Ревизор: возвращение в СССР 42

Глава 2

Италия, Больцано

Тарек очень сильно беспокоился. Сбывались его худшие опасения. Он так хотел скрыть от невестки проблемы с подделками продукции, но Дина как-то умудрилась с присущей некоторым женщинам легкостью попасть в цель на первом же совещании, едва не расколов финансового директора, которого Тарек просто забыл предупредить о том, что сицилийскую тему не нужно вообще упоминать на общем собрании. Он специально вынес этот вопрос к рассмотрению в другое время для узкого круга специалистов, но все сбили эти цифры темпа прироста за прошлый месяц. И как Дина на них внимание обратила?..

И ведь не прекратила попытки разузнать что-то. Сеньор Сандрелли рассказал, что она его расспрашивала после совещания, но он промолчал, сообразив, что Тарек не хочет, чтобы она знала о проблемах с мафией. И на фабрике потом тоже нескольким сотрудникам вопросы наводящие задавала, словно невзначай. Хорошо, что о проблеме знают немногие, и ничего конкретного Дина не узнала.

Но меры принимать надо было. Поэтому вечером, придя домой, Тарек первым делом попросил Нуралайн завтра проехаться с невесткой по магазинам, чтобы он мог спокойно поговорить с Фирдаусом. От сына он ничего скрывать не планировал и намеревался строго-настрого запретить тому что-то сообщать Дине. Хотя был уверен, что Фирдаус и сам будет держать рот на замке, едва узнает, в чем проблема. Сын не меньше его самого опасался взрывного и непредсказуемого характера жены. А ну как снова рванет закупаться автоматами?! Деньги у нее есть…

Нуралайн с поручением справилась на «отлично», уехав с Диной с самого утра и предупредив, что вернутся они не раньше вечера. Тарек же первым делом пригласил к себе сына на разговор, попросив секретаря, чтобы через час к ним присоединилась Мария, как раз подготовившая подробный план рекламного турне.

Разговор с сыном получился длинным. Помимо сицилийцев Тареку с Фирдаусом хватало важных тем для разговора. Начавшаяся война, новости с родины от общих знакомых, которые не уехали по их примеру и оставались в Ливане, лихорадка, охватившая на фоне войны мировые рынки, перспективы их бизнеса… Проговорили они намного больше часа.

Тарек очень подробно рассказал Фирдаусу о подделках и обо всех шагах, что уже были предприняты в этом направлении и информации, которую удалось получить.

– Сын, очень прошу тебя, – повторил он напоследок, – сделай все возможное, чтобы Дина оставалась в неведении обо всей этой ситуации. Она очень решительна и импульсивна. Мне с лихвой хватило впечатлений в прошлый раз, когда она с оружием в руках бросилась воевать с мафией. Я совершенно не хочу повторения. Тем более, что в этот раз все намного серьезнее.

– Отец, не волнуйся, я целиком и полностью тебя поддерживаю. Диана ничего от меня не узнает. Я слишком люблю жену и не стану подвергать ее такому риску.

Одобрительно кивнув сыну, Тарек пригласил в кабинет Марию.

– Я бы хотел, чтобы Дина была максимально загружена подготовкой к этому проекту, – предупредил он Марию, едва она сделала краткий обзор предстоящих в рамках турне мероприятий для Фирдауса. – Желательно, чтобы у нее и минуты свободной не было, чтобы отвлекаться на что-либо другое.

– О, сеньор Эль-Хажж, у меня прямо камень с души сейчас упал, – лучезарно улыбнулась Мария в ответ. – Я как раз переживала, что вы будете против того, что Диана будет слишком занята рекламным турне. Дело в том, что большинство мероприятий у нас завязано именно на нее, организационных вопросов надо решить огромное количество. Кроме того, есть возможность дополнительно договориться о нескольких рекламных контрактах для Дианы с нашими партнерскими компаниями…

– Делайте все, что посчитаете нужным, – энергично кивнул Тарек. – Чем больше Дина будет занята турне, тем меньше времени и сил у нее будет на то, чтобы интересоваться другими темами.

– Замечательно, сеньор Эль-Хажж. Можете на меня всецело рассчитывать, – радостно потерла руки Мария, уже перебирая в уме все дополнительные акции и прикидывая график. – Тогда завтрашний день мы проведем в Больцано, чтобы Диана могла подробно ознакомиться с мероприятиями в рамках турне, а послезавтра я хотела бы слетать с ней в Милан на пару дней. Нужно заняться примерками, а также договориться о съемках для портфолио.

– Хорошо, – кивнул Тарек. – Делайте все, что необходимо. Но по возможности, все подготовительные мероприятия все же лучше проводить в Больцано, как мы и договаривались. Приглашайте необходимых специалистов сюда, когда это возможно. Хочу побольше побыть с детьми, пока они не уехали.

– Само собой, сеньор Эль-Хажж, я помню нашу договоренность, – улыбнулась Мария в ответ.

***

Москва, типография

С самого утра решил заехать к Марьяне по поводу трёхтомника Майн Рида.

Приехал в типографию без звонка. Решил посмотреть заодно, как там идёт работа, когда никто не ждёт куратора. Проходную прошёл с таким деловым видом, что мне никто и слова не сказал, словно я имею право сюда ходить, как только мне захочется. Это мне, кстати, не очень понравилось. Получается, что кто угодно может так зайти, и Марьяна даже не будет знать об этом. Сразу направился в её кабинет.

Марьяна была на месте и очень удивилась, когда я появился на пороге.

– Павел Тарасович, – растерянно сказала она, – какими судьбами? А что ж вы не позвонили, я бы булочек каких купила к чаю…

– Вы ничего не потеряли, – улыбнулся я. – Булочки я только что купил, самые что ни на есть свежие.

Я и правда сразу после посещения Комитета по миру зашёл в буфет, прикупил там сдоб, как раз, чтобы к ней ехать не с пустыми руками. Если уж являешься незваным гостем, то, по крайней мере, какое-то угощение у тебя должно быть при себе...

Поднял сразу вопрос с пропускной системой:

– Уточните потом, после моего отъезда, почему меня пропустили внизу без всякого пропуска? Одно дело, если ваш вахтёр меня в лицо запомнил, после того, как я с вами туда-сюда ходил, тогда ещё ладно. А другое дело, если он просто по моей деловой внешности решил, что я имею право здесь находиться. Если так, то это уже никуда не годится. Если какой ревизор сюда к вам заявится вынюхивать про наши дела или милиционер из ОБХСС, а ведь эти ребята тоже с решительным видом ходят, вы можете про такой визит слишком поздно узнать, когда всё уже далеко зайдёт в нехорошую для нас сторону…

Марьяна зло сжала губы, и лицо все пошло морщинами, так что я понял, что с вахтёром она явно не будет говорить аккуратно, как я её просил. Но, с другой стороны, она тут начальство. Пусть она сама решает, какие методы использовать.

После критики перешёл к конструктиву, похвалив её за то, что она стала гораздо быстрее, чем при прежнем начальнике, выпускать новые книги. Лицо Марьяны от похвалы разгладилось, морщины остались только на лбу.

А затем я достал свой новенький трёхтомник Майн Рида и положил перед ней:

– Вот, посмотрите, пожалуйста, какое чудо я раздобыл. С Павлом Сатчаном переговорил, он согласен, что нужно с этим трехтомником работать. Когда будете готовы запустить его в работу?

– Нескольких недель на подготовку мне будет достаточно, я думаю… – сказала Марьяна уверенно.

Выйдя от нее, посмотрел на часы. Или домой ехать, или в спецхран. В спецхран, заодно посмотрю новости по США самые последние, чтобы в курсе быть на завтрашнем выступлении. А то мало ли попытаются завалить на мелочах, чтобы потом сказать – ну вот, товарищ лектор, вы тут прогнозы на пять лет вперед делаете, а сами не знаете, что госсекретарь США позавчера сказал в адрес СССР…

В библиотеке покушал в буфете и проводить лекцию по линии «Знания» в Московский зоопарк поехал. Приятное разнообразие, кстати, а то большинство лекций проходило все же на заводах…

На проходной меня, как и договорились, когда я звонил, ждал профорг – пухленький такой невысокий мужчина лет 35, с большой залысиной и сияющей на губах улыбкой.

– Павел Тарасович! – радостно сказал он. – Пойдёмте, у нас как раз осталось лишних пятнадцать минут. Забежим вначале к директору. Он очень хотел с вами пообщаться. Регулярно читает «Труд», нравятся ему ваши статьи. Впрочем, как и мне.

– Но я бы сегодня всё же хотел читать лекцию по той теме, которая назначена от общества «Знания», а не превращать её в творческий вечер, – на всякий случай напомнил я ему согласованную уже с Ионовым мою позицию.

– Да-да, конечно, нам говорили в обществе «Знания», и я отношусь к этому с уважением… Тем более ваша сегодняшняя тема, демография, не совсем вроде бы чужая тема для нашего зоопарка, мы частично ей тоже занимаемся. Правда, не человеческой, а звериной. Жаль только, что не все звери желают у нас размножаться, некоторые только в дикой природе хотят этим заниматься. И что мы только не делаем, как только голову не ломаем. Еда, максимально приближённая к природной, и норки делаем, или гнёзда – всё как у них в природе, а детёнышей нет, и всё тут, хоть убейся.

Я в детстве, конечно, как и большинство советской молодёжи, с огромным интересом читал книги Джеральда Даррелла про самых разных животных, в том числе и в зоопарках, так что немножко в теме был. О, кстати, удачно вспомнил. Может быть, в нашей типографии после Майн Рида одну из книг Даррелла запустить? «Под пологом пьяного леса», к примеру. Дети, которым в руки она попадёт, будут в полном восторге. Да, неплохая идея…

Впрочем, профорг быстро переключился на другую тему:

– Директор у нас, кстати, просто замечательный – ветеран войны, добровольцем на фронт пошёл, гвардии капитаном вернулся! Две книги уже издал, прямо сейчас над третьей работает. Вполне может быть, что в следующем году уже и издавать её будет, если успеет, конечно, потому что работа у директора зоопарка очень хлопотная, а человек он очень ответственный…

Директор оказался вежливым, интеллигентным человеком с грубыми чертами лица, но доброй улыбкой на устах. И с такой шапкой волос, что мой сосед Иван мог бы обзавидоваться. Правда, в отличие от Ивана он стриг волосы достаточно коротко. Тут же начал мне с энтузиазмом рассказывать про самых редких зверей в Московском зоопарке.

Это было действительно интересно и познавательно, настолько, что у меня тут же появилась мысль: а не написать ли мне одну из следующих статей как раз про Московский зоопарк?

Правда, сразу же вспомнил о той книге, которую сам директор пишет. Если я использую в своей статье несколько его удивительных историй, то потом он, возможно, не сможет их в своей книге использовать. Хотя… В принципе, это можно сделать в статье в формате рассказа от его лица, тогда точно никаких сомнений не останется, что это его собственные истории. Другое дело, что такой формат всё же в газетах не очень популярен. Это всё же уже формат интервью, а не обычной газетной статьи. Так что, наверное, все же воздержусь.

Директор тем временем, вздохнув, с сожалением отметил, что так-то планы у него грандиозные по развитию зоопарка, но всё упирается в ограниченное финансирование.

Сказал, что он очень хочет побольше павильонов для животных перестроить так, чтобы они были на открытой местности, огороженной водяным рвом от зрителей.

– Понимаете, все эти решётки очень негативно влияют на восприятие животных нашими посетителями, словно это какие-то опасные твари. А ведь на самом деле животные – это часть нашего естественного окружения. И зачастую человек как раз намного опаснее даже диких хищников…

Я был с ним полностью согласен, и мне сразу же пришла идея из будущего, что могла бы ему пригодиться…

Конечно же, в будущем я посещал Московский зоопарк, в том числе и после той модернизации, которая была проведена, и помнил, насколько он после этого изменился к лучшему.

Вспомнил также один из способов, которым это было проделано: когда почти у каждой зверюшки появились свои спонсоры…

Сейчас, конечно, трудно ожидать, что какой-то один человек захочет объявить себя спонсором той или иной зверушки, но, с другой стороны, в Советском Союзе тысячи крепких и успешных предприятий, которым это вполне может быть интересно.

Тут же начал объяснять идею директору:

– Представьте, что вы обратитесь на ЗИЛ, к примеру, и предложите этому предприятию, что они помогут вам как материалами, так и рабочими в расширении вольера для носорогов, чтобы они уже были не за решёткой, а были огорожены водой. А вы им в ответ около этой носорожьей территории несколько табличек поставите, в которых опишите весь вклад ЗИЛа в расширение этого павильона и искреннюю благодарность этому московскому предприятию за вклад в развитие Московского зоопарка.

Дальше люди увидят, прочтут, и молниеносно информация разойдётся по другим предприятиям. На собраниях трудовых коллективов начнут спрашивать: «А чем мы хуже ЗИЛа, того самого, который над носорогами шефство взял? Почему наше предприятие ничего ещё не сделало для Московского зоопарка?»

– То есть, – сказал директор, радостно заблестев глазами, – получится, что мне ещё и особо не придётся бегать по предприятиям, уговаривая их помочь.

Все верно. Один или два раза ещё придётся, а дальше уже дело пойдёт запросто. Наверняка быстро найдутся ещё десятки предприятий, желающих отметиться на территории Московского зоопарка добрым делом.

Подумав ещё, я добавил:

– И вот что мы ещё сделаем: после того, как один такой проект успешно завершится, вы позвоните мне, я к вам тут же приеду и напишу статью об этом. Всячески расхвалю это предприятие, которое пошло навстречу Московскому зоопарку и помогает делать счастливыми всех тех детишек, которые приходят сюда с родителями. И вот после этого вам уже точно начнут звонить со всего Советского Союза, со всех его уголков, – продолжил я. – Многие предприятия решат отметиться таким же образом.

– Гениально! – сказал Сосновский радостно. – Ведь ежели это получится, мне не придётся больше обивать пороги чиновничьих кабинетов, выбивая деньги на модернизацию территории зоопарка.

– Да, когда вы работаете напрямую с предприятиями, вам деньги-то особенно и не нужны, – согласился я. – Они сами выделят и технику, и материалы, и добровольцев быстренько наберут. На солидном заводе может и пятьдесят тысяч рабочих быть в штате, что им полсотни набрать добровольцев, что обожают зверей и всю жизнь мечтали в зоопарке не просто побывать, а что-то доброе для него сделать? Вы разве что, может быть, покормите их во время работы. Вот на это деньги могут пригодиться.

То есть фактически это будет система шефства. Но не над всей вашей организацией, как это обычно принято у нас сейчас, когда берут шефство над больницей там, детским домом или школой, а над территорией отдельной парочки животных. Думаю, такого ещё никто не делал. Но уверен, что каких-то проблем с реализацией бюрократических у вас особых быть не должно. Сам принцип вполне себе законен в советском обществе.

Директор так увлёкся моей идеей, что задал мне ещё несколько вопросов, так что закономерно на лекцию мы опоздали.

Зато началась она с того, что, не замечая некоторого недовольства собравшихся в зале – всё же сидеть лишнее время никому не хочется, – он вышел за трибуну и начал воодушевлённо рассказывать, какой замечательный человек сегодня посетил Московский зоопарк. И что он так увлекся моими идеями, что лично виновен в том, что лекцию мы начинаем с опоздания.

Рассказал, конечно, основные моменты по советской демографии, и когда отметил, что с расширением городского населения резко снижается рождаемость, кто-то в первом ряду громко заметил:

– Вот и у животных точно так же. Им воля нужна, а не все эти бетонные закоулки.

Заявление трудящиеся восприняли одобрительным гулом. Видно было, что проблемы с рождаемостью у животных тут больная тема. Впрочем, я это еще по общению с профоргом понял. Вот же удивительные люди, настоящие подвижники… Трясутся полжизни над какой-нибудь парой редких птичек, и за каждого их птенца болеют больше, чем сами родители…

И после лекции Сосновский ещё долго меня не отпускал, всё тряс руку и говорил, что если моя идея по шефству сработает, то, пока он директор, я в любое время могу с женой и с детьми приходить в зоопарк совершенно бесплатно, и он нам лично будет экскурсии устраивать.

Не обошлось, конечно, и без традиционного подарка. Больше всего я, конечно, боялся, что мне какую-нибудь экзотическую зверюшку подарят – место всё же довольно специфическое, и уж чего-чего, а этого добра у них в избытке. Помнил рассказы капитана нашего, что какая-нибудь мартышка способна с квартирой учудить…

Но нет, тяжёлый пакет характерно успокаивающе позвякивал.

Приехав домой, встретил во дворе Родьку. Он стоял неподалёку от нашей игровой площадки, как обычно в последнее время плотно забитой детьми с окрестных дворов, помимо нашего. В этот раз он был, правда, без своей знаменитой нарукавной повязки.

Увидев меня, сразу же поздоровался – вежливый такой мальчуган – и спросил меня:

– Ну как дела, дядя Паша? Что у вас нового? Что сегодня делали?

О, прям какой коммуникабельный! – обрадовался я и решил не менее вежливо ответить:

– Да длинный сегодня день был, Родька. Всё перечислять слишком долго, но вот из самого интересного, наверное, для тебя – я только что из Московского зоопарка приехал, читал там лекцию.

– Лекцию? – почему-то удивился пацан. – В Московском зоопарке?

– Да, есть такая организация, называется общество «Знание», я в ней состою. Они мне говорят, куда отправляться для того, чтобы лекцию прочитать.

– Ух ты! – сказал Родька и тут же уставился мне за спину, радостно так причем.

Обернувшись, увидел Гришу, только что вышедшего из-за угла. Тоже, как Родька, обрадовался – давно с ним не встречались. Родька, конечно, побежал навстречу отцу. И тут я услышал то, от чего тут же согнулся пополам со смеху.

– Папа, папа, дядя Паша только что в Московском зоопарке лекцию для бурундуков и носорогов читал! Представляешь?

Гриша, конечно, не смог себе это представить, правда, судя по моей реакции, сразу же заподозрил, что Родька что-то переврал. А я вот очень даже себе живо представил. Молодец пацан, дал мне толчок. Я вообразил живо тот самый зал, в котором выступал, только если бы на каждом кресле вместо человека какая-то тварюшка сидела.

Вместо дружелюбно улыбающихся девушек – тех самых бурундучков с выпуклыми щёчками, набитыми орешками про запас, про которых Родька упомянул. Рядом с ними – пафосных фламинго. По центру, конечно же, знаменитого манула. Вместо всех административных работников зоопарка сидят пингвины в аккуратных фраках, ну и так далее. И я всему этому звериному царству вещаю торжественно о демографической ситуации в Советском Союзе.

– Ну, Родька, ну молодец! – Впрочем, я тоже маху дал. Решил по-взрослому поговорить со школьником такого возраста, не объяснив получше, что именно я там делал… Хотя вот как было представить, что он мог такое себе вообразить?

– Бурундукам и носорогам, говоришь? – спросил подошедший к нам Гриша, улыбаясь, когда я наконец разогнулся, перестав помирать со смеху.

– Не, ну у меня есть для этого основания, – подтвердил я ему. – Людям же сложнее лекции читать. Они уйти в любой момент могут, а звери-то за решёткой, им деваться некуда от лектора общества «Знание».

Вот теперь Гриша наконец тоже понял, что именно напутал Родька, и начал смеяться. Повеселил нас пацан по полной программе.

Отсмеявшись, я попытался объяснить Родьке, как оно всё было на самом деле. Правда, вначале не получалось – я каждый раз срывался на смех, представляя себе описанную им картину. Тут уже Гриша пришёл на помощь, рассказав сыну, что лекции люди читают исключительно для других людей.

Правда, Родька у Гриши стойкий оловянный солдатик, не стал сдаваться. Сразу же заявил отцу, что у него в классе есть одноклассница, у которой пёс вместе со всеми смотрит телевизор, внимательно прислушиваясь к звукам, которые раздаются с экрана.

На этом мы с Гришей осознали, что, возможно, не стоит портить ребёнку очарование детства. И ладно, пусть уж дальше ходит и всем рассказывает, что дядя Паша лекции бурундукам и носорогам читает. Если кто из взрослых поверит, так тому и быть – думаю, ничем особенно мне это не угрожает…