Реальность миров

Глава 12. Доктор Марта: Тайна

Кабинет Марты погрузился в полумрак. Свет настольной лампы дрожал, будто боясь осветить слишком много. Стены, заставленные стеллажами с папками, казались теперь клеткой, а не убежищем. Воздух пахнул пылью веков и чем-то ещё – сладковатым, как гниющие лепестки. Марта провела ладонью по столу, ощутив шероховатость дерева. Это помогало ей оставаться здесь, в «реальности», которую она всё чаще ставила в кавычки даже в мыслях.

– Лиза… – её шёпот разбился о тишину. Папка с архивными вырезками лежала распахнутой, словно рана. Газетная статья о пропавшей девочке была аккуратно вырезана ножницами, оставляя на странице зияющую пустоту. Но кто-то сохранил её – тайком, рискуя. Марта коснулась пожелтевшей бумаги. Фотография Лизы, бледная от времени, улыбалась сквозь трещины.

«Почему я никогда не замечала, как её глаза похожи на его?» – мелькнуло в голове. Алексей. Его визиты стали реже после исчезновения Лизы, а взгляд – глубже, словно он носил в себе пропасть. Марта сжала виски, пытаясь собрать мысли воедино.

В ящике стола, под слоем медицинских журналов, она нашла письмо. Конверт был без марки, адрес написан детским почерком: «Доктору Марте». Внутри – листок, испещрённый дрожащими буквами:

«Они не отпустят меня. Скажи Алексею, что врата – это глаза. Он поймёт. Прости, что не успела объяснить…»

Марта перечитала строки в пятый раз, в десятый. Каждая буква будто прожигала страницу. «Врата – это глаза…» – фраза эхом отозвалась в памяти. Она вспомнила, как Лиза, ещё до исчезновения, рисовала в кабинете узоры: спирали, переходящие в зрачки.

– Вы что-то скрывали даже от меня, – прошептала Марта, глядя на рисунок девочки, прикреплённый к истории болезни. На нём был лес из кристаллов, а в центре – чёрный круг с белой точкой. Глаз.

Холодный ветерок скользнул по шее. Марта обернулась. Окно было закрыто, но шторы колыхались, словно под чьим-то дыханием. Она потянулась к телефону, чтобы позвонить Алексею, но аппарат завизжал, вырвавшись из её рук. Провода извились, как змеи, и рухнули на пол.

– Хватит, – голос Марты дрогнул. Она встала, опираясь на стол, и вдруг заметила – тени на стене не совпадают с очертаниями мебели. Они пульсировали, образуя фигуры: маленькая девочка, ведущая за руку взрослого мужчину.

«Алексей и Лиза?» – сердце учащённо забилось. Тени замерли, затем начали таять, словно их поглощала сама стена.

– Нет, вы не исчезнете! – Марта схватила лампу и направила свет в угол. Тени вздрогнули, но вместо них на столе материализовалась кукла.

Фарфоровое лицо, пустые глазницы, платье в кровавых подтёках. Её пальцы, тонкие и слишком длинные, сцепились в молитвенном жесте.

– Перестаньте, – Марта отступила, ударившись о стеллаж. Папки посыпались на пол, разбросав документы. Среди них – фотография Алексея, сделанная год назад. Его глаза… На снимке они были полностью чёрными.

Кукла повернула голову с хрустальным скрипом.

– Они наблюдают, – её голосок звучал как запись, прокрученная назад. – Ты нарушаешь правила.

Марта сглотнула ком в горле. «Это галлюцинация. Переутомление. Нужно взять себя в руки…» Но рациональность рассыпалась, как песок сквозь пальцы, когда кукла поднялась, её ноги болтались в воздухе.

– Какие правила? – спросила Марта, удивляясь собственной смелости. – Что вы сделали с Лизой?

Кукла засмеялась, и звук наполнил комнату жужжанием мух.

– Она выбрала путь. Как и ты скоро выберешь.

На столе замигал экран компьютера. Марта, не сводя глаз с куклы, дотянулась до мыши. На мониторе открылся файл – видео с камеры наблюдения её же кабинета. Датировано вчерашним числом. На записи она сама сидела за столом, а за спиной у неё стояла Лиза, одетая в белое платье. Девочка что-то шептала на ухо Марте, чьё лицо на экране заливали слёзы.

– Этого не было… – прошептала Марта, ощущая ледяное прикосновение за спиной.

Кукла наклонилась вперёд, её пустые глазницы вдруг заполнились мерцающими звёздами.

– Память – это нить, которую можно перерезать. Ты хочешь знать, что она сказала тебе?

– Да! – вырвалось у Марты прежде, чем она успела испугаться.

Кукла взмахнула рукой. Воздух раскололся, и Марту накрыла волна воспоминаний:

Лиза стоит за её спиной, пальцы впиваются в плечи. «Они в лесу. Папа… он не помнит. Но ты должна найти глаза. Они в письмах, которые ты сожгла».

– Каких письмах? Я ничего не сжигала! – Марта вскрикнула, вырываясь из видения. Но она помнила: пачка конвертов в камине, пламя, лижущее слова «врата» и «осколок».

– Ты защищала их. От себя самой, – кукла указала на шкаф с историями болезней. – Но правда всё равно найдёт тебя.

Стены кабинета задрожали. С потолка посыпалась штукатурка, а из трещин выползли чёрные щупальца, похожие на те, что Виктор видел в лесу. Марта схватила письмо Лизы, прижимая его к груди.

– Что мне делать? – её вопрос повис в воздухе, став молитвой.

Кукла начала распадаться на глазах, фарфор трескался, обнажая пустоту внутри.

– Беги. Или стань одним из Наблюдателей…

Последним, что исчезло, были её звёздные глаза. На столе осталась лужица чёрной жидкости. Марта опустила в неё палец – субстанция свернулась, образуя слово: «СМОТРИ».

Она подошла к окну, распахнула его. Город внизу был окутан туманом, но сквозь пелену проступали огни – не жёлтые, а синие, как в хрустальном лесу. Где-то там были Алексей и Виктор, а она осталась здесь, на грани двух миров.

– Врата – это глаза… – Марта посмотрела на своё отражение в стекле. Её глаза, всегда такие уверенные, теперь казались ей чужими. «Что если мы все – куклы в чьей-то игре?»

Внезапно в дверь постучали. Три чётких удара. Марта замерла.

– Доктор, это медсестра Анна. Вы в порядке? Я слышала шум.

Голос был знакомым, но Марта заметила – тень под дверью была слишком высокой, а контуры размытыми.

– Всё хорошо, – дрожащим голосом ответила она. – Я… уронила папку.

– Хорошо. Но… вам не стоит копать глубже. Ради вашего же блага.

Шаги затихли. Марта прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь. «Они здесь. В самой клинике».

Она вернулась к столу, собрала разбросанные документы. Среди них – старая схема подземных тоннелей под больницей. На полях чьей-то рукой было написано: «Ищи там, где слепые видят».

– Подвал, – прошептала Марта. Там, в глубине, хранились архивы столетней давности. И, возможно, ответы.

Она взяла фонарь, письмо Лизы и фотографию с чёрными глазами Алексея. Каждый шаг к двери отдавался эхом в тишине. Рука на ручке – холодная, как лёд.

– Я должна знать, – сказала она себе, но в глубине души боялась, что правда окажется хуже любого кошмара.

За дверью коридор был пуст. Однако на полу, через равные промежутки, лежали каменные бабочки – точно такие же, как та, что нашёл Виктор.

Марта наклонилась, чтобы поднять одну. Крылья сверкнули: «Глаза видят, но сердце слепо».

– Лиза… ты ведёшь меня? – шёпотом спросила она, но ответом стала лишь тишина.

По пути к лифту стены меняли оттенок, становясь прозрачными, как стекло. Сквозь них мерцали очертания леса – деревья из хрусталя, фигуры Алексея и Виктора вдали. Марта протянула руку, но образ рассыпался.

– Я иду, – пообещала она, не зная, кому.

Когда лифпоездка в подвал началась, свет внутри моргнул. В зеркале Марта увидела не своё отражение, а Лизу. Девочка прижала палец к губам: «Тише. Они рядом».

Двери лифта открылись с глухим стуком. Тьма впереди дышала, обещая либо спасение, либо гибель. Марта шагнула в неё, сжимая фонарь.

«Врата – это глаза», – вспомнила она. «Значит, я уже внутри».