Ревизор: возвращение в СССР 42

Глава 9

Москва, завод «Серп и молот»

Любаша улучила удачный момент только в обеденный перерыв. Катерина задержалась что-то у себя перед тем, как на обед идти, а все остальные сотрудницы успели уже убежать в столовую, чтобы потом в очереди там долго не стоять. Тут Любаша её и перехватила.

– Катерина, я, кажется, с собой слишком много еды взяла. Не поможешь мне с моей ссобойкой? – попросила она её с жалобным видом. – А то если я всё это съем, то потолстею боюсь, а выбрасывать жалко. Мне мама никогда не разрешала еду выбрасывать – не по-советски это.

– Ну, раз такое дело, то помогу, конечно, – степенно кивнула Катерина, которая явно была не прочь сэкономить денег на обеде.

Люба по такому делу пустила в ход копчёную колбасу, так что Катерина удивлённо подняла брови. Когда она достала из бумажного пакета свои бутерброды, уважительно так сказала:

– О, подруга, да ты обедаешь по-богатому! Обожаю копчёную колбаску.

У Любы с собой были также нарезаны огурцы, осталось только слегка их подсолить для вкуса. Впрочем, соль с собой тоже была. Чаёк моментально разогрели – кипятильник как раз стоял в банке на подоконнике – и тут же приступили к обеду.

– Катерина, кстати, хотела с тобой посоветоваться, может, пока едим, несколько слов мне скажешь? – попросила Люба.

– По какому вопросу? – спросила её Катерина.

– Да я как бы без мужика сейчас. Понравилась мне тут парочка у вас на заводе, но я про них, естественно, ничего не знаю. Может быть, ты что-то подскажешь?

– Да почему бы и нет, – тут же согласилась Катерина, посматривая на неё с интересом.

«Фух, – подумала Любаша, – начало положено». Впрочем, какая женщина в женском коллективе откажется помочь в такой ситуации? Это же какие потом шикарные сплетни разносить можно.

– Вот один мужчина, что мне интересен, – это начальник второго цеха. Он весь такой степенный, обстоятельный, лицо у него волевое.

– Егорыч, что ли? – фыркнула Катерина. – Нет, этого старого козла дальней дорогой обходи. У него супруга та ещё мегера, она ему глаза выцарапает, если он только не в ту сторону глянет, и он прекрасно знает об этом. Если и блудит, то не на заводе, потому что у неё тут полно знакомых, которые ей стучат тут же. Так что на него ты даже не рассчитывай.

– Жалко, – сказала Любаша. – Он мне больше нравится, чем второй.

– Так кто второй-то? – с интересом спросила Катерина.

– Ой, там тоже интересный у вас мужчина такой. Он постарше, конечно, будет начальника второго цеха, но мне нравится, что он весёлый такой, всё время шуточки шутит, прибаутки всякие рассказывает. Я таких люблю, с ними не скучно. Главный механик ваш, как считаешь, а с ним у меня могло бы что-нибудь сладиться?

Катерина с подозрением посмотрела на неё:

– Ты меня серьёзно про Колпакова спрашиваешь?

– Ну да, серьёзно. Про начальника цеха ты же мне рассказала, – неуверенно ответила Любаша, изображая удивление. – А что такого? Ты так спрашиваешь, как будто он импотент, и об этом все знают, кроме меня.

Люба знала, что момент очень рискованный. Если Катерина догадается, что она в курсе, что Катерина была его любовницей, и именно поэтому и расспрашивает, то всё может полететь ко всем чертям. Разозлится, психанёт, уйдёт, и больше к ней вообще не подойдёшь.

– Да нет, почему сразу импотент-то? – сказала Катерина, и в душе Люба облегчённо выдохнула: пронесло, поверила, что она не знает про ее роман с главным механиком. – Он скорее наоборот, как там это говорится, Дон Жуан недоделанный, только и скачет по разным женщинам. Кобель, иначе и не скажешь...

– А, ну это тоже не очень хорошо, – разочарованным голосом сказала Любовь. – С таким связываться себе дороже.

Катерина так ожесточённо закивала, соглашаясь с ней, что Люба поняла: не обманула её Эльвирка. Действительно, были они любовниками.

– И он ведь, собака такая, вначале так за тобой увивается, весь такой благородный и щедрый, обещает даже, что жену бросит и на тебе женится. А потом месяц-другой, и он просто с каждым разом всё больше от тебя отдаляется, а потом приходит с каким-то подарком мелочным – и всё, до свидания. Кобель, как и есть кобель, не связывайся ты с ним.

– Ну а жена и дети у него есть? – спросила её Люба.

– Ты меня не слушаешь, что ли? – разочарованно покачала головой Катерина. – Я ж сказала, что обещает жену бросить, когда ухаживает, но никогда он ее не бросит. Есть у него и жена, и детишек трое.

– Не знаю, – сказала Люба. – У меня как-то в голове всё это не укладывается. Если есть жена и трое детей, то как бы он себе мог позволить постоянно за новыми девушками ухаживать, да ещё и подарки им дарить. Это же никаких денег не напасёшься… Что-то я сомневаюсь, что главным механикам столько платят, что они могут жену содержать, троих детей, да ещё какую-то девушку. Что-то ты путаешь, похоже...

Было видно, что Катерина была серьёзно уязвлена предположением Любы, которое ставило под сомнение весомость её слов. Поколебавшись на мгновение, она сказала:

– Так это если честно на одну зарплату жить! А ты думаешь, что, в самом деле, наши эти начальнички на одну зарплату живут? Ты такая наивная…

Правда, сказала она это, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто ещё с обеда не пришёл.

– Ой, ты хочешь сказать, что он ворует, что ли? – потрясённым голосом спросила Люба и покачала головой. – Ну а почему тогда его не арестовывают? Это же государственные деньги! Если ты сегодня взял, то завтра это обнаружат.

– Ой, Люба, какая же ты наивная, – засмеялась Катерина. – Да есть масса способов взять у государства деньги, так что оно этого не заметит. Да вот простой пример. Сколько в службе главного механика человек, знаешь?

– Понятия не имею, – честно призналась Люба.

В глубине души она искренне надеялась, что вот-вот узнает именно то, ради чего была послана Барановым на этот завод.

– Десять человек у него по штату. А сколько реально на работу ходит? Так я тебе скажу, ходит восемь, а ещё двое какие-то молодые балбесы, которым нужно где-то числиться, чтобы за тунеядство по уголовной статье в колонию не поехать. Родители у них достаточно богатые, со связями, вот и вышли на нашего главного механика. Вот так у них всё по-простому… Дети официально трудоустроены, им стаж идёт трудовой, а на заводе мы их ни разу и не видели, а наш главный механик загребает себе все их зарплаты. Да и глянь, у кого в его службе самые большие премии – именно у этих двоих, которых никто там никогда не видел. И тоже он себе в карман все кладет…

Люба старалась, очень старалась сделать поражённое такими откровениями лицо, но из глубин её натуры прорвалась такая мощная волна радости, что она наконец добыла необходимую ей информацию, что Катерина что-то почувствовала, бросила на неё испуганный взгляд, подскочила и сказала:

– Ты только не болтай кому попало, а то сюда придут люди в погонах, и мало ли кого, кроме главного механика, тоже зацепят. Может, кстати, и нас с тобой, мы же как раз в отделе кадров работаем, и тоже должны такие вещи замечать и учитывать. У нас же работа не только бумажная, так что проблем тоже можем получить выше крыши.

Сказав это, Катерина отвернулась от Любы и пошла на своё место.

Блин, все же прокололась, ну и дура же я! – досадовала Люба, несмотря на достигнутый успех, – и зря мне, что ли, майор Баранов рассказывал, что по башке получил, когда вот также на заводе преступные схемы вынюхивал? Видимо, пока по своей собственной башке не получишь кирпичом, выводы все же не сделаешь... Вот пойдет сейчас Катерина, расскажет все главному механику, и я живой с этого завода не выйду... Подловят где-нибудь у туалета или на улице вообще отследят.

Любе стало так страшно, что она встала, собрала свои вещи, и ничего не сказав Катерине, вышла из отдела кадров и поспешила к проходной. Ноги ее больше не будет на этом заводе! Майор Баранов поймёт...

***

Москва, ресторан в гостинице «Россия»

Губин специально пришёл пораньше в ресторан, чтобы и Кремлём в спокойной атмосфере полюбоваться, и заказ сделать до того, как молодой человек придёт. Чтобы смутить его немного, что он пришёл позже своего более уважаемого собеседника. Неплохой психологический приём, кстати, хотя в случае Артёма не очень и нужный – тот и так не зазнавался особенно.

Прием прекрасно сработал, впрочем, он никогда сбоев не давал... Увидев, что он уже сидит и кушает салат, Артём, тут же поздоровавшись, смущённо сказал:

– Сергей Иванович, а я и не знал, что так запоздал…

– Нет, ты не опоздал, Артём. Всё хорошо. Это просто у меня раньше время свободное появилось, вот я пораньше и приехал. Ну, садись, рассказывай. Уже полгода тебя не видел. Как у тебя дела, как твоя карьера в ЦК ВЛКСМ?

– Спасибо, Сергей Иванович. Всё хорошо. Недавно из Секретариата вот в Бюро перешёл…

– Да, действительно, есть чем гордиться. И за что ты там отвечаешь?

– Курирую Высшую комсомольскую школу. Правда, только идеологические аспекты её работы. Кроме меня, есть ещё два других куратора по другим направлениям.

– Поздравляю тебя, какой ты всё же молодец! Так быстро карьеру делаешь!

Артём радостно закивал, словно и не знал, что у него отец – замминистра, который ему эту карьеру серьёзно ускоряет. А с другой стороны, даже будучи сыном замминистра, если не проявлять должную сноровку, можно надолго застрять на какой-нибудь невысокой должности, поскольку ты всё же не сын министра или члена Политбюро, чтобы тебя продвигали вверх сугубо за сам факт твоего сосуществования. ЦК ВЛКСМ – достаточно конкурентная организация, тут случайных людей практически и нету, всех есть кому вверх двигать.

Прервались, когда подошёл официант, и Артём сделал заказ. Потом, когда он отошёл, тут же возобновили беседу.

– Надеюсь, Сергей Иванович, у вас есть для меня какое-то интересное поручение, – снова с пылу, с жару кинулся в атаку Артём.

«Да уж, – подумал Губин, – вот кому не надо никакого дополнительного энтузиазма, чтобы комитету помогать. Хорошо, что он не озлобился, когда его к нам не взяли по физическим кондициям, а по-прежнему всячески готов содействовать КГБ».

– Да, ты прав, Артём, найдётся для тебя работа, и очень значимая. Надо будет тебе подружиться с одним человеком, который для комитета очень важен, получше понять его, проникнуть в число его лучших друзей.

– Ух ты! – радостно сказал Артём. – Сергей Иванович, это что, какой-то шпион? Может быть, даже американский, из Центрального разведывательного управления?

– Нет, Артём, вот в этом мы его точно не подозреваем, – усмехнулся Губин. – Наш советский человек. Просто так вышло, что его деятельность важна для комитета, и мы хотим держать его на постоянном контроле. А что может быть лучше в этом отношении, чем та информация, которую ты сможешь получать от него, став его лучшим другом?

– Ага, понятно, – было видно, что энтузиазм Артёма резко приугас.

Вот всё этой молодёжи лишь бы шпионов ловить… Насмотрятся кинофильмов про поимку и разоблачение иностранных шпионов и только этим и горят, не понимая совсем при этом, что работа комитета вовсе не только с этим связана. Множество направлений не менее важны, чем это.

– Сергей Иванович, хотел бы такой ещё вопрос уточнить, – начал Артём. – Не слишком ли это высокопоставленный человек? Потому что для моего возраста должность у меня вроде бы как и неплохая, но чтобы навязываться в лучшие друзья кому-то серьёзному… Ну, сами понимаете, я буду выглядеть как минимум смешно.

– Нет, Артём, по этому поводу не волнуйся. Мы же с тобой уже давно знакомы. Менее всего я хотел бы выставлять тебя в смешном виде, давая тебе невозможные задания. Я ведь очень ценю, что ты так помогаешь комитету. Формально ты не в наших рядах, но на деле такие люди, как ты, позволяют комитету реализовывать очень важные задачи, и без вас нам не справиться. Этот парень вполне молодой, чтобы воспринимать тебя как кого-то равного себе. Да, он сейчас уже работает в Кремле, но лишь на полставки, потому что является студентом третьего курса Московского государственного университета. Так что ты повыше его будешь…

– Ого! – сказал Артём, широко распахнув глаза. – Так у него, наверное, какие-то очень серьёзные родители. В этом же случае он же тоже может достаточно несерьёзно ко мне отнестись. Меня, по крайней мере, мой отец, когда я был студентом, в Кремль не смог пропихнуть. Для восемнадцати лет – это очень неплохое достижение.

– Нет у него никаких важных родителей. Отец – доцент в Горном институте, мать на заводе простом работала провинциальном. Этот парень, кстати, только два с небольшим года назад в Москву-то и приехал.

– Ничего тогда не понимаю, – растерянно сказал Артём. – Как такое возможно – приехать в Москву из провинции и уже в Кремле работать на третьем курсе университета?

– Вот отчасти потому и есть у меня для тебя это задание, – улыбнулся Губин. – Парень очень толковый, можно даже сказать, талантливый, и комитету очень важно присмотреть за ним, понять, как он оказался способен так быстро карьеру делать. Ну и на будущее тебе самому будет полезно это знакомство. Если он в восемнадцать лет уже в Кремль смог устроиться работать, ты представь, чего он сможет добиться через пять лет, через десять. Но ты, главное, аккуратно работай, чтобы он ни в коем случае не мог заподозрить, что ты с нами как-то связан. Потому что в этом случае ни тебе это на пользу не пойдёт, ни комитету.

Выяснив базовые вещи, следующие полтора часа они дотошно обсуждали, каким образом Артёму лучше всего установить первоначальный контакт с Павлом Ивлевым и как ему себя вести, чтобы побыстрее стать его лучшим другом. Надо было не только сопоставить и оценить различные варианты по сделанным Губиным ранее намёткам, но и прикинуть, как это соотносится с той позицией, которую в ЦК ВЛКСМ занимает сам Артём.

Когда они закончили свою встречу и, дружески пожав руки, разошлись, Губин подумал, что, по идее, всё должно получиться. Артём и с прошлыми заданиями, работая над ними, действовал очень тщательно. Нет оснований полагать, что он сделает какие-то глупости при работе в этот раз.

***