Равника: Столица гильдий

Глава 12

Фонн открыла глаза. Ее шея затекла, сырой воздух пах дымом и нигде не было никаких следов ее волка. Златогривый волк Бираказир был с ней со времен, когда она стала полноценной эскортной охранницей ледев, а его предком был сам Воджа. Его отсутствие было для нее таким же мучительным, как свежая рана не теле. Она лежала на боку, ее руки были все еще связаны за спиной. Были ли ее ноги тоже связаны, она сказать не могла, так как они давно онемели.

Костер превратился в горстку углей и теплого пепла, окруженный закоптившимися, обгорелыми остатками ее прерванной попытки бегства. Единственным источником света в этой маленькой зловонной комнатке служил тлеющий факел, но его света было достаточно для того, чтобы осветить бледную фигуру, сидящую на корточках на большом обломке из мрамора, у противоположной стены. Маска эльфа была сдвинута вверх, на макушку, и он сидел, прижав одну ладонь к полу. Он тихо напевал себе под нос грустную мелодию, и Фонн заметила, как что-то крошечное взобралось по руке эльфа, на плечо. Какое-то насекомое. Все еще тихонько напевая, эльф наклонил голову на бок, словно прислушиваясь к чему-то.

Она еще не шевелилась, и он не смотрел в ее сторону. Фонн была вполне уверена - точнее, не настолько уверена, на сколько надеялась - что он все еще не знал о том, что она очнулась. Было бы безумием начинать бой после неопределенного времени, проведенного без сознания, связанной, не чувствуя собственных ног. Но более подходящего случая ей может уже не представиться.

Мучительно медленно она подняла ступни и согнула связанные, затекшие ноги. Эльф оставался неподвижен, он все еще сидел, наклонив голову. Слушай своего жука, Девкарин, с этой стороны нет ничего интересного. Спустя некоторое время, казавшееся ей вечностью, ей удалось провернуться и поставить ступни на пол. Несмотря на то, что ее запястья были связаны, эта позиция позволяла ей держать руки на полу.

И только она собралась оттолкнуться ногами от пола и, попытавшись перекувыркнуться назад, через голову, встать на ноги – наиболее быстрый способ подняться с пола, до которого она смогла додуматься – эльф заговорил.

- Я бы этого не делал, ледев, - сказал эльф, не поворачиваясь к ней. – Я тебе гарантирую, это причинит больше боли, чем ты думаешь.

- Что? – прохрипела Фонн. Ее горло пересохло после неизвестного количества времени, проведенного в этой сырой, задымленной комнате.

- Ты была слишком занята разглядыванием меня, чтобы заметить их, - сказал эльф. – Посмотри вверх.

Фонн уставилась на потолок, пытаясь разглядеть что-нибудь в потемках. Что-то двигалось в темноте… нет, двигалась сама темнота. Ползла, извивалась и щелкала крошечными упругими черными крылышками.

- Это жуки-щипачи, - продолжал эльф. – Парочка может ужалить. Такое количество может освежевать тебя полностью за… ну, говорят, что за три минуты, но я думаю, что они справятся и за две, если постараются. Если желаешь узнать наверняка, попробуй кувыркнуться или, что ты там себе надумала.

Ледев расслабила мышцы и лежала неподвижно, хотя сердце бешено заколотилось у нее в груди, и она изо всех сил пыталась бороться с охватившей ее паникой. Жуки на потолке трещали крыльями, и усилием воли она оторвала глаза от них и перевела взгляд обратно, на безучастного эльфа.

- Ты понимаешь их язык?

- А ты разве нет? – сказал эльф, наконец, поворачиваясь к ней. Его лицо, не закрытое маской, было на удивление выразительное, и при других обстоятельствах Фонн могла бы даже назвать его красивым. Черная сажа окаймляла его глубокие черные глаза, как бы повторяя рисунок на маске, сдвинутой поверх его спутанных черных дредов.

- Нет, - призналась Фонн.

- Конклав Селезнии утверждает, что он говорит от лица всей жизни Равники, - усмехнулся он. – И при этом, вы игнорируете самое мелкое и самое многочисленное проявление жизни прямо под вашими ногами.

- Есть те, кто их понимает. Я принадлежу к воинам, а не священникам, - сказала Фонн. – Поверить не могу, что спорю на эту тему. Кто ты? Что это за место? Почему я здесь?

- Я все думал, когда тебе станет любопытно, - сказал эльф. – По порядку: Я - Джерад, егерьмастер эльфов Девкарин. Это место – одно из безопасных мест, известных лишь мне и тем немногим, кому я доверяю.

- То есть жукам, - сказала Фонн.

- По большей части, да, - сказал Джерад. – К вопросу о том, почему ты здесь - ты здесь, потому что этого желает матка.

- Что еще за матка?

- Верховная жрица Девкарин, - сказал Джерад. – Наивысшее духовное лицо во всей религии Голгари.

- Я не часто сюда спускаюсь, - сказала Фонн. – Даже не знаю почему.

- Как это типично, - ответил охотник. – Если что-то не отдается с потрохами солнечному свету, то это для вас не существует вовсе.

- Больная тема? – спросила Фонн.

- Ты чувствуешь веревку на запястьях? Ты понимаешь, что ты здесь узница? – раздраженно сказал эльф. – Умнее было бы следить за своим языком. Я отвечаю на твои вопросы лишь от скуки.

- Думаю, я угадала, - пробормотала Фонн. – Ладно, Я научусь любить жуков и благословлять плесень, хорошо? Только скажи, зачем я здесь. Мой подопечный без охраны, и…

- Байул мертв, - сухо сказал Джерад.

Какая-то часть Фонн знала, что это была правда, но слышать, как равнодушно это произносит эльф, было подобно удару ногой в живот.

- Ты был там. Бомба… Ты… ты тот, кто сбил меня с ног.

- И спас твою неблагодарную жизнь, - сказал эльф. – Поверь мне, если бы мне не приказали так поступить…

- Спасибо, ты умеешь заставить девушку почувствовать себя особенной, - сказала Фонн. – И что теперь? Убьешь меня? Натравишь на меня еще одного паука? Принесешь меня в жертву своему темному богу жуков? Превратишь меня в жука? Заставить меня есть жуков? Это же будет что-то, связанное с жуками, не так ли?

- Сейчас мы просто ждем, - сказал Джерад. – К концу дня я ожидаю указаний от матки, касательно твоей дальнейшей участи.

- То есть, ты все же собираешься меня убить.

- Не обязательно, иначе ты бы уже была мертва.

- Я нужна ей живой? – спросила Фонн.

- Довольно вопросов, - сказал Джерад. – Ты начинаешь меня раздражать. Подумай об этом сама, а жуки-щипачи составят тебе компанию. Я пойду, подстрелю что-нибудь съедобное.

Фонн нервно взглянула на жуков.

- А они не могут, эмм, упасть случайно?

Джерад встал и посмотрел на потолок. Он пожал плечами.

- Хороший вопрос. Расскажешь, когда я вернусь с ужином. Полагаю, ты проголодалась.

- А ты, случайно, не на овощи будешь охотиться? Эльф закатил глаза.

- Я найду тебе пару грибов. Лежи, не двигайся. Я не хотел бы тратить на тебя еще один укус паука.

Он с хрустом размял шею и жук, сидевший на его плече, перебежал на его дреды и скрылся из виду.

- И что бы никаких криков о помощи. Это бесполезно, и может привлечь внимание ходячих трупов. Дверь прочная, но достаточное их количество может, со временем, прогрызть что угодно. Еще пару часов ты нужна Савре живой, так что постарайся, чтобы тебя не съели. Я скоро вернусь.

Джерад повернулся, отпер замок трехзубчатым ключом, который он затем спрятал в своих запутанных волосах, надел на лицо маску, и со значительным усилием провернул ручку тяжелой деревянной двери, пока не раздался щелчок. Он открыл дверь вовнутрь, впустив в комнату холодный воздух, и дав зависшей в дверном проеме гарпии шанс ударить его в грудь обеими когтистыми лапами.

Эльф попятился назад, и Фонн заметила яркие красные порезы на его бледной коже. Гарпия закричала и на полной скорости влетела в комнату. Женщина-птица била остолбеневшего Джерада, пока тот не споткнулся об обломок мраморной колоны, на котором он недавно сидел, и не рухнул на пол.

Спустя пару секунд, еще две гарпии присоединились к первой, и тесная комната превратилась в месиво из хлопающих крыльев, перьев, вульгарных выкриков и раздирающих плоть когтей. Две новоприбывшие гарпии налетели на Джерада, пока первая развернулась к Фонн. Женщина-птица взмыла вверх и сверкнула своим редкозубым оскалом.

- Вкуснятина, - прокаркала гарпия.

Фонн была расслаблена, но ее ноги все еще стояли на полу, а ладони были прижаты к земле под спиной. Ее ответная реакция была, пожалуй, более ощутимой, чем гарпия ожидала.

Ноги Фонн отнемели, и она смогла оттолкнуться ими от земли и проделать гимнастическое сальто назад. По пути, она ударила одной ногой гарпию в челюсть, отбросив тератогеншу назад, и шумно приземлилась на обе ноги.

Гарпия вскрикнула от неожиданной боли, и рой крошечных жуков-щипачей обрушился на нее с потолка, окутав ее кишащим, щелкающим черным облаком. Вес жуков тянул ее вниз и спустя пару мгновений, окровавленная, визжащая масса из плоти, перьев и хитина плюхнулась на пол.

Фонн попятилась назад, подальше от жуков, но насекомые были всецело поглощены едой и больше не обращали на нее никакого внимания.

Одна из двух гарпий, клевавших отбивающийся от них силуэт Девкарина, увидела, что стало с ее сестрой, и изрыгнула проклятье в адрес ледев. Женщина-птица словно коршун взлетела со своего места, и, перелетев через тело Джерада, набросилась на Фонн, растопырив свои когтистые лапы.

Ледев попыталась уклониться от броска гарпии, но ей удалось лишь упасть набок, запутавшись в собственных ногах. Один из когтей гарпии вырвал кусок ткани с плеча ее униформы, но в целом, падение Фонн было весьма удачным, в отсутствии каких-либо других вариантов в данной ситуации. Она дважды перекатилась и перевернулась таким образом, что вновь оказалась на ногах.

Фонн разминала лозу, опутавшую ее запястья, но та не поддавалась. Гарпия развернулась в ограниченном пространстве комнаты, осторожно обогнув свою погибшую соратницу. Фонн приняла устойчивую позу и приготовилась к очередному броску, через мгновение, женщина-птица издала истошный вопль и ринулась в атаку.

Гарпии не суждено было достичь полу-эльфийки. Ком мяса и окровавленных перьев врезался в гарпию и сбил ее на пол. Джерад снова стоял на ногах, истекая кровью из дюжины ран на руках, груди и лице. Он подошел к спутавшимся гарпиям и поднял за шею ту, которую он только что швырнул. Одним резким ударом руки он сломал тератогенше шею. Она умерла мгновенно, и он отбросил ее труп к жукам.

Эльф подошел к третьей разбойнице – той, что атаковала Фонн. Левое крыло гарпии было сломано и беспомощно висело сбоку, но она встала на лапы и неуверенно попятилась от эльфа с одной стороны и от роя голодных жуков, с другой.

- Не подходи, егерьмастер, - зашипела гарпия. –Убийца.

Джерад не ответил ей вербально, но с молниеносной скоростью схватил ее за шею, не дав ей шанса даже пошевелиться.

- Ты здесь не по собственной воле, - сказал Джерад. – Кто тебя послал?

Гарпия захрипела и плюнула ему в лицо. Джерад вытер свободной рукой мерзкую слюну, и сжал горло гарпии сильнее. Он держал ее на расстоянии вытянутой руки, что делало бесполезными когти ее лап.

- Я спрошу тебя еще один, последний раз, гарпия, - сказал эльф. – Ты лишь подтвердишь то, что я и без тебя подозреваю. Я облегчу тебе задачу. Тебя послала моя сестра?

Гарпия еще больше выпучила свои красные глаза и энергично замотала головой.

- Н-нет, - прохрипела она сквозь сжатое горло. - Нет, егерьмастер, мы… Мы охотились. Мы нашли легкую добычу. Мы так думали! Да, просто охот…

- Ты лжешь.

Джерад схватил свободной рукой ее за голову и резко провернул. Все протесты и уверения в невиновности гарпии оборвались в одном сдавленном крике. Охотник отбросил еще один кусок пернатого мяса своим жукам и нахмурился.

- Что все это значило? – выдавила из себя Фонн. – Сестра? Что происходит? Ты вроде говорил, что эта твоя матта хотела, чтобы я была жива. Твоя сестра что, пыталась забрать меня себе?

- Матка, - поправил ее Джерад отсутствующим тоном. – Верховная жрица Девкарин.

Она и есть моя сестра.

- То есть как, она послала тебя, чтобы ты меня похитил, а потом послала эти птичьи мозги, чтобы они нас обоих убили? Если так, то мне кажется, я ей живой уже не нужна, - сказала Фонн.

- Да, - сказал, задумавшись, Джерад. – Думаю, ты ей уже не нужна. - Его транс прервался так же резко, как начался, и он повернулся к Фонн. – На этот раз она зашла слишком далеко. Нам нужно выбираться отсюда.

- У меня есть идея получше. Ты развяжешь меня, мы вместе выберемся отсюда, потом ты пойдешь своей дорогой, а я пойду своей, – сказала она.

- Ледев, - сказал Джерад, - мы оба сейчас под прицелом. Мне это тоже не нравится, но сейчас мой враг, это и твой враг тоже.

- То есть вот так, я теперь должна тебе помогать? Да я даже не знаю, кто вы все такие! Кроме того, Конклав, должно быть, разыскивает меня. - Неприятная мысль осенила Фонн. - Мать святая, они, возможно, думают, что я как-то связана с бомбой.

- Ледев, - сказал Джерад, - предложение.

- Уже? Мы только познакомились.

- Может быть, мы сможем помочь друг другу. Я не знаю, почему Савра выбрала этот момент, чтобы уничтожить меня, но я собираюсь это выяснить. По ходу дела, тебе, возможно, удастся выяснить, что случилось с твоим подопечным. Если она решила выступить против меня, то она уже не та матка, которую я знал. На кону больше, чем наши жизни.Гильдии…

- Ты что, серьезно? – с недоверием сказала Фонн. – Ты держал меня взаперти в этой дыре целых… Сколько времени я здесь пробыла?

- Три дня, - сказал Джерад.

- Ах ты, сын болотного пса, - воскликнула Фонн. – Мне нужно срочно вернуться на поверхность. Если мы вообще сможем отсюда выбраться. Тут где-то рядом есть пост ледев?

- В Старом Раве их нет, - сказал Джерад, и в ответ на вопросительный взгляд Фонн, добавил, - Мы в фундаменте старого дома, в нижнем городе. Недалеко от Григорьего Каньона есть отделение Лиги воджеков.

- Значит, я иду туда, - сказала Фонн.

- Похоже, ты забыла, что ты все еще пленница, - сказал Джерад.

- А ты, похоже, забыл, что за дверью, возможно, ждет стая гарпий, или летучих мышей, или бог знает чего еще, - сказала Фонн. – Слушай, либо убей меня, либо развяжи.

Джерад на мгновенье задумался.

- Слушай. Я не жду, что ты мне поверишь, но это правда: Савра…

- Твоя сестра.

- Моя сестра Савра послала меня, чтобы я выкрал тебя из того кафе, - сказал он. – Она знала, что там взорвется бомба.

- То есть ты спас мне жизнь, чтобы угрожать жуками? Мило, - сказала Фонн.

- Да подумай ты, - сказал Джерад. – Тот факт, что мы стоим здесь, говорит о том, что я пришел готовым защитить нас от взрыва.

- Хорошая мысль, - сказала Фонн. – Еще мысли есть?

- Как я уже сказал, - ответил Джерад. – Мы можем помочь друг другу решить наши проблемы. Я уверен, что у них общие корни.

- Почему, собственно, мы должны верить друг другу? Откровенно говоря, я была бы не прочь врезать тебе позубам.

Впервые за все время, эльф неподдельно улыбнулся.

- Хотел бы я видеть, как бы ты это сделала.

- Развяжи меня, Девкарин, - сказала Фонн. - И увидишь. Бледный эльф снова снял маску и посмотрел Фонн в глаза.

- Думаю, ты более практична, чем хочешь казаться. - Он обошел ее, и через мгновенье, опутавшая ее лоза соскользнула с ее запястий. Эльф отошел в сторону, когда она попыталась нанести ему удар с разворота, который прошел совершенно мимо цели. Ее следующий выпад увяз в его ладони. Он схватил Фонн за запястья. - Хватит. Слушай. Я знаю кое-кого, кто может подсказать, откуда у моей сестры была информация о бомбе, может, он даже подтвердит, что она была организатором взрыва. Думаю, это вполне возможно. Он также может сказать, какие наемники охотятся на меня, а за достаточную плату, он сможет снять их с хвоста. Я ожидал, что она попытается сделать что-то подобное.

- Ты спятил? – сказала Фонн, изо всех сил пытаясь освободиться. – Мне нужно добраться до Древа Единства. Они же будут меня искать.

- Ты спала три дня, - сказал Джерад. – Если я отпущу твои руки, ты позволишь мне кое-что тебе показать?

- Зависит от того, что это.

- Я рискну, - сказал эльф и отпустил ее с легким толчком. Фонн вскинула обе руки с раскрытыми ладонями, и он кивнул. Джерад достал из маленького кармашка, пришитого к его кожаным штанам сложенный листок свежего пергамента. Он отдал его ледев, и она развернула его так, словно в нем мог оказаться еще один рой жуков.

Как она вскоре поняла, лучше бы там были жуки. Пергамент был порван на уголках, в местах, где он без сомнений был прибит к столбу на Площади Пакта Гильдий. Большую часть постера занимала пугающе точная гравюра Фонн в фас и профиль. Под ее собственным портретом, располагалась подобная гравюра волка Бираказира, на которой четко была видна эмблема на идентификационной табличке, расположенной на его ошейнике. Ошарашенная Фонн шепотом прочитала слова внизу объявления. Она подозревала, что это было возможно, но видеть напечатанный постер своими глазами было сильнейшим потрясением для ее рассудка.

- Разыскивается для дачи показаний в деле об убийстве сержанта Белла Борки. В случае обнаружения не пытайтесь задержать, а свяжитесь с вашим…Что? – она скомкала пергамент в руке. – Что это? Я даже не знаю, кто такой этот Белл Борка.

- Ты можешь этого не знать, - сказал Джерад. – Я полагаю, ты провела большую часть жизни за пределами столицы, на дорогах?

- Вообще-то да, - сказала Фонн.

- В столице существует несколько различных классов убийств, - сказал Джерад. – большинство из них даже не противозаконны, если гильдии не усматривают в них препятствие торговле.

- Теперь решил поучить меня гражданскому праву?

- Единственный вид убийства, который всегда является тяжким преступлением – это убийство воджека, - продолжал Джерад, игнорируя ее. – Оно превосходит по значимости любые остальные мотивы. Я полагаю, этот Борка был тем воджеком, у стола, который разговаривал с твоим подопечным.

- И долго ты там сидел?

- Достаточно долго, чтобы понять, что ты не ешь мясо, - сказал Джерад.

- Это какой-то бред, - сказала Фонн. – Не могут же они полагать, что я к этому как-то причастна.

- Но очевидно, что они тебя подозревают, – ответил Джерад. – Знаешь, как твой Конклав Селезнии допрашивает пленных Голгари?

- Конклав Селезнии не берет пленных, не говоря уже…

- Я смотрю, твое обучение было выборочным, - сказал Джерад. – Ваши безликие весьма эффективны в вопросах извлечения информации. Я видел результаты их работы, сброшенные в Григорьев Каньон, и я собственными руками убивал многих своих друзей, лишь бы не видеть их в том состоянии.

- Этого не может быть.

- Похоже, что я шучу? – спросил он. – Хочешь рискнуть и убедиться на своей шкуре, что я не вру? Они раздавят твой разум, чтобы выудить правду.

- Это… это безумие, - сказала Фонн, но внутренний голос подсказывал ей, что Джерад был прав – хоть она и родилась здесь, она не была в городе несколько десятков лет. Ее познания о методах работы конклава Селезнии в пределах столицы были по большей части туманными. Ледев были не обязаны вникать в дела священного собрания. От нее требовалась лишь безоговорочная вера и ее клинок. Она обязана была вернуться в конклав Селезнии и покорно принять любое наказание или допрос, и покориться приговору, который они в итоге решат привести в исполнение. Как патрульный офицер и защитница законов открытой дороги, она обязана была сдаться воджекам и доложить о сложившихся обстоятельствах. И в этой случае, если Джерад говорил правду, скорее всего от Фонн мало что останется для того, чтобы найти и призвать к ответу истинного убийцу Байула.

С другой стороны, ее похититель, державший ее в плену три дня, и угрожавший скормить ее заживо жукам, теперь хотел объединить с ней усилия и начать что-то вроде их собственного расследования.

«Что же выбрать?» спрашивала себя Фонн. Сыграть роль благородной эскортной защитницы, какой она была всю свою жизнь и, возможно, расстаться с разумом по ходу дела? Или довериться Джераду, у которого, помимо всего прочего, в волосах жили жуки?

И вопрос на засыпку: Даже если она уйдет отсюда одна, сможет ли она найти путь на поверхность без его помощи?

- Что ты решила? – спросил Джерад. – Гарпии – это только начало. Дальше будет больше. Либо мы объединяемся и двигаем отсюда, либо, со временем кто-нибудь из ее убийц до нас таки доберется.

Фонн вздохнула и положила руки на бедра.

- Ладно, - сказала она. – Кто этот твой осведомитель? Куда нам нужно идти?

- Оржовский торговец информацией, - сказал Джерад. – Он никогда раньше не направлял меня по ложному следу. Мы можем попасть к нему через подъемники у каньона.

- А мы сможем добраться до подъемников, не напоровшись на очередную банду этих? – сказала Фонн, указывая пальцем на быстро исчезающую груду мертвых гарпий под толстым слоем насекомых.

Джерад поддел ногой потрескавшийся булыжник, под которым открывался небольшой погребной люк без ручки. Он нажал на него с одной стороны, и люк со щелчком открылся. Он достал из тайника знакомый меч и бросил его Фонн. Она ловко поймала его за рукоятку.

- Хороший вопрос, - сказал он.

- Говоришь так, будто ты уже знаешь ответ, - сказала Фонн и сделала пару пробных взмахов в воздухе, перед тем как вложить меч в ножны на поясе. – Я скажу это лишь раз – если я хоть на секунду пойму, что ты солгал мне, перемирие окончено.

- Это не перемирие, ледев, - сказал Джерад. – Это вынужденная необходимость. Ты закончила со своими угрозами? Я бы хотел попасть в ресторан, пока там еще есть места.

- Я смотрю, ты проголодался, - сказала Фонн.

- Мы туда идем не есть, - сказал Джерад. – Хотя, если подумать, можем за одно там и поужинать. Полагаю, ты умираешь от голода.

- Зачем мы идем в ресторан, если мы не собираемся там есть?

- Это не обычный ресторан, - сказал Джерад. – Это место содержит мой Оржовский приятель, о котором я тебе говорил. Мы узнаем у него все, что сможем и начнем поиски. Если после этого ты захочешь расстаться…

- Не бойся, я не упущу этот шанс при первой же возможности, - сказала Фонн. – Мой желудок рычит как… Мой волк! – вскрикнула она. – Где он? Неужели бомба…

- Не знаю, но если он был снаружи, за стеной, он мог и выжить. Разве у ледев нет какой-то эмпатической связи со своими животными?

- Знаешь, многие так думают, - сказала Фонн. – Просто, скажи, если его где-нибудь, ладно?

- Этим все сказано, Фаскин, - сказал Кос. – Вы не можете не дать мне это дело. Сами подумайте.

- Все, что ты говоришь, лишь доказывает мою правоту, – сказал Фаскин с сочувствием. – Ты не думаешь о собственном здоровье. Дело ведет Стэнслов, и это последнее слово на эту тему.

- Стэнслову плевать на это дело, - сказал Кос. – И как следователь он и на половину не так хорош, как я. Это не самонадеянность. Это правда, капитан, и Вы это знаете.

- Лейтенант Стэнслов не в вакууме работает, - сказал Фаскин. – Мы собрали оперативную группу ему в помощь. Все под контролем, Кос. Мы докопаемся до истины.

- Мы? Вы тоже участвуете в расследовании?

- Вообще-то, - сказал Фаскин, - Я руковожу оперативной группой.

- Вы? – сказал Кос. – Да что же это, я впадаю в кому, и все вокруг сходят с ума? Вы же не следователь!

- Лейтенант, вероятно, тебе следует немного отдохнуть, - сказала Пушок.

- Тихо, Пушок, - сказал Кос. – Капитан, Вы… Вы идете на повышение. Вы становитесь командующим сменой. Ради бога, капитан, у меня через неделю уже будет Ваша работа! Вы должны отдать мне это дело. Если дочь Зюника причастна… Погодите, а что с ее матерью?

- Умерла, - сказал Фаскин. – около двадцати лет назад, согласно рапорту, который я читал лично.Самоубийство.

Кос почувствовал знакомое ощущение темноты, обволакивающей его душу. Дождливая ночь, пятьдесят семь лет назад. Он обещал присмотреть за женой и дочерью Зюника. В свете событий, ставших причиной смерти Зюника, Кос так и не смог набраться мужества, чтобы хотя бы повидаться с ними. Хотя он проверил отчеты спустя пару недель после закрытия дела. Жена Зюника, Сильханская эльфийка забрала ребенка к себе, в женский монастырь Селезнии.

- Капитан, это был мой напарник, - сказал Кос. – Не Ваш. Мой. Вы должны отдать мне это дело. Я обязан его вести. Я могу… Я могу поговорить с ней, понять, как она связана со всем этим.

- Ты ее даже не видел никогда, не так ли? – сказал Фаскин. – И тебе нужно думать о напарнике, который погиб сейчас, а не о том,который…

- Это не важно, - сказал Кос. – Вы со Стэнсловом никак не относитесь к этому делу.

А я отношусь.

- То есть, ты хочешь сказать, что я не справлюсь с этой работой? – сказал Фаскин. Его лицо побагровело, что было верным знаком того, что Кос его вывел из себя.

- Капитан, при всем уважении, Вы не лучше в следственной работе, чем Стэнслов. Вы оба администраторы. К слову сказать, я не понимаю, почему начальство не повысило Стэнслова вместо меня. Я хочу сказать, что у вас нет опыта для ведения этого дела, - сказал Кос. – Решайте дела с бюрократами и отдайте эту работу настоящим ‘джекам.

Его слова вылетели раньше, чем Кос, в своем ослабевшем состоянии, смог обдумать и остановить их.

Фаскин улыбнулся.

А вот это, - сказал он, - уже нарушение субординации, лейтенант.

- Вы шутите? – сказал Кос. – Меня чуть на куски не разорвало. Вы еще собираетесь меня наказывать? Что, хотите теперь отдать меня под трибунал? Беру свои слова обратно. Если Вы этого хотите, то Вы не только не подходите для следственных дел; Вам вообще нельзя доверять управление этим участком Лиги.

- А это подтверждение нарушения, - сказал Фаскин. – Спасибо, Кос, ты сильно облегчил мне работу. Ты отстранен от службы без выплаты пособия. Приказ окончательный и приводится в исполнение незамедлительно. Будешь продолжать, и я действительно наложу штрафные санкции.

- Вы отстраняете меня?

- Вы отстраняете его?

- Ты меня слышал, - сказал Фаскин с грустной улыбкой. – Констебль Пушок, я полагаю, у Вас накопилось достаточно срочной работы по разбору свитков. А мне нужно руководить расследованием.

- Так вот, да? - сказал Кос. – Я отдал Лиге больше семидесяти лет, и стоило мне лишь указать на очевидное, как Вы меня отстраняете?

- Кос, - сказал Фаскин. – Ты уже отстранен. Считай, что это отпуск. Пойдемте, констебль. Этому гражданскому лицу нужно восстановить силы.

- Сэр, возможно, мне стоило бы задержаться здесь немного и скоординировать стратегию для оперативной группы.

- Ты желаешь присоединиться к его отстранению? – спросил Фаскин. – Он не имеет никакого отношения к оперативной группе, кроме как в качестве свидетеля.

- Тогда, возможно, мне стоило бы взять показания у… у свидетеля, - сказала Пушок.

- У меня нет времени на пререкания. У меня встреча с начальством через пятнадцать минут. Хочешь остаться здесь, замени охранника в коридоре, но он должен быть здесь, один.

- А зачем это здесь выставили охранника? – спросил Кос.

- Чтобы убедиться, что никто не попытается закончить начатое на твой счет, - сказал Фаскин. – Но я бы еще добавил к его обязанностям, «Удерживать Коса в этой палате». Вы меня поняли,констебль?

- Да, сэр, - сказала Пушок. – Лейтенант, я буду в коридоре, если Вам понадобиться помощь.

- Спасибо, - сказал Кос. Он чувствовал себя очень уставшим, очень старым и преданным этим жалким административным маневром Фаскина. Воджеки не поступают так со своими коллегами, особенно, когда в деле фигурирует погибший напарник. Он едва заметил, как ангел и капитан воджеков формально пожелали ему скорейшего выздоровления и покинули палату. Он слышал, как они обменялись парой приглушенных слов за дверью, затем одна пара ног удалилась – Фаскин ушел, оставив Пушка за дверью.

Он был один в палате, наедине со своими мыслями. А они для него были наихудшей компанией из всех возможных. Ему не особо нравился Борка, но он был его напарником. Не было более священного расследования для ‘джека, чем расследование гибели своего напарника. Поэтому оно было особо выделено в Пакте Гильдий, Муниципальных Постановлениях и Офицерском уставе.

Что-то пошевелилось на краю периферийного зрения Коса, но когда он повернулся, он ничего не увидел. Медсестра сказала, что у него было сотрясение, в придачу ко всему остальному. Была ли это галлюцинация вследствие него?

Снова, бледная вспышка в противоположном углу палаты. И когда он посмотрел в ее сторону – ничего не увидел.

- Привет? – сказал Кос, чувствуя себя нелепо. Ответа не последовало. «Стареешь, Кос», - пробормотал он. Ему нужно было отдохнуть, но он только что провел три дня в коме, и сон был последним в списке его желаний. Может быть, если он сменит позу, это как-то облегчит зажим гипсовой повязки на его руке.

Кос лег на спину и уставился в потолок. Точнее, уставился бы, если бы призрачный образ лысого воджека с пышными усами не заслонил его поле зрения.

Его первым инстинктом было желание убежать, но этот вариант даже не рассматривался в связи с тем, что он, по сути, был прикован к постели своим ослабленным состоянием. Он не хотел орать по целому ряду причин, не последней из которых, был тот факт, что он вовсе не был уверен в том, что на самом деле видит то, что он думает, что он видит.

Кроме того, если это действительно был тот, на кого он был похож…

- Микз? – прошептал Кос. – Сэр?

Фигура кивнула один раз и подняла призрачную руку.

- Что ты… - сказал Кос. – Ты уходишь?

Призрачный образ Микзила Зюника не помахал ему рукой на прощанье, он протянул ее и прижал ладонь ко лбу Коса. Она была холодной и влажной.