Разочарование. Пятый пояс

Глава 4

Денег мне в тот день хватило, хотя и пришлось потратить почти всё, что я сумел выжать из Пиатрия, но это того стоило. Пришлось признать, что из всех запасов еды в моём кисете нет ничего, что было бы настолько вкусно и при этом восполняло запас стихии. Хотя и хранились у меня блюда из мяса Зверей этапа Мастера, но не были они настолько же вкусными.

Что уж говорить про вкус Стихиальных зелий, которые, разумеется, давали больше стихии, чем это блюдо, — это всё же зелья, алхимия, которая и не должна приносить удовольствие. В отличии от еды.

В общем, я теперь отлично понимал и то, почему это место слуга называл известным в городе и то, почему за свою еду они берут такие деньги.

А ведь я ещё не пробовал здешнего мяса и рыбы. Из того, особого меню для Предводителей. Чтобы их все перепробовать, нужно всё же зарабатывать чуть больше денег, чем я уже получаю в подвале алхимической мастерской и буду получать в лечебнице. Но я обязательно попробую все эти блюда.

И это ещё хорошо, что мне не нужно покупать себе техники. Мой набор Роака вполне себе будет поддерживать меня на всём этапе Предводителя. Подарок от Клатира в очередной раз доказал свою бесценность.

Но это не отменяет того, что мне нужно не только вкусно есть, но и покупать броню, артефакты и зелья.

Глупо Предводителю пользоваться артефактами и зельями для Мастеров. Польза не та.

Впрочем, Пиатрий сам в разговоре дал мне подсказку, где можно заработать деньги. Аукцион. Аукцион семьи Ян.

Лишние подозрения? Какие? Орзуф, что пришёл из другого Пояса, вполне мог иметь у себя запасы на чёрный день в виде вещей. Но даже этого риска можно избежать.

Маска, которую я продолжал носить, она ведь была улучшена Фатией и могла хранить в себе несколько обликов. Мне даже не нужно стирать один из старых, она могла хранить в себе ещё несколько. Просто раньше они мне не были нужны и пустовали, а вот сейчас окажутся в самый раз.

Подумав, я решил создать себе ещё более старый, чем Орзуф, образ. Конечно, в этом были недостатки. Например, в любом из других образов мне не нужно было скрывать руки, а вот у старика, которым я хочу притвориться, должны быть и руки под стать — огрубевшие, высохшие, в пятнах старости. Но не парнем же мне идти на аукцион? Мне кажется, это вызовет гораздо больше вопросов, чем перчатки на руках. Хотя можно и представиться учеником, которому поручили продажу, но мне идея создать в череде моих лиц старое, нравилась всё больше и больше.

С одной стороны, я пытался представить себе, как выглядел бы в старости, с другой стороны, эта старость почему-то упрямо походила на старость кожевника Газила в позабытой всеми богами деревне Нулевого, а не на старость Предводителя, каким я уже был.

Я невольно задумался, а откуда вообще на землях бывшей столицы Империи Сынов Неба появилась эта присказка про богов? Не зря же мне сделали когда-то замечание о ней, это ведь явно сектантская поговорка, но сколько себя помню, мама то и дело её упоминала. Да и не она одна.

Каким образом в Нулевой попали сектанты? Могли ли они попасть туда в те времена, когда Империя Сынов Неба уже рухнула, а Поднебесную Империю Рам Вилор ещё не создал? И если да, то почему их не убили потом? Или убили, но остались живы их дети и внуки, которые так и пронесли эту поговорку через три сотни лет?

На чашу странностей можно положить и те вопросы, которые когда-то давно задавали люди Ордена Морозной Гряды, что встречали нас в Школе. Большая их часть вполне обычны — зарастали ли раны на глазах, чувствовал ли, где найти воду, чувствовал ли, что тебе врали, усыплял ли словом — вопросы, чтобы выявить таланты идущего. Но часть из них — проклинал ли в сердцах и проклятие сбывалось, оживали ли мёртвые животные — это ещё что за таланты?

Я как-то не встречал таких на землях Империи. Если первое ещё можно отнести к Указам или чему-то подобному, то второе… Второе как-то нехорошо напоминает кровавых марионеток и всё такое прочее, к этому близкое. Зачем их задавали в Ордене Первого пояса? И почему только там? Почему только выходцам из Нулевого?

Одни вопросы, на которые мне не получить ответа. Может быть, Стражи знают что-то об этом, но где они и где теперь я, Страж-предатель?

Создание нового лица потребовало от меня целого дня. Очень, очень медленно, особенно если сравнивать с тем, как быстро, словно от них это не требовало усилий, создавали мне новые лица Фатия и старший Тизиор. Невольно порадуешься, что вообще оказался способен создать новый образ с моей проблемой работы с артефактами.

Из зеркала на меня глядел сухой старик со скорбно опущенными уголками рта, с резкими, глубокими морщинами, которые избороздили его лоб и щёки. В общем — Газил, если бы ему скинуть чуть лет и добавить чуть Возвышения, чтобы не рассыпался на ходу, а никак не постаревший Леград или мой постаревший отец. Удивительный результат, который отлично показывал, насколько я плох в деле создания лживых лиц. И не только в деле работы с маской.

Тёмные, блестящие силой волосы над этим морщинистым лбом смотрелись… Ненастоящими.

М-да, тут одними перчатками не обойдёшься. Глупость выбора лица становилась всё очевидней, но я упрямо поджал губы, что на новом лице выглядело вполне к месту, и закопался в кисет в поисках нужной вещи.

Не шляпы, нет. Накидки с капюшоном, которая сумеет скрыть проблемные места.

Нашёл. И вот так, с наглухо запахнутым воротом, который скрыл шею, с капюшоном, который спрятал волосы и бросил тень на лицо, с просторным кроем, который исказил фигуру, я, наконец, остался доволен.

Из алхимической мастерской вышел я, средних лет Орзуф, а к аукционному дому семьи Ян пришёл старик в уже чуть запылённых одеяниях.

Как здесь всё устроено, я уже выяснил, даже заглядывал вчера, поэтому сейчас почти уверенно свернул налево, к небольшим залам, где за тяжёлыми шторами идущие сдавали добычу.

Оценщик устало, навскакивавшись за день, поднялся, приветствовал меня:

— Старший, добро пожаловать в аукционный дом семьи Ян.

Ну а что он ещё мог сказать? Прийти сюда Мастером было слишком глупо. Мастера — это основа идущих этих земель, но это основа, которая добывает еду, выполняет приказы, разбивает лагеря, несёт охрану. Сила этих земель — это Предводители. Предводителем я сюда и пришёл, не ограничивая себя в Возвышении.

У этого оценщика явно глаз набит, потому как половина моих новых знакомых даже не понимает, что я Предводитель. Оплётка из духовной силы и стихии по-прежнему окружает каждый мой меридиан, выставляя меня в чужих глазах слабей, скрывая мои силы.

Последние дни я много над этим думал, вспоминая свою бытность Воином и последствия, к которым привела тогда схожая оплётка духовной силы на меридианах Воина. Сейчас я в такой же ситуации — я открываю стихийные узлы и покрываю меридианы стихией, уменьшая поглощение телом стихии.

Это могло снова навредить мне.

С другой стороны, у меня был подготовительный этап Мастера, когда я день за днём пропитывал тело стихией и возвышался, обуздывая способность непрерывного использования техник.

Я мог ошибаться, полагаясь на это и сохраняя стихийную оплётку на этом этапе Возвышения. С другой стороны, если в моём теле появится проблема, я знаю её причину и тут же всё исправлю.

К тому же если сегодня я получу духовные камни, то первое, что сделаю, это отправлюсь в библиотеку города, искать знания.

Или не первое. Камни получит старик, а Орзуф будет тратить их? Если кто-то из семьи Ян действительно приглядывает за мной, то его насторожат траты, на которые у меня…

Э нет. Остановил я сам себя. Это та же самая проблема и у неё то же самое решение.

У Орзуфа ещё со времён Штормового Плоскогорья могут быть запасы денег. Он лишь притворялся, что теневики ограбили его буквально до последнего камня. Иногда я слишком много думаю вместо того, чтобы действовать.

Я ответил оценщику таким же приветствием идущих, неспешно опустился, раз в двадцатый напомнив себе, что я, хоть и Предводитель, уже старик. Нужно вести себя так же, как вёл себя, к примеру, Шандри. Не кряхтеть, как старик Газил, не причитать, что вступило в спину, но двигаться без лишних резких движений и поменьше.

Оценщик положил руку на горящий красным артефакт по правую сторону от себя, и я ощутил, как стиснуло, сдавило моё восприятие, не давая ему, даже если бы я захотел, вырваться дальше, чем на шаг из тела.

Конечно же, я захотел и несколько вдохов пытался преодолеть сопротивление артефакта, который должен был уберечь сделку в этой комнате от любопытных глаз, слуха и восприятия всех, включая Предводителей.

Не сумел справиться, хотя слышал, что пиковые Предводители могут преодолевать действие вот этих, аукционных, слабых артефактов в общем зале. Как бы много я ни умел, но я ещё не пиковый Предводитель.

Всё так же молча я принялся выкладывать на огромный и тяжёлый деревянный стол, который разделял меня и оценщика, то, что хотел продать.

Два меча Предводителей, которые пытались убить меня после болот. Их же вещи — зелья, остатки принадлежностей для начертания, немного оружия, немного артефактов. В целом — почти всё содержимое того кисета, что отдавал перед турниром послушнику Ордена и ещё кое-что сверху.

Конечно, на аукционах продают чаще уникальные вещи, за право обладания, которыми идущие города будут сражаться друг с другом количеством духовных камней, которые они готовы потерять. Но проводятся и другие аукционы — те, где собираются меньше людей, где торгуют партиями в десятки, сотни и тысячи штук дешёвых товаров. Мои вещи пойдут туда, на торги для купцов и управляющих мастерских и союзов. Ну, кроме, конечно, летающих мечей. Это всё же — не самый дешёвый товар даже для Пятого пояса.

И нет, я не выложил ни одной вещи, полученной у сектантов. Это не лучшее место, чтобы сбыть подобное. К сожалению, и моему разочарованию. Долго им ещё занимать место в моём кисете.

Порядок цен я представлял, умением торговаться, как Гавал — не обладал, хотя иногда и мог устроить что-то похожее, но главное, я не горел желанием напрягаться ради лишней сотни камней, поэтому молча кивнул, соглашаясь на цену, которую дал мне оценщик и уже через сотню вдохов сгрёб духовные камни со стола.

Отодвинул штору в сторону, выходя и давая понять другим, что этот оценщик освободился, двинул дальше. В зал, где я мог выбрать товар.

На самом деле здесь, как и в городе Шести Ручьёв, где я и купил когда-то свою маску, аукционный дом семьи Ян — это нечто большее. Это огромное торжище, где с утра до вечера продают и покупают тысячи вещей. Здесь проходят и аукционы с вещами для Властелинов, куда допускают только глав союзов, и здесь есть залы, где любой Воин может купить себе меч по плечу.

С небольшой наценкой от обычного рынка или мастерской, зато, кроме меча, здесь можно купить и сотню других вещей, подходящих тебе по силе.

Можно, конечно, просто пойти в нужную тебе лавку в городе или на рынок, и купить там, дешевле. Но ни в одном другом месте города, даже в главной лавке союза Двух и Трёх нельзя найти такой выбор. Как по мне — небольшая наценка стоит того времени, которое я здесь сохраню. На библиотеку больше останется.

Спустя тысячу вдохов я уже не был так в этом уверен.

На деле всё оказалось даже проще, чем я слышал.

Ещё один огромный зал с прозрачным потолком, весь пол здесь был расчерчен дорожками и квадратами, в которых стояли десятки людей и делали на первый взгляд странное — водили перед собой руками, то и дело разрывая тишину возгласами. Довольными или раздражёнными.

Ещё одно отличие высокого Пояса от тюремного, ещё одно место, где в полной мере можно было оценить наследие Древних.

С таким я уже имел дело в Торговом Павильоне города Тысячи Этажей. Но там этим можно было пользоваться лишь по очереди, здесь же зал вмещал в себя три сотни человек, и все они одновременно могли искать вещи в огромных запасах аукциона семьи Ян.

Правда, здесь не было никакой помощи, никакого духа, который бы помогал с поисками и отвечал бы на вопросы. Из того, что я знал, таких духов-помощников можно было найти только в городах Древних.

Здесь же перед каждым, кто вставал в очерченную на полу клетку, открывался видимый только ему список. И в нём уже приходилось искать самому, благо он был разбит на сотни разделов, которые облегчали эти поиски.

Мне для начала нужен был раздел оружия, копий с нанесёнными начертаниями. Но я не сумел отказать себе в удовольствии покопаться в остальных разделах, прикидывая цены и проверяя, заодно, сильно ли меня обманули с платой за летающие мечи.

Навскидку понять этого не получилось. Цены на эти мечи очень уж сильно разнились. Во всяком случае, семья Ян получила с меня заработок самое меньшее в две с половиной сотни духовных камней. Как я и ожидал.

Когда же спустя тысячу вдохов я сумел отыскать среди сотен копий с начертанием то, что нужно именно мне, то понял, что семья Ян сегодня и вовсе отпустит меня отсюда таким же бедным, каким я и пришёл сюда.

Я нашёл два копья с начертанием Сосуда Духа. И стоило каждое из них дороже, чем оба проданных летающих меча.

Любое другое копьё такого же ранга с любым другим начертанием стоило в разы дешевле. Даже если он было всего лишь среднего качества.

Я выругался себе под нос, внезапно поняв, что за возгласы сам постоянно слышу. Это стон кошелька, который пустеет за одну покупку.

Разве это справедливо? Судя по приписке, которая нашлась под описанием оружия, оно лежит на складах семьи уже больше года и за это время его никто так и не купил. Разве не должен такой залежалый, никому не нужный товар продаваться за половину цены?

С другой стороны, копья явно есть не требуют, лежат себе и лежат, занимают не так уж и много места, а покупатель рано или поздно найдётся.

Меня даже одолело искушение отказаться от покупки, пойти по мастерским, купить копьё самому, затем обратиться к начертателю и заказать его работу дешевле.

Остановило меня только то, что одно дело сделать рутинную покупку обычному покупателю среди сотен посетителей аукционного дома. Молча, быстро, не обращая на себя внимания.

И совсем другое день за днём ходить по всем мастерским города и искать начертателя, который знает Сосуд Духа. Сотни людей станут свидетелями того, как один приезжий ищет редкое начертание. И это при том что почти все кузнецы и начертатели принадлежат союзу Двух и Трёх, а значит, путь в их мастерские мне закрыт.

Я вздохнул. Легко пришли, легко ушли. И протянул руку, сжимая кулак на нужной мне строчке.

Она тут же сжалась в линию, словно втянулась в мой кулак, замерцала там тусклой серебристой звёздочкой.

Так, не разжимая пальцев, я двинул сначала к дорожке, которая вела мимо рядов ищущих, затем к одному из десяти распорядителей, что стояли на другом конце зала. Они заберут эту звёздочку, которую сейчас вижу только я и они, заберут мои духовные камни, зато пошлют слугу искать это копьё.

Спустя ещё тысячу вдохов я оказался на улице, с сожалением понимая, что на библиотеку мне сегодня денег не хватит.

Жаль, очень жаль.

Я теперь сам по себе, подарков от духов и Стражей больше не будет, силу нужно добывать самому, а в деле добычи силы лучше всего пригодятся знания.

Но делать нечего и нечего терять ещё один день впустую. Последний из дня отдыха. Пожалуй, положенный мне выход на Поле Битвы, тот, что я хотел сделать завтра, лучше сделать прямо сейчас.

Время у меня есть, оружие теперь тоже есть. Но оно останется на крайний случай.

Глянув на солнце, я ускорил шаг, времени оставалось маловато.

От аукциона отошёл безымянный старик, затерявшись в переулках, к воротам города пришёл Орзуф. Летать в пределах города могли только старшие союзов и семьи, так что остальным приходилось ходить ногами. У ворот я в очередной раз получил напоминание, что Хурт тоже не так прост, как мне показалось в первый раз.

Он ведь не просто стражник или даже командир отряда. Он один из Ян, пусть и считается в семье одним из младших, и в семье он занимается самыми разными делами. Сегодня вот — следит за порядком на воротах и составляет отряды на выход. Какое удачное совпадение. Нет, неудачное.

Увидев меня, он расплылся в улыбке:

— Отлично, отлично. Я как раз мучился, выпускать или не выпускать отряд новичков, а теперь усилю Лаю тобой и вздохну спокойно. Ты же не против немного помочь городу сверх положенного?

Я буквально вдох помедлил оглядываясь.

Вообще-то, я хотел выйти один, в крайнем случае приткнуться к какому-нибудь мелкому отряду, а если вся эта толпа за спиной Хурта и есть мой будущий отряд, то он совсем не мелкий. Но ухудшать отношения с семьёй Ян мне совершенно не хочется. Не тогда, когда я ещё не получил и сотой части знаний и возможностей, которые давал этот город.

Поэтому я кивнул:

— Разумеется, помогу, старший Хурт.

Но не мне одному не понравилось происходящее.

— Усилить? — женщина где-то возраста мамы, вернее, возраста меня-Орзуфа, прищурилась, глядя на меня. — Кто он такой, старший Хурт? Я не помню его.

— Он недавно в городе.

— Погодите.

Она нахмурилась, сразу став старше выглядеть, покосилась на парней, что гомонили у стены слева от неё и глазели на нас, перешла на мыслеречь:

— Это тот, что рассорился с союзами?

— Да, он.

— Я не вижу в нём особой силы, огонёк его силы едва тлеет, да и слухи ходили, будто он прямо сказал, что не из тех, кто сражается. Будь иначе, он бы и не сбежал с Плоскогорья.

— Сбежал или нет, это ещё спорный вопрос. Клан Кунг теряет всех. И тех, кто сражается, и тех, кто творит. Как неважно и то, что он не самый сильный боец. Главное то, что у него полно опыта. Не всякий идущий доживает до его лет.

— Спорный вопрос, старший. Толку мне будет от его опыта? У меня его у самой на троих, кому бы отсыпать и забыть.

Хурт отрезал:

— Хватит спорить о том, что я уже решил.

Женщина поджала губы:

— Простите, старший, я забылась.

Уже вслух, не подозревая, что я всё слышал, Хурт сказал, поведя рукой:

— Старшая твоего отряда — Лая.

Я вежливо приложил кулак к ладони:

— Рад познакомиться, Лая, — спохватившись, что я забылся, что, вообще-то, Лая Предводитель и лишь чуть слабей Хурта, а здесь и сейчас, после подслушанного, это прозвучало так, словно я претендую на старшинство в отряде, добавил. — Рад, что ты старшая сегодня.

Она фыркнула:

— Рад он. Да ты первый раз меня видишь. И не заливай, что обо мне слышал и, тем более, что слышал что-то хорошее.

Хурт хохотнул:

— Да, Лая покрыта иголками, но ты привыкнешь.

Лая тут же предрекла мне другую судьбу:

— Или отравишься моим ядом и сбежишь в другой отряд. У тебя ведь есть опыт.

Я пожал плечами:

— Мой опыт здесь ничего не значит, буду перенимать твой.

— П-ф! — она снова фыркнула. — Неудивительно, что ты до сих пор один. Льстить женщине ты не умеешь. Я так-то, моложе тебя.

Я улыбнулся. Это вряд ли, очень вряд ли. Но смолчал.

Хурт покрутил головой, с улыбкой разглядывая меня и Лаю, но мы так и молчали, поэтому он хлопнул в ладоши:

— Решено. Лая старшая, Орзуф с ней. В её отряде ещё идут Мирак и Агиш.

Пока он называл имена моих будущих товарищей по выходу, я оглядывал представленных, оценивая глубину их силы. Предводители начальных звёзд, слабей Лаи. Вряд ли выше второй-третьей звезды. Что касается их опасности… На этом я усмехнулся. Сумел бы я так легко определить их силу, если бы её вода не была так прозрачна?

Я могу убить любого из этих троих. Быстро. И никто из них ничего не сумеет мне противопоставить ни в первые мгновения, ни потом.

Но они хотя бы Предводители, в отличие от ещё полутора десятка парней и мужчин, которых Хурт и не подумал называть по именам. Мастера. Рабочая сила, которая позволяет осмотреть на Поле Битвы больше территории. И те, кто больше всего рискуют на Поле Битвы. Но такова жизнь здесь.

Лая тоже оглядела их, меня, скривилась и махнула рукой:

— Выдвигаемся.

Мы вышли из ворот вслед за ней. Не знаю как она или остальные двое, но я отчётливо ощущал на своей спине взгляд. Интересно только, чей. Хурта из семьи Ян или же кого-то другого? Но я не обернулся.

Мы отошли от ворот буквально две сотни шагов, когда Лая шагнула в сторону, остановила наш небольшой отряд, развернулась и громко сказала:

— Так! Слушаем сюда. Поля Битвы появились в тот день, когда…

— Старшая Лая, да знаем мы всё это, мне дед…

Выплеск силы, отчётливо мне видимый серебристой, туманной рекой, взметнулся выше человеческого роста, метнулся вперёд, расходясь передо мной и двумя другими Предводителями, но безжалостно обрушиваясь на остальных. Говорливому досталось больше всех. То, как я неделю назад ударил трактирщика, что был слишком нагл со мной, показалось бы ему нежной лаской в сравнении с тем, что получил этот парень.

Его сбило с ног, отшвырнуло, смяло, потащило прочь, одновременно вбивая в землю. Когда он остановился, то после него осталась рытвина, какую оставляет в песке мотыга.

Остальных придавило к земле, выжимая из них хрипы и крики изумления и боли.

Три вдоха и давление Лаи схлынуло. Хотел бы я сказать, что без следа, но говорун валялся на земле изломанной куклой, а из его рта текла кровь.

Лая спокойно заметила:

— Перестаралась, — повернув ко мне голову, спросила. — Что стоишь? Ты же лекарь.

Я хмыкнул и поинтересовался:

— А наказание уже закончилось? Его можно лечить?

— Нет, не закончилось, — прищурилась Лая. — Но, чтобы продолжить, мне нужно, чтобы он хотя бы слышал меня.

Пожав плечами, я шагнул к говоруну. На ходу напомнил себе, что я слабый лекарь и должен использовать обращения.

Поэтому осматривать его духовным зрением не стал. Он Мастер, довольно крепкий. А то, что пострадал, так виновата неожиданность и его слабость. Держал бы боевую медитацию, глядишь, и успел бы хотя бы сжаться и толкнуть Покров. Слабак.

Хотя выплеск был очень сильный, чувствовалась умелая рука. Может быть, гнев Лаи отразился на нём так же, как и гнев Властелина в Удовольствиях на мне. И поэтому…

Я задавил в себе любопытство и желание оглядеть картину внутри. Я у себя-то ничего не заметил, что я сумею обнаружить здесь? Тем более, у Лаи не то Возвышение, чтобы дать нужный мне эффект.

Понадобилось три лечебных техники и немного простейшего средства в виде воды из фляги, чтобы несчастный говорун застонал и открыл глаза.

Лая тут же рявкнула:

— Встать! Встать, младший!

Говорун непонимающе хлопнул глазами, я поспешно отстранился, и на него тут же обрушилась ещё одна волна силы. Слабей, всего лишь придавившая его к земле. Но ему и этого хватило, чтобы захрипеть и выпучить глаза.

Вдох, и Лая втянула в себя силу, снова гаркнула:

— Встать, младший!

И он вскочил, утвердился на дрожащих ногах, качаясь из стороны в сторону и со страхом пуча глаза на Лаю.

Она медленно кивнула и принялась тяжело ронять слова:

— Меня называют Бессердечной Сукой, которая заботится лишь о себе. С этим я никогда не спорила. Рассказывают истории про тех, кого я бросила, спасая свою жизнь. И я всегда соглашаюсь, что бывало и такое. Но никто и никогда не может сказать, что я что-то скрываю об опасности выхода, обманываю с добычей или веду отряд в неизвестность. Мне плевать, что и как тебе рассказывал дед, отец, брат или девка, которую ты снял на первые свои деньги. Город платит мне за то, чтобы я передала соплякам свои знания, а я работаю честно, а не делаю вид, что учу, как другие. Поэтому ты будешь слушать то, что я рассказываю тебе. А если ещё раз перебьёшь меня, то я сломаю тебе руки и вышвырну из отряда. И мне, Бессердечной Суке будет плевать, в ста шагах от города это сделать или в неделе пути от него. Ты меня услышал, младший?

— Ус-кгх-кха-кха! — говорун закашлялся, со второй попытки выдавил из себя. — Услышал, старшая.

Лая кивнула и невозмутимо продолжила:

— Поля Битвы появились в тот день, когда рухнула империя Древних, которую они называли Империей Сынов Неба. Больше их в Шестом поясе, меньше в Пятом. Возникли они вокруг городов Древних, вокруг дворцов сильнейших из них, их уединённых поместий и прочих мест, где нашлось, кому сопротивляться. Сектанты в тот день сломали Массивы Путей Империи и хлынули огромной армией, уничтожая всё, до чего могли дотянуться. За день до этого Император созвал все кланы Империи в столицу. — Лая скривила губы. — Там они и погибли в огне, который превратил в пепел и людей, и саму столицу, и даже скалы, на которых она стояла, невзирая на их Возвышение, крепость и толщину защитных барьеров. Города, где не нашлось в тот день достаточно сильных защитников — пали почти мгновенно, не продержавшись и одного дня. В одном из таких городов мы сейчас и живём.

Если двое остальных Предводителей явно витали мыслями где-то далеко, лишь терпеливо пережидая историю, которую наверняка слышали десятки, если не сотни раз, то я лишь делал скучающее лицо, на самом деле жадно впитывая каждое слово Лаи.

Это я удачно вышел, спасибо Хурту.

Не важно, что часть этого я и так уже знал из оговорок Стражей, обрывков разговоров, услышанных на улицах города семьи Ян. Сейчас мне рассказывали всё это цельной историей, ничего не скрывая и ничего не замалчивая. Пусть все эти парни, которые застыли под взглядом Лаи, всё это тоже знают с детства и страдают. Я-то не знал!

Продолжая слушать рассказ, я пообещал себе, что позже ещё раз осмотрю говоруна, проверю его раны всерьёз. Он, можно считать, расплатился с Лаей за знания вместо меня.

— Там же, где защита оказалась достаточно крепка, а защитники достаточно сильны и многочисленны, сектанты завязли. Но их победа была лишь вопросом времени. Ведь их старшие уцелели, а старшие Империи обратились в прах. Но тут друг за другом случилось несколько вещей. Сначала сработал посмертный Указ Императора и уничтожил всех сектантов, кто оставался на территории Альянса. Выжили там лишь их старшие. Боги и старейшины сект. Войска же их лишились подкреплений.

В этом моменте я был с ней не согласен. Основа силы это как раз старшие. Вернее, не так. Основа — это, конечно, младшие, которые словно фундамент держат на себе стены секты или клана. Но когда идёт битва, то гораздо важней то, сколько у тебя старших.

— Но и боги сектантов не рискнули оставаться там, где ещё бушевал посмертный Указ Императора. Они начали переходить в Империю, и тогда последние её защитники поняли, что теперь они точно проиграют. Поэтому они сломали Массивы Путей, сломали формации защиты городов и своих земель, желая выиграть время и разделаться с сектантами по частям. Возможно…

Я невольно прищурился, обратив внимание, что впервые Лая говорила, предполагая, до этого момента рассказывая так, словно была свидетелем и не сомневалась в своих словах. Но не теперь.

— Возможно, что тогда они ещё не знали, что Император пал вместе со всеми кланами. Возможно, что это был жест отчаяния, единственная возможность продолжить сопротивление. Возможно, они узнали, что от Указа Императора погибли те, кто нашёл способ сломать Массивы Пути и барьеры Империи. Но теперь огромные пространства нашего и Шестого поясов накрыты отдельными барьерами, которые до сих пор не сумели сломать ни сектанты, ни мы, потомки слабейших в Империи Сынов Неба. Помните, что прошло уже почти четыре сотни лет с тех времён, сменилось несколько поколений, но Поля Битвы до сих пор полны запретов, всё ещё работают ловушки, мастерские Древних всё ещё создают големов, которые не различают потомков имперцев и потомков сектантов, всё ещё полны опасностей места сражений внутри Полей Битвы. И всё так же много здесь богатств.

Я невольно скривил губы. Ну, конечно. Кто бы сомневался в этом.

— Вы новички, это ваш первый выход. Семья Ян обязала меня и других старших познакомить вас с Полем Битвы, научить себя вести на нём. Но не думайте, что мы будем спасать вас, если вы по своей глупости вляпаетесь в беду. Для первого выхода мы идём в довольно бедные земли, где не будут под ногами валяться духовные камни или артефакты ранга Повелителя Стихии. Но там и меньше опасности. Эти земли уже много лет выделены семьёй Ян для вольных. Но рядом находятся земли поиска сразу трёх союзов, а границу участков никто не размечал шёлковой лентой. Попадая в подобное место всегда оглядывайтесь почаще, а если начнётся спор из-за добычи, то трезво оценивайте свои силы и помните, что вы пока вольные и за вами никто не стоит. Стоит ли ваша жизнь горсти духовных камней или пучка небесной травы?

Моя ухмылка стала горькой. Да, именно так. Ни слова о сражениях с сектантами, о возвращении себе утраченных земель и прочем. Добыча, деньги, жизнь. И опасность не от сектантов, а от таких же идущих Империи, которые принадлежат к другому союзу и легко могут убить тебя, если об этом никто не узнает.

Лая рассказывала и рассказывала, я всё так же жадно слушал, наконец, слыша не обрывки деталей, а цельный рассказ, опыта в котором было столько, что я бы и за неделю в библиотеке города не получил.

Последние защитники Империи словно вырвали из территории Поясов и системы Путей огромные куски, накрыв их барьерами, очень схожими, по сути, с барьерами Поясов. И внутри поделили всё это ещё на десятки кусков, создав постоянно меняющиеся лабиринты, каждый из которых получил название Поля Битвы. Возможно, когда-то внутри и кипели битвы защитников Империи, их големов, их формаций против сектантов, но сейчас такое происходило только в Шестом поясе. Там, где сектанты жили уже три с лишним сотни лет.

Здесь же, в Пятом, никого не интересовали сектанты. Всех интересовала только добыча. Одни части лабиринтов Полей Битвы были лишены силы Неба, словно там были куски пустошей Нулевого, другие были наполнены ей до предела. На первых почти ничего не росло, не жило и не происходило. Но стоило участкам сдвинуться, появиться силе в иссушенных землях, как и там оживали формации и Массивы Древних, появлялись големы, начинали расти небесные травы. И напротив, там, откуда сила уходила, всё начинало замирать и увядать.

Появляться там, где сила била через край, было опасно даже для Властелинов. И пройти туда было сложно, и сила Неба и стихии на пути туда так причудливо изменялись, что кое-где нельзя было летать, ни на мечах, ни с помощью только своей силы, где-то попытка втянуть в себя силу или использовать технику разрывала меридианы и тело идущего в клочья.

Поэтому самыми лучшими для добычи участками считались именно те, откуда избыточная сила уже ушла или те, куда она только-только пришла, открывая тайны Древних.

Иногда там, в кажущихся пустыми землях, можно было отыскать подвалы мастерских или хранилища, которые разом превращали нашедшего в богача. И желанную цель для других.

Затронула Лая и ключи. Вернее, Ключи, о которых я слышал ещё на лекциях в Академии Ордена Меча. Последние защитники Империи оторвали от Путей Империи Массивы переходов, положив в центре каждого артефакт, который изменял их работу, закрывая к ним путь и делая их центром кусков вечно меняющегося лабиринта Полей Битвы.

Можно было отыскать путь к ним, преодолеть все преграды, сломать все барьеры и уничтожить всех защитников и заполучить такой Ключ, подчинив его себе. Под силу это было только сильным фракциям, которые могли позволить себе год за годом тратить на это ресурсы, и были достаточно сильны, чтобы отправить на это дело Властелинов или даже Повелителей Стихии.

Тот же город семьи Ян был создан именно так. Найден вход на Поле Битвы. Затем потрачено десять лет на поиск пути к одному из Массивов Пути. Изничтожены тысячи големов, расплодившихся Зверей, пробиты десятки барьеров, подчинён Ключ, что бы это ни значило. И именно Ключ позволил вновь вернуть Массив Пути в общую сеть Путей Империи.

Хорошее дело, не спорю. Только снова ни слова о сектантах.

Неудивительно, что Поля Битвы так неласково встречали гостей. Мы для них ничем не лучше сектантов. Мы для них тоже чужие, которые пришли просто за землёй, за местами для медитаций, за травами, за духовными камнями, за их вещами.

В городе Ян не появлялись те, кто налогом уходил из тюремных Поясов. Мастера и Предводители, которых забирали из Первого и Второго поясов, появлялись в Шестом поясе, где и проходили до сих пор сражения с сектантами. На почти таких же Полях Битвы.

В городе Ян же были тысячи, если не десятки тысяч Мастеров, сотни Предводителей. Но все они предпочитали рисковать жизнью за стенами города в сварах за добычу, а не отправиться сражаться с сектантами в Шестой.

Теперь я хотя бы окончательно сумел сложить в голове кусочки из разговоров людей и Хурта.

Клан Кунг, фракция, которая владела многими городами в Шестом, которая год за годом продолжала биться с сектантами, пытаясь вернуть земли Шестого пояса. Там, на Поле Битвы этого клана, его идущие сражались за Ключи с сектантами, а не со своими собратьями.

Штормовое Плоскогорье, место, из которого я вроде бы пришёл. Пришёл, устав от этих сражений с сектантами и устав рисковать жизнью за что-то непонятное. Хотя по мне, рисковать жизнью здесь, сцепившись с каким-нибудь союзом Трёх Сестёр из-за богатой находки, ещё более непонятно.

Хотя… Мне ли к этому привыкать? Я уже был искателем, уже попадал между жерновов внутренних споров Ордена Морозной Гряды, когда собратья по Ордену не могли решить, как им жить дальше и убивали друг друга.

Да и попытку идущего из Ста Озёр уничтожить весь город Морозная Гряда тоже отлично помню.

А если уж глядеть глубже, и быть честней, то нужно посчитать, сколько я убил идущих Империи и сектантов. Кого я убил больше?

И если бы не случилось у меня в жизни путешествия в земли Итреи, то не убил ли я имперцев больше, чем сектантов, которых ещё найди в тюремных Поясах?

А если бы не было Бедствия? Сколько бы у меня было на счету сектантов? Один?

Очень, очень много для того, кто убил сотни идущих империи.

Чем мы, вообще, занимаемся в своей жизни? За что мы рвём друг другу глотки?

И я тоже хорош, не всегда я убивал только потому, что защищался.

Нужно быть честным до конца.

За что убил в первый раз?

За «не такой» взгляд? За слова? За намерение, которое возможно никогда…

Я стиснул зубы, ломая, кроша эту глупую, безумную мысль. Да, конечно, Паурит лишь решил пошутить и никогда бы не тронул маму. И той ночью он, конечно же, не лапал её.

Некоторые люди заслуживают смерти. Убить некоторых это справедливо. Это делает мир под Небом чище.

И хватит думать о глупостях. Хватит сомневаться в том, как я поступал. Эдак на пустом месте можно заполучить себе Преграду. Мне только этого не хватало ко всему, что со мной произошло. И так теперь в деле воссоединения семьи появилось слишком много проблем. Мне и так теперь придётся одному искать любую возможность стать сильней.

И снова я оборвал себя.

Не любую. Совсем не любую.

Никогда я не буду убивать за силу. Никогда не посчитаю, что я более достоин силы, чем другие.

Если я что-то заполучу первым, то это моё. Если же я где-то опоздаю, то либо смирюсь, либо предложу равноценную плату за возможность.

Это мой путь, это мой выбор.

Правда, сложновато ему следовать, когда ты всего лишь лекарь в большом отряде новичков, которые идут в давно известные и уже раз десять обысканные места.

Ничего. Я ведь и есть один из новичков. Удачный день, всё сложилось гораздо лучше, чем я планировал. Пройдусь в отряде Лаи, пригляжусь, узнаю, каковы правила на этом Поле Битвы, как много здесь повторяется из тех Полей Битвы, которые остались у меня в прошлом. А уже потом можно будет и поговорить с кем-то из семьи Ян, что я могу и в одиночку отдавать налог выхо…

Я покачал головой.

Подумать только. Ещё недавно для меня налог это была плата идущими для сражений с сектантами. А теперь налог — это по большому счёту всего лишь добыча с Поля Битвы, часть которой нужно сдать городу и семье Ян, а остальное оставить себе.

Какое разочарование.