Реколонизация

Эпизод 48

На зелёной лужайке со странно растущей немного вбок травой стояли четыре стула. По лужайке, сминая огромными босыми ступнями траву, к стульям подошёл Стахов. Сеть в этом помещении не ловила, так что он был вынужден воспользоваться листом бумаги. Разумеется, настоящей, дорогущей, сделанной из дерева бумаги. Богина по условиям контракта вместе со стулом передала ему герметично запаянный пакетик оставшихся после изготовления стула опилок, и Стахов распорядился изготовить из них бумагу. На листке ему набросал нехитрый чертёж один из людей, имён которых он не помнил. Стахов с трудом запоминал лица, и у него было плохо с геометрией. Так что расставлять пять стульев вместо четырёх, он был вынужден, постоянно сверяясь с чертежом. Примерно в середине процесса, когда ни один из стульев не стоял на своём месте, на лужайку вышла Богина.

— Присаживайся, — сказал ей Стахов, указав на стул, а сам сел на другой, стоящий напротив. Богина не спешила воспользоваться предложением.

— Стульев четыре. То есть, теперь пять. Либо все заняты, либо не один. Так мы, кажется, договаривались?

— Ну пока я их расставляю по новым местам, правила временно не работают, разве нет? К тому же я не предлагаю официальных переговоров. Я хочу просто поговорить.

— Как Гриша с Элен?

— Если бы я хотел поговорить как Гриша с Элен, то мы бы встретились в другом месте. Нет, я хочу поговорить с тобой как «Промкор» с «Агро».

Богина внимательно посмотрела куда-то вверх и вбок. Села на предложенный стул. На самый краешек, как делала это всегда.

— Ну вот, — довольно улыбнулся Стахов. Богина внутренне содрогнулась, но виду не подала. Плохая это была идея у Ингрид — научить Стахова основам классической древней вежливости.

— Ну говори, чего же хочет «Промкор» от «Агро»?

— Бесперебойных поставок продуктов и гарантий невмешательства.

— И то, и другое у тебя есть. Давно.

— Так условия скоро изменятся.

— Каким же образом?

— Я тут подумываю сократить численность населения. Раз эдак в десять.

Богина смотрела на него не мигая. Стахов улыбнулся ещё раз:

— Это же представь сколько сложной органики поступит тебе в переработку! Сможешь целый сектор засеять! Разнообразие, опять же, можно будет поднять. Ты ведь хотела сложную экосистему?

— Близнецы ещё не готовы к выпуску адекватно функционирующих синтетических организмов, способных к самостоятельному воспроизводству. Да и теоретическую модель мы ещё до ума не довели…

— Да зачем тебе эти Близнецы? У нас теперь земляне есть! Запроси у них образцы флоры и фауны. Подождать, конечно придётся, ну так что с того? Ты же давно мечтаешь о самодостаточной сложной экосистеме.

— Григорий, ты же сумасшедший, ты не забыл об этом?

— Забудешь тут, когда вы мне постоянно этим в глаза тыкаете! При чём тут это вообще?

— А тебе не кажется, что идея уничтожить девять из десяти людей в Системе это немного слишком?

— Средства не могут быть чрезмерными. Чрезмерными могут быть цели. А моя цель не чрезмерна, она вполне достижима.

— И что же это за цель, позволь спросить?

— В двух словах не объяснишь, но ты меня до конца дослушай, ладно?

Богина откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Так вот. Мы, я имею в виду нашу четвёрку, впервые в истории Системы сумели наладить более-менее нормальную жизнь. Дело дошло уже до того, что сотрудники «Вегер» действительно иногда занимаются журналистикой, а не только пропагандой и манипуляциями. Они, представь себе, про моих внуков гадости пишут!

— Про моих тоже. Я даже сначала подумала, что это ты под меня копаешь. А это не ты.

— Я же про это и говорю! Они, подлецы, действительно делают новости. Общество зажралось до того, что может позволить себе содержать честных журналистов!

— Это ты к чему ведёшь?

— К тому, что у нас появилось множество, ну ладно — не такое уж множество, но всё равно — большая группа людей, которые постоянно живут на Колесе, занимаются чёрт знает чем, и при этом неплохо живут!

— Ну и что? Они, кстати, активно покупают органическую еду.

— А у тебя хватит мощностей накормить такой едой всех?

— Пока хватает.

— Пока — да. А если их станет намного больше?

— Да с чего бы? А если и станет — устроим небольшой кризис и уравняем потребление с производством. Ты как маленький, честное слово.

— А они ведь не станут на астероидных шахтах вламывать, и на фермы батрачить к тебе не пойдут. Они привыкли работать не руками. И ведь не это самое главное. Они плодятся со страшной скоростью.

— Ты того кто тебе это сказал, отправь ко мне. Мне ведь, как ты верно подметил, всегда нужна сложная органика. Те, про кого ты говоришь, не плодятся вовсе.

— Я не про рождение детей. Я про распространение их системы ценностей. Они инфицируют своими взглядами работников из контрактных секторов. Это социальный вирус. Это болезнь. Ты же понимаешь, что Система не потянет несколько миллионов человек, которые будут жить как мы?

— А откуда им знать, как мы живём? У тебя проблемы с контролем информации?

— Да нет у меня проблем. Эти журналисты контактируют с высокопоставленными сотрудниками и подражают их образу жизни. Сотрудники так или иначе контактируют с акционерами и подражают им, то есть — нам. И так вот, по нисходящей, информация о том, как живёт элита, просачивается на самое дно. До последнего трудяги, даже до последнего варвара из окраинных кланов.

— Которых на Колесе в последнее время развелось видимо-невидимо. Ты, кстати, не знаешь, почему так случилось?

Стахов только отмахнулся. Богина помолчала и сказала:

— Ну, доходит информация. Сильно искажённая. Воспользоваться такой — глупость. Только себе навредишь.

— Да дело не в точности информации! Дело в том, что до рабочих доходит, что мы живём намного лучше, и они хотят жить так же!

— Раньше ведь не хотели. Контрактники и сотрудники — работали. Акционеры — управляли. Всех всё устраивало. К тому же, любой более-менее одарённый рабочий может стать сотрудником. Это все знают, примеров масса.

— Они не хотят что бы любой талантливый. Они хотят что бы любой вообще.

Богина посмотрела на Стахова.

— Так не бывает.

— Конечно, не бывает. Но они — хотят.

— Значит, надо прижать этих журналистов, поработать над просачиванием информации сверху вниз. Это работа безопасников и «Вегер». Поставь им задачу. Тебе что, заплатить нечем? Так возьми денег там, где их делают. Ах да, ты же их и делаешь.

— Я думал об этом. Не поможет. Людей стало слишком много, мы не сможем всё контролировать. Мир стал слишком большим и сложным. Надо его уменьшить и упростить. Если начнём просто давить — будет взрыв.

— И что же ты предлагаешь сделать?

Стахов внутренне усмехнулся. Всё, попалась Элен. Уже согласна, осталось сойтись в цене и обговорить детали. Он встал, заложил руки за спину и начал:

— Я рассуждаю так: уничтожить с полной гарантией виновников назревающего кризиса мы не можем. Но они ведь не берутся ниоткуда. Они продукт среды. Следует уничтожить среду.

— То есть?

— Мои исследования в области искусственного разума вскоре позволят практически полностью исключить участие человека в процессе производства. Говоря проще, очень скоро рабочие станут не нужны. Во всяком случае, не нужны в таких количествах, как сейчас. Думаю, следует сократить их популяцию. Радикально сократить.

— И каким же образом?

— Пускай истребляют друг друга.

— Как — истребляют?

— Во-первых — не быстро. Я не собираюсь моментально рушить рынок. А если подробнее…