Равника: Столица гильдий

Глава 6

Далеко внизу под ногами Агруса Коса кентавр спасался бегством. В его боку торчала пара стрел, и одна его задняя нога подволакивалась через каждую пару шагов. Он был стар даже для кентавра – не менее трехсот лет, судя по сутулому гнедому крупу с проплешинами, длинной белой бороде и гриве, хлещущей в промозглом сыром воздухе нижнего города. Сбиваясь с рыси на галоп, он скакал по узкому проходу между двумя массивными осыпающимися строениями. Он остановился, втянул носом воздух и нервно осмотрел открытые окна, смотрящие на него со всех сторон.

Он совершенно заблудился.

Кентавр отдышался, тяжело переводя дыхание, затем прокашлялся. Чем ближе он приближался к дымящимся вентиляционным шахтам Адовойдыры, тем воздух становился все хуже, а его древние легкие и без того были поражены с полдюжины болезней. Он растеряно оглядывался налево, направо и назад через плечо. Он не видел никаких признаков стаи хищников, следовавшей по его следам, а его обоняние все еще на что-то годилось. Ему показалось, что он что-то услышал сзади, в тени постройки, просевшей за время отчуждения. Стебли ползущих растений, мох и плесневые грибы заполняли каждую трещину и щель некогда строгого, углового сооружения, еще пятьдесят лет назад бывшего жилым. Теперь Сестры и их верховная жрица Девкарин, матка Савра, отдали его двум элитным классам Гильдии Голгари – эльфам Девкарин и тератогенам. Кентавр не принадлежал ни к одному из этих классов, ни, собственно, к Гильдии Голгари. Он просто заблудился, как и многие посетители Старого Рава, решившие побродить по нему чуть подольше.

Кентавр прокашлялся снова, в этот раз, отхаркивая кровь.

Прямо над ним, что-то носом втянуло воздух. Старый кентавр посмотрел наверх и уткнулся в лицо, закрытое маской в виде черепа поверх черных пронизывающих глаз. Не закрытый маской рот произнес: «Бу».

Охотник - бледный эльф спрыгнул с полуразрушенной стены на сутулую спину кентавра. Он не воспользовался ни стрелой, ни длинным ножом, пристегнутым к его поясу, а вместо этого обхватил шею своей жертвы руками. Кентавр издал сдавленный вопль и понесся по одной из сотен узких и опасных улиц нижнего города, тщетно пытаясь стряхнуть с себя нежеланного наездника.

Охотник сдавливал хватку с каждой секундой, и вскоре старик споткнулся, попытался встать, но уже не смог. Эльф в маске нажал большими пальцами в основание черепа своей жертвы и резко провернул голову кентавра, оборвав его жизнь с одним звонким хрустом. Он отпустил голову кентавра, безжизненно повисшую на боку, и слез с его спины.

Охотник посмотрел в затуманенные мертвые глаза кентавра, подумал закрыть их, но решил не возиться с этим. Они скоро понадобятся кентавру, хоть и ненадолго.

Эльфа звали Джерад, и ему было скучно.

- Я разочарован, - сказал Джерад. Он обошел труп кентавра и рывком выдернул стрелы из его тела. Кровь обрызгала его руки и обнаженную грудь. С легкостью заученного ритуала он вытер кровь с каждой стрелы по одному разу о щеки, затем острым наконечником одной из стрел разрезал кончик своего языка. Он попробовал на вкус смесь своей крови и крови кентавра, смакуя короткий миг триумфа удачной охоты. Затем он разломил обе стрелы пополам и отбросил их в сторону. Джерад никогда не использовал одну и ту же стрелу дважды.

- Я не охотился на таких, как ты уже десятки лет, - сказал эльф, обходя кентавра снова, чтобы посмотреть в его остекленевшие безжизненные глаза.

Мертвый кентавр ничего не ответил.

- Крепись, - продолжал Джерад. Он провел рукой по своим спутанным черным дредам, дав возможность нескольким жучкам сползти с них ему на запястье. Девкарин отдал насекомым беззвучный приказ и сбросил их на пол. Жуки быстро расползлись во мраке в поиске расположения истинной жертвы. Когда они достигнут ее укрытия, их примитивная нервная система направит охотника в это место и поможет вести наживку по нужному маршруту.

– Твоя смерть принесла двойную пользу, - продолжил эльф. – Тебя используют для важной миссии, а также тебе удалось убедить меня, что кентавры не стоят того, чтобы на них охотиться.

Эльф вглядывался в глаза мертвого существа еще несколько секунд. Затем его верхняя губа поморщилась в легком презрении.

- Я знаю, что ты там. Выходи уже.

При нормальных обстоятельствах, призрак появился бы сразу после смерти и безобидно бы бродил по местам, которые он знал при жизни. А через пару недель он бы просто растворился. «Нормальные» привидения варьировались по насыщенности и протяженности существования, поэтому никто не знал, чего можно было ожидать от того, кто умер по естественным или ожидаемым причинам. Но умерший насильственной смертью, особенно если насилие было неожиданным и непонятным для жертвы, часто восставал опасным фантомом – искателем, безумным и смертоносным. Он был способен уничтожить разум любого живого существа силой собственного душевного страдания. Иногда такие фантомы замыкались на конкретном живом существе, которого они обвиняли в своей смерти, но чаще всего разъяренные призраки просто набрасывались на любого, кому они могли нанести вред – живых, зомби или других призраков. А нанести вред они могли практически всему, что обладало разумом.

Труп кентавра на мгновение озарился голубым светом, затем его искаженная полупрозрачная копия медленно поднялась над телом – призрачная пародия кентавра, рожденная в тот самый момент, когда Джерад сломал ему шею. Голова призрака кентавра - по крайней мере, образ его головы, который отобразила его мученическая душа - свисала под углом в девяносто градусов и открыла рот для крика.

- Сейчас! – рявкнул Джерад. Пара эльфиек в облегающих кожаных доспехах и темно-зеленых шлемах, украшенных черепами животных, тихо скользнули от стен, в тени которых они скрывались. У каждой в руках был короткий посох, увенчанный пучком червеобразных щупалец, потрескивающих и искрящихся некроманой. Призрак издал пронзительный вопль, и щупальца на посохах начали биться и хлестать из стороны в сторону. Охотницы вонзили наконечники своих посохов в полупрозрачное тело привидения. Без единого звука извивающиеся щупальца вгрызлись в эфирный образ искателя и разорвали его эктоплазмическую сущность, впитывая и пожирая ее. Охотницы тихо произносили заклинание на Девкаринском диалекте эльфийского языка, заставляя яростный призрак кентавра прекратить сопротивление.

Охотницы выжидающе взглянули на Джерада. Наконец, он кивнул им, и они одновременно хлестнули кишащими сияющими некротическими щупальцами лежащее на земле мертвое тело кентавра. Щупальца набросились на труп, словно голодные осьминоги, вонзая тысячи крошечных зубов в его мертвую плоть. Они извивались, скользя, словно змеи по всему телу кентавра, окутывая его сетью черно-зеленой субстанции, состоящей из венозных жил и стеблей растений. Когда кожа кентавра окончательно утратила прежний облик, охотницы одернули посохи и щупальца с тихим треском оторвались от липких стеблей, покрывавших теперь тело жертвы.

Джерад раздраженным жестом руки приказал охотницам удалиться. Тело кентавра некоторое время оставалось неподвижным. Затем оно шевельнулось. Труп попытался встать на ноги так, словно кентавр был пьян или оглушен. Джераду на секунду показалось, что ноги кентавра не выдержат этого подъема и треснут, но стеблевая сеть крепко держала реанимированные кости ожившего существа. Он издал низкий сдавленный мучительный скрип, остекленевший взгляд замкнулся на Джераде, и словно новорожденный жеребенок, он, шатаясь, направился к охотнику. Низкий стон голода, боли или, возможно, просто от страданий сорвался с его посиневших губ, и некротическая сеть его новой кожи начала пульсировать. Открытым ртом он жадно хватал воздух.

Новому зомби нужно было есть, но охотник Девкарин вовсе не собирался его кормить.

- Стоять, - спокойно приказал Джерад. Зомби-кентавр застыл на месте, покачиваясь в растерянности, поскольку голос бледного эльфа заставлял его делать то, чего он хотел меньше всего. Конечно, у него не было никакого выбора. Зомби, созданные Девкаринской магией, не могли противиться голосу эльфа Девкарин.

Джерад созвал весь свой охотничий отряд. Помимо двух охотниц, к нему из тени домов вышли два бледных и худых эльфа, одетых так же, как Джерад. Правый бок, плечо и спина Тража были покрыты черно-зелеными ритуальными татуировками. У его брата- близнеца Зурно этот же рисунок покрывал левую часть тела. Тело Джерада не было разукрашено, а из ритуальной атрибутики у него была лишь его маска в форме черепа, указывающая на то, что он был главарем отряда охотников,егерь-мастером.

Близнецы одновременно убрали невыпущенные стрелы обратно в колчаны и повесили заточенные бритволуки на плечи. Джерад никогда не питал теплых чувств к этому древнему высокоточному оружию, традиционно используемому охотниками Девкарин, которое становилось вдвойне опаснее в качестве холодного оружия в близком бою. Он предпочитал им свой кинжал и традиционный эльфийский лук, перешедший к нему от отца.

Эльф в маске встал перед восставшим из мертвых кентавром и положил руку на его плечо. Со стороны, прячущимся в ближайших строениях жителям этого заброшенного района Старого Рава могло показаться, что они с кентавром решили помириться. Через тактильный контакт Джерад заставил зомби увидеть истинную цель эльфа, чтобы кентавр почувствовал, где находится логово левиафана. Слабоумный ходячий труп впитывал его приказы словно губка. Он развернулся и поплелся вниз по ближайшей аллее.

- За ним, - приказал Джерад близнецам. – Не дайте ему сбиться с пути. Идите тихо и не отходите от стен.

- Охотницы, - тихо сказал бледный эльф. – Седлайте летучих мышей. Следуйте по аллее Гогнира до второго поворота перед Адовойдырой. Вы ударите с севера, но после того, как я первым нападу на нашу жертву.Идите.

- Во имя Савры, - в унисон отозвались охотницы и пошли в направлении, противоположном тому, по которому ушли близнецы на своих охотничьих варанах.

- «Имя Савры», - пробормотал Джерад. Он подумал, не раздражают ли охотниц приказы от того, кто не входит в ряды духовенства. Он искренне надеялся, что раздражают. Эти две, Даинья и Эльга, были одними из любимиц Савры.

Джерад сосредоточил все свои чувства, прислушиваясь всем своим разумом к едва уловимым колебаниям мыслей от самых мелких членов его охотничьего отряда. Жуки- следопыты советовали ему посмотреть наверх. Они отметили для него свой, укрытый темнотой, маршрут к жертве. Древняя обвалившаяся каменная труба когда-то служила вентиляционной шахтой и мусоропроводом для разрушенного перезастроенного здания. Труба, извиваясь, проходила сквозь все строение словно огромная железная змея. Обычно идти по такому пути было крайне опасно. Труба могла обвалиться в любом месте, и в ней могли находиться разные мерзкие падальщики, на которых не было смысла охотиться, потому что они были ядовитыми, больными или попросту дохлыми. Но Джерад знал каждую вентиляционную шахту нижнего города. Он скользил, протискивался и ползал в них с самого детства, а сейчас ему было без малого две сотни лет. Он не боялся ничего, что могло в них оказаться, и часто использовал эти шахты на охоте для быстрого и незаметного пересечения Старого Рава. Другие, конечно, тоже пользовались ими, но никто не знал всю вентиляционную сеть так, как главарь отряда охотников Девкарин.

Но сперва - главное. Джерад прошептал несколько слов на древнем темном языке, которые когда-то он вырвал у не менее древнего темного эльфа, вместе с физическим языком старца. Бледный эльф протянул руку, наблюдая за тем, как заклинание набирает силу. Джерад смотрел, как его рука из бледной превратилась в землисто-серую – того же серого оттенка, что и земля под ним – чары невидимости окутали все его тело.

Визуальные эффекты были лишь частью заклинания. Независимо от того, насколько сложным будет его путь через старую полуразрушенную трубу, он не издаст ни звука, пока сам того не пожелает. Его шаги не создадут ни малейшей вибрации в растрескавшихся камнях. У него не будет никакого запаха. И даже если чудовище, на которое он охотился, заденет его своими мерзкими щупальцами, то все равно не ощутит его присутствия.

Это было очень полезное заклинание. Джерад ревностно охранял его и никогда не произносил его слова в чьем-либо присутствии, особенно при Савре. Если бы она узнала, что он владеет такими знаниями, она вероятнее всего немедленно казнила бы его. Это заклинание было также далеко от заурядной ауры хамелеона, как сама Савра была далека от простой монашки.

Он взобрался вверх по стене и нырнул в трубу. Менее чем за пять минут он достиг ее края, отсеченного когда-то обрушившимися внутренними стенами здания. Джерад осторожно высунул голову и оглядел логово чудовища. Дыра в форме грубого круга в центре массивной древней постройки обрушила не только здание, но проходила и сквозь подземные уровни. В результате чего обвалившиеся валуны пробили потолок древней пещеры, возможно, служившей канализационным узлом еще во времена до подписания Пакта Гильдий.

Обвал освободил давно погребенного спящего левиафана, на которого и охотился сейчас Джерад. Вначале Сестры горгоны попытались контролировать чудовище, так же, как они контролировали большинство тератогенов Голгари, но разум левиафана оказался не восприимчивым к силе их убеждения, а отсутствие глаз наделило его иммунитетом к их знаменитым способностям к петрификации. Разум левиафана представлял собой не более чем сеть из отдельных нервных узлов в огромном слизнеобразном теле. Каким бы гигантским он ни был в физическом измерении, по своей сути он был простейшим организмом. Проснувшимся голодным простейшим организмом. Сперва он сожрал весь окрестный мусор, пару отчаянных демонопоклонников и прочую мелочь, включая целую деревню первопроходных (и глупых) гоблинов-поселенцев, пытавшихся построить первый автономный район хижин вне зоны влияния Рекдосов.

Когда начали исчезать тератогены Сестер, они решили обратиться к своему егерь-мастеру. Если эта штука окажется съедобной, ее отошлют на бойню. Если нет, Савре приказано попытаться реанимировать ее, и Джерад был уверен, что она будет более чем счастлива, выполнить этот приказ. По преданиям, в далеком прошлом, попытки проделать нечто подобное увенчались успехом, а действующей матке не терпелось присоединиться к легендарным именам и вписать свои собственные подвиги в священные Свитки Маток.

Джерад надеялся, что левиафан окажется съедобным. Ожившие мертвецы были полезны, и реанимированный труп кентавра это скоро докажет. Но, на его взгляд, тот, кто до конца сражался за свою жизнь, заслуживал дар истинной смерти. Те же, кто не борется за выживание, заслуживают свою участь. Когда пробьет час Джерада, он будет сражаться до последнего вздоха. Левиафан тоже будет сражаться. Эльф был уверен в этом.

Наживка, с другой стороны, была наживкой. Жизнь кентавра была практически окончена. Теперь она служила высшей цели. Зомби должен был быть благодарен ему за это. Джерад наблюдал, как слегка постанывающая наживка появилась тремя этажами ниже, под ним. Траж и Зурно тихо, словно призраки, проскользнули в логово и заняли свои позиции в тени, на противоположной от кентавра стороне. Прижавшись к стене, близнецы обошли с двух сторон огромное кольцо мощных щупалец у самой пасти чудовища. Увидев, что его помощники заняли свои места, Джерад сполз со своего укрытия вниз на один этаж, затем пробрался сквозь развалины до того места, где он мог стоять прямо над громадной слизнеобразной тушей.

Левиафан пошевелился. Он обнаружил близнецов, но его сеть нервных узлов не смогла понять, почему одно существо было одновременно в разных местах. Для его примитивного обоняния – так сказать - у братьев был практически одинаковый запах. Кроме того, прямо перед ним возник более сильный, более аппетитный запах еды. Что-то крупное, на четырех ногах.

Это была сложная часть плана. Неоднозначная ситуация, которую охотник Девкарин не мог полностью контролировать. Сможет ли гигантский щупаличный червь почувствовать все еще свежие нотки смерти на кентавре? Или он сделает то, чего требовали его подавляющие волю инстинкты? Джерад ставил на то, что левиафан, благодаря примитивности разума, не сможет бороться со своими инстинктами.

Его ставка оказалась верна.

Зомби рассеянно ковылял вперед, прямо в щупальца левиафана, которые превратились в кишащую массу, поглотившую наживку в считанные секунды. Кентавр- зомби исчез в необъятной пасти чудовища.

Покончив с лакомым куском, гигантский слизень вернулся к загадке близнецов Тража и Зурно, но его раздумья длились недолго. Левиафан начал содрогаться в спазмах, его тело встряхивалось, словно верблюд, отгоняющий мух. В растерянности он рычал и яростно бил щупальцами. Наживка обернулась ядовитой пилюлей.

Живое существо, укушенное зомби Голгари, вскоре умирало от некробиотической инфекции и становилось ходячим трупом, зомби, который, не будучи реанимированным с помощью магии матки и ее охотниц, был совершенно лишен разума. Большинство зомби, бродивших и работавших в Старом Раве, были созданы магией Девкарин, но в особо темных местах всегда скрывались ходячие трупы. Зараженный укус был более простым методом создания зомби, чем тот, который использовали охотницы и Савра, но, созданный им зомби практически не поддавался власти эльфов Девкарин.

Тем, кто съедал зомби, было еще хуже. Плоть оживших мертвецов была смертельной для большинства живых существ. Любой, хоть на половину разумный хищник знал, что зомби кусать ни в коем случае нельзя. Но кентавр был свежим, а безмозглый гигантский слизняк привык есть все, что двигалось в пределах его досягаемости. Джерад на мгновение почувствовал волну симпатической тошноты, видя, как бьется в агонии древнее чудовище.

Он подождал еще десять секунд, пока левиафан корчился в своем логове под ним. Он видел как Траж и Зурно ползли вверх по обрушенной стене, уворачиваясь от машущих во все стороны щупалец и ожидая его сигнала. Он взглянул на один этаж вверх и увидел охотниц на своих огромных летучих мышах, с арбалетами наготове. Они кивнули ему в унисон.

Ядовитое тело зомби ослабило левиафана, но с ним вовсе еще не было покончено. Джерад прыгнул со своего места. В полете, он достал свой длинный, похожий на саблю, кинжал и повернул все тело так, словно он ныряет в тело слизня, придав, таким образом, максимальное ускорение и инерцию падения лезвию своего оружия. Кинжал вонзился глубоко в толщу черной кожи чудовища, и зловонная фиолетовая кровь вырвалась из раны. Маслянистая слизь пузырилась и заливала руки Джерада. Охотник Девкарин рывком вытащил клинок и без особых усилий удержал равновесие на извивающейся спине левиафана. Он снова и снова вонзал кинжал в примитивный хребет чудовища, с каждым ударом он углублял траншею вдоль спинной линии, уничтожая сеть нервной системы своей жертвы. Он уже ничего не слышал сквозь предсмертный рев левиафана, но заметил блеск стали и фонтан кровавой жижи, когда один из близнецов отрезал бьющееся щупальце.

Когда все три охотника ввязались в бой, охотницы поднялись в воздухи,кружа, словно стервятники, открыли стрельбу сверху. Меткие выстрелы стрел с ядовитыми наконечниками мгновенно парализовали щупальца, прибивая их к земле. Десятки остальных стрел глубоко вонзались в тело левиафана. Постепенно рывки чудовища начали ослабевать, а его оглушающий рев все больше походил в жалобный стон. Тем временем, Джерад не переставая рубил и резал центральную часть спины животного. Его сапоги по щиколотку увязли в мягкой зеленоватой жиже. Еще пара ударов и он, наконец, добрался до «золотой жилы». Одной рукой он выгреб мясистые куски желеобразной слизи и обнажил толстый черно-синий канат оголенных нервов, в сечении размером с его собственный торс – позвоночный столб левиафана.

- Ты славно сражался, старик, - сказал он, - но тебе стоит подумать о том, чтобы развить мозг.

Бледный эльф поднял над головой вымазанный в кровавой жиже клинок и со всей мощи обрушил его вниз. Кинжал насквозь разрезал сердцевину нервной системы левиафана, обдав эльфа фонтаном черной позвоночной жидкости. Левиафан рванул и затрясся еще сильнее, чем прежде. Мускулы, сокращавшие примитивные дыхательные органы, замерли на месте, и оставшиеся щупальца, прекратив биться, рухнули на залитую кровью землю.

Летучие мыши охотниц уже поедали куски отрубленных щупалец.

- Вы, обе, не обжираться, - крикнул он охотницам. – Собирайте мясо.

Джерад спрыгнул со спины левиафана, приземлившись между огромными летучими мышами, и отмахнул их окровавленные морды от кусков свежего мяса.

- Собирайте мясо, - повторил он, глядя в глаза охотницам. – Сейчас же.

Охотницы натянули поводья и отвели своих ездовых животных от свежеубитой добычи. Джерад подозвал близнецов и дал им задание на организацию разделки туши. Братья немедленно направились в главный лагерь за мясниками, а главарь отряда сделал несколько шагов назад, чтобы рассмотреть все величие убитой жертвы. Такие чудовища были редкими. А найти такое существо, прячущееся так долго прямо под их носом, было для него поистине уникальным и удивительным событием.

Туша массивного слизня заполняла большую часть подножия обрушившегося здания. Пыль, песок и обломки камней то и дело ссыпались со стен, когда тело чудовища конвульсивно вздрагивало то там, то здесь, словно укушенная мухой лошадь, выпуская электрические разряды нервной массы в сырой воздух подземелья. Лучшая охота десятилетия – не меньше.

- Возвращайтесь к своей госпоже, - сказал Джерад охотницам, не оборачиваясь. - Скоро здесь будут мясники, мне вы больше ненужны.

- Ты уверен, что добыча убита, - сказала Эльга, та из них, что была выше ростом.

Это был не вопрос, а вызов. – Если ты не убил ее, мы должны привести сюда Савру.

- Оно все еще двигается, - добавила вторая охотница, Даинья так, словно Джерад был глупым ребенком. Джерад давно уже привык к этому тону от жреческой касты. Он заметил оттенок страха во взгляде охотниц, когда они осматривали слизнеобразный труп левиафана. – Оно…дергается.

- Он мертв, - произнес знакомый властный голос из теней наверху. Савра спустилась верхом на огромной летучей мыши, приземлившейся в облаке пыли и сложившей крылья, давая матке сойти на землю. – Поверьте мне, мои охотницы.

В ответ на ее обычный повелительный взгляд Джерад ухмыльнулся, не разжимая губ. Несмотря на ее ранг, уступающий одним лишь Сестрам, она носила простую кожаную одежду с изящными украшениями и тотемными знаками. В этом же стиле был украшен и ее посох – переплетения крошечных звериных черепов, птичьих перьев и плавно колышущиеся некрокластеры, похожие на ростки виноградной лозы.

- Что тебе нужно, Матка? – спросил он без преамбул.

- Уж конечно не испортить твое веселье, - сказала Савра. – Я так понимаю, ты здесь закончил?

- Как ты сама сказала, зверь мертв, - ответил Джерад. – Это мясо, скоро здесь будут мясники. И ты мне не ответила.

- Всегда так спешишь, - сказала матка, мурлыча, как кошка. Она подошла вплотную к нему и провела указательным пальцем по длинному шраму, идущему по левой стороне его челюсти. – Ты больше невеселый.

- Я никогда не был веселым, - сказал Джерад. – И ты испытываешь мое терпение, сестра.

Савра улыбнулась и мягко сжала его подбородок между большим и указательным пальцем. Он не шелохнулся и не отпрянул, даже когда она потянулась вплотную к нему, чтобы прошептать ему на ухо. От ее теплого дыхания у него по шее поползли мурашки.

- У меня есть работа для тебя, - прошептала она.–И я думаю, она тебе понравится.

Держу пари, понравится даже больше, чем убийство гигантских слизней.

Когда матка объяснила свой замысел, ему пришлось признать, что она была права.