Режиссер Советского Союза 4

Глава 15

Откидываюсь на удобное кресло самолёта и закрываю глаза. За иллюминатором взревели моторы «Ту-114» и лайнер начал набирать высоту. Сумасшедший вояж наконец-то подошёл к концу, и хочется просто расслабиться. Так ведь нет, мысли постоянно возвращаются в Париж, где за последние три дня произошла масса событий.

Третий день пребывания был посвящён съёмкам, которые мы обсудили и подготовили ещё два месяца назад. Я решил не мудрить и использовать достаточно простую задумку[9] под названием «More Than OK». Только мы снимали ролик про «Dom Pеrignon», насколько этому бренду вообще нужна реклама. Естественно, обстановку американской забегаловки сменил интерьер роскошного ресторана, куда зашла красивая дама. Только у нас всё не так агрессивно и эпатажно, как у «Pepsi», но суть осталась прежней. Всё бы ничего, но вы забыли, кто является главным лицом «LV». Изначально в ролике должны были сниматься Клаудия Кардинале и Жан-Пьер Лео, а в качестве официанта какой-то модный ныне манекенщик. Но, как всегда, вмешался случай, или это был чей-то умысел.

Несложно догадаться, что главной героиней ролика стала Анита, сменившая Клаудию. Шведка всё такая же красивая, элегантная и немного печальная. Как здесь нормально работать? Я ещё не переварил информацию, которой меня загрузил подполковник. Да и Анри сразу насел, мол, подавай им развёрнутый маркетинговый план. Но здесь его ждало разочарование. Не стал хамить и ставить ультиматумов, но связал скорость написания будущей стратегии развития со строительством завода в Москве.

Кстати, простые сумки на колёсиках, Виттоны уже умудрились запустить в коллаборации с «Le Coq Sportif». В этом плане можно только позавидовать капиталистам. Они тратят очень мало времени между принятием решения и запуском в производство. Понятно, что у производителей спортивной экипировки были свои мощности, которые сейчас спешно расширяются. Только я сомневаюсь, что какое-то советское предприятие сможет оперативно запустить массовое производство любого товара. Потому я и хочу тянуть в СССР иностранцев, чтобы они принесли не только технологии, но и новую культуру производства. Ведь у нас нет никаких проблем с небольшими или выставочными партиями. Так почему не пойти дальше? Слишком много «НО». И сейчас речь вообще не о сумках, а моих чувствах.

Полдня мы усиленно делали вид, что ничего не происходит. Даже большая часть съёмочной группы осталась в неведении. Да и сама работа была достаточно простая. Анита исполняла больше роль красивого приложения, а вещал Лео. С первого дубля у француза не получилось, но всё было неплохо. Так как нужно снять два варианта — на французском и английском, то процесс немного затянулся. После обеда мы продолжили, но это уже были отельные штришки. Когда актёры выучили роль, готовы декорации, и съёмочная группа знает свой манёвр, то работа спорится. Окончательное озвучивание, и финальный монтаж проведут уже без меня. Там действительно осталось совсем немного. Плюс, я нахожусь в отвратительном эмоциональном состоянии.

Ближе к вечеру, когда народ начал разбредаться, а рабочие уже демонтировали декорации, я зашёл в местную комнату отдыха и откупорил бутылку вина. Скоро начну бухать, с такой-то жизнью. Уж слишком много событий за столь короткий срок. Делаю добрый глоток, закрываю глаза и разваливаюсь в кресле. То, что за моей спиной открылась дверь, я понял из-за появившегося шума проводимых работ и знакомого аромата духов.

Две ладошки легли на мои плечи, а знакомый запах стал просто одуряющим. Открываю глаза и вижу в зеркале нежный взгляд.

— Ты так и будешь делать вид, что ничего не происходит? Твоя холодность и чёрствость просто переходит все границы, — холёная ладошка начала гладить мои торчащие вихры.

Приятно, чёрт возьми! Но Лёша Мещерский не ищет лёгких путей. Да и не должен настоящий пролетарий давать слабину перед всякими буржуинками.

— По-твоему, я должен был прервать съёмки, схватить тебя в охапку и заняться сексом прямо в этой комнатушке?

— А хоть бы и так! — задорно улыбнулась Анита, — Это лучше, чем лицемерно изображать, что мы незнакомы или у нас строго рабочие отношения.

Вот чего ей от меня надо? Неужели актриса думает, что мне легко далось расставание? Просто у нас нет совместного будущего. Встречаться два — три раза в год, чтобы быстро перепихнуться — не самая удачная затея. А если мне запретят выезд за рубеж? Анита заслуживает большего, и уж точно не такого баламута, как товарищ Мещерский, которого всё равно потянет налево. Да и у меня другой путь, теперь уж точно. Не стоит ей влезать в подобные игры. Во-первых, Анита может пострадать. Во-вторых, какой-нибудь умник может захотеть надавить на меня через неё. Сейчас же мы расстались, шведка вышла замуж, и просто нет смысла менять сложившееся положение вещей.

Рука перешла с моих волос на лицо и далее на грудь. Её подбородок коснулся моей головы, а я понимаю, что ещё немного — и не удержусь. Отстраняю руки актрисы, сажаю её на соседний стул и наливаю себе ещё вина.

— Выпьешь? — салютую Аните бокалом.

— Нет, — усмехнулась она и провела рукой по животу, — Мне уже нельзя.

Делать вид, что я ничего не понял? Это просто глупо. Кидаться в объятия — ещё хуже. Поэтому я просто промолчал.

— Я долго размышляла, Алекс, — произнесла Анита через некоторое время, — А ведь ты одинок. И дело не в том, что у тебя нет друзей или женщин. Ты будто в какой-то скорлупе и очень напряжён, но скрываешь это за активной деятельностью и разными эпатажными штучками. Раньше мне казалось, что одиночество — мой удел, и я впадала в меланхолию, переходящую в депрессию. Но, глядя на тебя, все мои переживания — просто мелочь. И ещё ты идёшь к какой-то одной понятной тебе цели. Это точно не кинематограф — он просто инструмент. Наверное, такая жизнь просто ужасна и мне иногда становится тебя жалко. Нести тяжкий груз, скрывать чувства ото всех и даже отталкивать людей, которые тебя действительно любят. Только ты не хочешь замечать, что причиняешь боль, спрятавшись в своей ракушке. Надеюсь, время всё расставит на свои места.

Губы Аниты всё такие же мягкие, а поцелуй сладок как мёд, пусть это звучит пошло.

— Прощай!

В комнате ещё долго витал запах духов этой прекрасной женщины, который постепенно сменялся ароматом вина. Она думает, мне не больно? Или я не просчитывал ситуацию перебраться в Европу, снимать здесь популярные и туповатые фильмы, наслаждаясь комфортом и любовью прекрасной женщины? Лёша Мещерский тоже не железный. Но своей женской чуйкой Анита угадала про одиночество и цель. Если изначально я просто хотел снять хорошее кино, то теперь считаю обязанностью помочь своему народу. И объяснить я этого не могу никому. Самое страшное, что она права насчёт абсолютного одиночества. Ещё она не в курсе про послезнание, которое начало давить на меня почти сразу после появления в этом мире. Видеть, как твоя страна приближается к катастрофе, которая унесёт жизни миллионов людей — просто чудовищное испытание.

Всё-таки Серёга хорош! Он действительно талантливый художник, который к тому же умеет грамотно переосмыслить любую идею, и принести в неё что-то своё. Хочу заметить, что я искренне рад за бывшего друга и был не прав в своей первоначальной оценке. Да и, судя по количеству картин, последнее время он пахал как проклятый. Не удивлюсь, если контора ему помогла, и часть работ писали другие художники. А может, Самсон просто делал наброски, и по ним уже дописывались картины.

Сегодня прямо какое-то дежавю. Опять павильон «Paris expo Porte de Versailles», только полностью посвящённый выставке советской экспозиции. Но главная звезда здесь, безусловно, Сергей Самсонов.

Часам к одиннадцати за мной заехал довольный и до отвращения свежий Франческо. Я в это время хмуро пил кофе, борясь с лёгким похмельем. Только плевать на алкоголь. Прозорливая Анита разбередила мою душу. Мысли то и дело возвращались к вчерашнему разговору, а далее уже вставал вопрос ребром. Правильно ли я всё делаю и не послать ли всех к чертям собачьим? Хотел разбавить кофе коньяком, но решил, что это будет перебор. Думаю, это верное решение, так как на выставке хватало журналистов и представителей СССР. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь очередной моралист настучал дома, что Мещерский шарахается пьяным по Парижам.

Внимательно рассматриваю очередную картину и убеждаюсь, что был прав в своих предположениях. Это не совсем стиль Самсона. Франческо же в полном восторге и на каждое произведение реагирует словом — «белиссимо!». Вдруг сзади раздаётся знакомый голос.

— Я слышал, что ты в Париже. И знал, что не пропустишь столь знаковое событие.

Оборачиваюсь и вижу довольное лицо Рабина. Крепко жму его руку и сразу обращаю внимание на произошедшие с Оскаром изменения. Строго деловой стиль, так бы я охарактеризовал его нынешний вид. Нет больше аляповатых рубашек, шейных платков или джинсов. Стильный костюм, узкие туфли и платок в цвет галстука, выглядывающий из кармана пиджака. Так и должен выглядеть успешный человек, продающий предметы искусства, кем и является сейчас Рабин.

— Этот стиль живописи называется…

— Двойная экспозиция, которая уже применялась в фотографии, но не получила широкого распространения, — перебиваю удивлённого собеседника, — Часто это случалось из-за накладок, когда фотограф забывал перемотать плёнку. Но вот какому-то художнику пришла в голову мысль изобразить это на холсте.

— Всё-таки это ты! — усмехнулся Оскар, — А я всё понять не могу, чего Сергей так нервничает, когда слышит твоё имя. Вчера мне вообще с трудом удалось его успокоить, когда он узнал, что ты в Париже.

— Как думаешь, картины будут продаваться?

— Это мягко сказано! — администратор сразу преобразился и буквально расцвёл, — В последнее время наметился ощутимый спад интереса к советской живописи. Отдельные произведения, вроде инсталляций Зверева и подобных вещей, пользуются постоянным спросом. На удивление, очень хорошо покупают наши агитационные плакаты, особенно из мастерской Самсонова. Но хватает неудачных, с коммерческой точки зрения, выставок. И здесь вдруг такое! Публика в восторге! Ты не знаешь, что здесь творилось на второй и третий день! От прессы тоже не протолкнуться.

— Надеюсь, ты теперь понимаешь, что вас просто использовали? Сейчас можно проанализировать реальный и искусственный интерес к советской культуре. Все эти угнетаемые борцы с системой, чьи книги печатаются на Западе огромными тиражами, а картины покупают лучшие галереи Лондона и Нью-Йорка — просто пешки. Нужны именно оппозиционеры и разрушители. Те, кто ввиду природной глупости или запредельного честолюбия, готов на всё ради славы, денег или ложных идеалов. Не хочу говорить про времена репрессий, но сейчас у нас совершенно иная страна и жизнь. На Западе мёдом не намазано, и гораздо тяжелее пробиться наверх. И ты, наверное, понял, что все ваши картины и тиражи, выкупались разведками и аффилированными с ними организациями. Кому нужны лишние конкуренты, если это действительно не уникумы вроде Зверева или великого Сергея Самсонова? — киваю на художника, делающего вид, что не смотрит в нашу сторону.

Рабин — мужик умный и спорить не стал. Я вообще рад за него. Человек нашёл себя в этой жизни и наверняка является объектом зависти многих коллег. Вскоре подобное предстоит и мне, если соглашусь. А куда мне деваться?

Франческо с Оскаром между тем затеяли спор над одной из картин. Выглядело это забавно и привлекало внимание посетителей. Невысокий и пухлый итальянец против элегантного и бритоголового советского товарища. С учётом того, что общались они на жуткой смеси русского, итальянского и английского, то получилась сцена, достойная кино.

— Мсьё Мещерский, — я даже не заметил, как ко мне подошла симпатичная девица, — Жаклин Савар из «Elle», вы должны меня помнить — мы встречались на показе мод.

А ничего так, милашка! Достаточно высокая шатенка с серыми глазами, длинные прямые волосы и обильно усыпанное веснушками лицо. Немного крупноватые черты лица скрашивала обворожительная улыбка. Джинсы и безразмерный свитер ничуть не скрывают аппетитные формы. Я даже начал чувствовать, как ко мне возвращается хорошее настроение. Мелькнула мысль — может, клин клином вышибают? Но нагло флиртовать с девушкой я не стал.

— Ваш журнал освещает моду, — козыряю своими знаниями о французской прессе, — Что привлекло вас на выставку живописи?

Смотрю, как к нам подтянулось несколько коллег Жаклин, а ещё не выдержал Самсон. На меня он старался не смотреть, что было сложно. Его переводчица, весьма смазливая девица, быстро затараторила по-русски, переводя мои слова.

— Но ведь это бесподобно! — вроде искренне восхитилась француженка, — Думаю, наши читательницы тоже будут в полном восторге от картин мсьё Самсоноффа.

— У меня примерно такие же ощущения! Просто восторг и гордость! Видите, насколько Советский Союз богат талантами! — лицемерно улыбаюсь, глядя на покрасневшего Серёгу, — Это же надо умудриться придумать подобное! Но почему вы задаёте вопрос мне, а не автору? Тем более что я не являюсь экспертом по живописи.

— Я уже взяла интервью у автора и других художников. Но ведь вы известный режиссёр! Поверьте, ваше слово очень много значит для наших читательниц, — произнесла девица с придыханием, явно стреляя глазками, — Можете сказать несколько слов. И вообще, как насчёт интервью?

— Предлагаю, вам более интересный вариант, — решаю, что надо переключиться и немного повеселиться, — Мы с сеньором Франческо собрались сегодня послушать живую музыку. Наш выбор пал на рок-клуб «Lа Locomotive». В четверг как раз будет не так многолюдно и шумно. Можете не просто взять интервью, но и посмотреть, как отдыхает известный советский режиссёр.

Больше всего мои слова удивили импресарио, который только сейчас узнал, что собирается посетить ночной клуб. Зато две журналистки среагировали быстрее Жаклин и сообщили, что они не против сопроводить нас в рок-клуб. Девушка бросила на конкуренток недовольный взгляд и сказала, что она непременно будет. Заодно нам на хвост упал Рабин, который явно повёлся на одну из журналисток, уже немолодую, но интересную мадам. Она вообще оказалась американкой, представляющей «Cosmopolitan». Чувствую, что вечер будет весёлым.

Тепло попрощался с Оскаром, договорившись со всей компанией, во сколько встречаемся, я поехал в отель. На Самсона я больше не смотрел, будто его не было в зале. Бог ему судья. Если захочет, то сам расскажет, кому принадлежит идея. Если нет, то я переживу. Главное — его успех пойдёт на пользу стране и молодым художникам, которые почувствуют уверенность и поймут, что нет недостижимых целей. Не понравился мне только один момент — уж больно специфические взгляды художник бросал на свою переводчицу, получая в ответ такие же. Походу, у них там не только деловые отношения. Пузик, конечно, жалко, но в чужие дела лезть не собираюсь. Я точно не являюсь образцом святости, чтобы учить кого-то жизни.

А ничего так местечко! Уютно и действительно немноголюдно. Какая-то группа сбацала несколько весёлых ретро-композиций, под которые мы сплясали всей компанией. Даже Франческо изобразил несколько «па», рассмешив окружающих. Кстати, Жаклин действительно брала у меня интервью, расспрашивая и о достаточно нестандартных вещах. Её интересовала женская мода в СССР, положение женщин в советском обществе, почему советские товарищи так мало улыбаются, мои дальнейшие планы и многое другое. Вот только меня больше будоражила её немаленькая грудь, под белой водолазкой, и весьма аппетитные коленки, выглядывающие из-под короткой юбки. Что я делаю? Дома меня ждёт невеста, вчера отказал в близости просто роскошной женщине, ещё в голове периодически звучали предостережения товарища подполковника. С другой стороны меня попросили быть несерьёзным — значит, буду.

Единственное, что я в перерыве, когда дамы пошли попудрить носики, поговорил с Рабиным.

— Я так понял, что тебя не особо опекают? Или есть какие-то договорённости с конторой? К чему интересуюсь — чтобы не было проблем дома как у меня, так и у тебя.

— Куратор давно не обращает внимания на мои маленькие грешки, — пьяненько хихикнул Оскар, — Скажем так, меня держат на крепком поводке, но дают возможность погулять. Главное — не гадить где попало, и приносить стране пользу. Меня даже в валюте особо не ограничивают, выплачивая комиссию с особо удачных сделок. Здесь моего сопровождения нет, но за твоё — не уверен.

После последней фразы администратор расхохотался и переключился на подошедшую американку. В принципе, мне никто моральных ограничений не устанавливал. Оскар прав — главное не влезть в какую-нибудь нехорошую историю. Алкоголем я не увлекаюсь, тем более в подобных заведениях. До сих пор ограничился одним коктейлем, и далее продолжать не собираюсь. Народ же немного нагрузился, даже Жаклин давно убрала свой блокнот и просто получала удовольствие от атмосферы.

А обстановка быстро поменялась и стала ещё более весёлой. На сцене появилась новая группа, вроде очень модная сейчас в Париже, и выдала достаточно бодрый рок. Я схватил француженку за руку и потащил на танцпол. Хватит на сегодня рефлексий — буду просто отдыхать.

Ко мне в номер мы зашли, смеясь над какой-то шуткой. Всё-таки я нарушил установку и принял ещё парочку коктейлей. Жаклин тоже не отставала, но соблюдала рамки приличий. Мы больше танцевали и общались всей компанией, нежели напивались. Разве что Оскар принял немного лишнего, но, когда американка вела его в сторону такси, он вышагивал твёрдо и не качался. Думаю, заокеанская журналистика сегодня ночью обогатит свои знания по культуре и живописи.

Притягиваю к себе разгорячённое девичье тело и долго целую податливые губы. Затем понимаю, что мне сегодня не до эстетических наслаждений и прелюдий. Просто хочу бабу! Очень хочу!

Стягиваю с француженки водолазку и с улыбкой разглядываю это богатство. Я был прав — третий размер, ещё и с задорно торчащими вверх сосками. Целую сначала один, затем второй. На губах смесь духов и пота, которые заводят похлеще любого афродизиака. Жаклин тем временем срывает с меня рубашку и тоже не отстаёт. От юбки и трусиков я избавил девушку мгновенно, затем подхватил за колени и понёс в сторону койки. Номер у меня люкс, так что кровать весьма немаленького размера. Чувствую, что меня буквально разрывает изнутри. Судорожно мучаюсь с упаковкой презервативов под заливистый смех Жаклин.

Это не было любовью, а просто безудержным и ненасытным сексом. Хорошо, что партнёрша хотела того же самого и мы, делая небольшие перерывы на шампанское, снова набрасывались друг на друга. Успокоились уже ближе к утру, когда я просто уснул, в то время как Жаклин решила посетить ванную.

— Интервью удалось на славу! А ещё я узнала, что советские товарищи — обычные люди. Некоторые даже смогли меня удивить! — Жаклин улыбается, надкусывая уже третий круассан.

Всё-таки хорошо быть молодым. Кроме лёгких кругов под глазами, по девушке незаметно, что она провела практически бессонную ночь. Да и я с утра выглядел вполне пристойно, если зеркало не врёт. Правда, мы провели ещё интенсивную утреннюю разминку в ванной, может, это сказывается её положительное влияние.

Сейчас же сидим в кафе и завтракаем. По словам француженки, она ест всё, что считает нужным, а лишние калории сгоняет на пробежках. В принципе, по её фигуре заметно, что она дружит со спортом. Даже есть некоторый перебор в мышцах, но это, если сравнивать с современными стандартами красоты. Я так вообще голоден, как волк и готов съесть хоть слона. Официант, понимающе улыбнувшись, принёс нам вторую порцию круассанов, а мне новый стакан чая.

— Так я могу надеяться на большое и правдивое интервью, без всякой политической чуши? — продолжаю начатый разговор.

— Мы не пишем о политике, вернее, стараемся максимально обходить её стороной. А ты действительно хочешь, чтобы я напечатала полное интервью? — Жаклин делает большие глаза, но не сдерживается и начинает смеяться.

Хорошая она девушка — весёлая и отнюдь не дура. Окончила престижный университет, где изучала французскую литературу, но решила попробовать себя в журналистике. С учётом того, что девица не из бедной семьи, то может позволить себе эксперименты.

— Ещё нашим читательницам будет интересно узнать, чего же такого нашла звезда итальянского кино в советском режиссёре? — опять эти смешинки.

Надеюсь, она не решила лично протестировать, с чего вдруг Анита закрутила со мной роман? А то бог его знает, что там в головах современной и жутко раскованной французской молодёжи. Проведут ещё в журнале какой-нибудь сравнительный анализ, выставят шкалу или голосование среди своих дамочек. Брр. Мне ещё подобных подстав не хватало.

Зато, в качестве положительного момента, можно считать, что я установил хорошие отношения с ведущим мировым журналом. Фактически интимные, если называть вещи своими именами. Ещё меня покинуло напряжение, которое давило последние дни. Несмотря на то, что я опять не выспался, стало просто легко. Тяжело описать моё состояние, но ощущения сравнимы с теми, когда ты выздоровел после тяжёлой простуды.

— Товарищ. Товарищ, пассажир, — слышу приятный голосок, но как-то издалека.

— А? Что? — подскакиваю и оглядываюсь.

Я, оказывается, заснул ещё при взлёте, забывшись в приятных воспоминаниях. Надо мной склонилась миловидная стюардесса, которая под улыбки соседей пыталась меня разбудить.

— Вы будете мясо или курицу? — спрашивает девушка, с улыбкой, — И что будете пить? У нас есть вино, водка, коньяк и ликёры.

Смотрю, что двое представительных мужчин и элегантная дама, сидящие рядом, уже вовсю дегустируют аэрофлотовские напитки. Нет, мне пока алкоголя хватит. А вот хорошенько перекусить не мешает. Ведь ещё неизвестно, что меня ждёт на Родине. Может, опять придётся провести некоторое время на суровой диете.