Ревизор: возвращение в СССР 42

Глава 8

Москва, МГУ

В этот раз по времени вписался неплохо, приехал в МГУ за десять минут до конца пары, так что, когда прозвенел звонок, ждал Ираклия уже в коридоре у двери. Но прежде чем он вышел, конечно, со всеми пришлось поздороваться, кто первый к двери рванул. Кто-то радовался, что я, наконец, появился, кто-то подкалывал, спрашивая, являюсь ли я все еще студентом вообще, или мне диплом о высшем образовании досрочно дали. Но злобного ничего не было, все были в курсе и про «Труд», и про радио, и про Кремль, и понимали, в общем, что времени просиживать штаны на студенческой скамье у меня нет.

Наконец, из двери вышел Ираклий. Пожал ему руку и тут же оттащил в сторону:

– Нужна твоя помощь, дружище. Будет новый рейд по линии группы общественного контроля Верховного Совета, и я попрошу тебя сыграть в нем необычную роль.

– Это по рынку в Зеленограде? – сообразил Ираклий. – Костя Брагин показал мне письмо.

– Все верно, наверху рейд одобрили, но есть тонкости.

И я рассказал ему, какую роль в рейде придется играть, если согласится.

– Ну это всяко интереснее, чем полночи на деревянных ящиках сидеть в кузове хлебовозки, как было когда у мясокомбината в засаде выжидали, – сказал задумчиво Ираклий, – у меня только есть сомнения, что я хорошо сыграю свою роль… Я же ни в каких кружках театрального искусства не обучался…

– Роль у тебя, скорее всего, полностью молчаливая будет. Марк будет директора забалтывать. Ты же изображай робкого сына, восхищающегося энергией и напором своего отца. Так и смотри восхищенно ему в рот, когда он будет с директором толковать.

– А директор меня за слабоумного не примет? – фыркнул Ираклий.

– Да нам это даже на пользу будет, если так. Главная твоя задача будет подтвердить директору, что Марк выходец с Кавказа, наличные деньги привык заносить, куда надо, и никакой опасности вымогать с него взятку не имеется. А если ты слабоумный, то и в свидетели дачи взятки тоже не годишься. Понимаешь?

– Не, ну если так, то я сыграю, конечно…

– Главное – не перебарщивай, – предостерег я его. – Потренируйтесь с Марком хоть немного, чтобы он сказал, как именно тебе лучше на него смотреть. Марк мужик опытный, он фальшь хорошо чувствует.

Расстались с Ираклием, и я в «Труд» поехал. Надо же Ганиной статью мою отвести по Ирландии. А то уже середина октября, а у меня только одна статья за месяц вышла. Непорядок…

***

Москва, Лубянка

Полковник Губин постарался выполнить распоряжение генерала Назарова максимально добросовестно. Прежде чем идти к племяннику заместителя министра легкой промышленности, он сначала больше часа побеседовал с полковником Третьяковым, как и велел ему генерал, а после этого ещё очень долго думал. Разговор с Третьяковым оказался для Губина весьма познавательным.

Оказалось, что Ивлев уже очень много куда влез, как бы это ни было удивительно для парня такого возраста. В частности, он узнал про «Бессмертный полк» и про инициативу с раскопками на полях боевых сражений Великой Отечественной Войны. Причем обе они были сделаны, когда Ивлеву еще и семнадцати лет не было…

Его друг из Первого главного управления, который ему рассказывал про Ивлева, получается, сам об этом ни малейшего понятия не имел, иначе бы обязательно ему рассказал.

Правда, Губину не понравилась однозначная ангажированность Третьякова в отношении Ивлева. Создавалось чёткое впечатление, что именно его полковник винит во всех своих бедах в Первом главном управлении КГБ.

Губин фанатиков опасался и недолюбливал, будучи уверен, что любой фанатизм имеет свои корни в достаточно недалёком уме. Ну и глупо же на самом деле выглядит, когда полковник КГБ обвиняет в своих проблемах человека, который, по идее, вообще понятия не имеет о его существовании на белом свете. Ивлев же ни разу не встречался лично с Третьяковым. Откуда же к нему такая ненависть? Тут бы ему по уму себя стоило бы винить во всём произошедшем. Именно он же начал преследовать Ивлева, да ещё потом пошёл с этой же идеей к Вавилову, который с этим Ивлевым нянчиться готов. И правильно, в принципе, учитывая, на какой уровень он его отношения с Андроповым поднял, позволив подвинуть других заместителей…

И то, что Третьяков не так долго пробыл на своей должности, этому не оправдание. Всё же должность-то начальственная. Сам не разбираешься из-за того, что недавно её занял, так выдели время и поговори со своими подчинёнными. Очень вряд ли они ему умалчивали про что-то важное. Значит, скорее всего, плохо расспрашивал.

Впрочем, свою оценку Третьякову он дал сугубо на будущее, если с ним ещё раз придётся по какому-то вопросу пересечься. При его работе помощником заместителя председателя КГБ это было жизненно важное умение – формировать своё собственное представление о каждом подчинённом, с которым приходилось иметь дело. Ведь важной частью его работы было при необходимости быстро найти тех, кто сможет выполнить очередное поручение Назарова, часто достаточно сложное и далёкое от возможности использования тривиальных способов решений.

Так что он сделал себе пометку о невеликом уме Третьякова и о том, что его точно нельзя использовать при необходимости поиска каких-то нестандартных решений. Этот человек по своим личностным качествам может сгодиться разве что для длинных выматывающих допросов при необходимости…

По итогам разговора с Третьяковым и собственных размышлений он выписал четыре темы, по которым его негласный агент Артём Николаевич Кожемякин, племянник заместителя министра легкой промышленности СССР, мог бы пытаться найти темы для общего интереса с Павлом Ивлевым.

Вот теперь уже можно и звонить Артёму Николаевичу, вернее, для него он, скорее всего, в ближайшие годы так и останется Артёмом. Уж больно давно он его знает… Ещё как-то помогал ему лук делать из старой лыжи, когда тот был десятилетним подростком.

Отец его, правда, тот лук быстро изъял, уж слишком мощным он получился. Артем тогда на даче рыжую кошку на соседнем участке чуть не пристрелил, перепутав с лисой. А в том дачном кооперативе, где у замминистра был свой участок, ни одного случайного человека, конечно же, не было, у которого можно было бы безнаказанно кошку убить, даже с лисой спутав...

Он снял трубку и быстро набрал на диске номер телефона. Спустя три гудка Артём ответил:

– Алло!

– Артём, здравствуй. Это Губин Сергей Иванович, есть время сейчас переговорить?

– Для вас, Сергей Иванович, у меня всегда есть время, – ответил ему молодой человек, в голосе которого он явственно различил радость.

Губин улыбнулся. Ничего чрезвычайного не произошло, Артём по-прежнему явно будет рад с ним пообщаться и получить новое задание по линии комитета. Тут же договорились встретиться в ресторане этим же вечером. В зале одного из ресторанов гостиницы «Россия», откуда открывался совершенно чудесный вид на Московский Кремль.

***

Москва, комната в общежитии МВД

Получив новые указания от майора Баранова, Любаша немедленно встрепенулась.

Вспомнила, когда с ним беседовала, что что-то точно она слышала про каких-то любовниц заводского начальства. Но как-то в тот момент, когда ей это рассказали, она это мимо внимания пропустила и ни в один отчёт не включила.

«А ведь прав Баранов, – это упущение с моей стороны», – подумала она.

Правда, во время разговора с майором она ему об этом не сказала. Знает его – он ругаться будет, упрекать в небрежности. Сам-то он, конечно, уже много лет милицейской работой занимается, наверное, считает себя идеалом безупречного труда. А она девушка молодая, в милиции недавно, вот и не сообразила, что это важная информация.

Но в беседе с майором она промолчала не для того, чтобы вообще ему об этом не сообщать, а чтобы сообщить потом, когда она эту информацию припомнит и сможет использовать. Сразу заодно и отчитается, что вот, пожалуйста, получила новое указание и тут же по нему успешно отработала.

Но кто же конкретно и про кого именно ей говорил? Или даже не ей, а при ней просто кто-то рассказал?

Люба так усиленно старалась это вспомнить последние часы, что аж чуть голова не заболела. И только тогда она сообразила, что, возможно, вспомнить удастся, если отвлечься на что-нибудь.

Ей ещё в детстве мама говорила, что это помогает. При ней говорила, разговаривая с бабушкой, которая забыла, куда нитки с иголкой положила. Люба уже не помнила, помогла ли тогда мамина хитрость бабушке найти нитку с иголкой. Ну а вдруг ей сейчас поможет?

И она, вместо того чтобы сидеть и морщить лоб, пытаясь вспомнить, притащила накопившуюся кучу неглаженного белья. Давно уже пора было им заняться, но всё как-то силы духа не хватало.

Может, начав гладить, она, отвлёкшись на эту монотонную работу, сможет всё же припомнить, что там за слух был про любовницу?

И к её огромной радости, помогло. Минут пять она всего гладила, и вдруг фраза всплыла в голове: «Так-то Катька не давалка, но всё же с Романовичем один раз спуталась. На время, правда, всего пару месяцев у неё с ним было. Она почти и не скрывалась. Тогда гордая была, что сам главный механик на неё внимание обратил. И плевать, что у него и жена есть, и двое детей. Вообразила, небось, что он ради неё разведётся с женой. А он, конечно, не развёлся. Он же партийный. У нас парторг строго на такие вещи смотрит. Если ты у нас начальник, то тебе легче уволиться, чем развестись. Парторг из тебя все жилы вытянет по одной, так что никакого развода тебе не захочется».

«Ну да, это же Эльвира сказала, её новая подруга из бухгалтерии. Точно! Пару дней назад, во время обеденного перерыва, они с ней болтали. Выползли на улицу, когда погода чуть-чуть улучшилась, и прямо там свои собойки и хомячили. А говорили они про Катерину из отдела кадров. Да, в тот момент точно. Про Катерину говорили, именно про неё», – размышляла Люба. Хотя так-то Эльвирка косточки пообмывала ли не половине женского коллектива администрации предприятия...

На радостях, что вспомнила, Люба по инерции и всё остальное бельё догладила. Раз уж взялась, то надо завершить это дело и хоть на недельку от этой неприятной работы освободиться.

Так, с Катериной она, конечно же, знакома. Они же в одном отделе работают. Но как к ней лучше подкатить, чтобы она ей что-то полезное про главного механика рассказала?

Как там Баранов сказал? Что брошенная любовница будет зла на своего бывшего любовника, правильно?

Значит, надо как-то её раззадорить дополнительно, чтобы эта злость заставила её сказать что-то, что можно использовать против главного механика. Всё же он у них один из самых главных подозреваемых на заводе…

«А уж если у неё получится…», – утюг так и замелькал в руках у Любаши, пока она восторженно воображала, как раскрутит это сложное дело и как все ей будут восхищаться и расхваливать её.

Она хоть и молодой сотрудник, но опытный, ведь уже второй раз работает под прикрытием. Так что точно после такого успеха приобретёт вес в коллективе.

Любаша уже и дождаться не могла, когда можно будет отправиться на работу, которая, конечно, сама по себе не сильно-то ей и нравилась. Ну да, сиди весь день да печатай приказы в трёх экземплярах под копирку. Одно время, пока не привыкла, постоянно изгаженными в копирке пальцами пачкала себе одежду.

Но теперь ей было на все это наплевать, главное – получить быстрее возможность переговорить один на один с Катериной. Она уже знала, что та терпеть не может, когда ее Катькой или даже Катей называют. Хочешь с ней нормально общаться – только Катериной и нужно величать…

***

Токио, Правительство Японии, район Касумигасэки

Премьер-министр Хироси Симидзу попросил остаться министра внешней торговли и промышленности Кэйсукэ Хаяси после очередного заседания правительства, когда участники заседания уже двинулись на выход. Поклонившись тому, он уселся обратно за стол. Они дождались, когда остальные министры покинули комнату для совещаний, и премьер-министр сказал:

– Хаяси-сан, вы прислали мне очень интересную статью. Я с большим интересом с ней ознакомился. И был поражён тем, какие сиятельные перспективы предрекают нам русские. И прежде всего тем фактом, что они вообще заметили, чем мы тут занимаемся и какой потенциал у этой титанической работы имеется...

– Симидзу-доно, согласен. Да, это очень необычная статья для русской прессы. Я специально навел справки у моего друга, работающего послом в СССР, который и прислал мне ее – он сказал, что ничего подобного ему не попадалось за два с половиной года работы в Москве...

– Хаяси-сан, может быть, нам стоит попросить по этому поводу собрать дополнительную информацию нашу разведку? Пригласить на встречу главу нашей разведки?

– Симидзу-доно, с этим есть серьёзная проблема. Я уже переговорил с ним неформально. Он сказал, что у нас большие проблемы с агентами в СССР. Если нам что-то нужно узнать про русских, на девяносто девять процентов мы полагаемся на ЦРУ, которая там работает очень активно. А наша разведывательная деятельность сосредоточена в азиатских странах.

– Это никуда не годится... – недовольно проворчал премьер-министр. – Мог бы и раньше сказать об этом... А то слушаем регулярно его доклады и не знаем, что если ЦРУ не поделится с ним информацией, то мы и знать ничего не будем по СССР.

– Он говорит, Симидзу-доно, что мы в ответ делимся с ними информацией по Азии, так что обмен идет на достаточно равной основе. И что нам вряд ли удастся достичь уровня работы ЦРУ по СССР, даже если вдруг этого захотим…

– Так-то это может и так, но что нам делать вот в таком вот случае, как сейчас? Попросим ЦРУ выяснить что-то про этого автора статьи, так сразу привлечем внимание американской разведки и к самой этой статье. Сама она вряд ли их заинтересует хоть сколько-нибудь. Мало ли что там русские написали, они много пишут… А вот если попросим, они сразу поймут всю ее значимость для нас и сами начнут ее увлеченно анализировать. А там достаточно неприятные вещи для США написаны... Я не уверен, что при всем союзном характере отношений они захотят увидеть такой расцвет нашей экономики, который описан в той статье... Да еще и за счет американского рынка и рынка их соседей-европейцев…

– Однозначно не захотят, Симидзу-доно, – согласился с ним министр, – вся надежда, что этот молодой человек согласится прийти на ближайший прием в нашем посольстве, и его удастся разговорить на нужные нам темы...

– Но ближайший прием у нас же будет посвящен Новому году... Ждать слишком долго...

– Никто не мешает вам распорядиться организовать прием не по одной из тех дат, когда он традиционно проводится, а придумать какую-нибудь другую дату прямо в этом октябре. – пожал плечами министр.

Внимательно на него посмотрев, премьер-министр кивнул:

– А вы знаете, давайте так и сделаем... Жаль, что день спорта слишком близко, не успеем разослать приглашения.

– А до дня культуры слишком долго ждать... – задумчиво подхватил министр.

– Хаяси-сан, давайте устроим выставку, посвящённую празднику Осенней листвы! – радостно сказал премьер-министр спустя несколько секунд, сверкнув глазами, – у нас же много фотографов, известных своими блестящими работами по этому празднику. Привезти их работы и парочку мастеров в Москву можно самолетами очень быстро. Давайте устроим выставку через десять дней. В понедельник уже можно будет рассылать приглашения. А ваша задача связаться с вашим другом-послом и четко поставить задачу по вопросам, которые нужно задать во время приема этому самому Ивлеву… Давайте их сейчас с вами и обсудим…

***