова летел в пыль. И снова и снова поднимался.

Да, это тело было моложе и выносливей, но физически слабее. И я пока ничего не мог с этим поделать. Разве что вставать снова и снова.

Наконец, видимо решив закончить поединок, чужак сделал обманное движение и поднырнул под меня. И тут я услышал голос деда Радима:

— Прорости корнями… ты же Корнев!

Я не стал искать откуда голос. И не стал думать, что означает команда «прорости корнями». Я просто пустил золотую ци в землю и разветвил её так, как корни растут в земле — заглубляясь всё сильнее и сильнее.

Чужак видимо намеревался поднять меня и бросить на землю, тем самым утвердить свою полную и окончательную победу. Но вдруг охнул, как будто попытался поднять чрезмерно большой груз, и осел на землю. Бросить меня у него не получилось.

Отскочив, чужак увеличил дистанцию и пошёл вокруг меня стараясь понять, что произошло — ход его мыслей очень хорошо читался на его лице. От недоумения до тревоги и интереса.

Если честно, я и сам не понимал, что произошло. Но я вдруг понял, что никому не под силу оторвать меня от этой земли, если я этого не захочу. Это моя земля! Здесь теперь мои корни! Не парнишки, чьё тело я занял, а моя!

Недолго думая, чужак предпринял ещё одну атаку, намереваясь сбить меня с места, но я просто отпрыгнул в сторону. Потому что корни из ци не были настоящими корнями и плотного тела не имели.

Понятно, что, отпрыгнув, какое-то количество золотой ци я потерял, но зато я выстоял и мог продолжать драться.

Наконец-то в нашем поединке наметились хоть какие-то изменения в мою пользу — до сих пор я только получал по морде и падал. Но теперь…

Чёрт! Я сразу понимал: то, что чужак не использует магию — это до поры, до времени. И теперь это время настало!

Кулаки чужака окутались синим пламенем наподобие перчаток.

Он размахнулся, и со всей дури херакнул о землю.

И по земле пошли волны, разрушающие всё на своём пути.

Мало кто устоял на ногах. Практически никто — Мо Сянь разве что. Да другие чужаки, которые просто подпрыгнули и пропустили волны под ногами. А остальные, включая Богдана, попадали. И я в том числе.

Но хуже всего было то, что развалился костёр. Костёр, который жгли во славу Рода!

Это меня разозлило.

Поднявшись, я прорычал:

— Никто не смеет оскорблять Рода и глумиться над праздником в его честь!

Сказал это и пошёл на врага.

А парнишка-чужак был врагом. Теперь я в этом не сомневался. Потому что только враг мог покуситься на то, что свято для хозяев. Нормальные гости так себя не ведут.

И вдруг чужак отступил, а пламя на его руках погасло.

А вокруг раздалось:

— Благословение рода! Это благословение рода!

Я краем глаза заметил движение рядом с собой. Оглядевшись, увидел, что у моих ног справа и слева идут четыре призрачных волка — матёрые волк с бакенбардами, улыбающаяся волчица и два резвящихся волчонка.

Они решительно выступали рядом со мной — что называется, единым фронтом.

Увидев такую поддержку, я смело пошёл на чужаков.

А они вдруг объединились и кинулись на меня все разом.

Да, я теперь сражался не в одиночку. Теперь со мной были призрачные волки. И тем не менее, чужаки теснили нас. Мало того, что у них было численное преимущество, так ещё каждый из них начал использовать магию.

В меня полетели огненные шары, ледяные копья, закачалась земля, ударили воздушные вихри… Рядом со мной затрещали электрические разряды и начали прорастать сквозь землю лозы. Я попытался уклониться, и тогда в меня полетели металлические шарики.

Часть магического удара взяли на себя волки, но всё равно чужаки теснили нас. Их было больше.

Мы уже давно покинули площадку, на которой должны были проходить поединки во славу Рода. Мы отдалились, и костёр больше не освещал наш бой.

К счастью, начало светать. Так что я видел своих противников. Если бы не это, даже не знаю, как пришлось бы справляться.

Призрачные волки перехватывали техники и отправляли их обратно. Но впятером нам было очень непросто против семерых магов.

Когда самый маленький волчонок взвизгнул оттого, что в него попало ледяное копьё, я взревел и кинулся напролом.

У меня в глазах потемнело, словно чёрная туча опустилась из небесных глубин.

Я помнил, что каналы тёмной ци у меня были уже почти пустые. Но вокруг меня была разлита тёмная ци. Она бушевала, делилась на семь оттенков черноты, сеяла искрами…

И тогда я, сам не знаю почему, мысленно ухватил её и потянул в себя, заполняя каналы и наращивая чёрное ядро.

Я стягивал ци и заставлял её течь по отстроенным мною утром каналам. Для меня было без разницы, в какую сторону она течёт и с какой скоростью. Я просто впитывал её и всё. Впитывал до тех пор, пока она была вокруг.

Я ничего не видел и не слышал. Мне нужна была ци для поединка, потому что я не мог позволить, чтобы призрачные волки пострадали. А потому забирал её из окружающего пространства всю без остатка. Я копил силу, чтобы обрушить её на своих врагов, уничтожить их, сжечь, испепелить! Всех! Всё вокруг…

И вдруг я почувствовал, как у меня на руках кто-то повис.

Когда я открыл глаза, призрачных волков рядом со мной не было. Но меня за руки крепко держал Мо Сянь.

— Молодой господин! — настойчиво звал он меня, — Молодой господин! Владимир Дмитриевич! Очнитесь!

Когда я осознал, что вижу его и слышу, я спросил:

— Где эти ублюдки?

— Никого нет! — ответил Мо Сянь.

— Куда они делись? — моя душа требовала убить этих сволочей, раскидавших костёр и глумящихся над Родом.

— Нет никого! — повторил Мо Сянь. — Их больше нет!

Но я не поверил Мо Сяню и, отодвинув его, начал обшаривать взглядом землю в том месте, где вот только стояли чужаки. И увидел на земле иссушенные тела. Мёртвые. Семь мёртвых иссушенных тел. Причём, такое ощущение, что мёртвыми они были уже давно. Уже много лет.

Не знаю, то ли от вида тел, а то ли от переизбытка тёмной ци, но меня начало колотить. Трясти в лихорадке. Настолько сильной, что я не мог стоять и опустился на землю.

Подбежала Матрёна и запричитала:

— Барин, Владимир Дмитриевич! Что с вами?

Я услышал, как Мо Сянь приказал Матрёне:

— Быстро позови деда Радима! Да пусть свой артефакт прихватит! И побыстрее! Видишь, молодому господину плохо?!

Я слушал Мо Сяня и не мог понять, про какого молодого господина он говорит. Потому что мой карабин я забрал у браконьеров и спрятал возле волчьей норы в дупле старой сосны. И это видела ящерка. Она это точно видела и место заприметила. А не заприметить его было сложно, потому что там брошенное волчье логово. Если бы было действующее, то не заприметила бы. А вот брошенное — заприметила.

Я должен был обязательно найти эту ящерку, потому что она не просто ящерка, а чёрная. А чёрная ящерка — это пращур. Тот, который пра-пра. И ему нужен мой карабин. Я должен отдать пращуру мой карабин. Иначе ящерка станет волком и логово перестанет быть заброшенным.

Мне на лоб легло что-то холодное и бег мыслей замедлился. А вот чернота внутри меня не просто текла — неслась! И она переплёскивала в тот другой канал, где плавало золотое ядро. И тем самым разрушала и один канал, и второй. И от этого было очень больно.

Я кричал и выгибался. И слышал снова и снова:

— Молодой господин, потерпите чуть-чуть. Сейчас придёт дед Радим и мы освободим вас от избытка ци.

Но я не мог терпеть. Я плакал от боли.

И тогда ко мне подошёл волк с бакенбардами. Он был израненный, но по-прежнему гордый и величественный. Он взглянул в мои глаза, поймал мой взгляд и остался стоять и смотреть на меня.

Сразу же рядом с ним встала волчица. Она потянулась ко мне и лизнула меня в лоб. Она тоже была израненная, но это не мешало ей улыбаться.

Вокруг волка и волчицы бегали волчата — играли в догоняшки, боролись, в шутку охотились друг на друга.

Я смотрел на них, и это помогало мне немного — удерживало ци, делало её чуть более тяжёлой и неповоротливой.

Этой малости было достаточно, чтобы ци перестала выплёскиваться к золотому ядру.

— Потерпите ещё немного, молодой господин! Дед Радим уже идёт… — звучало где-то далеко. А рядом с волками на камешке сидела чёрная ящерка и смотрела на меня.

Она была маленькой, но я точно знал, что она вырастет.

— Что с ним? — раздался голос деда Радима.

— Ваш артефакт с собой? — спросил у него Мо Сянь.

— Откуда ты про него знаешь? — спросил дед Радим.

— Сейчас не время. Просто достаньте его и откройте!

Послышались какие-то звуки, и в следующий миг мне стало немного легче.

Волки и ящерка продолжали стоять рядом со мной, до тех пор, пока потоки тёмной ци не ослабли настолько, что я закрыл глаза и уснул.

Просто так уснул, посреди чиста поля. В тот самый момент, когда солнце показалось из-за горизонта.

И это было самое лучшее из того, что произошло со мной за последнее время.