Ревизор: возвращение в СССР 30

Глава 18

Москва. МГУ.

На комсомольском собрании Луппиан рассказывала об ударных стройках по всей стране, над которыми взял шефство комсомол.

— Летние студенческие отряды участвуют в освоении уникальных нефтяных и газовых богатств Тюменской и Томской областей, — вещала она, — активно участвуют в химизации и мелиорации земель. Есть возможность поработать летом и в сфере услуг в нашем славном городе-герое Москве. Комитет комсомола предлагает всем комсомольцам летом принять участие в развитии экономики нашей страны и улучшении качества жизни жителей столицы и ее гостей. Подходите в комитет комсомола, мы подберём вам работу на лето по вашему желанию. И заработаете, и опыта наберётесь, и новых друзей найдёте…

Собственно, ради этого объявления и устраивалось собрание. Ответив на несколько уточняющих вопросов, Луппиан объявила его оконченным и зашла к Гусеву доложить об этом.

— Как думаешь, много студентов запишется? — скептически глядя на неё, спросил он.

— Не знаю, Анатолий Степанович, — честно ответила Луппиан. — Вопросы были, но о заработках и сроках работы, а я же ничего конкретного им ответить не смогла. Мне бы хоть какие-то цифры иметь. А то будут подходить, спрашивать, а я и ответить ничего не смогу.

— Выясним обязательно по заработкам… Нам бы по одному отряду человек по тридцать набрать с каждого факультета и отправить в разные места. В первую очередь в Томск велено отряд собрать на нефтяное месторождение. Отчитаемся и ладно…

Приехал домой, а Ирина Леонидовна, ещё раздеться не успел, взволнованно сообщила, что меня Ионов из общества «Знание» уже полдня ищет. И с радио звонили.

Господи, у Ионова-то что стряслось? Всё с ним, вроде бы, расписали до конца месяца… Или, как говорится — Галя, у нас отмена? На какой-нибудь завод пришла проверка с министерства, и ему не до очередной лекции от «Знания»?

— Константин Сергеевич, Ивлев. Только домой пришёл…

— О! Павел, как хорошо, что ты отзвонился. У нас срочный запрос на тебя. Выручай!

— Что случилось?

— Завтра в три часа дня надо выступить в СЭВ, это на Проспекте Калинина, знаешь?

— СЭВ… Дом-книжка что ли?

— Да-да, в книжке.

— Ну, выступлю, конечно. А что за срочность?

— Не знаю. Позвонили, попросили именно тебя, кто-то им тебя рекомендовал. Тема выступления «Сотрудничество СССР с социалистическими странами Европы».

— Ну, хорошо. Кого мне там искать-спрашивать?

Ионов надиктовал мне контакты некоего Уткина Александра Львовича. Ну, завтра у него узнаю, кто ему мог про меня сказать…

Прощался со мной Ионов с явным облегчением, полдня дозвониться не мог, бедолага. Представляю, какой камень у него с плеч свалился.

Латышевой согласовали предложенные мной темы и она пригласила меня на запись программ на завтра, как всегда, на одиннадцать утра. Прикинул, что до выступления в СЭВ времени будет полно. Везде успею, и в Кремль записки Межуеву заброшу, и лекцию Румянцеву для согласования завезу…

Лекция для КГБ! Блин! Как раз на сегодня же запланировал ее писать… Быстренько поужинал и закрылся у себя в кабинете. Какая тема там была? «Охрана здоровья матери и ребёнка»…

Хотя Румянцев и говорил, что лекция планируется в воспитательных целях для личного состава, но слабо в это верится, особенно, если в зале будут сидеть не только молодые лейтенанты и капитаны с майорами, но и те солидные дядьки, что и всегда. Решил раскрыть эту тему, всё-таки, не как набор каких-то частностей, а обозначить системный подход к проблеме.

Отметил, что существует обратная зависимость количества детей на одну женщину и уровня образования и медицинского обслуживания. То есть, чем выше условия жизни и образования, тем меньше детей приходится на одну среднестатистическую женщину. Мы обязаны принять во внимание эти данные.

При том, что в СССР обязательное среднее образование, доступно одинаково для всех среднее специальное, техническое и высшее образование, а также бесплатная медицина, мы уже сейчас должны готовиться к тому, что наши женщины перестанут рожать, сколько рожается, а будут ограничиваться одним-двумя детьми. Вырастет, буквально, одно поколение, и мы столкнёмся с чувствительным снижением рождаемости. Каждый младенец будет на счету и нужно постепенно к этому готовиться. Увеличивать декретный отпуск, полноценно оплачивать его.

Отметил, что молочные кухни очень правильное решение. Но помимо этого, надо налаживать производство специализированных продуктов для детского питания. Обеспечивать высокое качество этих продуктов и доступность для широких масс населения. Особо отметил, что упаковка этих продуктов должна быть рассчитана на одно применение, максимум, на два. Если, конечно, это не сухие смеси. Никаких нынешних трехлитровых или даже литровых банок…

Отдельно написал про медицину. Начал с того, что каждый случай смерти роженицы или младенца при родах должен рассматриваться как ЧП. Обязательно должно проводиться расследование, необходимо выявлять виновных и сурово наказывать и их, и их начальство. И что надо серьезно бороться с пьянством в родильных отделениях во время дежурств! Увольнять! И пьяных медиков, и их начальство, которое с пьянством не борется, вплоть до областного. Далее писал про обеспечение роддомов всех уровней специальной техникой, обеспечивающей выживание младенцев с недостаточной массой тела.

Указал на необходимость дальнейшего развития санитарной авиации вообще, и для детей в особенности. Предложил обеспечить вертолётными площадками все крупные медицинские центры. Упомянул и понятие «золотого часа», по истечении которого значительно повышается вероятность необратимых изменений в организме и тяжёлых последствий. Даже если этого понятия ещё и нет, то современным травматологам не помешает об этом задуматься. Мало ли им скинут фрагменты моей лекции для изучения, и определенных выводов. Попросят опровергнуть мои суждения или подтвердить. От КГБ всего можно ожидать…

Затем занялся составлением плана для выступления в СЭВ. Кое-какие материалы у меня уже были, прикинул, достаточно ли их? Решил, что да, с учетом моего опыта работы в экономике в будущем.

Святославль.

Выйдя от матери, Руслан отправился на работу, он же тоже только на полдня отпросился. До конца рабочего дня оставалось всего два часа, и он передоговорился с начальником на целый день и отправился домой. Всё равно, из него сегодня работник никудышный. Дома попытался хоть чем-то заняться, но всё валилось из рук.

Вскоре пришла жена и привела ребёнка из детского сада.

— Ну, что вам милиционер сказал?

— Гиблое дело. Ничего мы не докажем. А если докажем, то на три года сядем. За спекуляцию. Этот мошенник это знал, потому так и поступил.

— Так и сказал?

— Так и сказал. Законных путей решить этот вопрос нет. Предложил матери позвонить Павлу Ивлеву в Москву, так у неё такая истерика случилась! Ещё сильнее, чем когда Левичев сделал вид, что впервые про машину слышит.

— Какая неожиданность, — усмехнулась жена. — Ничего другого от неё ждать и не приходится.

— Категорически запретила в Москву звонить и просить помощи у Павла Ивлева. Мол, как мне вообще в голову пришло. Только через мой труп, орала на весь дом… А мне кажется, только Павел и сможет решить наш вопрос.

— Руслан, а причём тут, вообще, твоя мать? Почему ты вообще ей этот вопрос про Ивлева задал, зная, что она его ненавидит? Она-то ничего не потеряла. Должна была получить однокомнатную квартиру со всеми удобствами, она её, заметь, получила. У неё никаких проблем нет. Проблемы у нас! Это мы с тобой выписались из трёхкомнатной квартиры втроём с ребёнком всего за тысячу рублей. Это нас с тобой обманули. Так что и нет смысла спрашивать мать, что тебе делать в этой ситуации. Это ты пострадал, а не она. Тебе и решать! И я тоже считаю, что ты правильно подумал, что надо Павлу звонить. Он самый толковый у вас в семье. Иди и звони ему.

Руслан посмотрел на жену в оторопи. Так жестко она с ним никогда не говорила. Потом отмер, кивнул, и пошел звонить.

Пока работал, мама сменила Ирину Леонидовну, пришлось оставить свои лекции и идти ей помогать. Но скоро жена вернулась.

— А я сегодня пораньше освободилась, — радостно сообщила она. — В Союзе писателей всё сделала и домой поехала. Мне разрешили на работу сегодня не возвращаться.

— Видела там кого-нибудь известного? — с любопытством спросила мама.

— Откуда ж я знаю? — пожала плечами Галия. — Много кого видела, но у них же на лбу не написано, что они известны…

Ну, в принципе, не на филолога учится, — улыбнулся я. — Конечно, откуда ей знать в лицо мэтров современной советской литературы? На каждого Айтматова приходится сотня совершенно проходных персонажей, никому неизвестных…

— А мы решили новоселье устроить в субботу, — сообщила мама. — Не планируйте ничего, ладно? Вы приглашены.

— Как скажешь, — усмехнулся я про себя. Ага, Ахмад послушал меня и начал действовать. Значит, и Шанцев приедет…

Жена с мамой занялись детьми и параллельно обсуждали меню на субботу. А я хотел было продолжить работу у себя в кабинете, но тут раздался междугородний звонок.

— Ответьте Святославлю, — сказал женский голос, и я подумал, что это Шанцев что-то хочет Ахмаду передать о своём приезде.

Но это оказался Руслан Якубов. Голос у него был опять такой же напряжённый, как в тот раз, когда он про сдвиг по фазе у матери Загиту хотел сообщить.

— Паш, тут такое дело, — начал он и замялся. — Даже не знаю, как сказать?..

— Да что случилось-то?

— Решилась мать на размен квартиры, но нас обманули.

Как говорится, вечер был томным, ничего не предвещало… И вот на тебе.

— И как вас обманули? — тихо спросил я, прикрывая трубку рукой, чтобы не тревожить ни мать, ни жену.

— Договорились на однокомнатную квартиру с машиной в обмен на нашу трёшку. Оформили в Бюро обмена новые ордера, а про машину нам сказали забыть.

— Это как? Разве вы не через маклера менялись?

— Нет. Мать сэкономить решила, а я поддался на её уговоры. Притащила объявление… Кто-то из её родителей в саду притащил рукописное объявление, что трёшку ищут в обмен на однушку, как раз, как мы.

— Но как так получилось?

— Ну, вот так… Взял залог за машину тысячу, с ней и остался. Две комнаты, получается, всего за тысячу отдал… Посоветовались с отставником из милиции, он считает, что это безнадёжное дело, на ушлого аферюгу нарвались. Ещё хорошо, что он с нас расписку за залог не взял, а то мог бы по суду его назад как долг потребовать.

— Блин! Руслан… Это что за залог такой — тысяча? Что за машина хоть?

— «Жигули» первой модели, вишнёвая двухлетка, — с тоской ответил он.

— И в залог за неё ты всего тысячу взял? Она же стоит, минимум, четыре с половиной, а то и пять, если в хорошем состоянии.

— Ну, вот так… Он сказал, что больше денег у него нет. Что теперь делать-то?

— Блин, Руслан. Ну ты что, не мог мне позвонить, посоветоваться до того? А что теперь делать, я сейчас и не знаю. Буду думать…

— Спасибо, Паш. Я твой должник.

— Разберёмся, — ответил я и мы попрощались.

— Кто звонил? — выглянула из спальни Галия.

— Это Руслан, хотел насчёт размена трёшки в Святославле посоветоваться, — соврал я.

— Ой, а что ты меня не позвал? — надула губки жена.

— Он торопился очень. Вот закончится эта суета с разменом и поговорите тогда по-человечески.

Н-да… Покой мне только снился… Руслан, Руслан… Тоже додумался, кого слушать! Оксану! До сих пор не понял, что она источник неприятностей, а не полезных советов. А мне теперь расхлёбывать. Как дети малые, оставить одних нельзя, обязательно что-нибудь натворят… Ясно, что буду помогать, никуда не денусь. Ещё не хватало, чтобы какое-то жульё за счёт моей семьи развлекалось… А то нескоро Ахмад свои деньги за проданный дом получит, если, конечно, опять Загит не подсуетится. Но ему самому деньги нужны. И свадьба на носу, и свою квартиру надо строить. Они же с Анной Аркадьевной хотели откупиться от непосредственного участия в стройке… Ох, блин! Руслан, Руслан…

Москва. Квартира Андриянова.

Антон Григорьевич остаток дня находился в подавленном настроении. Свою «любовь с первого взгляда» живьём сегодня так и не увидел, а слишком часто появляться там нельзя, разговоры пойдут, насмешки в спину, а ему совсем не это надо. В свои сорок с хвостиком он привык к восхищённым женским взглядам. И природа, слава богу, не обидела, и сам он много сил и времени уделял здоровью и внешнему виду. Бегал по утрам в дорогом импортном спортивном костюме и фирменных кроссовках. Ходил к парикмахеру каждые три дня бриться. Не курил. А если и выпивал, то только дорогой и очень качественный алкоголь в небольших количествах.

Он был галантным и щедрым ухажёром и считал себя мечтой любой женщины.

— Дорогая! Я подарю тебе сказку, — любил он повторять своим избранницам, и они верили ему. Уважали за его благородство, когда он рассказывал про тяжело больную жену, которой у него отродясь не было. Жены не было, а дети были. Двое. От разных женщин. Он активно помогал им финансово, делал подарки и был всегда желанным гостем в их квартирах.

А иногда он устраивал себе большую охоту… Но делал это элегантно и деликатно, исподволь влюбляя в себя понравившуюся женщину.

Внешне всё выглядело так, как будто они сами на него вешались, а он только принимал их настойчивое внимание. Почему нет? Если женщина так просит…

Главное — получить возможность с ней побольше общаться, — думал он. — И куда эта красотка денется? Не устоит!

Вспомнил легенду, с которой он появился сегодня в Союзе советских обществ дружбы. Вспомнил ответ начальницы отдела по книгообмену, что в их представительствах есть люди, знающие язык страны пребывания. Мало того, они же знают традиции и особенности страны пребывания. А у нас же вечно какие-то накладки с этим… Так. А если, действительно, предложить руководству объединить за рубежом усилия двух наших организаций? Почему нет? Лишняя помощь на месте нам, в любом случае, не помешает и у них будет больше мероприятий в отчётах. Если моё предложение одобрят, начну более глубоко прорабатывать точки соприкосновения двух наших организаций. Будет повод там появляться вполне официально. Ещё и стажировку у нас в отделе им пробью… Точно! Сами ко мне приедут на недельку, а может и больше…

Перед сном долго думал, что делать с просьбой Руслана. Последовательно перебрал все варианты. Первая мысль — послать Мещерякова. Он сначала хоть и накосячил с «антикваром», но потом прекрасно разрешил с ним вопрос. Мы еще и с прибылью вышли из этой истории. По идее, он этого жулика святославского разлива легко на чистую воду выведет…

Но все же решил, что Мещеряков — это слишком сильное средство для Святославля. И в долги влезу перед ним. Это же дело никакого отношения к делам группировки не имеет. Скорее всего, нужно будет ему заплатить за помощь в решении этого вопроса. А специалист он ценный, сотней тут не отделаешься. Как бы не пару тысяч нужно будет отдать. Так мне лучше тогда просто сунуть эти деньги Руслану, чтобы он успокоился. Ну и не уверен я в его методах. А вдруг Мещеряков перегнет палку и прибьет случайно этого мошенника? И окажусь я тогда нежданно-негаданно организатором заказного убийства. Да еще с отягчающими обстоятельствами…

Дальше подумал про Ивана. Ну а он чем поможет? Бить мошенника начнет — та же ерунда, что с Мещеряковым выйдет. Беда…

Значит, получается, мне снова Шанцев нужен. А он, какое совпадение, вот-вот в Москве будет на новоселье Ахмада. Ну и хорошо, разговор-то совсем не телефонный… И что хорошо, у нас с ним счет на взаимные услуги не в деньгах выражается… И сейчас он мне неплохо так должен…

В среду с утра забросил в машину форму в надежде, что удастся вечером попасть на тренировку и отправился на Лубянку. Поднялись с Румянцевым в кабинет, передал ему текст доклада по охране здоровья матери и ребёнка и предупредил, что сегодня еду на радио ещё две передачи записывать.

— Темы какие? — сразу взялся он за ручку.

— «Экологические проблемы в капиталистических странах» и «Дружба народов СССР и интернационализм».

— Хорошо, — записал он. — А вообще, как дела? Всё нормально?

— Нормально, — пожал я плечами.

— С Кубой что решил?

— Ничего, пока, не решил. Но это же не к спеху? — уточнил я, поднимаясь и застёгивая свой портфель.

— Пока, не к спеху. Но и на последний день всё оставлять тоже не рекомендую.

— Само собой, — ответил я и мы вышли с ним из кабинета.

Дежурный по этажу едва заметно кивнул мне как старому знакомому. Дожил, блин!

Попрощался с майором на выходе и поехал на радио.

Заглянув в редакторскую, Латышеву на месте не застал. Уточнил у её коллег, где она может быть? Сказали, что она где-то тут. Очень информативно… Остался ждать её у кабинета.

Минуты через три в коридоре показался ведущий Николаев.

— О, Павел, а вы почему в коридоре, а не в студии? — удивлённо протянул он мне руку.

— Так я не знаю, в какую студию идти, — поздоровался я с ним с улыбкой.

— Пойдёмте, я вам всё покажу, — подхватил он меня под локоть и повёл в своей энергично-деятельной манере.

— Решил другу помочь, — доверительно начал рассказывать он. — У него конференция представителей социалистических стран, срочно нужен был докладчик интересный, я сразу про вас подумал. Попробовали вам домой позвонить, но не застали. Я вспомнил, что вы про общество «Знание» говорили и мы договорились через них. Они нашли вас?

— Нашли, нашли… Так вот кому я обязан внеплановой лекцией… — с улыбкой проговорил я.

Он привёл меня в студию, поздоровались со звукооператором и начали настраивать аппаратуру. Тут и Латышева прибежала, увидела, что мы уже без неё состыковались и напомнила мне зайти к ней за письмами после записи.

Кивнул и мы приступили к записи. Начали с экологии. У нас эта наука не в почёте, поэтому рассказывал, как это сейчас на Западе.

Начал с описания экологических ужасов в западных странах. О Великих озёрах на границе США и Канады, в которых почти не осталось рыбы ценных пород, об отливающей мазутной пленкой воде в Рейне и тому подобном. Таких сюжетов было полно в западных газетах и журналах, что я читал в спецхране. Живописал ужасы про десятки тысяч химических веществ, что используют при изготовлении продуктов питания вместо натуральных продуктов, как у нас, чтобы повысить норму прибыли. Никуда не торопился, знал, что Николаев все равно прервет меня и задаст какой-то вопрос. И он не подкачал, да и с вопросом угадал:

— Скажите, Павел, так что получается, западные страны вымрут из-за того, что не останется чистой воды, чтобы пить, свежего воздуха, чтобы дышать, натуральных продуктов, чтобы есть? Они же капиталистические, норма прибыли превыше всего. Как говорил Маркс, нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли…

Естественно, я не стал говорить, что оригинальная цитата принадлежит вовсе не Марксу. В СССР принято считать, что да. И мне не жалко…

— Дело в том, что нарушения в сфере экологии достигли критической черты. В Европейских капстранах, жирующих за счёт своего колониального наследия, население уже начинает задумываться о качестве своей жизни в целом. С ростом благосостояния у людей возрастают и требования к окружающей среде. Негодующее население начинает давить на капитал, и тому приходится прогибаться в ответ, в том числе и потому, что и сами капиталисты испуганы происходящим. Смысл самому капиталисту зарабатывать кучу денег, если у него ребенок задыхается от смога, и пьет какую-то химию, от которой болеет? Так что перемены к лучшему обязательно будут.

При их высокой плотности населения, у них много автомобилей в странах, концентрация выхлопных газов в больших городах доходит уже до предельных значений. Ситуацию усугубляет смог от предприятий и теплоэлектростанций, работающих на угле. Поэтому приходится задумываться о своём будущем и разрабатывать меры, ограничивающие загрязнение окружающей среды. Уверен, что в ближайшие годы они будут вводить ограничения на выхлопные газы автомобилей и другой техники, работающей на двигателях внутреннего сгорания. Будут ужесточать требования к очистным сооружениям промышленных предприятий. Всерьёз озаботятся переработкой мусора, как бытового, так и производственных отходов. Территория в Европе маленькая, у них нет таких свободных площадей, которые можно превратить в бескрайние мусорные полигоны, как у нас это делается.

Больше Николаев ни о чем не спрашивал, и на этом мы закончили эту передачу и сделали небольшой перерыв перед второй.