Разочарование. Пятый пояс

Глава 15

К дарсу эти горы и этих пантер. Так я решил и развернулся. Принялся лечиться, собирать травы, глазеть в кристалл.

Но…

В один из дней, неторопливо шагая в сторону вечернего солнца и лежащего ещё очень и очень далеко города Ян, вдруг понял, что идти мне некомфортно, неуютно и мысли о вечернем отдыхе и игре на цине почему-то не так уж и радуют.

Второе, что я понял, когда невольно сбавил ход, так это то, что неуютно мне из-за неприятного, скребущего ощущения между лопаток.

Кто-то очень-очень сильно хотел сделать мне неприятно.

Не убить, пока во всяком случае, но переломать мне половину костей — это точно. Если я, конечно, не ошибаюсь.

Всё же новое для меня чувство. Обычно я либо обхожусь без подсказки Прозрения, либо, ощущая холодное покалывание между лопаток, твёрдо понимаю — сейчас мне постараются снести голову с плеч.

Ясно одно — что-то здесь нечисто.

Я замер, настороженно озираясь и пытаясь понять, что не так и что можно сделать.

Не успел ничего решить, как впереди сверкнуло, а затем оттуда в мою сторону помчалась голубая волна.

Это было очень, очень похоже на проявление одного из бедствий Поля Битвы, поэтому я тут же рванул прочь, щедро вливая силу в Рывок и набирая скорость.

Не успел. Второй Рывок ещё не истёк, ещё продавливал меня сквозь тугой воздух, когда голубая волна настигла меня, прошла сквозь меня и унеслась дальше. Я мотнул головой, проверяя искажения силы Неба вокруг, ничего не нашёл и ушёл в третий Рывок, но ушедшая вперёд волна вдруг замерла, а затем поползла вверх и ко мне.

Три вдоха, и сомкнулась наверху куполом.

Я не стал больше вливать силу в Рывок, вместо этого огляделся.

Да. Меня накрыло куполом. Огромным, в несколько тысяч шагов шириной, но я вижу его весь.

Через миг неприятное ощущение между лопаток ужалило ледяной сталью.

Привычно и знакомо.

Я крутнулся на месте, раскидывая ногами песок.

Вот они. Фигуры людей, что появились из пустоты там, где миг назад никого не было.

Я снова ощутил, как узнавание накрывает меня. Нет, не Ключ, что идёт вперёд, расчищая дорогу тем, кто потом ударит в спину. Тогда, в Морозной Гряде и Миражном всё было не так. Тогда никто не мешал дуракам рисковать головой в городе Древних, спокойно дожидаясь за его стенами, когда дураки вынесут всё в их руки.

Меня накрыла злость и ненависть. Почему всё одинаково? Почему Пояса меняются, а люди нет?

Почему некоторые идущие не хотят работать, не хотят рисковать в ловушках Древних, а думают, что им проще будет дождаться тех, кто из них выбрался и отобрать добычу у них?

Жаль, конечно, что Сёстры устроили свою ловушку здесь. Сделай они её чуть раньше, там, где в лабиринте поместья ещё была зона запрета техник, а не только полёта, мне было бы легче и, не скрою, привычней. Эти недели не прошли даром, даже сейчас, убегая от опасности голубой волны, я чуть промедлил с Рывком, не сразу заставив себя применить технику. Привык, что это опасно, что делать так можно только в самом-самом крайнем случае, как с големом-зверем.

С другой стороны, это всё равно ничего не значит, на мой главный талант искажения силы Неба не влияют. Да, у меня ещё не пятая звезда, открывать узлы всё сложней, но… Сильные идущие редко опускаются до подобных ловушек, а значит, идущие ко мне поплатятся за своё грязное дело.

Надо же, Нулар долго пытался устроить битву между мной и Кулаками, а в итоге я, видимо, ослаблю Сестёр.

Фигурки всё ближе и их там отвратительно много. Похоже, сегодня Сёстры недосчитаются приличной части своих сил.

В этот раз спускать желание убить меня я не собирался. Зря вы поджидаете ватажников с добычей, зря. Это я, как ватажник вам сейчас докажу.

Спустя два десятка вдохов предвкушающая улыбка застыла у меня на губах.

Люди подошли ближе, и зрение Предводителя позволило различить их лица.

Какие к дарсу Сёстры?

Почти все оказались мужчинами. Но не это важно, в союзе Сестёр много и мужчин. Хуже то, что я узнаю тех, кто поймал меня в ловушку.

Некоторых из них, но мне и этого достаточно.

Дамзор, вербовщик Кулаков, Алрос-теневик, Лая, двое её напарнкиов Мирак и Агиш, Пиатрий и… Седой.

Какого, спрашивается, дарса происходит?

Удивлённо хлопал я глазами недолго.

Опомнившись, выхватил амулет невидимости, накинул на шею и тут же толкнул в него силу, активируя, метнулся в сторону раз, другой, замер, теперь сжимая в руке Флаг Сотни Убийств.

Как и думал, амулет на него действовал, как действовал в таком случае и на оружие.

Я вбил Флаг в песок, беззвучно потребовал:

— Исчезни и жди.

Снова толкнул силу в Рывок, короткий, уходя от ставшего призрачным Флага всего на два десятка шагов и оставляя его за спиной, а затем ещё раз толкнул силу в амулет, отменяя его действие.

Скрыться от Предводителей и Властелина под куполом ловушки с такой жалкой поделкой из Второго пояса? Смешно.

Продолжая пялиться на идущих ко мне, накинул на шею новый амулет, на этот раз защитный. Мой старый и верный амулет Фимрама.

Через десять вдохов с облегчением выдохнул очередное ругательство.

Какого дарса здесь происходит?

Расстояние стало ещё меньше и мне стали лучше видны детали. Лая, Мирак, Агиш, Пиатрий и Седой шли… закованные.

Такие оковы, правда, другого цвета я уже видел. Здоровые наручники, что делают идущих беспомощными.

Но… Ладно все остальные, но убедить меня в том, что Алрос и Дамзор, эти два слабака, сумели заковать Седого? Властелина? Да вы шутите? Или… Не шутите?

Я, холодея, снова повёл взглядом справа налево, вглядываясь в лица, одежду и походку тех, кто шёл ко мне.

Кто из вас Властелин?

Я, конечно, тот ещё умелец определять Возвышение по внешним приметам, но упорно не видел перед собой ни одного Властелина. Нет в тех, кто идёт ко мне, ни следа той уверенности в движениях, что даёт осознаваемая сила.

Когда между мной и любителями лёгкой добычи оставалось всего шагов тридцать, я, опираясь уже на свой талант ощущать силу, мог с уверенностью утверждать, что ни одного Властелина передо мной нет.

Среди этих идущих отыскались сильные, смертельно опасные противники, но непроглядной тьмы, скрывающей под собой неизведанную глубину силы, не было ни в одном. Даже в самом Седом.

Всё теперь выглядело не так безнадёжно, как несколько мгновений назад. Опасно, о чём не давала забыть призрачная сталь между лопаток, но вовсе не безнадёжно, как я против Седого. Даже если кто-то из Кулаков или теневиков скрывает свою силу, это уже не так опасно. Это над Седым нет печатей, а над всеми остальными печати есть.

Знать бы ещё заранее, у кого мне нужно ломать амулеты и печати. Боюсь, потом, потом, во время схватки, это может оказаться слишком сложно. Возможно, в первую очередь нужно заняться теми, у кого самые хорошие амулеты?

Я торопливо потянулся к крайнему, пытаясь ощутить, сколько точек изменения силы души нужно использовать, чтобы продавить обманом его амулет, и удивлённо вскинул брови. Вообще, амулета нет?

Ладно, следующий.

Я торопливо касался защиты каждого по порядку, пытаясь одновременно понять, повторится ли всё точь-в-точь как вышло в Миражном?

Вот эти пришли за мной, но они просто не могли найти меня без помощи. Я сам не знал, что зайду на территории Кулаков через один проход, а выйду на территории Сестёр через другой. А эти вот знали. Даже заложников притащили.

Указать же им нужное место мог только один человек. Нулар. Даже Хурт не знал, что лабиринт изменится и направит меня к новому выходу. Хурт под Пеленой Доверия и Верностью ничего не смог бы скрыть от меня, а вот Нулар, который так не любил иметь со мной дело лицо к лицу — это явно знал.

Так что главный вопрос в том, повторится ли история Миражного? Ждёт ли меня под ещё одной формацией сокрытия отряд семьи Ян с Нуларом во главе?

Если ждёт, то мне сейчас нельзя показывать все свои силы и таланты. Напротив, нужно победить с как можно большим трудом, показав им, что у меня нет ни сил, ни возможности сражаться дальше. Тогда, возможно, у меня появится шанс справиться и со вторым отрядом.

Жаль, очень жаль, что такие формации умеют скрывать от меня даже печати Указов.

Расстояние всё сокращалось, остались какие-то двадцать шагов. Но никто не пытался напасть на меня. Зато раздались одновременно несколько голосов:

— Беги, чего встал? Вернись в невидимость! Гархов ублюдок, всё из-за тебя! Убей парочку ублюдков за меня!

Кричали Лая, Пиатрий, Агиш и Мирак.

Продолжая заниматься проверкой амулетов, не находя пока даже пятиточечных, я толкнул мысль к Седому:

— Что за представление ты здесь устроил?

Седой поднял руки, звякнул цепочкой между наручников и громко сообщил:

— Вообще-то, малец, в этих штуках я тебе ответить не смогу, — покосившись по сторонам, добавил. — Да никто из нас пятерых не сможет.

Я вслух процедил:

— Ты не ответил.

— Ответил на что? Ты про представление? Я в нём не более чем актёр, малец, причём актёр невольный.

Актёр? Слово мне было знакомо, как понятен и смысл.

Я тут же потребовал:

— Так закончи это представление.

— Как? — Седой снова поднял руки, позвенел короткой цепью. — Хорошие штуки. Будь я здоров, может и попробовал бы сломать, а сейчас вся надежда на тебя, малец, ты уж не подведи.

— Не подведи? — Лая выругалась, снова рявкнула. — Да беги ты, придурок, не стой столбом! Энергия в Призрачном Барьере не бесконечная, тяни время.

— Довольно кричать глупости, — оборвал её Дамзор. — Это моё терпение не бесконечное. И не вздумай слушать глупые советы, бежать и прятаться как крыса, Орзуф, иначе всем им станет очень больно.

Между нами сейчас было десять шагов. И если сам Дамзор остановился, то все остальные остановились чуть позже, сделав каждый по несколько дополнительных шагов, а кое-кто и зайдя мне за спину. Теперь я оказался в широком кольце, но нападать на меня никто не спешил.

Я усмехнулся:

— Так, значит, вы притащили сюда всех тех, кого я знаю в городе?

— Всех тех, — поправил меня Алрос, неприятно ухмыльнувшись, — кто тебе помогал и кто тебе дорог.

— Так, — я нахмурился, ещё раз оглядел пятёрку Седого и прочих, напоказ удивился. — А где он?

— Он?

— Ну да. Слуга где?

— У тебя есть слуга?

Алрос и Дамзор переглянулись.

— Да нет же, — я широко и довольно улыбнулся. — Где тот слуга, что кормит меня вкусностями в Логове Вепря? Я же сильней всех обязан ему в городе, он мне больше всех в нём дорог.

— Шутишь? — помрачнел Алрос. — Ну, шути. Я не ломаю тебе кости лишь потому…

— Лишь потому, — перебил его Дамзор, — что у тебя есть шанс решить всё мирно и спокойно уйти.

Мне оставалось проверить уже меньше половины амулетов, поэтому я тоже с удовольствием болтал, выигрывая время.

— Хороший шанс, не хотелось бы упустить его. Может подскажешь, что это за шанс?

— Добыча. Твоя добыча. Ты только что спрятал её в невидимости. Ловко, отдаю должное, голова у тебя соображает. Я не хочу терять время на поиски. Отдай кристаллы, забирай этих недоумков и вали. Желательно далеко отсюда.

— А откуда ты знаешь про кристаллы?

Ответил мне Алрос:

— Семьёй Ян недовольны многие из самих Ян. Нашёлся добрый человек, что шепнул, тебе какая разница? Только не говори, что ступил и подписал контракт с верностью этой семейке?

— Да нет, верности там не было, но вот обещание принести им добычу было.

— Так мы передадим, — снова ухмыльнулся Алрос. — Правда, обещаю тебе, что передам всю добычу Ян.

Неплохо. Я оценил, как ловко он предложил мне лазейку. Ведь его глава, глава теневиков, он же тоже Ян. Это вполне могло бы помочь обмануть контракт. Если бы это мне было нужно.

Но мне сейчас требовалось другое. Время. Я отыскал двух с лучшими амулетами. Их амулеты были даже сильней, чем у Хурта и Нулара и сильнее, чем у Алроса и Дамзора.

Подозрительно. И теперь мне нужно время, чтобы обмануть их амулеты.

Пожал плечами и признался:

— Неплохое предложение.

Выждал мгновение. От моих слов Алрос расплылся в довольной улыбке, а вот улыбку Дамзора я бы назвал другой. Предвкушающей? Разобравшись, я тут же попробовал стереть эти улыбки с их рож.

— Но как быть с платой?

— Платой?

— Да, платой. Ян кое-что пообещали мне в награду, и ты, Алрос, как представитель Ян, должен принять на себя выплату награды.

Алрос восхищённо выругался:

— Вот же гархов выкормыш, да, наглости тебе не занимать. Зря ты не принял моё предложение в день нашего знакомства. Чую, мы бы сработались.

— Так, может, приму сейчас? Достойно заплати да пригласи к себе.

— Теперь поздно, Орзуф, теперь поздно.

Я, наконец, сумел сломить сопротивление первого амулета, подобрал комбинацию силы души, проник под его защиту, дотянувшись до печатей. Помедлил мгновение, выбирая тот, над которым буду работать. Его Возвышение не меньше моего, он один из двух самых опасных здесь противников.

Раньше я бы выбрал ту печать, что послабее, сейчас же напротив, сжал в хватке ту, что была ярче остальных. Очень, очень сложный момент с этим сражением, мне совершенно не нужно, чтобы начали конфликтовать два приказа. Понимая, что молчание затянулось, попробовал разговорить теневика:

— Я подозреваю, что старым Ян недолго осталось управлять городом?

— Старые Ян? — Алрос хмыкнул. — Ты всё такой же любитель плести словесные кружева?

— Могу спросить и прямо. Кому станет принадлежать власть в городе? Ян или Кулакам?

— Город? — Алрос переглянулся с Дамзором. — Да пусть им подавятся. Мы хотим перебраться в Четвёртый пояс. Добычу. Сдавай её или я сейчас вскрою девке горло.

Если он думал меня испугать, то явно просчитался.

Над песками Поля Битвы покатился мой смех:

— Аха-ха-ха!

— Ты что, гархов выкормыш, не веришь мне?

Алрос побелел от злости, шагнул к Лае, хватая её за плечо, а я поспешно вскинул руки:

— Стой-стой-стой. Верю, конечно же, верю! Сейчас отдам.

С трудом задавил смех. Дело, разумеется, было не в признании Алроса. Дело было в том, что я сломал Указ над первым из опасных помощников Алроса. Символы Древних над его головой развернулись во вполне читаемые строки. И вот они поведали мне, что бедолага Алрос может мечтать о чём угодно, но на самом деле всё совсем не так.

Тот, кто притворялся его или Кулаков человеком — был верен семье Ян. Какие добрые знакомые среди Ян у Алроса. Добрые и мудрые.

Смех я задавил, но вот ухмылку стереть с губ оказалось выше моих сил.

С ухмылкой я и добавил цвет Указу и толкнул мысль к уже своему слуге:

— Замри. Молчи. Ты теперь верен только мне, Орзуфу.

Мужик и впрямь замер, бледнея и широко раскрывая глаза.

Да, приятель, даже думать о нарушении приказа больно, когда ты под трёхцветной печатью Указа.

Алрос напомнил о себе:

— Добычу! Живо! Я устал ждать и болтать.

Что да, то да. Вывернув руку Лае, он приставил ей к горлу меч.

Я покачал головой, берясь за следующий и последний амулет:

— Не торопись. Это ведь угроза из тех, что можно выполнить лишь раз. Ты вот сейчас убьёшь её, да?

Мирак, который стоял в трёх шагах от Лаи, совершенно беспомощный, зарычав, перевёл полный ненависти взгляд с Алроса на меня. Ну, я так и думал. Не дурак, сумел сложить простые подслушанные вещи. Я даже не глянул на него, продолжил уговаривать Алроса и тянуть время.

— И что дальше? Она ведь мне дорога, да? Я двинусь от горя, побегу прочь и спрячусь.

Алрос усмехнулся:

— А я думал, бросишься сражаться.

— Кто, я? — я вскинул брови. — Спроси у Дамзора, я прям так уж биться кидаюсь?

Дамзор не стал дожидаться вопроса.

— Он трус, который сбегает даже от разговора по душам.

Моя улыбка стала лишь шире:

— Так вот что это было! Двадцать человек встретили меня за городом, чтобы поговорить по душам?

Дамзор покраснел, собрался мне ответить, но его оборвал Алрос:

— Довольно. Добычу! Живо!

Я же едва удержался от смеха. Второй сильнейший боец в отряде тоже оказался верен Ян.

— Хорошо-хорошо. Придержи руку.

Я покачал головой, повернулся спиной к Алросу, шагнул прочь, вроде как, по своим следам. Спрятал, значит, спрятал. Буду искать.

Толкнул мысль сразу к двоим:

— Отомри. Молчите оба. Не смейте выдавать, что с вами что-то не так. Вы теперь мои верные слуги и будете наказаны даже за мысль о неподчинении. Ведите себя так, как вели до этого.

Если с первым всё прошло, как и должно, то второй, ошарашенный происходящим, дёрнулся, тут же зашипел от боли и едва не свалился.

Его сосед, обычный теневик, насколько я понимаю, тут же толкнул к нему мысль:

— Чего с тобой?

Но мой новый слуга только отмахнулся и шагнул вместе со всеми, удерживая вокруг меня круг ловушки.

Я же сосредоточился только на первом слуге:

— Какой у вас приказ?

— Схватить отряд Лаи, помочь Алросу отобрать у те… у вас добычу с Поля Битвы, затем убить всех, доставить Аранви и добычу в город господину Нулару.

Я скривился, пользуясь тем, что гляжу в песок себе под ноги и моего лица никто не видит. И почему я не удивлён, Нулар?

— Седой тоже служит семье Ян?

— Седой? Аранви? — он даже покосился на него. — Нет, — Указ над его головой на миг налился яркостью. — Не знаю. И его, и Пиатрия доставили другие слуги семьи.

— Кто-то ещё должен помочь вам?

В наш разговор ворвался другой голос:

— Хватит болтать! Я же чую, что ты сейчас выдаёшь всё, что знаешь.

— Как будто сейчас правда что-то изменит.

— Если этот ублюдок сломал Указ, то просто будь верен семье! Молчи о том, о чём он не спрашивает прямо. Семья Ян, она нас вырастила и заботилась о нас!

— Чтобы быть верным семье, нужно для начала уцелеть… Ты забыл, что мастер Указов может убить словом?

Всё же моя способность подслушивать чужие беседы мыслеречи — просто чудовищное подспорье в таких делах. Жаль, что вся эта болтовня никак не может ответить на мои вопросы. Я подстегнул своего слугу:

— Хватит молчать. Я задал вопрос. Отвечай.

Тот торопливо буркнул:

— Нет. Нас двоих достаточно.

— Какое ваше Возвышение?

— Шестая звезда.

Алрос тоже устал молчать и просто ходить за мной:

— И долго ты будешь копаться в песке? Я ведь могу наказать кого-то из остальных.

Я фыркнул:

— Отлично! Ну-ка, проткни Седому руку или ногу.

— Малец! — от возмущения тот едва ли не подпрыгнул. — Отыщи в себе хоть кроху уважения к старшим! Кто только был твоим учителем?! А ну, назови его!

Алрос шутки не оценил, процедил с угрозой:

— Смеёшься? Ну, смейся.

Дамзор влез в разговор:

— Аранви к тебе никакого отношения не имеет. Это подарок для Алых Пиков за гостеприимство.

Седой ожёг его взглядом:

— Тебе, сопляк, этот подарок в глотке застрянет, клянусь.

Вместо ответа Дамзор пнул Седого в живот, отшвырнув его на десяток шагов.

Удар был хорош. С земной техникой усиления. Я бы принял такой на наручи, не став полагаться на крепость тела и Покров, Седому же не позавидуешь. Может, кстати, и не притворяется. Озеро его силы прозрачно сейчас до дна. Закалка, не более. Он сейчас действительно беспомощен в этих кандалах.

Алрос смерил взглядом корчащегося на песке Седого и предложил мне:

— Хочешь, я положу рядом Пиатрия? С дыркой в животе? С ним же ты вроде приятельствовал? Трудился у него в мастерской и лекарском доме? Это как, ускорит твои поиски?

Пиатрий продолжал молчать. Больше не уговаривал меня бежать, не стал меня умолять его спасти, не просил Алроса пожалеть его. Достойно уважения. Если он здесь не по своей воле.

Я вскинул руку, жестом требуя от Алроса спокойствия:

— Погоди. Где-то здесь бросил. Честно. Просто место-то не метил, сам должен понимать. Сейчас всё будет.

Сделав ещё пару шагов в сторону от своих следов, запустил пальцы в песок, просеивая его сквозь ладони, но на самом деле занятый совсем другим.

Я вывесил чуть в стороне огромную печать Указа.

Не Смерть и даже не Сон. Верность, всего лишь Верность.

Ничего.

Ни малейшей тяжести на плечах. Нет даже ощущения касания чужой души. Там никто не прячется.

Печать Указа сместилась, неспешно описывая огромный круг вокруг меня и людей Алроса и Дамзора.

Ничего, ничего, ни…

Мгновение тяжести на плечах, я замираю, а затем лишь досадливо морщусь. Это другое. Это не человек в засаде под невидимостью. Это Зверь, который не может быть мне Верным. Дальше.

Указ описал полный круг. Ничего.

Плохо. Очень плохо. И хорошо. Если они далеко, то могли не заметить Флага, невзирая на их Возвышение.

— Орзуф…

— Ага!

Я перебил Алроса довольным возгласом. Все привыкли к кисетам Путника, у меня же теперь есть кольцо. Я просто достал кисет из него и сейчас на глазах у всех вытащил его из-под песка. Выпрямившись, швырнул его Алросу.

— Держи свою добычу, передай Ян.

На миг меня укололо болью от контракта, но я лишь стёр его с себя. Сейчас его вторая половина выгорела в городе Ян, донося до хранителя контрактов весть о том, что я либо перерос контракт, либо умер.

Первое, учитывая, что я заключал самый дорогой и надёжный контракт семьи Ян — от лица одного из Властелинов Духа семьи — невозможно. Невозможно за месяц взять семь звёзд и из слабого Предводителя стать Властелином.

Второе — учитывая, что навстречу мне отправили целую толпу — гораздо легче представить. Если Нулар следит за моим контрактом, то сейчас должен готовиться получить вест…

Я спросил у одного из своих новых слуг:

— Вы должны были доложить… У вас есть амулет связи с Нуларом?

Мгновение молчания.

— Да, есть.

Хорошо, что я приказал им обоим молчать. Сам я до тонкостей молчания не додумался, но…

— Ты или твой приятель сообщили ему о происходящем?

— Нет. Только передали, что активировали ловушку.

Злость и ненависть ужалили меня даже через мыслеречь. Но я лишь растянул губы в улыбке. Пытались, ясно. Хорошо, что трёхцветные Указы умней своего создателя и не дают слугам даже помыслить о предательстве, в чём бы оно ни выражалось. Или же слуги сами, под влиянием трёх цветов Указа, даже в мыслях не допускают мысли о предательстве?

Допускают, допускают. Я мгновение любовался, как печати на обоих моих слугах то наливаются сиянием, то приглушают его, а затем перевёл взгляд на Алроса. Недовольного Алроса, который всё вливал силу в кисет, но никак не мог сломать его привязку.

С сочувствием спросил:

— Что, не выходит?

Алрос с раздражением выдохнул:

— Что за трюк? Это что, не кисет, а болванка?

— Да нет, почему болванка? Кисет. И в нём именно то, что ты и искал. Просто я сильней тебя и я не хочу, чтобы ты сломал мою привязку. Вот у тебя и не выходит.

— Что за бред? — фыркнул Дамзор.

А вот Алрос побледнел и крикнул:

— Убейте его! Вперёд!

Я тут же толкнул от себя другую мысль:

— Вы двое, стоять.

И конечно же, они не ослушались меня, да и вряд ли могли бы напасть на того, Верность кому сияет над их головами.

Я, взметая песок, скользнул в сторону, уходя от первого удара, раскрутил над собой Пронзатель, отбивая сотни серых игл, что падали с неба.

Но схватка не мешала мне ни слышать, ни улавливать чужую мыслеречь.

— А вы что замерли? Оглохли и не слышали приказа?

— Господин…

Я едва не фыркнул. Как меня, так отказывались называть господином, хотя ощущали боль от Указов за неповиновение, а как Алроса, так продолжают называть господином. Вот что значит сила привычки.

— … они справятся и сами.

— Какое справятся?! Да они дохнут один за другим. Вы слепые?!

— Дохнут слабаки. Они всегда были лишние среди нас, господин.

— К чему мешаться под ногами?

— Да ты… Да вы… — Алрос сорвался на визжание. — Вперёд пошли, я сказал! Пшли! Это приказ!

Я толкнул мысль:

— Действуйте. Только изображайте схватку. Если сумеете, вроде как, случайно прибить кого-то из своих бывших товарищей, то так и сделайте.

Опасный приказ, потому как случайно можно прибить и не кого-то, а меня. Но, во-первых, пусть сначала попытаются это сделать, а во-вторых, пусть попробуют обмануть трёхцветный Указ. Как там говорил Шандри?

Один цвет действует на тело, два цвета действуют на разум, три цвета действуют на саму душу.

Не выглядят эти тайные слуги семьи Ян как те, кто способен противиться трёхцветным Указам. Я и насчёт себя не уверен.

Тридцать вдохов схватки и половина людей Алроса и Дамзора мертва.

Оставшиеся отхлынули.

Я сплюнул кровь из рассечённой губы. Растёр её по лицу. Их, конечно, много, но мне, после сотен гораздо более безнадёжных схваток в жетоне, не привыкать. Ничего, по сути, опасного. Не тогда, когда у меня есть техники, не тогда, когда двое сильнейших из врагов лишь делают вид, что сражаются со мной. Но мне сейчас главное — тянуть время и не показывать, как легко мне сражаться, ведь главное моё сражение впереди.

Толкнул мысль к своим слугам:

— При следующей сшибке я поймаю одного из вас в щупальца техники и ударю. Тот, кто попадётся, сделает вид, что убит или тяжело ранен. Будет лежать и ждать приказа. Потом так же со вторым. Ясно?

— Ясно. Ясно.

Снова навалился жар, и я сорвался Поступью, Поступью с ясно всем видимым земным обращением, уходя от опасности.

Мешанина техник, вихрь движений и взметающегося вокруг песка. Один из моих новых слуг отлетает прочь в брызгах крови. Выглядит страшно, а на самом деле несерьёзная рана для его Возвышения.

Но остальные поражены и испуганы. Снова отступают, переглядываются. Меня на миг колет болью. Не рана, нет. Алрос, воспользовавшись тем, что мне не до него, ломает-таки привязку кисета.

Через миг торжествующе орёт:

— Они здесь! Они здесь! Их четыре! Слышишь, Дамзор, четыре!

Тот ухмыляется, техникой переносится к скованным пленникам, про которых все уже немного позабыли, хватает Лаю за горло и рявкает мне свой очередной приказ:

— Дай себя сковать или я сломаю ей шею!

Я поджимаю губы леденея от злости. Толкаю мысль:

— Седой, пни его в спину. Со всех сил.

Тот выставляет напоказ свои кандалы.

Я зло повторяю:

— Пни, я говорю!

Дамзор передёргивает плечами и орёт:

— Ты оглох?! Живей!

Через мгновение Седой пожимает плечами, делает шаг вперёд и пинает его в спину ногой.

Дамзор даже не шевельнулся. Закалка бьёт Предводителя? Смешно. Боевая медитация даже не подумала предупредить его об этом ударе, как не предупреждает о мухе, что врежется ему в спину. В отличие от Прозрения, но он пренебрёг её предупреждением, не осознал.

Дамзора сносит с ног, отшвыривает на три шага. В песок падает уже безвольное, мёртвое тело.

Все замирают, поворачивают голову к Седому, который так и замер с поднятой ногой, таращась на мертвеца.

И только я вижу, как над телом Дамзора исчезает печать с одним-единственным символом. Смерть.

Алрос хрипло зовёт:

— Дамзор! Ты это, вставай.

Кое-кто из кулаков гораздо сообразительней.

— Он мёртв! Дамзор мёртв!

Седой отмирает, делает шаг, другой, замирает между толпой и остальными четверыми скованными пленниками. Так себе, конечно, прикрытие от тех, кто может ударить едва ли не с трёх сторон в них. Но сейчас от его скованной фигуры пятятся как бы не сильней, чем от меня.

Алрос орёт:

— Всё, что обещал Дамзор, я заплачу! Всё в силе! Вам всё равно нельзя возвращаться в город, идите под мою руку. Мне нужны будут верные люди и кто, как не я, сумеет обеспечить вам новую жизнь? Убейте Орзуфа, с этим стариком я разберусь сам!

Оставшиеся в живых переглядываются. Среди них нет ни одного Мастера. Для разговора они используют мыслеречь, но для меня это ничем не отличается от разговоров вслух, да ещё и во всё горло.

Я даже слышу итог от их старшего:

— Мы согласны.

Алрос кивает и разворачивается к Седому.

Тот делает короткий шаг назад и вопит:

— Малец! Малец, ты же не подставишь меня вот так? Стар я для таких дел!

Конечно, убить или усыпить Алроса было бы проще, но не тогда, когда ты подозреваешь здесь посторонние глаза.

Мгновение я медлю, пытаясь решить, как поступить лучше и хитрей, зато Алрос не медлит — швыряет вперёд технику, полтора десятка острых воздушных лезвий.

Я словно оказываюсь в прошлом. Снова схватка, снова кандалы, снова закованный против того, кто может использовать техники.

Что сказать, Седой зря орал про свою старость, он оказался хорош, хотя и не так хорош, как Сареф Тамим.

Хотя, тут как поглядеть, ведь Седой, сейчас, по сути, Закалка, выстоял безоружный против удара техники не Мастера, а целого Предводителя.

Всё, что летело в него и тех, кто стоял сразу за ним — он отбил своими кандалами. Беда в том, что летело широко, щедро, а вот Лая и Пиатрий оказались не так хороши. Первой рассекло многострадальную руку, на которую она приняла технику, прикрываясь, второй и вовсе получил нехорошую рану в бедро.

Некогда выбирать, что лучше, что хуже, ещё удара и Седой может не пережить.

Уходя от стали, я толкаю в сторону второго слуги команду:

— Объяви, что у тебя другой приказ, выдай, что ты из Ян, скажи, что должен защищать алхимика и Седого, сражайся с Алросом.

— Чё?

Слуга даже сбивается с ритма движений, которые плетёт вокруг меня, изображая опасное сражение. И если бы он был против меня один, то я даже поболтал бы. Но эти кулаки словно с ума сошли со смертью Дамзора, и я лишь раздражённо рявкаю.

— То! Выполняй приказ. Живо! Оттесни Алроса, защити пленников, самого Алроса не убивай, рань и измотай.

Клянусь, я даже в мыслеречи услышал, как скрипнул зубами этот бывший слуга Ян. Через миг он завопил:

— Господин Нулар сказал, что у него на этого алхимика и старика ещё есть планы. Руки прочь от людей Ян!

Удар в спину Алросу был хорош. Да и сам мой слуга был сильней Алроса звезды на две, самое малое.

Алроса буквально снесло с ног, открывая ошарашенного Седого, а дальше я уже не глядел. У меня тут своих дел по горло.

Мне нужны были пиленые кости для той схватки, что начнётся, едва люди Алроса и примкнувшие к нему проиграют.

Да, мои слуги молчали, не вопили мыслеречью, предупреждая своих старших, но это ничего не значило.

У них ведь и у самих глаза есть.

Да и кто сказал, что этих двух слуг предупредили о том, что они не одни?

Я бы не стал предупреждать.

Может быть, я слишком уж хорошего мнения о Нуларе и его плане? Всё же полсотни человек, два из которых тайные слуги семьи Ян и обладают Возвышением шестой звезды — достаточная сила, чтобы отобрать добычу у одного идущего.

А если этот идущий перед этим в одиночку прошёл малый лабиринт Поля Битвы и уничтожил сначала несколько сотен слабых големов, а затем полсотни сильных, этапа Предводителя?

Вот то-то и оно.

Поэтому я позволил себе только второе созвездие Единения, только Поступь и Панцирь с обращениями, Кровавые Плети, только Пронзатель и Звёздный Клинок.

Схватка только началась. Я, считай, только разогреваюсь.

Сейчас я боялся только одного — того, что у сильнейшего из тех, кто придёт следом, не отыщется над головой ни единой, самой захудалой, самой старой печати.

Вот это будет задница дарса.

Но даже это не станет безнадёжным. У меня ведь есть ещё Седой.

Уйти Поступью, поднять слева сплошную стену Кровавых Плетей. Но, вливай не вливай в них силу и стихию, это слишком слабая техника против Предводителей. Заслон не продержался и двух вдохов.

Выставляю навстречу чужой технике ладонь.

Панцирь. Первое стихийное созвездие. Ладонь, перед ней два круга обращения к Небу, затем шесть чешуек Панциря, надёжно защитивших меня от потока зелёных игл.

Крутнуться на одном месте, отбивая жадную и горячую сталь со спины, продолжить движение, отпуская древко Пронзателя.

Он летит вперёд стремительно, словно техника. Теневик не ожидал такого, вскидывает руки, пытаясь защититься, но тяжёлый Пронзатель раскалывает первый слой голубой защитной техники, увязает во второй.

Я одной рукой удерживаю Панцирь, вторую направляю вслед Пронзателю.

Суть Стихии.

Впервые за сегодня.

С ладони срывается видимый всем змей. Разевает пасть и несётся вперёд.

За мгновение преодолевает расстояние между мной и теневиком, скользит вдоль древка не успевшего упасть Пронзателя, разносит на куски второй слой защиты и вонзается в грудь теневика.

Того сносит с ног, отшвыривает назад уже мёртвым, брызжущим кровью изо рта телом.

Удачно.

Похоже, что змеи, созданные с помощью Сути Стихии, тоже способны на особое действие.

Что это сейчас было? Вскипание крови?

Неважно.

Короткий Рывок, и я у самой земли подхватываю Пронзатель.

Схватка замерла, теневики и кулаки пятятся от меня.

— С одного удара. С одного удара.

Я слышу чью-то быструю, испуганную мысль:

— Это Суть Стихии? Почему она так хороша? Почему я видел даже глаза у этой змеи?

Я морщусь. Нужно было придержать это умение на потом. Кто же знал?

Через мгновение гримаса застывает у меня на лице, я ощущаю покалывание между лопаток.

Вот же дарсова задница! Мы здесь действительно не одни.

Я резко оборачиваюсь к схватке в стороне. Там мой слуга сражается с Алросом. Оба они покрыты кровью, оба осторожничают, но слуга лишь притворяется, пропустив несколько неопасных ударов.

Мне сейчас плевать на них, я впиваюсь взглядом в Седого и ору во всё горло:

— Ты! Это же ты продал меня?!

Седой оборачивается на мой вопль, недоумённо вскидывает брови, а я уже срываюсь с места, одновременно с этим толкая мысль:

— Подыграй! И подставляй руки!

Я лечу вперёд, Рывок несёт меня с такой скорость, что воздух не успевает расступаться с моего пути, я буквально расталкиваю его, раскидываю в стороны вместе с песком.

Так, в фонтане песка я и врубаюсь в Седого.

Рычу:

— Дарс тебя забери, Седой! Руки! Руки я сказал! Цепь!

Пронзатель впервые за сегодня роняет с лезвия синюю пыль. До Седого, наконец, доходит, он вскакивает с песка, вскидывает над головой руки, прикрываясь от моего удара.

Пронзатель с сочным звоном рассекает цепь.

Седого, лишённого техник, силой удара отшвыривает прочь, уносит от меня спиной вперёд.

Я кричу:

— Не сбежишь, предатель! Даже не пытайся! Я убью тебя, пока ты слаб!

Недобитые опомнились, мне в спину устремилось сразу с десяток техник, но я лишь прикрылся Панцирем, а сам снова рванул к Седому, барахтающемуся в песке.

Замер в двух шагах от него, вскинув над головой Пронзатель и буквально спиной, шкурой ощущая, как истекают последние мгновения.

— Руки!

Седой всё же выставил их.

Дарсов старый увалень. Кто так помогает? Неудобно, не попасть сразу по обоим браслетам. Но Пронзатель всё равно пошёл вниз. Делать-то нечего.

Когда-то давным-давно, в подземелье Древних, что пряталось под Полем Битвы возле города Приют, я уже сбивал с союзника похожие оковы. Там мне понадобился не один, и не десять ударов. Но и я тогда был слабей, да и оковы были из совсем другого металла, из металла, которым даже Клатир, Страж и кузнец был поражён.

Здесь и цепи, и браслету хватило одного удара Звёздного Клинка, который я насытил стихией до предела, до упора, до возникновения второго, пустого круга в обращении, который словно просил — добавь, впиши в меня символы просьбы к Небу, и я стану ещё сильней.

Браслет на правой руке Седого разрубило. Зацепило и плоть, но что мне, что Седому было на это плевать.

Уверен, он не хуже меня ощущает жалящее Прозрение и набирающий силу жар вокруг.

Седой вскинул руку с разрубленным браслетом, я перехватил Пронзатель, выворачивая лезвие, целясь во второй браслет.

Сила Седого на глазах увеличивалась, озеро его силы затягивалось тёмной водой, дно исчезло за мгновение, один браслет уже был не в силах ограничить его Возвышение, но мне, вернее, нам, для спасения нужно всё, что только есть у Седого.

Боюсь, самые страшные мои опасения сбылись.

Второй браслет лопнул, сдирая кожу и мясо с запястья Седого, и тут же над нами вспыхнуло полотнище защитной техники.

Через миг по нему замолотили огненные сгустки, возникшие из ниоткуда, рухнувшие с небес.

Грохнуло.

Скованные, лишённые своих сил Пиатрий, Лая, Агиш и Мирак — рухнули на землю, не сумев удержаться, в воздух подняло мелкий песок, забивая глотку.

Седой захрипел:

— Н-не удер-ржу, не успел наполнить. Дес-сять вдохов. Беги-и, мале-ец.

Я зло ощерился. Как бы не так.

Резанул мысленный вопль:

— Старший! Он ма…

Резанул и сорвался на хрип.

Вот и ответ, насколько силён духом и предан семье Ян один из моих новых слуг. Достаточно силён и достаточно предан. Сумел сказать два слова, прежде чем трёхцветный Указ наказал его за предательство. Почти. Почти выдал мой сильнейший козырь.

Я толкнул мысль ко второму, который ещё стоял на ногах:

— Упал. Молчать. Ни мысли, ни слова. Ждать приказа.

Сколько истекло? Два, три вдоха?

Должен, должен успеть.

Одно за другим созвездия в моём теле наполнялось духовной силой и стихией, сливаясь в одну технику.

Первое, третье, пятое, седьмое…

Ни в одной из своих тренировок в кисете я ещё не создавал эту технику так быстро. И если сейчас и думал о чём-то, так это о том, что за столько дней тренировок так и не успел довести её до познания. Жаль.

Но я всё равно успел. Успел с запасом. Сначала надо мной, Седым, Лаей, Пиатрием и остальными двумя вспыхнул мой Купол Прибоя, а только через вдох лопнул щит Седого, не выдержав напора огня.

Я удерживал Купол Прибоя, ощущая, как гудят от напряжения меридианы, пропуская через себя десяток форм духовной силы, слыша, как хрустит от ударов огненных сгустков сам Купол, видя, как на нём то появляются, то исчезают трещины.

Теперь хрипел я:

— Не скажу, сколько вдохов я удержу его, но тебе стоит поторопиться, Седой.

Тот рванул с запястья первый браслет, сдирая его с кожей.

— Сейчас, сейчас, малец.

Потянул, разгибая второй браслет, и поднялся с колен.

Краем глаза я видел, как почернела глубина его силы, стала непроницаемой, смертоносной.

Беда в том, что сейчас против нас равный ему противник.

Но есть два «но».

Как всегда.

Не слышал я, чтобы Ян так уж часто выходили за стены и бродили по Полю Битвы, выискивая себе равных противников и расчищая новые лабиринты в поисках ещё одного Ключа. Не уверен даже, что это поколение Властелинов семьи Ян, вообще, сдавали налог, который требовали сами с других жителей города.

К тому же, Седому и не нужно сражаться в одиночку. Лежат, скрипят зубами два новых моих слуги, которые выполнят любой мой приказ — даже ударят в спину своему старшему. Да и я сам никуда не делся. Пусть только Седой возьмёт на себя всю тяжесть сражения, покажет мне врага, а там мы ещё поглядим, кто кого.

Через миг я правда сообразил кое-что. Ведь, мало того, что новый враг мог прийти не один, так ещё и не все теневики и кулаки были убиты.

Седой глухо, сквозь зубы сообщил:

— Всё, я ушёл его убивать.

Мог бы и не говорить. Трудно не заметить того, как Седой размазался в призрачную тень, скользнув сначала к телу Алроса, затем к пятящимся теневикам и дальше.

У Алроса с пояса исчез меч и кисет, теневики рухнули на песок, заливая его кровью, а потом в сотне шагов от нас вспыхнул огонь.

Седой, в отличие от меня, не мучался незнанием, где же наш противник.

Я потянулся туда, к нему, пытаясь восприятием Предводителя ощутить врага, дотянуться до него своим талантом.

Хрипло, заикаясь, прозвучала чья-то мысль:

— К-какой уд-дивительный день, я вс-стретил масте…

СМЕРТЬ!

Я ударил, едва сообразив, что слышу.

В другое время я бы восхитился преданностью одного из Ян, его хитрости, с какой он преодолевал мои запреты и Верность мне. Может быть, даже порассуждал бы о том, что справедливо, а что нет. Но сейчас, когда спину жалила жажда убийства, когда я не дотягивался до врага, даже не видел его, до сих пор скрытого под формацией невидимости, сейчас было совсем другое время.

Я давал им шанс выжить, я давал им шанс стать моими слугами, наёмниками, а затем, возможно, повторив путь Кирта и Гавала, стать свободными.

Они, правда, не знали об этом шансе, они не кипели обидами долговых слуг к Ян, они не жаждали предать Ян. И что?

Я пожертвовал планом заставить их участвовать в схватке, я не стал разбираться кто из них двоих сумел преодолеть три цвета Указа, Верность в нём и мой приказ молчать даже мыслью. Я приказал умереть им обоим.

Теневики и кулаки, которым посчастливилось оказаться в стороне от места прорыва Седого, попятились, а затем и вовсе бросились бежать.

Над песками тут же раскатился рокот:

— Стоять! Убейте Орзуфа!

Не Указ. Я скривил губы. Совсем не Указ.

Те, как бежали, словно джейры, которые увидели мада, так и бежали.

Но Ян тоже не обладал терпением. Я ударил Указом, наказывая, он ударил огнём.

Я, всё ещё удерживающий Барьер Прибоя, уцелел, как и те, кого я прикрывал. Теневики и кулаки… Они, слабые Предводители, не выдержала удара Властелина.

Видя факелы, в которые превратились человеческие тела, я передёрнул плечами и восславил тот день, когда решил, что сумею сделать невозможное и использовать составные техники в одиночку. Что-то меня терзают сомнения, что Панцирь Роака, пусть даже и второго стихийного созвездия, сумел бы выдержать удар подобной мощи.

Отвёл взгляд, нашарил фигуру Седого, который раз за разом отправлял огромного размера ледяные копья куда-то в пустоту. Значит, его стихия лёд, как у Виликор.

Отмёл лишние мысли в сторону, рявкнул:

— Да уничтожь ты их невидимость! Мне нужно их видеть!

Тот огрызнулся:

— Легко сказать.

Замолчал, уходя в сторону. Буквально исчезая в одном месте и появляясь в другом. Глаз даже не заметил движения, не заметил даже шлейфа движения, которое часто остаётся за идущим, который быстро двигается.

На том месте, где только что стоял Седой, вырос огромный огненный цветок, песок вокруг него плавился и пузырился.

Седой не остался в долгу, раскинул руки, высвечивая передо собой огромную, размером в три себя печать обращения, которая была плотно наполнена символами Древних.

Вдох, второй, третий, за спиной Седого соткалась ещё одна печать, только на этот раз в шесть раз больше.

Вернее, не печать, а круг. Не синего и алого цвета, как я привык, а льдисто-голубого. Без символов, зато расчерченный на части.

Ещё через вдох над головой Седого из льдистой печати вылезли огромные ледяные мечи-цзяни.

Задрожали и ринулись вперёд. Ударили в пустоту, исчезли, но на их место из ледяной печати уже появлялись новые.

Из пустоты возникли огненные сгустки, шары, размером с джейра, ударили навстречу ледяным мечам, ударили в Седого.

Но ледяные мечи легко рассекли их, а перед Седым протаял едва видимый щит, который буквально впитал пламя, не пропустив его к Седому.

Вдох, второй, третий, четвёртый.

Два Властелина Духа продолжали осыпать друг друга ударами, а затем Седой вдруг медленно поднял левую руку вверх и медленно сжал кулак.

Тут же нестерпимо полыхнуло холодным светом, заставляя на миг зажмуриться.

Когда я открыл глаза, то картинка резко изменилась.

Теперь я видел не только Седого, но и его противника.

Когда-то давным-давно, ещё в Первом поясе, меня и Волков, с которыми я ходил в Миражный, поймали на выходе из города Древних в ловушку. Тюремные пояса позади, я выполнил мечту отца с огромным запасом, я в Империи, я в Пятом поясе, да только ничего не меняется. Всё так же идущие обманывают, предают, пытаются ограбить и получить то, что им не принадлежит.

Самое смешное в том, что сейчас происходит, это то, что всё зря, всё в пустую. Я подписал контракт с Нуларом и Властелином семьи Ян. Я носил его над собой до сегодняшнего дня. Я не собирался обманывать Нулара и собирался вернуться в город и передать ему кристаллы. Ничего не изменило то, что я осознал, какую ценность заполучил в поместье. Я собирался поступить честно. Ну, почти, за вычетом налога с семьи Ян в один кристалл.

Но сам Нулар или его старшие решили по-другому. Даже не дали мне выйти из лабиринта поместья, не проследили — собираюсь я их предать или нет?

Нет сил даже ругаться. Вернее, нет желания. Это их выбор.

Но если под Миражным, сражаясь у подножия Братьев, у меня был лишь один выбор — бежать прочь, потому что я был слаб и слаба была моя спасительница, то сегодня и здесь всё по-другому.

Впрочем, и такое уже было в моей жизни — сражались передо мной два гораздо более сильных идущих, чем я, а я только и мог, что помогать в меру своих сил. Тогда мне пришлось ударить сквозь тело своего союзника, чтобы вырвать победу и всё равно проиграть. Сегодня и здесь такого не случится.

От старейшин Ордена Морозной Гряды я мог только бежать, ещё слабый и не освоивший свои таланты в должной мере.

В сражении с Тёмным я мог только помогать, лишённый возможности использовать самый опасный свой талант.

Сегодня и здесь всё по-другому.

Я, всё так же удерживая Барьер Прибоя, пристально вглядывался в стоящего напротив Седого мужчину лет сорока-пятидесяти. Было чуть дальше, чем я привык, чуть дальше, чем нужно, но эта преграда не могла меня остановить.

Я тянулся к нему восприятием Предводителя, которое обжигало огнём и кололо холодом, которое то и дело жалило болью от ругательств, которыми обменивался Ян с Седым.

Возможно, до кристалла Древних и моей безумной тренировки с подглядыванием за миром огня, я бы уже через вдох корчился от боли, лишённый возможности даже заглянуть в себя. Точь-в-точь как это случилось в Павильоне Пяти Удовольствий.

Но тренировка в мире огня была. Я уже не тот, что был раньше.

Я морщился от боли, восприятие Предводителя бултыхало и болтало, словно я забрался слишком далеко в полосу прибоя и теряю под ногами опору. Но я держался, я видел перед собой тени старых печатей над головой Ян, полустёртые следы, и я тянулся к ним, подбирая ключ к амулету.

Сначала сдался амулет, а затем и старый, давно стёртый Указ над головой Ян.

И всё закончилось.