Равника: Столица гильдий

Глава 19

Савра рухнула на пол арены, словно сломанная игрушка. В тот же миг, Конклав Селезнии с криками пал на колени. Дриады извивались и корчились, словно их жгли заживо, вырывая с корнем клочья своих лиственных волос, и царапая ногтями собственную кожу. Затем, одна за другой, они в судорогах откинулись на спину и замерли.

- Фонн! – крикнул Кос. – Джерад! Гарти! Кто-нибудь! Очнитесь же!

- Я так не думаю, - сказал вампир. – Лупул, разберись сними.

Валенцо и Форензад – по крайней мере, то, что выглядело как Валенцо и Форензад – шагнули вперед, и схватили Фонн и Джерада, развеяв, тем самым, чары, под действием которых находились последние. Кос, с нарастающим ужасом понял, что Гарти уже вряд ли когда-либо очнется. То, что держало его сейчас, был вовсе не Гарти, а что-то похожее на то червивое существо, которым оказался Фаскин. Что ж, подумал он, это тоже был способ увильнуть от предложенного повышения.

- Савра? – сказал Джерад, увидев искореженное тело сестры, лежащее у ног вампира в черном плаще. – Савра! – Джерад переметнул взгляд на вампира. – Что ты с ней сделал, чудовище?

Вампир проигнорировал Девкарина и поднял руки с неестественно длинными пальцами вверх, обращаясь к озадаченной толпе, которая только начала отходить от чар Савры. Одновременно с его жестом, безликие разделились на две группы, разбив прежнюю формацию живой стены. Каждая группа построилась в шеренгу по обеим сторонам от вампира, затем все они отлетели и прижались к внешнему стволу Древа Единства, возвышающемуся вокруг круга Конвокации.

- Жители Равники, - сказал вампир, - десять тысяч лет вы держали меня в заточении. Ваши гилдмастеры и ваш Пакт Гильдий удерживал меня, как угрозу их «мирной жизни». Вы все замешаны в этом преступлении, и вы все за него заплатите. – Он улыбнулся, сверкнув зловещими серебряными зубами. – Стоит ли говорить, что заплатите вы кровью. Но сначала завершим…

Кос услышал низкий животный рев позади себя, и поток золотистой шерсти пронесся над его головой. Волк Бираказир, освобожденный от песни и не сдерживаемый крадущимся в чьем-либо обличии, бросился на фигуру в черном плаще, обращавшуюся к толпе. На долю секунды, Кос увидел неподдельное удивление в глазах вампира. Разинув пасть, Бираказир прыгнул на живую легенду, Сзедек в нужный момент нанес сокрушительный удар кулаком в волчий висок. Удар изменил траекторию прыжка, и волк, тяжело дыша, рухнул на деревянный помост. Со своего ракурса, Кос не видел голову животного, но хрип Бираказира говорил о том, что травма была тяжелой. Он услышал, как Фонн выкрикнула имя волка и проклятие в адрес Сзедека. Джерад поддержал ее.

Воджек все еще с трудом верил в то, что это действительно был Сзедек. Но после всего, что произошло за последнюю пару дней, он решил, что ему не следовало удивляться. Прямо сейчас, Виту Гази могло отрастить пару ног и отправиться в полярные регионы, и это вряд ли бы уже удивило Коса.

- Как я говорил, - возобновил свою речь собравшимся Повелитель Шепота, - сегодня ваш Пакт Гильдий умрет. – Он повернулся к шеренгам безликих и сказал, - Начинайте.

Фонн думала, что ее стошнит. Сначала, она потеряла Байула – дважды. Но даже это казалось ничтожным по сравнению с душераздирающей агонией от того, что весь Конклав Селезнии был уничтожен в одно мгновение, а теперь и Бираказир принес себя в бесполезную жертву. В который раз она пожелала, что бы они с ее подопечным никогда не возвращались в столицу Равники. У нее не больше оставалось друзей, и это тяжелым грузом ложилось на ее сердце.

Задыхающийся хрип вывел ее из приступа жалости к себе. Бираказир все еще дышал! Если ей удастся добраться до него, она, возможно, сможет ему помочь. Было видно, как из его пасти струится кровь, но его бок вздымался и опадал. Он был жив. Это удержало ее от обморока, и она снова перевела внимание на вампира и безликих.

По приказу вампира, обе группы безликих прижались к Виту Гази. Их тела начали светиться, пульсируя внутренним светом зеленого и синего цвета, что делало их похожими на фигуры из крашенного стекла. Свет вспыхнул внутри них, и через несколько секунд, в которые Фонн пришлось закрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть, обе шеренги безликих исчезли в одновременных вспышках.

Древо Единства содрогнулось, словно от землетрясения.

- Фонн, - спросил Кос, - дерево должно себя так вести?

- Что это? – сказал Джерад. – Что происходит?

- Думаю, - произнесла Фонн с неподдельным ужасом, - он пытается выпустить Мать Селезнии.

- Но она всего лишь миф, - сказал Кос, но напомнил себе, что он уже сегодня видел один миф, возрожденный к жизни. – Разве нет?

- Нет, - сказала Фонн. – Она реальна. Она в Древе Единства.

- Я думал, это образное выражение, - сказал Кос.

Грохот усилился, но стальная хватка оборотней крепко держала их на месте. У Фонн не осталось сил, и она уже не сомневалась, что вскоре их всех поглотят черви. Она со скорбью взглянула на Бираказира, чье дыхание становилось все более редким. Фонн колотила руками и ногами своего пленителя, но хватка псевдо-воджека не ослабевала. Она звала Бираказира, но волк был не в силах даже поднять свою морду, в знак того, что он ее слышит.

Сооружение в центре дерева, вновь сложилось в подобие огромного тюльпанного бутона. Его охватило такое же пульсирующее сияние зеленого и синего цвета, каким светились исчезнувшие безликие, и у Фонн появилось дурманящее предчувствие, куда они на самом деле делись.

Не успев полностью закрыться, бутон вновь раскрылся, словно гигантский цветок. Мертвый цветок, сгнившие лепестки которого, отделились от основания и с влажными шлепками опали на деревянный помост. Слой за слоем кокон окрашивался в темно-синий цвет, сбрасывая прогнившие лепестки, пока его содержимое не явилось во всем своем блеске. Ошеломительное сияние, исходившее от свернутой в позе эмбриона фигуры в центре платформы, окатило арену Виту Гази, словно солнечный свет зеленого цвета. Фигура развернулась и выпрямилась внутри своего кокона, который развалился при этом на куски, как только она встала в полный рост.

Фигура была женской и Фонн безошибочно знала, кем она была. Это единственное существо некогда являло собой священное собрание Конклава Селезнии, единый элементаль, созданный слиянием десятков древнейших дриад, принесших в жертву свою индивидуальность и свободу десять тысяч лет назад, дабы предоставить всему миру шанс на перманентное мирное существование. Сейчас она была не столько дриадой, сколько элементалем, облаченным в кожу из корней и волокон, с огромными кристаллами, вплетенные в ее ноги и руки. Еще один огромный кристалл обрамлял ее голову. Парун гильдии Фонн, изменивший свой внешний вид за десять тысяч лет пребывания в питательных объятьях Виту Гази. Она и была единством. Ее сердце было сердцем Пакта Гильдий. Без нее, законы, ограничивающие права гильдий Равники, давным-давно бы рухнули в бездну хаоса. Это была не просто вера Селезнийцев. Это была история. У Равники она была богатой, и Фонн прочла о ней столько, сколько смогла. История заставила ее восхищаться и любить это существо больше, чем тысячи Конвокаций или священных собраний. Она не могла себе даже представить, что когда-либо увидит священную мать, по крайней мере, уж точно не в этой жизни. Никто не мог такого представить.

- Мать Селезнии, - прошептала Фонн.

Песня возобновилась, но теперь она не влекла в транс. Это была чистая песня жизни. У Фонн захватило дыхание от ее красоты, но при этом, песня не была управляющей или доминирующей. Сердце Фонн замерло, когда ее священный парун завалился на бок и тяжело рухнул на помост, рассеяв лучи света у ног Сзедека. Она не могла поддерживать собственный вес после стольких лет пребывания в утробе Виту Гази.

Вампир вцепился когтями обеих рук в Мать Селезнии, согнулся над ней все еще сияющим телом, и подтащил ее к себе вплотную, словно для любовного поцелуя. Он бросил взгляд в сторону Фонн, Джерада и Коса, затем широко раскрыл пасть и едва заметно закатил от раздражения глаза.

- Видимо, мне нужно быть более точным в приказах, крадущийся, - сказал вампир. – Когда я сказал «Разберись с ними», Я имел в виду, «Убей их». Сейчас же. – Затем он склонил голову и начал есть.

Человек, державший Коса, толкнул его на землю, и воджек грузно упал рядом с Фонн и Джерадом. Все трое были оглушены и пытались отползти подальше от наступающих на них воджеков. Но это были вовсе не воджеки. Существа, выглядевшие, как три наиболее надежные члена руководства Лиги, превратились в три человеко- подобные массы кишащих синих червей, приближающиеся к лежащему на полу воджеку и его друзьям.

- Есть идеи? – спросил Кос, когда все трое поднялись на ноги. Крадущиеся приближались медленно, тесня их к деревянному помосту, на котором вампир пил жизнь из священной матери Конклава.

- Джерад, - сказала Фонн, - раньше у тебя получалось…

- Вряд ли, - сказал он, - но стоит попробовать. Мне понадобится немного помощи. - Его глаза метнулись в сторону тела Савры. – Если я смогу добраться до ее посоха, возможно, я смогу их контролировать. Когда они в этой своей червячной форме, я их чувствую так же, как насекомых.

- Ладно, - сказал Кос. – Ты бери посох и постарайся, чтобы вампир тебя не съел в процессе. Фонн, посмотри, может, ты сможешь чем-нибудь помочь Бираказиру. А я попытаюсь отвлечь на себя эти штуковины.

Джерад и Фонн бросились по своим заданиям. К счастью, подумал Кос, троица крадущихся не последовала за ними, а продолжила степенно надвигаться на воджека. Косу ничего не оставалось, кроме как продолжать пятиться назад. Когда оборотни подходили слишком близко, ему приходилось уклоняться и отмахиваться от их выпадов. Крадущиеся играли с ним, уверенные в своей победе. Время от времени, они принимали знакомые формы: Гарти, Валенцо, и других, кого он не мог узнать. У Коса стремительно заканчивалось место для маневров.

Его сердце практически остановилось, когда один из крадущихся, всего на мгновение, принял очень знакомое очертание. Мерцающую, практически призрачную форму, которую Кос тот час же узнал, хоть она и рассыпалась вновь на кишащую массу личинок.

Крадущийся принял очертания призрака Микзила Зюника. Кос закричал.

В считанные секунды Фонн добралась до Бираказира. Огромный волк угасал на глазах, задыхаясь и хрипя окровавленной, изувеченной мордой. Удар вампира сломал волку челюсть и проломил часть черепа. Жалость и ярость сражались за внимание Фонн, но жалость все же одержала верх. Она положила ладонь на голову волка и пригладила шерсть за его ухом. Он тихонько заскулил.

- Шшш, - упокоила его Фонн, слезы ручьями текли из ее глаз на твердый, холодный деревянный помост. – Все хорошо. Все хорошо. – Она посмотрела на обрубок своей руки и тщетно обругала свой эгоизм. В ней не осталось ни капли целебной магии для волка, она все израсходовала на себя. Сейчас, она бы отдала все свои конечности, не говоряужео руке, чтобы спасти Бираказира.

- Фонн! – позвал ее Джерад с середины помоста, разрушив оковы скорби, сжавших ее сердце так же яростно, как ранее ее сжимал крадущийся. Вампир, занятый своей жертвой, не обращал на Девкарина ни малейшего внимания. В одной руке эльфа был посох Савры, он нагнулся и вырвал что-то из тела Савры. – Лови!

Зеленый камень, похищенный жрицей, полетел в ее сторону, и Фонн, каким-то образом нашла в себе силы поймать его своей здоровой рукой. Джерад бросал очень метко.

Фонн посмотрела на камень, лежащий в ее ладони, рассматривая его тускло сияющие грани. Она понятия не имела, что с ним делать. Камень служил для того, чтобы принимать существ в Конклав Селезнии, но сам Конклав Селезнии уже был мертв.

Или нет? Камень все еще светился, хоть и тускло. И хоть вампир и высасывал из нее жизнь, Мать Селезнии все еще была жива.

Фонн подняла камень Байула и прижала к своему лбу.

Крадущиеся оттеснили Коса практически к краю помоста, но Джерад подоспел к ‘джеку до того, как тот упал бы за край.

- Займись вампиром, - сказал Джерад. – Эти мои.

- «Займись вампиром»? – повторил Кос. – Как?

Джерад не ответил, но поднял посох, наведя связку некрощупалец и талисманов на троих наступающих Лупулов, и скомандовал, - Стоять.

Крадущиеся остановились, хотя черви, составлявшие их тела, продолжали шевелиться. Джерад закрыл глаза и сконцентрировался. Это была не простая задача.

- Ты не раб. – Говорил им Джерад. – Ты не принадлежишь ему. Ты могущественнее, чем он. Ты сильнее, чем Димир, сильнее Сзедека.

Три крадущиеся слились с одну, кишащую массу в форме гуманоида ростом с огра и вдвое шире его.

- Как ты это сделал? – спросил Кос, вытаращив глаза.

- Это не на много отличается от управления насекомыми, - сказал Джерад. – Пока они…

Кулак вампира оборвал слова Джерада глухим ударом по спине эльфа. Джерад почувствовал, как что-то треснуло, но усилием воли заставил себя впитать и проигнорировать боль. Вся его концентрация была на огромном крадущемся существе, шипящим миллиардом крошечных голосов.

- Ты сильнее всех, даже твоего хозяина. Убей его.

Джерад снова открыл глаза в тот самый момент, как рой червей поглотил Сзедека, оттаскивая его от Матери Селезнии, которая обессиленно рухнула поверх тела Савры. Кристаллы в ее огромном теле все еще светились тусклым изумрудным светом. Возможно, она все еще была жива. Возможно, думал Джерад, это было не так уж и плохо.

Вампир закричал под покровом червей, но все еще стоял на ногах. Под чарами Джерада, кишащая масса крадущегося, пожирала плоть вампира, но не без потерь. Девкарин чувствовал, через посох, каждый крошечный отдельно взятый разум. Они поглощали вампира, но при этом вампирская сущность Сзедека поглощала их самих. Они умирали, подобно крошечным вспышкам в его мозгу. Лупул и Сзедек пожирали друг друга, и их битва начинала касаться и его самого. Его разум стремился контролировать орду червей, давя их своей волей, не смотря на попытки сопротивления Лупула.

Джерад понимал, что ему везет. Его дар контролировать разум простейших был бы бесполезен, если бы Лупул хоть на мгновение превратился в любое другое существо.

Джерад уже не мог говорить. Его потребность в концентрации для удерживания контроля над крадущимися, была слишком большой. Но он все еще мог думать. Он вылил свою собственную ненависть к вампиру в их крошечные головы, питая их тщеславие. Это был сложный танец. Крадущийся жаждал пользоваться одним разумом, коллективным, но единым разумом. И если бы он решил принять любую форму с один разумом, то при всей концентрации и силе посоха Савры, разум Лупула был бы уже недоступен Джераду.

Сзедек пал на колени, все еще крича от боли и ярости. Джерад стиснул зубы от напряжения.

- Он слишком долго использовал тебя. Ты силен. Он – ничто. Он поработил тебя,так же, как они заточили его. Ешь. Ешь и набирайся сил. Уничтожь Сзедека. Уничтожь его сейчас же.

Черви изо всех сил старались исполнить его приказ.

Камень, прижатый ко лбу Фонн, оставался холодным. Не было ни потока магии, ни вспышки энергии, ни священной песни – ничего. Просто камень. Еще через пару секунд она оставила попытки и опустила руку.

Бираказир тихо хрипнул, не в силах даже проскулить. Ему оставалось уже не долго. Слезы вернулись к Фонн, и она не могла их сдерживать. Рыдая, она склонилась над ним, и обняла здоровой рукой волка за шею.

- Прости меня, - сказала Фонн, захлебываясь слезами. – Бираказир, прости меня. Камень, все еще лежащий у нее в руке, заметно потеплел.

- Бираказир? – прошептала она, и в ее голове возникла бредовая на первый взгляд мысль. Это было невозможно. Волк был простым животным.

Но с другой стороны, разве все они не были просто животными?

Фонн заставила себя расслабиться, подавила слезы и, стоя на коленях и одной здоровой руке, подползла поближе к морде волка. Она взглянула на камень в своей ладони, который уже отдавал тепло и снова становился холодным.

Трясущейся рукой, она прижала камень к макушке волчьей головы. Результат был мгновенным и ослепительным.

Кос не знал, что ему следовало сделать. Джерад топил вампира в червивом месиве, Фонн рыдала над изувеченным телом Бираказира, призрак Борки пропал, и Косу не оставалось ничего большего, чем просто стоять и смотреть. В конце концов, он был обычным человеком. У него не было скрытой магической силы, у него уже не было напарника, и у него даже не было волка. Кос никогда в жизни не чувствовал себя таким чуждым к происходящему.

Кристаллы, ввитые в распростертое тело Матери Селезнии вспыхнули, словно гроздь сверхмощных фонарных сфер. Их сияние быстро переросло в ослепительный блеск, а затем во взрыв зеленоватого света. Ударная волна, исходящая от тела паруна Селезнии, окатила круг Конвокации, за ней последовала вторая волна, за ней третья. Каждая волна била Коса, как вполне осязаемый кулак, сталкивая его с помоста, и в итоге сбила его с ног, свалив на спину. Волны не наносили вреда. Они лишь толкали. Он наклонил голову, чтобы посмотреть, что происходит, и вовремя заметил Джерада, летящего на него, чтобы откатиться в сторону от эльфа, упавшего рядом на спину и проехавшего по инерции чуть дальше, перед тем как замереть.

Волны ударили в кишащую массу Сзедека и Лупула – Кос не в силах был различить, где заканчивался один из них, и начинался другой – и оторвал крадущегося от тела вампира, словно поток воды, смывающий муравьев. Волна подняла облако червей в воздух, где каждый из них лопнул с крошечными хлопками. Джерад схватился за голову обеими руками и стиснул зубы, чувствуя, как тысячи маленьких существ – в каком-то смысле одно, единое существо – умерли в одно мгновение.

Отделенный от нападавших на него червей, вампир пытался устоять против волн света на сколько хватало сил, но в итоге, он также рухнул на пол. Кос не мог себе представить, что предательство Лупула сотворило с Сзедеком, некогда живой легендой. В считанные минуты, гнев крадущегося содрал не только одежду вампира, но и большую часть его бледной кожи. Черви сожрали его плащ, выели мускулы на его плечах и предплечьях, и съели большую часть его груди, выставив на показ чернеющие ребра. Ноги Сзедека превратились в едва ли нечто большее, чем просто кости. Черный дым клубился над телом вампира, и Сзедек испустил на удивление, весьма человеческий стон.

Магия Пакта Гильдий была самым сильным заклинанием из всех, когда-либо известных миру Равники. Это был не просто клочок бумаги или какой-нибудь договор. Да, Пакт Гильдий был документом, но он также был заклинанием – чарами, усиливающими, помимо прочего, верховенство закона, содержащегося в этом документе. И Лига воджеков была инструментом этого закона. Он, Агрус Кос, был инструментом закона.

Кос поднялся на ноги, сунул руку в карман и достал свой десятиконечный нагрудный знак. Он прикрепил его на грудь своей гражданской туники и снял с пояса серебряные кольца-наручники. Из-за того, что Фаскин недавно отстранил его, он не считал правильным носить нагрудный знак. Теперь этот знак был его самым главным элементом.

Кос прошел через помост, наклонился над дымящимся телом того, кого он считал величайшим злом во всем мире, и замкнул кольца на запястьях вампира. Они щелкнули и зажглись тусклым светом чар самого Пакта Гильдий. Пока жива мать Селезнии, даже Повелитель Шепота не сможет их разорвать.

- Сзедек, - сказал Кос, - ты арестован по обвинению в убийстве Люды, Святого Байула, и сержанта Белла Борки из Десятого участка Лиги. Если ты попытаешься оказать сопротивление, я тебя изобью до потери сознания. У меня выдалась очень не простая неделя.