Ревизор: возвращение в СССР 30

Глава 20

Москва. Лубянка.

Румянцев дал мне мой доклад ещё раз прочитать, правок не было. То ли я уже руку набил, то ли мои доклады перестали сильно цензурировать. Ну или самый печальный вариант — плевать все хотели на то, что я там написал по такой странной для комитета теме…

Специально присмотрелся к слушателям в зале, всё, как всегда. Молодежи не так и густо. А судя по возрасту некоторых, им лекция уже для внуков сможет пригодится.

Прочитал свой текст. Специально в лекции коснулся темы абортов мельком, не люблю я ее, спорная и тяжёлая. Но первый же вопрос, как и следовало ожидать, касался именно её.

— Товарищ лектор, а почему вы почти ничего не сказали о вреде абортов как для здоровья самих женщин, так и для рождаемости в целом по стране? Почему не вернуться к практике запрета абортов?

— Женщины считают, что у них должно быть право самим решать –рожать или нет, — ответил я. — Запретительные меры мы уже проходили и, как показала практика, это малоэффективно. Не хотят рожать и не будут, даже рискуя собственной жизнью. Будут обращаться к подпольным врачам и знахарям, пить всякую гадость, которая из них инвалидов будет делать. Так что если мы говорим о мерах государственного регулирования этого вопроса, то надо не запрещать аборты, а заниматься профилактикой нежелательной беременности, заниматься просвещением населения, обеспечить доступность контрацептивных средств достойного качества.

— Тогда вообще рожать перестанут, — высказался кто-то из центра зала.

— Ну, извините, — развёл я руками. — У женщин материнский инстинкт уже с младенчества просыпается, они в дочки-матери играть начинают задолго до школы и если, вырастая, они не хотят становиться матерями, то надо выяснять, почему, а не рубить с плеча. Может, ещё одну кровать в крохотной квартире или в комнате в коммуналке совсем некуда поставить? Может, руки мёрзнут в проруби пелёнки каждый день полоскать? Может, в стране с детским питанием проблемы?

Да одни проблемы с детским питанием уже рожать не мотивируют. Не всем же природа возможность дала ребёнка грудью до двух лет кормить, тем более, что продолжительность декретного отпуска этого и не дает сделать. Некоторые до двух месяцев едва дотягивают, и ничего тут не сделаешь, ну нет молока у матери… Изучать надо все эти проблемы, и искать меры стимулирования рождаемости на государственном уровне. Понятно, что запретить проще, но нам же в своей стране хочется видеть счастливое материнство, а не вынужденное. Ну и жилье — один из ключевых вопросов… Чем раньше молодая семья получит свое жилье, тем выше шансы на скорые роды. А чем больше там будет комнат, тем больше и детей может получиться. Но я это уже все говорил в одной из предыдущих лекций.

Может, резко ответил, но зато вопросов дурацких больше не задавали. Лекция на этом закончилась.

— Ну, ты разошёлся сегодня, — заметил майор, провожая меня.

— Олег Петрович, ну а как? Что это за подход? Привыкли отдавать приказы… А женщине приказ рожать не дашь, ей условия надо создать, чтоб она сама захотела.

— Да я что, спорю? — примирительно ответил он. — Всё правильно ты сказал. Одного ребенка в однушке живя, еще родишь. А про второго уже дважды и трижды подумаешь…

А вообще, я, похоже, начал уставать, — подумал я уже в машине. — Раздражаюсь от дурацких вопросов… Отпуск нужен. Заработался.

Приехал в МГУ и отправился на военную кафедру. Быстро выяснил, где кафедра специальной подготовки и спросил майора Евдокимова. Это оказался подтянутый мужик лет тридцати пяти — сорока с озорной чертинкой в глазах.

— Так, значит, ты и есть журналист-стрелок? — смерил он меня оценивающим взглядом, довольно улыбаясь. — Догеев уверен был, что ты или на четвёртом, или на пятом курсе учишься. Представляешь? Эх, знать бы, что ты только на втором! Поспорил бы с ним на ящик коньяка.

— О, так вы с Глебом Александровичем знакомы? — понял я. — Вот мир тесен…

— О! Ещё как тесен, — улыбнулся он. — В общем, слушай, в чем дело. В Москве в августе будет проходить летняя международная универсиада, в рамках подготовки к ней проводятся спортивные мероприятия, в частности, соревнования по стрельбе. Предлагаю тебе поучаствовать.

— Честно говоря, не ожидал, — ответил я.

Ну да, какие только поводы для вызова меня на кафедру я не придумывал, а такое в голову не пришло…

— Ну так что скажешь? Защитишь честь родного факультета?

— Ну, почему бы и нет? Даже интересно. А где соревнования будут проходить?

— Там же, у Догеева. Соберем группу человек двадцать и съездим к нему.

— А у нас в университете наберётся столько любителей стрелкового спорта?

— Проведём отбор по факультетам среди желающих… А на стрельбище все и выясним, — улыбнулся Евдокимов.

— В смысле, кто угодно может принять участие?

— А какие ещё есть варианты?

— Никаких, — задумался я. — Надо будет тогда хоть несколько тренировочных заездов на стрельбы организовать для всей команды. А то мне стыдно будет соревноваться с парнями, которые впервые винтовку в руки взяли.

— Хорошая, кстати, мысль, — поддержал он меня. — Несколько тренировок проведём перед соревнованиями. Фотографий наделаем, стенгазету выпустим… Хорошая мысль!

— Рад, что вам понравилось. Можно, я нашим ребятам на курсе предложу? Уверен, никто не откажется пострелять из снайперской винтовки, особенно, если это будет вместо занятий на кафедре физвоспитания.

Евдокимов весело рассмеялся и погрозил мне пальцем.

— Вот теперь я понимаю, почему Догеев решил, что ты на пятом курсе, — сквозь смех проговорил он. — Ладно, придумаем что-нибудь насчёт кафедры физвоспитания. У нас с ними вполне рабочие отношения.

Мы расстались с ним на дружеской ноте, и я сразу отправился к своим, пока большой перерыв. Нашел их в столовой. Все уже пообедали, но уходить из столовой не спешили.

— У меня для вас такое предложение, от которого вы не сможете отказаться! — уверенно заявил я, здороваясь с парнями по очереди.

— Насчёт стройотряда на нефтепровод летом? — снисходительно взглянул на меня Булатов. — Так мы уже сами записались.

— Куда вы записались? — поразился я.

— В стройотряд в Томскую область, — пояснил Ираклий, явно удивившись моей реакции. — На июль-август.

— Понятно, — не смог я скрыть своего недоумения. И тут же задал вопрос, от которого не смог удержаться. — А позвольте узнать, зачем? Неужели вам работы в Москве летом не хватает? Или таежной романтики вдруг так сильно захотелось?

— Ну, там планируется завершение строительства нефтепровода, как раз в августе, — уже менее уверенно ответил наш староста. — Есть шанс стать участниками большого события.

— Мужики, ну вы, хоть бы, посоветовались бы что ли со мной, прежде чем… Я правильно понимаю, что вы добровольцами туда рванули, никто вам руки не выкручивал?

— А что такое? — забеспокоился Лёха Сандалов. — Гусев сказал — количество мест ограничено. Надо спешить записаться…

Я только усмехнулся и покачал головой. Ну да, рынка нет, нет и рыночного мышления у молодежи. Гусеву не так и трудно было их обработать. Надо предполагать, если он сам лично этим занялся, эксклюзивным предложением никто особо не спешил воспользоваться…

— Ну, во всём есть свои плюсы и минусы, — ответил я. — Из плюсов — вы познакомитесь с новыми интересными людьми и получите бесценный жизненный опыт. Ваши новые знакомства могут перерасти в крепкую дружбу или могут стать полезными для карьеры. Из минусов — никто вас там с хлебом-солью не ждёт. Вам два месяца придётся жить в переоборудованных старых вагонах, это в лучшем случае. А может, и в наспех сколоченных бытовках с удобствами под ближайшим кустом. Баня — раз в неделю, стирка в ближайшем ручье. Что касается работы, ничего серьёзного вам не доверят, считая, что вы простые студенты без опыта строительных работ. Соответственно, и заработок будет в несколько раз ниже, чем вы сейчас получаете в Москве, ночуя дома в чистой постели после тёплого душа. Ну и отдельная песня — комары и гнус! Вот уж кто будет рад вашему приезду, так это они! Там такие делегации из них будут вокруг виться приветственные, что закачаешься!

Ну да, у меня в двадцать первом веке был знакомый, который в тех краях подрабатывал в летние месяцы. Живописал он все эти страсти с насекомыми летом так, словно ему сценарий для фильма ужасов поручили написать. Особенно меня впечатлил пассаж, как они грязью лицо густым слоем мазали, чтобы их совсем не сожрали. Потому как гнус сквозь любую защитную сетку пролезает без проблем в силу своих размеров… А уж сколько они его проглотили…

— Это точно? — с тревогой спросил Лёха Сандалов. — Зря я Светку тоже записал.

— Ты и Светку в тайгу тащить собрался? — поразился я. — Рисковый ты мужик, однако.

— А это точно, что денег будет намного меньше? — с сомнением спросил Булатов. — Все, наоборот, говорят, что в стройотрядах хорошо зарабатывают.

— А ты не задавался вопросом, почему простые рабочие в Москве рядом с вами на тех же работах не получают ваших денег? — спросил я.

— И почему же?

— Потому, что у вас здесь очень выгодные условия, я же вам не абы где работы ищу, а в лучших местах и на лучших условиях. — улыбнулся я. — Ну и учтите, что там вы будете работать без выходных, на износ, по возвращении домой у вас ещё долго будут болеть руки, ноги и спина. Студентов в стройотрядах никто не будет жалеть, будут кидать на самые тяжелые и неудобные работы, поскольку вы уедете, другие потом приедут. Смысл беречь тех, кто постоянно меняется? Ну и еще один момент. Работаете вы хорошо, слухи о вас по Москве идут, точно будут новые заказы на лето. А вас-то не будет… Вы будете нефтепровод в строй вводить. Значит, мне придется новую бригаду формировать для заказчиков из других студентов, не могу же я их подвести. И в сентябре уже им будут делать предложения о дальнейшей работе во время учебного года, а не вам. С кем летом работали и все понравилось, с теми захотят и потом работать.

Растерянность, отразившаяся на их лицах, показала мне, что они меня услышали, это самое главное. А дальше пусть сами решают. В конце концов, испытания закаляют мужчин. Вернутся зато настоящими мужиками, больше мямлить и нюни пускать точно не будут… Вон как на Лехе Сандалове благотворно сказалась работа даже на московских стройках. Уже и на прежнего ботаника почти совсем не похож. А уж Сибирь из него точно сделает человека!

— Что-то мне уже не хочется ехать, — высказался Лёха Сандалов.

— Вот Брагин хитрый, сразу сказал, что он пас, — с досадой проговорил Семён Давыдов.

— Не, они ребёнка с женой из детского дома берут, — заступился за Костяна Лёха.

— А-аа, я не знал, — дал заднюю Сёма.

— Короче! Что делать будем? — прервал всех Булатов.

— Пошли, откажемся, — предложил Ираклий.

— Подождите, мужики, — вспомнил я, с чего, вообще, всё началось сегодня. — У меня к вам предложение…

— От которого мы не сможем отказаться, — закончил за меня Ираклий. — Я уже боюсь. Гусев нам уже сделал одно!

— Не, у меня хорошее предложение, — усмехнулся я. — Предлагаю вам принять участие в спортивном мероприятии от военной кафедры. Поедем на полигон и будем стрелять из настоящих снайперских винтовок по мишеням. Обещали несколько тренировочных занятий, а потом символические соревнования между собой.

— Вот это я понимаю, предложение! — воскликнул Булатов.

— О, ты же у нас после армии, — вспомнил я. — Будем с тобой соревноваться.

— Готов, — принял он мой вызов, а остальные высказались в том ключе, что куда я, туда и они.

Они засобирались на очередную пару, обсуждая, с какими словами им теперь идти к Гусеву, чтобы отказаться от участия в стройотряде, а я пошёл к раздаче. Быть в столовой и не пообедать?..

Москва.

Прокурор Томилин с утра был не в настроении. Ему не давала покоя ситуация с удочерением, которое они с генералом Брагиным совместно расстроили.

Он прекрасно знал свою дочь, она боец по жизни, она не отступит от своего. Вопрос только в том, что она решит предпринять?

Он вспомнил, как она в третьем классе, начитавшись «Весёлой семейки» Носова, решила вывести цыплят. Она же не спала, следила за температурой в коробке с яйцами, грела их под настольной лампой…

Они только через неделю с женой узнали, что она школу ради этих яиц прогуливала. И то только потому, что учительница к ним домой зашла узнать, чем Женя заболела? Она «уходила» в школу, дожидалась, прячась во дворе, пока мать уйдёт на работу и спокойно возвращалась к своим трём чадам в коробке.

Отобрать у неё эти чёртовы яйца тогда удалось только после того, как он объяснил ей, что раз они из холодильника, то цыплята там уже испортились ещё до того, как она решила их высиживать. Она сдалась под логическими аргументами отца, но проревела несколько дней. А потом Женька притащила домой взрослую бездомную кошку и устроила ей лоток с газетами из самой большой ванночки для печати фотографий, которую нашла у отца. Эту облезлую страхолюдину они с женой тогда не рискнули выгнать из дома в надежде, что та сама сбежит. Но кошка осталась, отъелась и прожила у Женьки ещё много лет, став всеобщей любимицей.

А что дочь сделает в нынешней ситуации, никому неизвестно. Институт бросит ради работы в детском доме, чтобы быть ближе к ребёнку, которого ей не дали усыновить? Это для неё вообще раз плюнуть… Тем более, заведующая детским домом на её стороне и считает достойным кандидатом в приёмные родители.

Им с Лёвой Брагиным, конечно, приятно было услышать от председателя комиссии по усыновлению, что у их детей отличные характеристики отовсюду, но… Но то, как они поступили с ними потом!..

Сердце ныло уже который день подряд. К концу рабочего дня Томилин решил, что после службы поедет не домой, а к дочери.

После университета, плотно пообедав, отправился в спецхран хоть на пару часов, а потом мне предстояла лекция на кондитерской фабрике «Красный Октябрь». Тема лекции «Современные проблемы научно-технического прогресса в пищевой промышленности», согласно методичке, должна была основываться на материалах двадцать четвёртого съезда КПСС. Хоть и только тезисно, но всё равно, скучно. Решил каждый тезис сопроводить примерами из жизни.

Озадачил секретаря фабричного парткома Голубеву Людмилу Ивановну вопросами об особенностях их производства. Так она с наисерьёзнейшим видом привела меня в дегустационный зал. Вот уж мечта сладкоежки!

Длинный-длинный стол, плотно уставленный вазами и коробками со сладостями, а вдоль стола с двух сторон ряды табуреток. Зал был пуст и Людмила Ивановна, показав на все это великолепие, произнесла:

— Вот вся наша продукция. Угощайтесь.

— Это всё мне? — улыбнулся я и пошёл вдоль стола. Кажется, он мне теперь во сне будет сниться. Эх, Родьку бы сюда минут на пять. На большее время нельзя, попа потом слипнется.

Чего тут только не было!.. Конфеты всех форм, шоколад всех цветов, услада для глаз. В университете плотно пообедал и есть особо не хотелось, но заметил интересные конфеты в белой вафельной обсыпке и взял из вазы одну. Она оказалась с цельным орехом внутри, очень вкусная.

Тут мой взгляд упал на шоколад «Алёнка». О, так вот где его выпускают. Никогда не интересовался производителями сладостей, считал, что шоколад, он и в Африке шоколад. Но про «Алёнку», по-моему, вся страна знает.

— А можно, я шоколадку возьму жене? — попросил я.

— Берите, конечно, — охотно согласилась она.

На производство я так и не попал, времени не осталось, пока я в дегустационном зале образцы продукции разглядывал. Мы поспешили в актовый зал.

— А кто у вас там это всё дегустирует? — поинтересовался я. Захотелось узнать, кто эти счастливчики.

— Школьники на экскурсии приезжают, — объяснила Людмила Ивановна.

— Ого, как повезло современным детям, — удивился я. — Нас на такие экскурсии не водили… А можно вам самим предложить конкретный класс конкретной школы? Есть у меня знакомый подполковник, так у него сын школьник.

Вспомнил сразу про Родьку, так что уж там? Умеет этот парень радоваться так чистосердечно, что его счастливая мордашка сразу в душу западает. Хочется его порадовать. А попутно и Гриша порадуется вместе с ним.

— Нам, в принципе, без разницы, какой конкретно класс приезжает, — улыбнулась Людмила Ивановна, — так что давайте информацию, мы их пригласим к нам.

Надиктовал ей номер школы и позывные класса Родьки.

Надо, кстати, подсказать Шанцеву такие экскурсии для школьников из Святославля организовывать, идея очень хорошая. Может и за пределы Святославля, а то в нем не помню ни одного предприятия, куда детей так пошиковать привезти можно. А в Брянске наверняка что-то да найдется.

Лекция прошла неплохо, по-моему. Удивило только, что мне работники радостно отвечали с мест, как они реализуют наказы двадцать четвёртого съезда КПСС по научно-техническому прогрессу в пищевой промышленности. Трудно было не ухмыляться из-за такой неслыханной информированности. Зато понял, что партком тут мощно работает. Это надо же, заморочились перед моей лекцией просветить рабочих дополнительно по ее теме. Необычно, конечно, но вполне могли напугаться, когда Ионов сообщил им, что лектор в газете работает. А уж если он еще сказал, что я и в Кремле подрабатываю, то вообще понятно, почему им захотелось не ударить в грязь лицом…

Секретарь парткома после лекции, в которой участвовал весь зал, подтвердила мои предположения. Очень уж старательно льстила:

— Никогда не думала, что материалы съезда КПСС можно так преподносить!

— Как? — не понял я.

— Ну, вот как у вас все было организованно… Доступно и понятно! Людям было очень интересно!

— Я рад, что вам понравилось, — улыбнулся ей в ответ.

Она вышла из зала со свёртком размером с обувную коробку. Его точно не было, когда мы пришли. Проводив меня за проходную, она вручила мне его.

— Спасибо вам за интересное выступление! — сказала она.

— Вам спасибо! — сразу догадался я по весу, что там коробки с конфетами.

Привёз это сладкое сокровище домой и положил в шкаф на кухне до прихода жены. Спросил Ирину Леонидовну, нужна ли ей моя помощь, но она от нее отказалась.

Решил начать работать с записками для Межуева по тем новинкам, что нашёл сегодня.

Минут через двадцать в дверь позвонили, и я поспешил открыть, чтобы Ирина Леонидовна от детей не отвлекалась. Это оказался Линин Трубадур.

— Привет, — протянул он мне руку. — Время есть?

— Смотря на что?

— Песню посмотреть. Ты же говорил, что надо согласовывать с начальством.

— Так какое же я начальство?

— Лина говорит, ты начальник.

— Здрасьте… Привет пламенный Лине… Ладно, проходи. Посмотрю, но не как начальник, а как сосед, чего уж там.

Пригласил его в кабинет, и он протянул мне двойной тетрадный листок. Мы оба уселись поудобнее, и я начал читать вслух, чтобы почувствовать ритм.

«Женщины войны».

Она поутру на лекции мчалась,

Смеялась, мечтала, влюблённая в жизнь.

Ещё впереди была вечность, казалось,

Но бомбы упали, война началась.

Парня в шинель облекли слишком рано,

Он в форме солдата шагал на вокзал.

Она лишь молчала, слеза показалась,

А он ей сказал: «дождись лишь меня!»

— Куплет будет лирический, как ты сказал, — пояснил Виктор. — А дальше уже будет напористо и жёстко.

— Угу, — ответил я на автомате и продолжил читать. —

'Припев:

Война! Это боль, это ярость и крик,

Наждаком по душе, пеплом по щекам.

Слезы превратились в сталь и в свинец,

Для врага — только смерть, только страх!'

— Ну, в музыке бы это всё услышать, — высказался я, узнавая знакомые слова, которыми сам ему описывал ситуацию и продолжил читать:

'Пришёл треугольник с дыханьем надежды:

«Жди, я вернусь, оставайся сильна».

Но следом письмо, как холодная вьюга,

Обрушило весть, что погиб он вчера.

Слеза по щеке, опустевшие руки,

И сердце её в этот миг замерло.'

— А дальше ещё надо две строки, но не придумаю никак, — с сожалением проговорил он.

— Ну, подожди, дочитаю…

'Припев.

Она приняла боевое крещенье,

Стремясь каждый бой отомстить за него.

Сквозь стужу и пламя, не зная сомнений,

Несла врагам смерть, пряча боль глубоко.

Её взор был твёрд, её выстрел был точным,

Она видела цель, забывая про страх.

Во взгляде её ни капли сомненья,

Её враг обречён на страданья и крах!'.

— Мне нравится! — сказал я, сразу представив Никифоровну с винтовкой.

'Припев.

Война отгремела, пришёл сорок пятый,

Земля зацвела, вновь весна у ворот.

Радость победы, но в душе всё распято.

Его не вернуть, он уже не придёт.

Она вспоминала его обещанья,

Смотря на мальчишки портрет.

'Ты с нами всегда, мой любимый, мой воин,

И в памяти нашей ты будешь во век'.

Припев'.

— Слушай, ну здорово, — откровенно похвалил его я.

— Правда? Там ещё один куплет нужно написать про восстановление страны, про феникса, восставшего из пепла… Как ты говорил…

— Точно. Дай, я перепишу себе тот куплет, где двух строк не хватает. Подумаю на досуге. А ты пиши дальше. Мне очень нравится. Молодец!

Быстро переписал себе несколько строк, и он ушёл очень вдохновлённый. Ну, вроде, не ошибся я в нём… Поменял человек свою деструктивную энергию на позитивную. Чем меньше народу бегает и кричит, что все пропало, тем выше шансы у любой страны уцелеть. А то я же помню восьмидесятые. Только собаки не ратовали за гласность и перестройку, и то потому, что говорить по-человечески не умели. А экономика погибала на глазах, пока все на митингах выступали за «новое мышленье»…

Мама сменила Ирину Леонидовну, и я поспешил ей на помощь.

Вернулась жена с работы и я вручил ей свёрток с кондитерской фабрики. Хорошо бы там была коробка с этими конфетами в белой обсыпке. Сам разворачивать не стал, пусть жена порадуется…

— У-уу! — радостно развернула Галия свёрток. — Какие коробки красивые!

Пять разных видов конфет в очень ярких коробках, жена с интересом разглядывала их и тут я вытащил скромную шоколадку «Алёнка»' и протянул ей с улыбкой. Она так посмотрела на меня, как будто я, как Данко, сердце себе из груди вырвал, и повисла у меня на шее. Вот и пойми этих женщин…