Ревизор: возвращение в СССР 40

Глава 9

Москва, Лубянка

Румянцев на всякий случай пришел к генералу в приемную минут на пять раньше, но тот принял его ровно в назначенное время. Сразу предложил расслабиться, и общаться по имени отчеству.

– Вопрос мы будем важный обсуждать, и нужно, чтобы вы, Олег Петрович, работали максимально эффективно, а не подскакивали каждый раз, когда я встану или по званию меня величали. Я люблю ходить во время общения.

– Хорошо, Артем Александрович, – сказал Румянцев, у которого и так не было намерения упираться по этому вопросу.

– Итак, приступим. Как бы вы охарактеризовали вкратце Павла Ивлева?

– Умный, очень умный. Толковый не по годам. Спокойный, ничего важного не сделает, предварительно это не обдумав. Но думает очень быстро. Начитанный, все время незнакомые мне термины использует. Но не специально, как некоторые, чтобы блеснуть знаниями, а просто потому что переполнен этими терминами и использует их по назначению. Семьянин, налево не ходит и не нацелен. Умеет концентрироваться на сложных задачах так, что ничего, что происходит вокруг, ему не мешает. Я его однажды попросил доклад на новую тему прямо в кабинете написать, а то были у нас определенные сомнения – не для него ли кто-то пишет эти умные доклады? Так он справился очень быстро, причем внимания на то, что у меня в кабинете происходит, вовсе не обращал, словно выключился из всего происходящего.

Генерал одобрительно кивнул, показывая, что внимательно слушает, и майор продолжил:

– Прекрасный оратор. Находчивый, за словом в карман не лезет. С легкостью находит ответы на все вопросы на обсуждении докладов, которые делает регулярно перед нашими офицерами. Умело полемизирует, умеет ловко загнать оппонента в угол. Немало наших офицеров краснело, когда он это делал. Особенно обидно им было оттого, что он вдвое младше. Но ему вообще плевать на формальный авторитет, он словно соревнуется со всеми, бросает вызов. Требует доказать, что ты умнее. Возможно, это неосознанно, в силу его любопытства к жизни и ко всему, что вокруг происходит. Это как охотничью собаку в лес вывести – она будет ко всем подходить и во все стороны метаться в поисках добычи… Но сам не напрашивается на неприятности, эта модель у него включается, когда нужно действовать в силу сложившихся условий... Очень категоричен, но часто его категоричность находит потом подтверждение в конкретных фактах, даже если никто не ожидал, что такое возможно…

– Что насчет углубления сотрудничества с нами, как он к этому может отнестись?

– Артем Александрович, он подписку сразу категорически отказался давать, так что сейчас мы имеем то, на что он максимально готов.

– Значит, давить, считаете, нет никакого смысла?

– Так давили уже, тот же полковник Третьяков недавно. – усмехнулся расслабленно Румянцев, чувствуя себя на коньке – потому что про Ивлева он знал больше всех в комитете. – Подослал к нему сотрудника, тот угрожал разными неприятностями. Грозил уволить с полставки. Ивлев пожал плечами, да и выразил готовность уволиться… И это не первый раз, когда мы так вот перед ним облажались… Чем сильнее давишь, тем он сильнее в отказ идет. Подчинить его не получится, он просто полностью игнорировать нас начнет.

– А по каким мотивам он вообще к нам пришел сотрудничать, как считаете? – задумчиво спросил генерал.

– По моему мнению – патриотическим, Артем Александрович, – ответил Румянцев, не задумываясь, – страну он очень любит, за рубеж особо не рвется, разве что вот попросил на Кубу его отправить отдохнуть вместе с женой и детьми. Но что-то в последнее время эту тему больше не поднимал…

– Ну, что по патриотическим – это хорошо. – кивнул генерал. – А какие-то меркантильные соображения у него присутствуют в нашем сотрудничестве, как считаете?

– Есть такое, но если позволите высказать свои собственные соображения, так он это делает не потому, что в той же полставке, к примеру, сильно нуждается, а чтобы мы его по достоинству ценили. Мол, что бесплатно достаётся, то не ценится.

– Интересная у вас точка зрения, – хмыкнул Комлин. – И Кубу туда же можно отнести?

– Ну, а это, судя по выражению его лица, когда мы с ним это обсуждали, уже я отнес бы к категории «с паршивой овцы хоть шерсти клок». Рассуждает он примерно так, если я правильно понимаю – из патриотических соображений сотрудничать с нами надо, но хоть что-то надо и взамен с нас взять?

Помолчав немного, Комлин спросил:

– Как считаете, есть у нас шансы его на постоянную работу к нам заполучить после окончания высшего образования?

– Никаких, по моему мнению, Артем Александрович, – покачал головой Румянцев. – Не его эта стезя. Не готов он ходить строем и в ногу. Штучный товар, всеми востребован, и прекрасно это знает. Не умеет и не любит подчиняться тем, кого не уважает. Он как кошка, которая ходит сама по себе, сам себе компанию выбирает. А у нас же строго все, это точно не его формат. Тем более, вон, у него поручителями по вступления в партию выступили Межуев и Захаров. Зачем ему к нам идти, если он уже в Кремле их усилиями работает? Ну и тем более, он же уже заявлял, когда у нас доклад делал по проверке на детекторе лжи – что у нас в комитете предатели есть… Вряд ли он к нам пойдет, пока мы их не поймаем.

– А вы сами верите, что у нас предатели есть? – внимательно посмотрел на него генерал.

– Не знаю, на основе какого метода он свои прогнозы делает, но поскольку они сбываются, я склонен верить, что есть.

– Даже так! – хмыкнул генерал. Немного помолчал, прежде чем задал следующий вопрос:

– Какие у вас, Олег Петрович, рекомендации будут, чтобы с него нам больше полезных для нас вещей получать?

– Уважительно очень обращаться. Упирать на нужды страны и его патриотизм. Никакого общения в стиле – я начальник, ты дурак, – он этого органически не переносит. Что-то придумать, что ему нужно, хотя я и понимаю, что это трудно, поскольку у него почти все есть. Ему будет приятно, что мы заботимся, а не только что-то постоянно берем. Это способно будет увеличить его энтузиазм…

– Ясно, ясно… Такой вот еще вопрос, вы как раз сами к нему подвели – обратил я внимание, что у него дом полная чаша. И ремонт свежий. Машина. Гараж. А он ведь не так давно из этого своего Святославля провинциального приехал…

– Ну, квартира, как я считаю, ему устроена через связи Межуева. А после рождения близнецов и расширена точно также. На ремонт и гараж, я так полагаю, ему денег подкинул муж его сестры, богатый иностранец. У того денег куры не клюют. Ну а на машину он и сам мог легко накопить. Судя по протоколам прослушки, у него месяцы были, когда он абсолютно легально по полторы тысячи зарабатывал. Два-три таких удачных месяца – и вопрос решен. Может, с учетом этого и гараж он тоже на свои купил… У него один только тур по области по линии «Знания» ему как-то за несколько недель почти две тысячи принес… Так ему там еще и всякий дефицит ящиками дарят, что уменьшает необходимость тратиться на походы по магазинам. Читаешь протоколы прослушки, так они там с женой постоянно эти ящики разбирают…

– А все эти иностранцы, что вокруг него трутся… Нет там каких не тех кадров, как считаете?

– Ну вот этот ливанец, что на его сестре женился, мы его проверяли. Не я лично, но мне генерал Воронин до повышения и отъезда в Киев говорил, что с ним все чисто. Никак он к нашим делам не относится, этот Фирдаус.

Что касается Мартина Нойлера из ГДР и Альфредо Моретти из Италии, то их ему поручила курировать замдекана МГУ, где они учатся на одном факультете с ним. При этом Мартин Нойлер, как мы узнали по материалам прослушки, племянник легендарной разведчицы из «Красной капеллы», по нему вопросов вообще нет. Что касается итальянца, то тот вообще только по бабам бегает с утра до ночи. Я понимаю, что это тоже может быть такой способ маскировки, чтобы нас с толку сбить, но в то, что он связан с итальянской разведкой, поверить никак не могу. Это стиль жизни, а никакая не маскировка. Он ни разу никому ни одного подозрительного вопроса не задал про нашу экономику или политику… А когда думал несколько месяцев назад, что его местная девушка залетела, готов был на полном серьезе страну немедленно покинуть, бросив аспирантуру. Его только Ивлев тогда и уговорил остаться, решив вопрос с несуществующей беременностью…

– Ясно. Спасибо, Олег Петрович, вы многое для меня прояснили. Но вы не расслабляйтесь, есть шанс, что вас вызовут и к Вавилову, и к Андропову. Повторите там то же самое, хорошо? И если какие еще соображения у вас появятся, тоже не молчите… Видно, что вы хорошо изучили этого человека.

– Так точно, Артем Александрович, – ответил Румянцев, сообразивший, что время его общения с генералом подошло к концу.

Выйдя в коридор, он ухмыльнулся. Вавилов..! Андропов..! Кажется, его мечты, что Ивлев поможет ему и подполковником стать, стали уже больше, чем просто мечты.

***

Москва

В «Ударнике» я не был очень давно, и в прошлой жизни был, наверное, в нём только лет в 25, не позже. Потом уже было не до этого, совсем много приходилось пахать. Но сам по себе он мне очень нравится. Классическое здание, в которое он вписан, и фойе красивое с высоким куполом тоже выглядит достаточно элегантно.

Мартина с Луизой нам ждать совершенно не пришлось. Немцы все же люди дисциплинированные, как правило. Луиза оказалась высокой фигуристой шатенкой. Я приподнял брови, когда рассмотрел её как следует: и личико очень красивое, как говорится, кукольное. Похоже, повезло Мартину. Теперь мне стало полностью понятно, почему Альфредо начал прыгать, как мартышка в зоопарке, которой показали банан, а потом унесли подальше.

Но видно было, что девушка себе на уме. Она хоть и очень вежливо улыбнулась, представляясь и мне, и Галие, но чувствовалась в ней какая-то определённая сдержанность. И, судя по тем девушкам, которых я видел с Альфредо, он совершенно не её типаж. А ведь это, пожалуй, была самая главная опасность для Мартина: что его девушку его же сосед любвеобильный отобьёт у него. Так что очень даже неплохо, если я все сообразил верно, что Альфредо ей будет совершенно неинтересен…

Но это, конечно, было всего лишь первое впечатление на основе нескольких минут общения. Дальше мы вошли в фойе и стали думать, что делать. Я предложил на цокольный этаж в буфет зайти. Но на эстраде, которая находилась в одном из концов фойе, неожиданно появилась группа музыкантов и с ходу начала на гитарах играть, аккомпанируя совершенно незнакомой мне певице, которая начала что-то задорно петь про весну. И Галие это так понравилось, что она сказала:

– Ну его, этот буфет, дома уже как следует поедим.

И Мартин, и Луиза согласно закивали.

Раз уж пришлось слушать эту песенку, внимательно разглядывал певицу, пытаясь угадать в ней какую-нибудь знакомую звезду семидесятых-восьмидесятых. Но так и не преуспел: скорее всего, просто какая-то девушка из самодеятельности, которой дали шанс показать себя в достаточно серьёзном месте перед москвичами и гостями столицы.

Прозвенел звонок, и мы отправились в зал. Мартин с Луизой сели первыми на свои места. А я, когда мы проходили мимо них, показал Галие на место рядом с Луизой. Галия вечно жалуется, что у неё подружек мало, так может, она хоть с этой немкой сможет наладить хорошие отношения? Мало ли такие хорошие отношения сложатся, что и лет через двадцать-тридцать будут переписываться, а то и вообще будем ездить друг к другу в гости.

Свет в зале погас, прокрутили небольшой пропагандистский фильм о стройотрядовцах на БАМе. И, наконец, началась сама комедия «Иван Васильевич меняет профессию».

Да, этот фильм, конечно же, невероятный шедевр. Люди с восторгом реагировали на каждую шутку, а их было много, и они ещё не успели уйти в массы. Но куда они денутся? Уйдут! Даже удивительно, всего один фильм, а из него десятки самых разных выражений перекочевали в культуру советского человека. Так что я лично получил огромное удовольствие от этой картины. Самый большой взрыв хохота был, кстати, когда упомянули про икру баклажанную, заморскую…

Наконец, фильм закончился, загорелся свет, мы встали со своих мест и пошли на выход.

– Ну как вам картина? – спросил я иностранцев, потому что по лицу Галии и ее реакции во время просмотра, мне и так было все понятно.

– Ваши профессионалы сняли замечательную картину! – с небольшим акцентом сказала Луиза.

Когда вышли из кинотеатра, я предложил Мартину подвести его на моей машине к нашему дому. Но тот отказался, сказав, что ему нужно проводить Луизу к её общежитию. Хотел было предложить им подвезти их обоих туда, но потом сообразил, что вряд ли это отвечает интересам Мартина. Ему же нужно время, чтобы покорить такую красивую девушку. Тем более погода неплохая, для сентября в Москве так точно. Пусть прогуляются до общежития, пообщаются побольше между собой. Так что мы попрощались с ними и поехали домой.

– Ну как тебе эта Луиза? Получится из неё для тебя хорошая подруга, как считаешь? – спросил я Галию.

– Ой, да кто ее знает? Мы всего несколькими предложениями обменялись, – махнула рукой Галия. – Надо будет с ними как-нибудь уже на следующей неделе снова посидеть, но уже не в кино, а может быть к нам в гости их позвать?

– Ну а почему бы и нет? – сказал я жене.

***

Москва

Луиза была в ярости. Первая попытка познакомиться с Ивлевым провалилась целиком и полностью.

Прежде всего, кому был нужен этот поход в кинотеатр? Как в нем можно как следует показать себя ее объекту? Толпа людей вокруг, шум постоянный. Эти музыканты, опять же, заглушавшие все попытки пообщаться. Она рассчитывала, что Мартин договорится о посещении квартиры Ивлевых…

Ну ладно, кинотеатр, так кинотеатр, не сдаваться же сразу! Луиза, решив, что надо держать хорошую мину при плохой игре, специально села в кинотеатре так, чтобы оказаться рядом с Ивлевым. Это давало определенные возможности – можно было словно невзначай задеть его рукой или ногой и посмотреть на его реакцию, к примеру. Ну а он что сделал? Подсадил к ней свою жену!

Жена тоже вызывала у нее определенную тревогу. В Штази ей говорили, что она на фоне загнанной жены объекта с двумя детьми будет выглядеть суперпривлекательно – молодая красивая незамужняя девушка, имеющая достаточно времени, чтобы следить за собой. Так вот, ничего подобного. Галия ничем ей вообще не уступала… И одета красиво, во все импортное, и выглядит достаточно бодрой, и характер у нее, похоже, в полном порядке… Русская красотка…

А на следующей неделе уже уезжать на картошку. Придётся зайти в понедельник к куратору, и доложить, что пока что ничего у нее не получается с заданием. Луиза искренне надеялась, что он не будет слишком сильно на нее ругаться…

***