Равника: Столица гильдий

Глава 3

- Ты…ты это, - Кос на секунду поднял руку, сглотнул икоту, и продолжил, - урод, да?

- Сэр, это уже слишком, - сказал минотавр через плечо. - Может,хватит? Он указал жестом своей трехпалой руки на гоблина, сидящего справа от него на барном стуле. – Мы тут пытаемся поговорить.

- Кос, Гарулж делает тебе кофе, - сказала трактирщица.

- Гарулж, это дело только между мной и моими, моими приятелями и мной, - пробурчал Кос, отмахиваясь от нее. Огриха-трактирщица взглянула под барную стойку, затем снова на Коса, но воджек уже снова переключился на минотавра. – Так, что, кто-то забыл закрыть коровник, или как?

- Сэр, я не вполне понимаю, почему Вы решили к нам пристать, - сказал гоблин в одежде ученика Иззетского колдуна. – Но, пожалуйста, нам не нужны неприятности.

- Да? – сказал Кос. – Вы выбрали не тот, не тот… это бар ‘джеков. ‘Джековский. Эй, ты, мину… минотавр. Я с тобой говорю. На слове «говорю», Кос толкнул минотавра в левое плечо, выбив его кружку молока, которая с грохотом упала за стойку бара. Гарулж вздохнула и направилась в подсобку за шваброй. Минотавр обеими руками ударил о барную стойку.

- Сэр! – Прогремел минотавр. - Я вежливо просил Вас прекратить свои выходки. Мы Вас не трогали, и я надеялся, что мы сможем мирно вернуться к нашей беседе.

Он встал со стула, возвышаясь над Косом. Минотавр фыркнул и разжал губы, показывая свои зубы.

- Всё, мы говорим, - сказал Кос и размял кулаки… точнее, размял бы, если бы его руки не разминулись друг с другом. Он, немного шатаясь, оттолкнулся от бара, и принял неустойчивую боксерскую позу.

- Я не хочу с вами драться, сэр, но мне придется, если Вы не прекратите. В последний раз спрашиваю, Вы точно хотите… Ууф! – Быкоголовый гуманоид сложился пополам, его колени прижались друг к другу, и он взвыл в иступленной агонии.

- Это такое выражение, - сказал Кос. – Надо б.., надо было сказать «всё, мы деремся».

В следующий раз так и скажу. Обещаю.

- Как ты туда забрался? – спросил Борка.

- Пнул, пнул эээ… Слушай, ты собираешься меня спускать? – спросил Кос. У него кружилась голова и кровь, приливающая к ней, не улучшала его состояние. Он махнул в сторону бара, и это движение медленно закружило его в воздухе. – Гарулж не разговаривает. Со мной. Ты меня снимешь, или как? У меня уже тут ожоги от воска.

- Держись, - вздохнул Борка. Он пододвинул барный стул под канделябр – единственный источник искусственного освещения в «Тихой Заводи», и, к счастью, весьма прочный. Кос оказался нос к носу с напарником. – Как ты это себе представляешь?

- Просто. Я не ‘ннаю, отцепи меня.

- Ладно, - сказал Борка и быстро срезал пояс Коса резким движением меча.

У Коса была секунда на мысль о том, оценил ли бы Галлмотт эту иронию, перед тем, как он рухнул на пол, вниз головой. Борка помог ему встать на ноги, но Кос только нахмурился и сжал свои виски.

- Ну, в самом деле… Борка, ну… не надо было… уф, - недовольно промямлил Кос.

- Гар, два кофе, - сказал Борка и бросил пару монет на стойку, - я прослежу, чтобы он завтра оплатил убытки.

Гарулж подняла взгляд со своей швабры и закатила глаза. – Пусть он ни к кому не задирается, - прохрипела она, но принесла две дымящееся кружки с непроницаемо-черной жидкостью. – Молоко дешевое. Потерянный бизнес – дорогой. Гарулж не злиться на Коса, потому, что он мне нравится. Но Гарулж не содержит гладиаторскую яму. Пусть идет в «У Пивличино», если хочет подраться.

Борка добавил еще несколько монет и кивнул. – Не возражаешь, если мы посидим в углу пару минут?

Огриха пожала плечами и вернулась к швабре.

- Пошли, лейтенант, - сказал Борка и повел Коса за плечо к столу в темном углу.

- Сержант Борка, - сказал Кос, не пытаясь скрыть раздражение в голосе, садясь на лавку. – Ты мешаешь расследованию. Что ты тут делаешь?

- Ты меня спрашиваешь? – с недоверием ответил младший по званию воджек. – Пушок доложила, что ты возвращался в участок, Кос. Что, собственно, ты тут расследуешь? Я уверен, что Гарулж уже несколько недель никого не убивала, но если ты будешь продолжать в том же духе, тебя вышвырнут в Григорьев Каньон.

- Толстяк тут прав, - согласилась огриха, поставив швабру к стене, и вернувшись к своему любимому делу: натиранию стеклянной тары до блеска.

Кос посмотрел на свою простую рубаху с короткими рукавами и обнаружил пустое место там, где должен был быть его нагрудный знак. Вскоре он обнаружил свою форму, знак, и остальное снаряжение, сложенное под его прежним барным стулом. Он поплелся за вещами и надел их на пути назад, к столу.

- Они бы с тобой не дрались, если бы ты все это не снял, - сказал Борка.

- В этом все и дело, сержант, - сказал Кос и отхлебнул крепкий, отрезвляющий напиток Гарулж. Это помогло, но он все еще чувствовал себя не в форме.

- Но какой смысл в том, чтобы тебе еженедельно выдавали твой жезл? В участке есть спортзал.

- Да, но там нет бара, - сказал Кос, затуманенным сознанием считая этот аргумент достаточно весомым. – К тому же, это было, было, расследование подозрительных действий.

Борка протянул Косу серебряный жезл. – Нашел его на улице, возле театра. Я начал искать тебя там. Похоже, его оставили там заряжаться. Это не твое имя на нем?

- Мое. Как всегда, - сказал Кос.

- Знаешь, когда-нибудь меня не окажется рядом, чтобы подбирать за тобой, - сказал Борка.

- Мне не нужна мамочка с тех пор, как последняя моя мамаша оставила меня посреди рынка на улице Жестянщиков, - сказал Кос. – Мне плевать, что ты делаешь. Ты… ты не мой напарник. Один 'джек был моим напарником. Единственный. И он мертв. Ты тот, с кем я работаю, но ты не мой лучший друг. Нянчись с кем-нибудь другим.

- Пей свой кофе, - сказал Борка. – У тебя назначена встреча с начальством.

- Тебе что с этого?

- Ястреб, которого они послали к тебе, вернулся.

- Ястребы здесь запрещены. С тех пор, как Хал встретил свой конец в супе.

- Он был хорошей птицей, - задумчиво сказал Борка.

- Немного худосочный, - отрезал Кос и поднял свой кофе в издевательском тосте.

- Так чего они от тебя хотят,Кос?

- А ты не в курсе? – спросил Кос. – Я думал, ты… ты - их верный глашатай.

- Едва ли, - сказал Борка. – «Борка, ястреб вернулся. Будь добр, приведи своего напарника». И это после того, как они распекли меня по поводу твоих, эээ, методов работы.

- Моих чего?

- Ты меня слышал.

Кос вздохнул. – Ну, они хоть… это хоть звучало срочным?

- О,да.

- Отлично, - сказал Кос. – Давай допьем кофе.

Спустя час, огрийский кофе сделал свое дело. Кос подозревал, что от него все еще пахло, но он мог идти не шатаясь, и он прекратил повторять местоимения. На самом деле, Кос уже перешел рубеж беспокойства и, наконец, поддался любопытству. Трактирщица остановила их на пути к выходу неожиданным криком, который едва не вызвал у него сердечный приступ.

- Не забудь свои вещи, лейтенант! – раздался звон монет и грохот снаряжения, упавшего на пол, позади Коса, когда огриха смела его отрезанный пояс со стойки. Посреди всего этого был окровавленный зуб минотавра. Кос оставил его в качестве чаевых. Он поднял пояс, рассмотрел его и, пожав плечами, перекинул его через плечо. Кос вышел вслед за Боркой в предзакатный свет улицы твердой походкой и нарастающим любопытством. Начальство вызывало 'джеков в Центральный форт только по трем причинам: нанимать, увольнять или на пенсию провожать.

Была еще четвертая причина, та, что не рифмовалась и поэтому не ставшая частью воджековской поговорки, которую Кос всегда считал обманчивой, она-то и волновала Коса.

Два стража порядка, один молодой и амбициозный, другой, казавшийся старым на фоне первого, шли бок о бок по одной из тысяч подвесных дорог Равники. Конкретно этот гладкий, подвешенный с помощью магии и укрепленный мост вел прямо в Центральный форт, штаб Лиги воджеков, и кроме них, на мосту было всего несколько человек, преимущественно такие же воджеки, как они. Борка старался идти на несколько шагов впереди, по всей видимости, лишь для того, чтобы раздражать этим Коса.

Борка подавал надежды, но с высоты своего опыта, Кос замечал в нем ту особую браваду, идущую от смеси молодости и незаслуженных полномочий. Возможно, это была не до конца справедливая оценка, но Кос с этим ничего не мог поделать. Это была реакция на уровне рефлекса, полагал он. Борка был одним из рекрутов, принятых после восстания Рекдосов, лет за десять до этого значительно проредившего ранги Лиги. Это восстание было гораздо масштабнее того, что случилось в 9940-м году, в котором Кос получил звание констебля. В этот раз не десятки, а сотни воджеков погибли. Было непросто работать с напарником, само присутствие которого напоминало Косу о погибших друзьях. Особенно после того, что случилось с его первым - и последним - действующим напарником.

Он давно уже понял, почему Микзил Зюник так много пил бумбата. Часто это был единственный способ забыть о тех, кого уже не было рядом, чтобы помочь справиться со всем тем, что сгреблось в тарелку лейтенанта. У Коса было много подобных причин.

Лейтенант бросил взгляд вниз за край дороги на темнеющие нижние улицы, которые, в свою очередь, поддерживались фундаментными башнями, стоящими ниже уровня города. Затянутый туманом Григорьев Каньон разрезал плотную концентрацию архитектуры гигантской трещиной, простирающейся до северо-западного края центра, где он упирался в Сады Голгари – единственное крупное поселение «Роя» на уровне городских улиц. Город возвышался со всех сторон Каньона, но сам каньон оставался нетронутым, так как являлся самым прямым путем в Старый Рав и к холодным земляным улицам нижнего города. Кос наблюдал, как грузовая дирижаба Голгари поднялась из тумана и направилась к хранилищу продовольствия, расположенному недалеко от каньона. След дирижабы оставил вихревую воронку в клубящемся тумане, из которой через пару секунд выплыла такая же дирижаба – еще одно звено в коммерческой цепи, кормящей город и поддерживающей в нем жизнь. Вторая дирижаба раскрыла свою широкую пасть и издала предупреждающий вой для всех окружающих летунов.

Кос был рад, что его дорога, будучи частью обширной дорожной сети, была также зачарована на преодоление страха высоты и головокружения. С этого самого места можно было легко прыгнуть прямо в каньон и беспрепятственно достичь мерзких глубин территории Голгари. Кос, естественно, предпочитал передвигаться по району на уличном уровне, но они с Боркой сейчас торопились.

Подвесная дорога пролегала сквозь древние шпили башен, окружавших центр Равники. Тонкие остроконечные парапеты и силуэты могучих каменных титанов вгрызались в нижнюю часть солнечного диска, садящегося на западе, и вскоре горизонт проглотил последние лучи естественного света. Закат растворился в сумерках, и огни города вспыхнули вверху, внизу и вокруг воджеков. Эта световая трансформация была еженощным чудом, наполнявшим Коса благоговением с той поры, когда он ребенком впервые увидел эти ночные огни. Все еще находясь под слабым действием алкоголя, он засмотрелся на одну из башен и пришел в себя в тот момент, когда едва не шагнул через край подвесного пути.

«Так, Кос, красивый вид или нет, глаза на дорогу!»

Они достигли пересечения пяти дорог, где подвесные пути упирались в границу, отмечавшую Центр Равники. Ось огромного города, и, в сущности, всего мира была также одной из немногих открытых мест земли, где была видна ее естественная поверхность. И для сохранности таких мест здесь не разрешалось прокладывать дороги и мосты между обнаженной землей и небом. Это, безусловно, была единственная открытая область в самом центре густонаселенного города. Технически это была вершина горы, основание которой находилось в нижнем городе, где разработка породы и добычи руды превратили ее в подобие колонны, прячущей в своих недрах Адовудыру, где обитали служители культа Рекдоса. От окружающих их со всех сторон Голгари, Рекдосов отделяла исчезающая от эрозии каменная горная стена.

Здесь, наверху, на уровне улиц, вершина горы была ровной твердой поверхностью, где гильдии возвели многие из их наиболее важных монументов и залов. Кос спустился вслед за Боркой по спиральному пути к входу в Павильон Рокирика и окинул взором все величие Центрального Форта.

Даже сейчас, в полупьяном состоянии и хмуром настроении, Кос как обычно был восхищен видом Десятого титана, Зобора. Гигантский каменный воин стоял у входа на открытую площадь, названную именем легендарного воджека, приведшего титанов в город, как нерушимую линию защиты от агрессоров. Частично монумент, частично устрашающее напоминание всем тем, кто осмелится бросить вызов власти Лиги, исполин также являлся триумфальной аркой, ведущей к широким мраморным ступеням Центрального Форта. В павильоне было больше народу, чем обычно. Туристы из всех девяти гильдий бродили вокруг разрозненными группами, указывая на Зобора, Зал Правосудия, расположенный неподалеку и другие достопримечательности, видимые с площади. Остальные девять титанов окружали город, но этого Рокирик оставил защищать защитников. Воджеки были законом в Столице Равники, а закону нужен был образ неуязвимости. Зобор был неуязвимостью, обрамленной в сталь и магию.

К тому времени, когда подошвы сапогов Коса ступили на запекшуюся землю павильона, солнце уже исчезло за западными шпилями. Наступивший сумрак возродил к жизни огромные фонари, окружающие ‘Форт, и их лучи пронзили небо, словно беззвучные фанфары церемонии, которую подозревал и опасался Кос.

Они вошли через парадный вход, миновав выпускников академии, несущих обязательную караульную службу, облаченные в парадные мундиры. Далее путь лежал через камеры предварительного заточения, где подозреваемые ожидали суда. За камерами шестереночный лифт по голосовой команде Борки доставил их на десятый этаж центральной башни Центрального Форта. По пути они миновали несколько этажей, наполненных клерками и чиновниками. Затем, затаив дыхание, Кос слушал какофонию шестого и седьмого этажей с усиленными камерами, рассчитанными на содержание особо могущественных или сверхъестественных заключенных.

- Судя по шуму, камеры заполнены больше обычного для этого времени года, - сказал Кос.

- Еще бы, - ответил Борка, пожав плечами. - Мы не виноваты, что Верховные Судьи не могут работать быстрее. К тому же, этот чертов Декамиллениум.

- Ты меня удивляешь, сержант, - сказал Кос. - Я думал такой преданный 'джек как ты, уже полировал бы звезду, готовясь к параду.

- Ты меня не знаешь, - сказал Борка. - Туристы, общие беспорядки, все это не облегчает нашу работу. Особенно, когда лучший патрульный 'джек сидит в «Тихой Заводи», пытаясь упиться до смерти.

- Эй, эй,серж, - сказал Кос, - я бы не советовал тебе продолжать эту тему.

- Ничего личного, - сказал Борка, но Кос уловил в его голосе едва заметное удовлетворение от того, что толстяку все же удалось его достать. – Просто болтаю с коллегой воджеком о том, как участились преступления в последнее время. Слушай, мы с тобой не лучшие друзья, Кос, и вряд ли когда-нибудь ими станем, но у тебя лучшая раскрываемость в Десятом районе. Это, плюс твой веселый характер – единственные причины, почему я не запросил перевод к другому напарнику. Но ты начал спотыкаться.

- Не знал, что тебе не все равно.

- Ты спотыкаешься, Кос, и это становится заметным.

Больше преступлений, больше преступников со всех уголков мира, попадающих под суд… Его рейтинг раскрываемости был все еще хорош, но он начал спотыкаться. Было ли это достойным внимания начальства? Кос не мог припомнить, когда в последний раз простого воджека специально вызывали на совет начальства. Для этого существовали капитаны смен, которые должны были решать бюрократические вопросы, чтобы полевые офицеры могли спокойно выполнять свою работу.

У него зарождалась мысль о том, зачем его вызывают. И мысль эта ему не нравилась.

Наконец, они достигли длинного, устланного ковром зала, ведущего в Медную Палату – еще одно помещение, устланное коврами и уставленное бюстами и охраной.

Скульптурные бюсты олицетворяли великих генералов-командующих воджеков. Там был Ферроуз Рокирик, приведший в Равнику каменных титанов в четвертом веке первого тысячелетия. Кос не мог представить, как выглядела эта местность до того, как массивные каменные стражи приняли вечный дозор вокруг нее, служа равно как городской стеной, так и первой линией защиты от любой агрессии. Туттак же был Вьорин'вили, единственный вьяшино, занимавший ранг генерала-командующего, по сей день. Он пал, защищая Центральный Форт в очередном восстании Рекдосов, в далеком 6342 году. Когда они подошли к двери, Кос коротко поклонился бюсту Вилмера Ординеску, генералу-командующему, подписавшему приказ о назначении Коса напарником-стажером к Микзилу Зюнику. Этот же генерал зачитывал панегирик на похоронах Зюника. Все они были великими лидерами, и многие из них служили в то время, когда работа гораздо чаще требовала от них быть «генералами», чем «командующими».

Несколько караульных, включая пару рептилиевидных вьяшино, кивнули Борке и Косу. Большинство воджеков были человеческой расы. Так было всегда, возможно, из-за того, что из всех рас и видов в Равнике, человеческая была лучшей во взаимодействии с другими, отличными от нее расами. У людей была самая короткая продолжительность жизни во всем мире, однако они компенсировали ее плодовитым размножением. Их просто было очень много, и за десять тысячелетий мирного сосуществования, население людей превысило численность любой другой расы. Но в Офицерском Уставе Воджеков, конечно же, не было негласного условия «только для людей» и многие представители других рас служили в рядах Лиги. У Коса, несмотря на то, что всего пару часов назад он влез в драку с минотавром и гоблином, вроде как из-за их рас, не было предрассудков на этот счет. Его работа, воспитание и 110 лет жизни в культурно-расовом попурри города были гарантией того, что подобные мысли никогда не приходили ему наум.

Нет, Кос не питал никакой особой ненависти к какой-то конкретной расе или виду. Он особо ненавидел конкретно гильдию Рекдос, каким бы необходимым злом она не являлась. И у него были на то уважительные причины. Поэтому, время от времени, по причинам не столь уважительным, он напивался бумбата и влезал в драку с каждым, кто напоминал ему демонопоклонника Рекдос.

Длинный холл завершался широкими двойными дверьми, обитыми золотом. Еще одна пара караульных, оба люди, стояли по обе стороны от входа в центральную палату заседаний верховного совета командующих воджеков. Дверь была украшена сценой уже знакомой битвы между вооруженным топором циклопом и каменным титаном, еще одна интерпретация легендарной Битвы Двух Чемпионов, часть постановки которой Кос лицезрел сегодня немногим ранее.

Скрип открывающейся двери прервал ход мыслей Коса. Титан временно отложил победу над циклопом, и массивные двери распахнулись вовнутрь, открыв просторный зал, который Кос не видел со времени своего выпуска из Академии Воджеков, когда он сам отрабатывал здесь караульную службу. Легкий бриз проследовал за двумя 'джеками в зал, слегка пошевелив вырезанные фигуры драконов и золотых ангелов, чьи тени сплелись на куполовидном потолке так, будто они были живыми и зловещими.

Лица военачальников были подсвечены снизу сферами, установленными в длинный широкий стол перед ними, парящий над полом зала. Небольшой совет сидел в терпеливом ожидании - руководство редко собиралось в полном составе по различным причинам, начиная с безопасности и заканчивая простыми логистическими сложностями - и в тишине, которую Кос пытался не считать зловещей. Ряды скамей стояли по обе стороны широкого прохода, ведущего к командующим в противоположном конце зала.

Это место напоминало Косу зал суда или храм. Ощущение это подкреплялось присутствием двух неожиданных фигур, стоявших по оба края стола заседавшего руководства. Слева, испытывая крайнюю степень невозмутимости, стоял синеглазый синекожий ведалкен в мантии Сената Азориус. И это был вовсе не какой-нибудь младший сенатор. Красные линии, пересекающие по диагонали символ Верховных Судей, указывали на то, что этот ведалкен был магом-законником законодательной палаты и судебным прокурором. Присутствие мага-законника Кос мог понять, но он никак не мог объяснить себе присутствие второй фигуры, стоящей у другого края стола. Высокое существо по форме напоминало долговязого мужчину, но было с ног до головы покрыто единым куском белой материи, закрывавшим лицо, руки и все остальное тело. Ткань плавно переходила в подобие мантии, которая простиралась ниже уровня ног и парила над самым полом. Это был безликий, один из многих универсальных слуг Конклава Селезнии. Если безликий был здесь, значит, священное собрание наблюдало за происходящим. Он решил, что тут нечему особо удивляться. С приближением Конвокации безликие, похоже, были повсюду.

Что-то во всем этом было не так. В животе у Коса заныло, и он вытер холодный пот со лба. Изо всех сил он сдерживал желание прокашляться. Ему явно стоило остановиться на четвертой кружке бумбата.

Караульный справа развернулся и прошел перед Косом и Боркой для объявления их прибытия. «Лейтенант Агрус Кос и сержант Белл Борка!» эхом разнеслось по залу. Глашатай пропустил их вперед, а сам отмаршировал на место, развернулся и принял пост.

«Нет, не только командующие», поправил себя Кос. Капитан смены Фаскин сидел ближе всего к представителю Конклава Селезнии по правую руку от Коса. Далее был Жебун Киреску, командующий Десятого сектора. По его правую руку – командующая Девятого сектора Салли Валенцо, улыбнулась и подмигнула Косу.

Салли выглядела хорошо. Она заслужила свой пост и в возрасте пятидесяти лет была самым молодым из собравшихся военачальников. Правда ее продвижение по рангам и силы, потраченные на то, чтобы добраться до этой высоты раньше Коса, не особо помогли их распавшемуся браку, но он не обвинял ее за то, что у нее были амбиции. У кого их нет? Справа от Салли сидел лысый темнокожий мужчина с парой седых завитков над слегка заостренными ушами. Это был Форензад из Третьего сектора, еще один бывший лейтенант, патрулировавший улицы, повышенный до командующего ранга и названый в честь единственного эльфийского предка в его роду. Кос встречал его всего пару раз на официальных приемах, но слышал только самые лучшие отзывы о его работе в сложном секторе – Рекдосы и Груулы были там местными, и их межклановые войны вспыхивали практически ежедневно. Между Форензадом и двумя другими командующими человеческой расы, которыми, как понял Кос по их знакам, были Герава из Второго сектора и Хелск из Пятого, восседал генерал-командующий собственной персоной.

Генерал-командующий Викт Гарти занимал этот пост последние двадцать семь лет. Кос застал четырех генералов-командующих приходящих и уходящих до него. Под руководством Гарти воджеки впервые за тысячелетия, вот уже в течение десяти лет реально ощущали снижение уровня преступности. Даже у Борки никогда не было дурного слова в адрес «Железного Викта», этой его не-жутко-оригинальной клички среди рядовых воджеков. Он заслужил это прозвище в первый год своего командования Лигой, когда он лично возглавил рейд на взбунтовавшийся анклав Рекдосов, который едва не обернулся катастрофой, когда принимающая сторона вызвала огненных элементалей слишком близко к их запасам мановых гранат. Генерал-командующий собственным телом закрыл брешь в импровизированном укрытии его отряда, собранного из груды разного хлама, и спас всех, кто был внутри. Каким-то чудом, сам он отделался легкими ожогами и парой царапин. Затем Гарти собственноручно пробился к взбешенному верховному жрецу Рекдосов и в безоружной схватке одолел тролля, чем спас жизни оставшегося отряда и заставил анклав мирно покинуть пределы района. Спустя годы, Железный Викт продолжал возглавлять ключевые и важнейшие расследования. Коса было сложно впечатлить, но Гарти впечатлял его.

Косу не нравилось то, к чему все это вело. Он вышел из одного театра и перешел в другой, с той лишь разницей, что здесь ему все же придется заплатить за представление.

- Сержант, - сказал Гарти, - прошу Вас,присядьте.

- Слушаюсь, сэр, - сказал Борка. Все его хвастовство пропало и превратилось в неожиданную нервозность. Он спешно, словно краб, ретировался и сел с краю на скамью в третьем ряду.

- Лейтенант Кос, - произнес генерал-командующий, - благодарю Вас за то, что присоединились к нам. Я надеюсь, Вы оправились от Ваших ран? - Лицо Гарти было серьезным и внушительным, но Кос уловил искорку юмора в глазах старика. Кос только сейчас понял, что после выхода из бара он даже ни разу не взглянул в зеркало. Его мундир был распахнут, бесполезный разрезанный пояс все еще был перекинут через плечо, и, как минимум, один глаз был подбит и украшен чернеющим синяком. Кос прокашлялся, затем собрался и выпрямился по струнке.

- Я оправился, Генерал-командующий. Прошу прощения, если заставил вас ждать. У нас было интересное происшествие этим утром. - «Интересное», у воджеков было кодовым обозначением хаоса, случившегося в результате незапланированных мероприятий, превративших простую операцию в опасный инцидент. – Большая честь стоять перед этим собранием, сэр. Чем могу служить?

- Вольно, лейтенант, - сказал Гарти. – Я не Ваш строевой инструктор, а Вы уже не рядовой солдат. Не ошибусь, если скажу, что среди нас рядовых нет. - Это замечание вызвало тихие смешки у всех, кроме двух гостей, остававшихся равнодушными и молчаливыми. Генерал-командующий слегка откинулся в своем кресле с высокой спинкой. – Лейтенант, мне не нужно говорить Вам о том, что Лига – это нелегкая работа. На самом деле, это сложнейшая служба во всем Легионе Борос. Почему? Потому что мы не солдаты, развязывающие войну. Мы защитники мира. Мы слуги народа. Мы здесь для того, чтобы оберегать людей этого города и гильдии, благодаря которым он существует. Мы не служим какой-либо одной гильдии или нации. Мы служим им всем. Это не просто аксиома, Агрус, это правда. И те, кто профессионально и отважно, самостоятельно выполняют свой долг - к сожалению, большая редкость. Сегодня, в это уникальное время в нашей истории, когда улицы переполнены гостями, приехавшими на Декамиллениум, мы особо остро ощущаем нехватку истинных лидеров. Нам нужны такие воджеки, которые смогли бы выйти вперед, и повести за собой остальных.

- Кос, сэр, - наконец произнес Кос, когда пауза в речи генерала-командующего протянулась достаточно долго, чтобы он убедился в том, что ему следует ответить. – Я предпочитаю так… люди, обычно, зовут меня Кос, если вообще зовут. Лишь Миссис Моллия и мои бывшие жены зовут меня Агрус.Сэр.

Генерал-командующий ухмыльнулся, а Фаскин и Киреску выглядели так, будто они готовы были оба перепрыгнуть через стол и удавить лейтенанта. По тому, как Фаскин потирал нос, Кос понял, что от него сильно разит бумбатом, но ему было все равно.

- Расслабься, Агрус, - сказала Валенцо, которая и была одной из его бывших жен. – Ты не на допросе. Вообще, если ты не догадываешься, почему ты здесь, то я не уверена в том, что ты тот 'джек, каким я тебя им описала.

- Могу себе представить, что ты им обо мне наговорила, - сказал Кос.

- Прошу Вас, просветите нас, - сказал Хелск, впервые заговоривший своим хриплым горловым голосом, обожженным чадом и копотью заводов, усеявших его сектор Равники.

- Вы пытаетесь пнуть меня вверх.

- С чего Вы взяли? – спросил Гарти.

- Понял по ряду вещей. В порядке вероятной важности, Я полагаю, что Вы, Генерал- командующий, планируете вскоре уйти в отставку. Предполагаю, что Командующей Сектором Валенцо было предложено заменить Вас, и она дала на это согласие, с благословения всех военачальников, поскольку у нее как минимум два бокала винтажного вина, которые она припасла для особого случая.

- Это ты откуда узнал? – не выдержала Валенцо.

- Перед тобой стоит бокал, Салли, - сказал Кос, - и у тебя щеки красные.

- Прошу Вас, продолжайте, лейтенант, - сказала Валенцо. Ее лицо покраснело, но скорее от смущения, а не от злости. Надеялся Кос.

- Это оставляет вакансию в рангах командующих секторами, в то самое время, как мы наблюдаем увеличение преступности на улицах в преддверье Декамиллениума, как Вы отметили, сэр, - сказал Кос.

- Командующие секторами иногда переходят в другие сектора, но гораздо естественнее для них оставаться на месте. Лига ценит местный опыт. Поэтому я никогда не покидал Десятый сектор, - продолжил он. Это была не единственная причина,но полуправда была лучше, чем ложь начальству. – Капитан смены, например Фаскин, теперь может принять участие в конкурсе, особенно, если речь идет о секторе, который расположен так близко к его собственному. У Девятого и Десятого секторов общая граница. Он просто создан для должности, занимаемой командующей Валенцо. Кроме того, Фаскин был более раздражен, чем остальные, когда я минуту назад заострил внимание на собственном имени, и это говорит о том, что, чтобы тут ни происходило, это для него очень важно. Прибавим к этому тот факт, что я ни звука не слышал о том моем отказе от выхода на пенсию, который я подал месяц назад, и у меня складывается отчетливое впечатление, что вы собираетесь предложить мне повышение.

- Неплохо, - сказал Гарти. – Вы все же упустили несколько нюансов.

- Я не закончил, Генерал-командующий, - сказал Кос. Он повернулся и кивнул ведалкену. – Сенатор Нхиллош, рад Вас видеть.

- Лейтенант, - кивнул в ответ ведалкен.

- Повышение на такой уровень требует свидетеля со стороны Сената Азориус. Для меня большая честь, что именно Вы были выбраны этим свидетелем, - Кос повернулся и указал пальцем на полного воджека, сидящего позади него. – И поскольку здесь Борка, я полагаю, вы собираетесь передать ему мой участок, когда усадите меня за стол Фаскина. И, наконец, тот факт, что вы решили привлечь ко всему этому половину военачальников, просто, чтобы встретиться со мной, должен был, видимо, впечатлить меня. И таким образом, все вы хотите сказать, что это вроде как моя судьба, которой я должен следовать, разбавляя рассказ напоминаниями о том, как много я уже достиг. В прошлом. – Кос скрестил руки. – Я близок к истине?

- Пугающе, - сказала Валенцо.

- Единственная деталь, которую я не могу понять, это присутствие нашего молчаливого друга.

- Я все думал, когда Вы об этом спросите. Церковь просит нас всех объединиться душами в радости взаимопомощи, поскольку приближается Декамиллениум и церемония Великой Конвокации, - сказал Гарти. – Этот представитель здесь для наблюдения и документирования наших приготовлений для исторической справки. - Генерал- командующий кивнул безликому, который не ответил никаким видимым или слышимым образом.

- Исторической? Что такого исторического в повышении? – спросил Кос.

- Они интересуются всей историей в преддверии Конвокации, и Лига приветствует присутствие Конклава Селезнии, - сказал Гарти.

- Ну, да, - сказал Кос.

- У Вас есть опыт работы в полях, лейтенант, - сказал Гарти, меняя тему, - но Вы пока не пробовали себя в администрировании. Ваше продвижение - все продвижения и мероприятия, которые Вы описали в этой связи – будут произведены через пять дней. За это время Вы примете дела от Капитана Смены, Фаскина. Последний день этого тысячелетия станет Вашим первым днем в новой должности. У Вас есть время для обучения Вашей собственной замены.

- При всем уважении, сэр, - сказал Кос, - нет.

- Я ценю Вашу прямоту, - сказал генерал-командующий с мягким, контролируемым нетерпением. – Вы сомневаетесь в верности принятого нами решения по Вашей кандидатуре?

- Конечно, нет, сэр, - сказал Кос. – Это решать не мне. Но, если Вы настаиваете на повышении меня до капитана, я буду вынужден, к сожалению, принять отставку и выход на пенсию. Вот это решать мне. Если Вы просите меня принять стол Капитана Смены, то вот мой ответ.

- Извини? – не выдержал Фаскин. Гарти выглядел неподдельно шокированным. Это выражение в различной степени было на лицах у всех в зале, кроме самого Коса и Салли Валенцо, которая знала его лучше, чем остальные.

- Я лейтенант - следователь воджеков. В этой должности, я считаю, что могу служить Лиге лучшим образом, - сказал Кос, едва веря собственным словам. Однако, ситуация заставила его принять решение, которого он старался избежать – и это ему удавалось на протяжении последних двадцати лет. – Вы правы, я ничего не знаю об администрировании. Я следователь. И думаю, в этом я действительно хорош. Ранее я говорил о моем рейтинге раскрываемости преступлений,и,не думаю, что будет преувеличением сказать, что он лучший в Десятом секторе.

- Можно лишь догадываться, чего бы ты смог достичь, если бы держался подальше от «Тихой Заводи», - сказал Киреску, но Кос проигнорировал его.

- Сэр, быть прикованным к столу, пока другие идут на улицы и делают настоящую работу – без обид – это не та жизнь, о которой я мечтаю. Мне давно уже пора на пенсию, и если это ваше окончательное решение, то я не знаю, какой другой выход у меня еще остается.

Кос почувствовал, что одно колено начало трястись, и он собрал всю волю для сохранения физической формы. Ранее, сегодня его чуть было не убил психованный циклоп, и ему это, откровенно говоря, нравилось – сломанные кости и все остальное. Сейчас же пот ручьями тек по его спине, и у него было сильное желание развернуться, выйти за дверь и заставить Гарти побегать за ним по барам. Он боролся с этим желанием изо всех сил.

- Это очень плохо, - сказал генерал-командующий без тени юмора, - потому что я не позволяю Вам выходить на пенсию,Кос.

- Сэр? – сказал Кос, - при всем уважении, это решаете не Вы.

- При всем уважении, лейтенант, это решаю именно я, - сказал Гарти и развернул бумагу, которую Кос сразу же узнал. – Я удовлетворяю это прошение, прошение, поданное Вами, с отказом от выхода на пенсию. Более того, поскольку Вы давно уже превысили ограничение отказов от выхода на пенсию, соответствующие органы будут игнорировать все дальнейшие прошения. Чтобы это не звучало наивно, уточняю – Вы не можете выйти на пенсию, пока мы Вам не разрешим. Сенатор, который, несмотря на Ваши догадки, присутствует здесь по моей личной просьбе, засвидетельствует этот приказ. Он избавит Вас от трудностей подачи апелляции Судьям. Они ее не рассмотрят.

- Но это ограничение создано для того, чтобы заставить людей выйти на пенсию, а не удерживать их от нее! Разве нет, сэр? - сказал Кос. Раздражение, наконец, пробило брешь в его спокойствии.

- Технически, в Офицерском Уставе это прописано иначе, - ответил генерал-командующий. – Я признаю, что это лазейка, достойная Оржов, но я бы не достиг своего положения, не используя всех доступных преимуществ. Мы повышаем тебя, Кос. – Наклонившись вперед, он добавил, - и я боюсь, мы не примем ответ«нет».

Ведалкен, все это время хранивший молчание, повернулся и взглянул на Коса. Синие глаза сенатора сверкнули холодным светом. Это был явный признак раздражения среди существ его вида.

- У меня есть дела. Открытые дела. Важные. Есть убийство 'джека еще в… - начал Кос.

- Эти дела никуда не денутся, Кос, - сказал Гарти. – Ими займутся более молодые 'джеки.

- Сэр, это… не мудро, - сказал Кос.

- Как и заигрывание с субординацией, лейтенант, - проворчал Фаскин.

- Ну, ладно, - сказал Кос, - но я полагаю капитанам не запрещено брать полевую работу?

- С количеством приезжих, заполнивших город в канун Декамиллениума, я думаю, это будет не просто благоразумно, но и необходимо, - вклинилась Валенцо.

- Согласен, - сказал Гарти, - если позволит время. Также, безусловно, Вы будете курировать те смены, которым достанутся Ваши оставшиеся открытыми дела. Я верю в Вас, лейтенант. При следующей нашей встрече, я бы хотел обращаться к Вам «Капитан». Ваше слово?

С того дня, когда воджек собственноручно сдержал банду Груульских мародеров от поджога приюта, в котором прошло детство Коса, все, чего он хотел – стать одним из хранителей порядка Равники. Если он откажется от этого повышения, куда он пойдет? У него никогда не было семьи, ему никогда не удавалось удержать жену. Он стал бы гражданским. Простым горожанином.

Он стал бы никем.

И без чего-то, отвлекающего его от мыслей о прошлом, он был бы удивлен, если бы прожил еще год. В пьяных драках в «Тихой Заводи» легко можно было сгинуть, особенно, если ты больше не носишь нагрудный знак - но когда-то носил.

У него действительно не было никакого выбора. Кос должен был гордиться, но он чувствовал себя поверженным.

- Сэр, - сказал он, наклонив голову, - Я принимаю повышение.

- Как и я, - сказал Борка, спотыкаясь, подбежав к Косу, и быстро поклонившись.

- Поздравляю, - сказал Гарти. – Вас обоих.

- Да, поздравляю, - присоединилась Валенцо. Она первая протянула Косу руку, но не последняя. Безликий не шелохнулся на своем месте и никак не отреагировал. Кос готов был поклясться, что он чувствовал взгляд слуги Селезнии на своей спине, когда они с Боркой покидали зал, выходя за обитые золотом двери. Это чувство, для нервов Коса, мало чем отличалось от глотка огрийского кофе.

К тому времени, когда Кос и Борка вернулись в Десятый сектор, их смена практически закончилась, поэтому они свернули часть свитков и разошлись. Впервые за долгое время Коса не тянуло в «Тихую Заводь». Вместо этого он направился по петляющим аллеям от участка до жилой башни, где он снимал комнату по 'джековской ставке с тех пор, как его последняя бывшая супруга урвала себе дом на улице Фарва с помощью Оржовского адвоката и постановления гражданского суда. Еще один брак, и он будет жить в бараках с рекрутами и караульными.

Если бы он не выронил ключ от двери, он мог бы не заметить бледную прозрачную фигуру в конце аллеи рядом с домом, где располагалась его квартирка. Привидение выглядело, как лысый лейтенант воджеков с пышными белыми усами.

- Микз? – прошептал Кос. Забыв про ключ, он бросился по аллее к призраку, но поскользнулся на мусоре и споткнулся, едва удержавшись от падения. Когда он поднял голову снова, фигура уже исчезла.

Микзил Зюник был мертв уже пятьдесят семь лет. Кос безо всяких сомнений знал об этом. Он своими глазами видел, как все случилось. Он видел призрак Зюника, видел, как он безвозвратно растворился в уличной мостовой. Пятьдесят семь лет назад. Привидения в Равнике попросту не могли существовать так долго. Все это знали. Это было невозможно. Галлюцинация, рожденная чувством вины и вызванная его повышением, которое шло в разрез всему, чему его учил Зюник. И даже через шесть десятилетий, это чувство вины было готово ожить при малейшей провокации.

В конце концов, Кос сам убил Зюника.

Кос встряхнул головой, повернулся, и поплелся обратно к упавшему ключу. Первые тяжелые капли дождя начали падать с темных небес, и Кос долго еще стоял, наблюдая холодный ливень, перед тем, как, все же, открыть дверь и шагнуть внутрь.