Ревизор: возвращение в СССР 30

Глава 22

Лубянка.

Узнав итоги вчерашнего заседания Политбюро, зампред Вавилов велел помощнику узнать, на месте ли Андропов? Пока тот выяснил, что Андропов на месте, генерал открыл шкаф и, после недолгих раздумий, выбрал из своих личных запасов разнообразного алкоголя бутылку французского коньяка, что ему подарил один из подчиненных, недавно вернувшийся из Парижа. Завернув её в газету, направился к Андропову.

Сейчас очень удобный момент напомнить о представлениях, что он подавал на своих людей, — подумал он. — Тем более, что и повод есть. Пошло движение по Италии.

— Юрий Владимирович, поздравляю, — вошёл генерал в кабинет к председателю КГБ СССР и поставил на стол бутылку. — Наконец-то, справедливость восторжествовала. Вы столько лет проходили в кандидатах в члены Политбюро, хотя, как никто другой, должны были все эти годы принимать участие в решении важнейших государственных вопросов.

— Это мы с вами, Николай Алексеевич, понимаем значение Комитета госбезопасности, — ответил Андропов, одобрительно рассматривая подарок от своего заместителя. — И я тоже рад, что здравый смысл восторжествовал… Теперь мы сможем лучше защищать государственные интересы нашей страны.

— Юрий Владимирович, резидентура в Италии сообщила час назад, что пошли первые подвижки по обработке итальянских политиков со стороны американцев по поводу трансформации итальянской военной базы Авиано в американскую. Но итальянская общественность пока что ни сном ни духом о том, что американцы затеяли. Есть предложение встряхнуть их политическую атмосферу, как вы и велели, но нужно ваше распоряжение.

— Ничего с тех пор не изменилось, так что действуйте, как договаривались, — ответил Андропов. — План мероприятий я уже видел. Если нужно, то можно и импровизировать, каждую мелкую деталь со мной согласовывать не надо. Главное — результат. Если у меня появится что доложить на следующее заседание Политбюро, то вообще превосходно. А то если станем долго тянуть, там уже и позабудут про эту выгодно оттеняющую деятельность комитета тему.

— Мы давно уже ко всему готовы, Юрий Владимирович, — ответил Вавилов, сделав жест руками, изображающий, что всё будет в лучшем виде.

— Молодцы, — улыбнулся Андропов. — Подписал, кстати, вчера представления на ваших людей, Воронина и Артамонову. Так что, можете их поздравить, Николай Алексеевич. Ну и, само собой, и вас не обделил тоже…

— Спасибо, Юрий Владимирович, — поднялся Вавилов, обрадовавшийся, что вопрос и вовсе поднимать не нужно. — Ещё раз вас поздравляю!

Они пожали друг другу руки.

— Коля, Воронина срочно ко мне, — сказал он помощнику, вернувшись к себе.

— Вызывали, Николай Алексеевич? — стремительно вошел к нему Воронин через некоторое время.

— Да, Павел Евгеньевич. Только что от Андропова. Он подписал представления на тебя и Артамонову. Тебе осталось только дождаться указа ПВС.

— Служу Советскому Союзу, — улыбаясь, ответил Воронин, вытянувшись в струнку.

— По поводу Италии. Получили добро на начало плана. Американцы уже засветились с первыми шагами в парламенте, так что не удивятся, что сведения утекли. Расстроятся, что так быстро пошла информация в газеты, но у себя предателей искать уже не будут, спишут на всем известную разговорчивость итальянских политиков. Надо поспособствовать развитию в Италии протестных настроений в отношении авиабазы Авиано. И по утвержденному плану, и другие инициативы приветствуются, если усилят эффект. Можете отправлять резидентуре команду начинать.

— Понял. Сделаем, Николай Алексеевич. Все давно готовы. Усилили команду в Италии, подтянув наших людей из окрестных стран. Все рвутся действовать!

Москва. Детский дом № 19.

Проворочавшись полночи без сна, прокурор Томилин тайком от всех отправился в детский дом. Он сам не мог сказать, зачем…

Пока он осматривался в просторном холле на первом этаже и разглядывал большие красочные настенные панно про волка и зайца из мультфильма, дети доложили о его появлении взрослым и к нему поспешно подошла молодая воспитательница.

— Здравствуйте. Вы к кому? — взволнованно спросила она, растерянно поглядывая на его форму.

— Добрый день. Мне бы заведующую увидеть. Она на работе?

— Да. Пройдёмте, пожалуйста, — позвала его воспитатель.

— У нас не заведующая, а директор, — улыбаясь, поправил его мальчонка лет восьми, увязавшийся за ними и с нескрываемым любопытством разглядывающий Юрия Викторовича.

Мальчонка долго одним на их хвосте не остался, вскоре за ними бежала следом уже целая ватага. Прокурор несколько раз даже обернулся, заметив это.

— Не обращайте внимания, — виновато попросила воспитатель, — они всех взрослых так встречают.

— Скучно им тут, — предположил Томилин.

— Тут другая причина, — понизив голос, ответила воспитательница, — надеются, что за ними пришли родители, чтобы их забрать домой… Многие не помнят, как они выглядели, так что каждый неизвестный взрослый — это надежда на счастье…

Томилин откашлялся. Что-то к горлу подкатило, когда он это услышал. Да, прокуроры люди закаленные, но это было уже слишком…

— Александра Мироновна, — подошла воспитатель к открытой настежь двери, — тут к вам пришли.

Она показала Юрию Викторовичу рукой куда-то внутрь кабинета, и пропустила его внутрь.

— Здравствуйте, — настороженно произнесла директор и поднялась из-за стола ему навстречу. — Чем мы заинтересовали прокуратуру?

— Александра Мироновна… Моя фамилия Томилин. Я отец Евгении Томилиной…

Директриса свела брови, пытаясь догадаться, что же его привело сюда.

— Слушаю вас, — так ничего и не придумав, произнесла она и выжидательно уставилась на него.

— А можно увидеть ребёнка, что дочь хотела усыновить?

— Можно, — как-то сразу расслабившись, ответила она и жестом пригласила его за собой.

Они поднялись на второй этаж и в одной из игровых, как назвала этот зал директор, он увидел играющих детей разного возраста, но все они были дошкольниками. Они замерли, оставив свои игры и уставились на незнакомца кто-то со смущённой улыбкой, а кто-то восторженно, в ожидании чуда.

Томилин поймал себя на мысли, что ему предельно неуютно под этими взглядами. Благо теперь он понимал, что они означают…

— Ларочка, иди сюда, детка, — позвала директриса и отошла от Юрия Викторовича вглубь игровой. Тут же к ней подбежали несколько ребятишек и спрятались за ней, с любопытством поглядывая на незнакомца.

— Ларочка Сачкова, три с половиной года, — погладила директриса по голове одну из девчушек, подбежавших к ней вместе с другими малышами.

Пока Александра Мироновна гладила остальных, кто обнимал её за ноги, или держался за юбку, прокурор смотрел на Ларочку…

Маленькая, худенькая девочка с коротким ёжиком вместо стрижки и огромными серьёзными глазищами.

Эх, Женька, Женька, — думал Томилин, давясь комком в горле, глядя на девчушку. — Самую страшненькую выбрала. Вот, она вся в этом…

Фух, что ж такое? То одно, то другое… Даже про письма с радио вчера забыл, так и лежит мешок на заднем сиденье в машине. Принялся прикидывать, что и как у меня. Так, сегодня у нас пятница, хорошо бы на тренировку вечером попасть. Всё-таки спорт хорошую разрядку нервной системе даёт. Надо так спланировать свой день, чтобы зря нигде не ждать. В университет приеду к концу пар, узнаю у парней, удалось ли им отбрехаться от предложения Гусева? А то если нет, или снова передумали, надо новую бригаду на лето набирать, заказов, я уверен, будет много. Непьющие и готовые добросовестно впахивать студенты всем понравились. Как уточню, кого вносить в мероприятия военной кафедры, сразу схожу к Евдокимову. А! И письма же надо занести, девчонкам отдать… Надо им сегодня купить чего-нибудь вкусненького. А то каждый раз прихожу и только там вспоминаю… А они, между прочим, большую нагрузку с моей семьи сняли.

Закончил оформление записок для Межуева. Не спеша пообедал и поехал в университет через наш гастроном у метро. Угощения и мешок с письмами сразу брать из машины не стал, подумал, неудобно будет на военную кафедру со всем этим тащиться. Когда там народ по домам разбегается, кто его знает, а хотелось бы майора Евдокимова застать и всех наших, желающих принять участие в соревновании по стрельбе, сразу в списки внести.

Пришлось немного подождать окончания последней пары. Вот вышел Ираклий, вот за ним и Витя Макаров… Увидев меня, они тут же обернулись внутрь аудитории, и начали махать руками, подзывая остальных.

— Как хорошо, что ты приехал, — воскликнул Витя. — Мы уже все головы сломали. Не знаем, что сказать Гусеву, чтобы он отстал от нас. Нельзя же так просто прийти и сказать, что мы передумали. Он по окончании учебы еще будет характеристики наши подписывать… Что-то может приказать и подправить…

— И от нас, и от Мартина с землячеством, — добавил Ираклий. — А то мы сдуру и их тоже подписали…

— Ну вы молодцы, — рассмеялся я. — Сами-то сглупили, а немцев-то за что в Сибирь? Все войну им простить не можете? Ну что, патриотично, в принципе…

Ребята посмеялись вместе со мной, но не сказать, чтобы от всей души.

Подошли остальные наши парни и окружили меня с расстроенными лицами.

— Паш, я считаю, что говорить Гусеву, что мы деньги потеряем, если в стройотряд поедем, нельзя, — сказал Булатов. — Правильно?

— Правильно, — согласился я. — Вы же комсомольцы, о Родине и её интересах должны думать, а не о деньгах. В теории.

— Ну и что тогда ему сказать? — допытывался он.

— Что сказать? Что сказать?.. Так, чтобы это не прозвучало таким образом, как будто вы передумали ехать, — заметил я.

— А как это должно ещё прозвучать? — не понял меня Булатов. — Мы же в самом деле больше не хотим ехать. Тем более мы навели справки у парней со старших курсов, и все на самом деле так, как ты рассказал. Те, что ездили, как бы и довольны прошлым годом, но снова записываться в стройотряд в Сибирь желанием не горят.

— Должно прозвучать так, как будто вы очень хотите поехать в этот стройотряд, — начал я объяснять, — но не можете по ряду веских причин. К которым он отнесется со всем пониманием.

— Каких причин? — тут же оживился Ираклий.

— Ещё не придумал, — хитро прищурившись, посмотрел я на него.

— Ну-уу, — разочарованно протянул он.

— Я же не сказал, что не придумаю. Все будет хорошо. Но прямо сейчас приехал по другому вопросу. Я сейчас пойду на военную кафедру, запишу нас всех в стрелковую группу… Всех, кстати, записывать?

— Всех, естественно, — бодро сказал Булатов. — Мы на третьем курсе на военной кафедре учиться начинаем, нам надо отношения там заранее налаживать.

— Правильное решение, — одобрил я. — Короче, сейчас я иду на военную кафедру, потом занесу письма в группу разбора и заодно зайду к Гусеву, попробую вас отмазать от стройотряда.

— Давай, Паш. Я позвоню тебе вечером, — с надеждой глядя на меня, произнёс Булатов и все по очереди пожали мне руку, как будто благословляя на подвиг.

Майор Евдокимов обрадовался, увидев меня.

— Ну, что, нашёл стрелков? — улыбаясь, спросил он.

— Одного, точно, нашёл. А остальные очень хотят научиться, — на полном серьёзе ответил я и надиктовал ему четырнадцать человек, включая себя и Костяна Брагина.

— Отлично, — приятно удивился майор, пересчитав нас. — Шестерых ещё бы найти… Ну такое количество без проблем с других факультетов подтянем.

— А можно студентов из ГДР привлечь? Не будет проблем у Догеева, что он иностранцев на территорию части пропустил?

— Наши студенты?

— Ну да, тоже с экономфака, первый курс.

— Нет, все же не стоит иностранцев, — отказался Евдокимов, что-то прикинув. — Да и не хочу я, чтобы вы все с одного факультета были.

— Хорошо, вы тогда запишите мой домашний телефон, чтобы предупредить, когда и куда мы должны явиться?

— Не вопрос, — с готовностью согласился он и достал толстую тетрадь.

Вскоре мы попрощались, вполне довольные друг другом.

Вышел из университета к машине, прихватил мешок с письмами и угощение для девчонок и потащил всё это в группу разбора.

По дороге несколько раз останавливался руки перехватить. Наконец, открыл дверь их кабинета, поставив мешок у дверей и, не особо вглядываясь внутрь, попросил ближайшую девушку принять у меня кульки, а сам вернулся за мешком и занёс его внутрь.

— Что это? — услышал я до боли знакомый голос.

Твою ж дивизию… Регина Быстрова?

Всем, кто был с нами и Пашей, большое спасибо! Следующая книга серии — здесь: https://author.today/work/406513