Раскол света

ГЛАВА XXVI: ЗНАКОМСТВО С НЯНЕЙ

Двадцатое декабря оказалось загруженным. В этот день произошло несколько разбойных нападений. Уголовный розыск стоял на ушах. Однако Екатерина Константиновна твёрдо решила. Что в её день рожденья она проведёт вечер с семьёй. Вот только семья не хотела быть дома. Началось всё так. Она в очередной раз приехала в поместье, чтобы забрать Кирилла домой. По приходу женщина обнаружила, что там пасётся вся её семья, кроме дочери и матери. Мать была в санатории, а Полина на учёбе в Санкт-Петербурге. Но будь она в городе, то точно училась бы каким-нибудь рунам. Сын и вовсе почти прописался. Целыми днями чему-то учился.

Новость о богатырской силе серьёзно обеспокоила мать. И не только потому, что с этой новостью она окончательно потеряла власть над сыном. Он якобы обрёл статус воина света. А какой с её мягкого сына воин? Конечно, он стал морально устойчивей, после знакомства с Волославом, но как ни крути, он сын своего отца. Да, в характере её пропавшего мужа были определённые мужские черты. Черты, за которые она когда-то влюбилась. Её муж был решителен и смел, в остальной он был добр, отзывчив и мягок. Все эти черты унаследовал Кирилл. От неё он схватил лишь цвет глаз ясный ум и сообразительность. Больше никаких внешних признаков родства уловить было невозможно. На лицо – отец, телосложение и голос – отец. Сейчас характер Кирилла, берущего пример с Волослава, на первый взгляд, стал крепче отцовского, но так ли это на самом деле?

Её отец тоже частенько присутствовал в поместье будто ему там мёдом намазано. Когда поступило предложение отметить день рожденья в поместье отказываться не было смысла.

Она вышла из отдела полиции. На улице было светло. Снег валил крупными хлопьями. Рабочие украшали улицу гирляндами. «Позорище, все улицы давно украшены» – подумала Екатерина. Она пошла к парковке. На парковке шла настоящая война. Подразделение участковых схлестнулись с страшном сражении с подразделением розыска. Взрослые пузатые дядьки словно малые дети обкидывали друг друга снежками. Никто не заметил присутствия начальницы. «У нас завал, а они в снежки играют» – завелась было начальница, но внезапно передумала злиться. Завтра она разнесёт их в пух и прах. Планёрка будет насыщенной. Немного подумав, она остыла и поняла, что парням на самом деле не помешает немного расслабиться.

Она приехала домой, где её ждал Пётр. Домовёнок встретил хозяйку рядом с дверью. Он подпрыгивал как попрыгунчик. Попрыгал вокруг, а затем запрыгнул имениннице на руки. Екатерина уже привыкла к домовёнку и воспринимала его никак питомца, а полноценного члена семьи. Он готовил еду и поддерживал порядок, натаптывал какие-то руны, но самое главное от него всегда исходила любовь. Любовь, такая искренняя, какой она давно не ощущала.

Домовёнок прижался к хозяйке. И шепнул:

– На кухне.

Екатерина с домовёнком в руках прошла на кухню. На столе стоял огромный торт. Он был кривоват, но чувствовалось старание маленьких ручек.

За ней в дом ворвался Кирилл. Он небрежно бросил огромную сумку и сорвал с себя ботинки. Стоя с красным лицом, хотел что-то сказать, однако одышка ему не давала внятно разговаривать. Он лишь рукой указал в сторону двери. Вскоре в дверь ввалилась Полина. Видимо брат встречал её на вокзале. Не разуваясь, она рванула к матери. Она навалилась на неё в крепком и холодном объятии. Почему холодном? Потому что она прижалась к матери красной обветренной от мороза щекой. Кирилл, недолго думая тоже присоединился к объятиям. Спустя пару часов они собрались и отправились в поместье. На улице уже начало темнеть, когда машина въехала на территорию поместья. Встретили именинницу как настоящую царицу. Платон и её любимый папа-Костя встретили её с огромными букетами цветов. Кирилл помог снять пальто. Платон вежливо предложил переобуть тяжёлые сапоги. Перед женщиной появились красивые туфли, которые идеально подходило под её тёмное узкое платье. Стоило их надеть, женщина поняла, что это самые удобные туфли в её жизни.

– Это на самом деле тапочки. – шепнул Кирилл ей на ухо. – Марго их заговорила, чтобы они имели облик новеньких туфель.

«Полезное умение» – оценила Екатерина. Полина повела мать в зал будто отлично знала поместье. От части так и было. Она излазила тут всё пока Платон её лечил. Двери открывались сами, точней Платон их открывал. Отделка поместья была закончена, мебель полностью укомплектована. Такой качественной мебели Екатерина в жизни ещё не видела. Её завели в зал. Женщина чуть дар речи не потеряла.

– Да тут целый балл провести можно! – в тему воскликнула Полина подняв голову вверх закружилась.

– Пффф... тут всё можно... – похвалился Платон.

– А где этот ваш богатырь, как там его, Тихон? Он не вернулся с этого острова? – как бы невзначай спросила Полина.

Конечно же имя богатыря она помнила. Почему-то она хотела его увидеть. Но никто ей не сказал, что он пропал спустя сутки, после их последней встречи.

Кирилл одёрнул её и шепнул что-то на ухо. Сестра виновато опустила глаза. В зале не смотря на его размер было очень уютно. Из пола возник длинный стол с белоснежной скатертью. Стол был сервирован. В зал ввалилась маленькая шатенистая домовиха. В ручках у неё были салфетки.

– Платош, я не успела! – капризно пропищала Танюша.

Танюшу Екатерина видела впервые, однако много о ней слышала от дочери. Домовая заскочила на стол и расставила салфетки предварительно их красиво сложив. Складывала она так ловко, что даже профессиональный ресторатор бы позавидовал. Внезапно Екатерина заметила что-то странное. Странным было поведение Платона. Как это он пустил другого домового в свою обитель. На Петра при попытке помочь ему достаточно было кинуть недовольный взгляд и домововёнок сразу же понимал своё место. Тут же картина была иной. Танюша смело занималась столом. Платон лишь озабоченно посматривал, откинувшись на своём интересном кресле, которое суде по его виду сделано на заказ.

Такое доверие могло говорить только о том, что дело в долгих и крепких отношениях. Женщину улыбнуло.

Когда домовая закончила она позвала Екатерину, а сама вышла. Танюша довела её почти до выхода, после чего развернулась и сказала:

– Ну здравствуй, Катенька.

– Привет. – поздоровалась женщина.

– Ты так выросла. Не думала я, что когда-нибудь удастся с тобой поговорить. – сказала Танюша, глаза её замокрели. – Я вот приготовила для тебя кое-что.

Домовая полезла в свою шерсть. Под ней был небольшой карманчик, державшийся на тонкой лямке. В целом Танюша выглядела как расчёсанная мягкая игрушка. Екатерина осмотрелась. Убедившись, что никого рядом нет она подтянула своё узкое платье и присела на одно колено, чтобы быть ближе к собеседнице.

Танюша достала из кармана несколько разноцветных круглых сосудов. «Плёнки» – поняла начальница уголовного розыска.

– Я много лет фотографировала светлые моменты в жизни нашей семьи. Тут много твоих фотографий. Я сделала их, когда сидела с тобой. Екатерина задумалась и вспомнила, что в детстве у неё была рыжая мягкая игрушка. Она с ней спала и тискала пока игрушка таинственно не исчезла. Повзрослев, Екатерина думала, что она в конец измусолила и разорвала игрушку, поэтому родители её выбросили. В этот момент глаза замокрели уже у женщины.

– Там не только твои. Ещё когда Поля с Кирюшей у нас оставались. Маленькие такие.

Екатерина взяла плёнки и прижала к груди.

– У меня реактивов нет, поэтому альбом я сделать не смогла. У меня только лишь плёнки. – забеспокоилась домовая.

– Это самый лучший подарок за тридцать девять лет моей жизни. – отрезала женщина.

Она хотела обнять домовую, но в дверь тактично постучали. «Кто это может быть? Все уже тут.» – подумала женщина. Она резко встала и отдернула платье. После чего дверь сама собой открылась. Екатерина, увидев кто стоит в дверях машинально правой рукой попыталась нащупать кобуру.

На крыльце стояла Анна. На улице уже стемнело. Снег по-прежнему шёл. Снежинки, не спеша падали на плечи и на распущенные русые волосы Анны. Она была без шапки. В тёплом пальто. На шее у неё был обвязан голубой шарф точь-в-точь как носит Волослав.

– Я без приглашения. – тактично сказала Анна. – Прошу прощения.

Она сделал шаг и уверенно зашла на территорию Платона. Екатерина по-прежнему стояла в напряжении. Анна сняла верхнюю одежду. Хотела было идти дальше, как вдруг перед ней возникли белые махровые тапочки. Ведьма не стала упрямиться. Она сняла сапоги и надела тапочки.

– Спасибо, Платон. – тактично сказала Анна. После чего, повернулась и спросила: – Где все?

Ответа не последовало.

– Я могу идти первая. – сказала ведьма и повернулась к Екатерине спиной. В руках у Анны были несколько подарочных пакетов. Когда они зашли обратно в зал там уже прибавились Марго и Гердон. Друг друга они игнорировали, будто их не существовало. Увидев Анну все кроме Платона, замерли. Поняв, что она на месте ведьма обратилась к Екатерине.

– Знаю, я без приглашения, но не с пустыми руками. – сказала Анна и протянула один из пакетов.

Екатерина, помня рассказы о ведьмах не торопилась брать подарок. Поняв в чём дело, ведьма протянула пакет Марго.

– Сестра, проверь, пожалуйста. – властно сказала Анна. Не потому, что она хотела так сказать, а потому что привыкла к такой манере речи.

Марго подошла и осмотрела пакет на предмет яда, магии и заговоров.

– Чисто. – сказала Марго и протянула пакет Екатерине. Потом снова повернулась к сестре. – А что в остальных пакетах?

– А это для тебя, сестричка. – сказала Анна и протянула сестре пакет. Она передала его Марго и виновато отступила. – Знаю, за два столетия мы отдалились. Это было...

Анна затруднилась подобрать слово.

– Гнусно! – помогла ей Марго, а сама сунула нос в пакеты.

В таком же положении она и отошла. Через минуту к ней присоединилась Полина. Они шарили в пакете и обсуждали подарки. Гердон с недоверием посматривал на Анну и иногда отводил снисходительный взгляд к примеряющей подарки Марго. Анна скромно присела за стол рядом с папой-Костей. Папа-Костя отлично знал кто перед ним, но вёл себя приветливо. Он предложил ведьме вина, но она отказалась и попросила сок. Сам он вина уже явно выпил и его тянуло на разговоры.

– С какой целью вы нас навестили, уважаемая! – поинтересовался старик, наливая ведьме сок в круглый высокий стакан.

– Я пришла поговорить с Волославом. – вежливо ответила ведьма, а затем уточнила: – Если он захочет говорить.

– Разговор личного характера? – спросил старик, но Анна резко пресекла вопрос.

– Деловой разговор. – торопливо ответила ведьма и зачем-то ещё раз повторила: – Исключительно деловой разговор.

– Желаю, чтобы разговор удался. – добродушно сказал старик и чокнул свой бокал о стакан с налитым соком.

Анна поблагодарила папу-Костю и отпила сок.

– Кстати, а где Волослав? – спросила Екатерина, пытаясь разрядить обстановку. При этом не отводя взгляд от ведьмы.

– Ааа... – отмахнулся домовой. – Волослав галстук Даалу завязывает.

Услышав имя Даал, Анна резко подняла глаза.

– Ему уже лучше? – тактично поинтересовалась Екатерина. Она знала о нём. Чудной дедуля иногда гулял вокруг поместья. Сухой старик с глухим голосом целый час рассматривал её машину, когда она как-то приехала за Кириллом.

– Сама сейчас увидишь. – загадочно сказал Платон. – Спускаются.

Только сейчас Екатерина заметила, что и её отец и Кирилл одеты в костюмы с галстуками. У Кирилла, к слову, такого костюма раньше не было. Мать то помнит какую одежду она покупает сыну.

– Галстук? – переспросила женщина.

– Да, – кивнул Платон, – видишь ли, Даал наш аристократ, попросил лучшую праздничную одежду. Ну Волослав подарил ему костюм. Увидев современный костюм, старый брюзга засомневался в его серьёзности. Не может он к новому времени привыкнуть. Вот Волослав своим примером показывает, что это действительно современная одежда.

– Я полагаю не только своим примером. – сказала Екатерина, косясь на сына с отцом.

– А что? Я не могу нарядить внука? – вмешался папа-Костя.

Ревность или удивление. Никто так и не понял, что испытала Полина. Но глаза она подняла резко. Хотела было что-то ляпнуть, но не успела.

– Ну что же они не идут? Всё остывает. Салаты заветриваются. – возмутилась Танюша.

– А, за дверью стоят. – отмахнулся домовой. – Даал всё стесняется. Волослав его успокаивает.

Екатерина вдруг поняла, что упустила из внимания Анну. Ведьма сидела, откинувшись на стуле. Минуту назад она была безэмоциональная, но сейчас... сейчас она всем своим видом показывала, что она довольна. Только ноги на стол не поставила.

– Хех... вечность стоять будут... – проворчал Платон, дёрнул веком и дверь в зал открылась.

В коридоре царил полумрак. Свет из зала осветил две фигуры, стоящих за двустворчатой дверью. Волослав стоял спиной и поправлял воротничок стоящему за ним.

Наконец он повернулся. Его лицо осветило. Гладко выбрит, подстрижен. Костюм ему шёл. Складывалось впечатление, что его родили только ради этого костюма. Позади него Екатерина ожидала увидеть того самого старика. Анна жадно смотрела в неосвещённый силуэт. Маг сделал шаг и лицо его тоже осветило. Все, кроме Платона, Марго и Гердона застыли. Это был не старик. Человек, стоявший перед всеми был молод, красив и свеж. Его никак нельзя было сравнить с мумией, спавшей под горой. На пару сантиметров выше Волослава. Он имел прямые чёрные волосы, отросшие не на много, ровное и симметричное лицо. Мощная мускулистая шея, плавно переходившая в худое тело. Взгляд был совсем детским. Эти глаза будто впервые познавали мир. Оно и понятно, проспи тысячу лет. Даже кислород покажется иным.

Они вошли. Даал сразу начал со всеми знакомиться. Начал он с Танюши, которую видел впервые.

Тем временем Волослав подошёл к Екатерине. Он достал из внутреннего кармана пиджака тёмно-синий (почти чёрный) бархатный футляр и протянул женщине. В начале она растерялась, но потом почему-то послушно взяла. Екатерина вновь ощутила, что Волослав сильней её. Однако до сих пор не могла понять на сколько он силён ментально. Она до сих пор не могла осознать его возраст. Проработав пол жизни в уголовном розыске, она бросила за решётку не мало воров и мошенников. С каждым разговаривала. Кого-то из них колола. Каких она только не встречала людей. Та же самая Марго, бывшая старше лет на сто девяносто явно побаивалась мать Кирилла и обходила её стороной по возможности.

Открыв футляр, её перекосило. Ей в глаза ударило отражение яркого света. Его отражало элегантное белоснежное колье.

– Цепочки постоянно срывают. – не осознавая своих слов машинально вздохнула женщина.

– Никто не носит колье на улице. – сказал Волослав застёгивая цепочку на её шее.

Екатерину резко повернулась. Дело было в том, что она не могла пропустить момент, когда он взял цепочку из футляра и обошёл её. «Что за чертовщина?» – осеклась женщина. «Вот о чём рассказывал сын» – поняла женщина, припоминая как Кирилл жаловался на неожиданные подзатыльники. Для воспитания подростка весьма эффективно. В остальном способность жуткая. Жуткая тем, что неподготовленная девчушка растаяла бы на месте от таких эффектных ухаживаний. И Екатерина ни на секунду не усомнилась, что в жизни Волослава таких кукол было не мало.

Екатерина посмотрела в футляр и увидела ещё кое-что. Её заинтересовал медальон в виде ракушки. А может то и была ракушка. Сомнений быть не может. Она уже видела такой. Она хотела спросить, что это, но не успела.

Стоило ей коснуться ракушки сработал заговор. Она оказалась в пустоте. Голос Волослава ей сказал: «Если почувствуешь, что ты в опасности магического характера, сожми оберег». Как только слова стихли она снова оказалась в светлом зале среди друзей.

– Такой же был у моего мужа! – серьёзно сказала женщина.

Волослав, наблюдавший как Даал всматривается в папу-Костю обернулся.

– Вероятно достался по наследству. – сказал Волослав. – Я не делал оберегов такой формы лет восемьдесят.

Женщина выдохнула. Платон не выдержал и взял на себя роль тамады. Он поздравлял Екатерину минут десять. Столько добрых слов ей никто никогда не говорил. Даже было немного непривычно. Обычно сотрудников розыска ругали. Платон был красноречив как никогда. К слову о Платоне, по мере готовности дома он сильно изменился. Стал красив. Форма всё больше напоминала человеческую. Издали он напоминал волосатого гномика. Шерсть была блестящая как шёлк. Наконец, после поздравлений домового все прильнули к столу. К Екатерине подошёл Даал.

– Я не знаю, что дарят сейчас. В моё время это было самым ценным. – скромно сказал маг. Его речь была заторможена, будто он был иностранец и обдумывал каждое сказанное слово. Но стоит отметить, говорил без акцента, как например, в начале говорил Тихон.

Он протянул женщине пузырёк.

– Что это? – спросила она.

– Это крепкое здоровье на ближайшие годы. – улыбнулся Даал.

Екатерина невольно бросила взгляд на детей, а потом на отца.

– Я думаю, у них тоже будут праздники. – поспешил успокоить маг. Видимо проследил её взгляд. После он ушёл. Кирилл и Полина окружили мать. Танюша рассказывала истории о маленькой Катюше. Папа-Костя лишь скромно посмеивался.

– Не могу понять, ты кто? – внезапно взорвался Даал.

Он обращался к папе-Косте.

– Я? – переспросил старик.

– Ты!

Папа-Костя растерянно посмотрел на Волослава. Тот как раз предлагал Екатерине белое вино.

– Сам скажи кто он! – бросая вызов магу прыснул Волослав.

Даал снова осмотрел всех несколько раз и начал:

– Ведьма! – сказал он, посмотрев на Марго.

Потом указал на Гердона:

– Богатырь.

Гердон важно задрал нос. Маг долго всматривался в Полину.

– Суккуб что-ли? Нет, просто человек. – засомневался Маг. После чего, пальцем уверенно ткнул в Кирилла. – С тобой тоже всё ясно!

Со слегка загордившегося Кирилла он перевёл взгляд на Анну.

– Ведьма, но без сил. – заявил он.

Волослав сам бросил взгляд на бывшую жену. Казалось, он только сейчас её заметил. «Не может быть, чтобы он её не заметил» – подумал Кирилл.

– А кто ты, я не пойму. – недовольно признал маг, обращаясь к папе-Косте. Двухтысячелетний маг вёл себя как карапуз среди новых игрушек.

– А что ты чувствуешь? – испытывающе спросил Волослав.

– Я чувствую, что он связан с магией. У него есть связь. Но его тело будто создаёт...

– Помехи? – помог подобрать слово Платон.

Даал слабо понимал слово помехи, но с домовым согласился.

– Это Константин, – представил Платон, – единственный богатырь двадцатого века.

Гердон поперхнулся соком. Видимо на Буяне понятия не имели о том, что в двадцатом веке жил богатырь-одиночка. Марго и Анна посмотрели на старика с интересом, а Полина ничего не поняла. Кирилл удивился, но по примеру Волослава попытался не подать вида, будто знал это всегда.

– Я стар, – признался папа-Костя, – сила ушла.

Даал удовлетворённо кивнул:

– Каков твой подвиг?

– Я... – начал было старик, но Платон его перебил.

– Он не пожалел поставить свою жизнь на кон, когда мир едва не был разрушен. Он помог, пришёл на помощь в тяжелейшем сражении. Этот мир обязан ему своим существованием.

Такая характеристика мага устроила. Он хотел было извиниться за свою бестактность, но Платон провалился в пол.

– Чего это он? Без предупреждения? – не поняла Танюшка.

Через секунду озадаченный домовой вернулся в зал.

– Слав, там...

– Что там? – напрягся Волослав.

– Там тень у входа. Говорит...

– Что?

– Да он сам не понял, что видел. – озадаченно закончил домовой.

Волослав рванул к выходу срывая с себя пиджак. Видимо в нём было не удобно двигаться. Все рванули за ним. Екатерина не смогла удержать детей. Просто не успела. Кирилл выскочил так быстро, что Екатерина и вякнуть не успела. Она и Анна двигались к выходу нос в нос. Уже в дверном проёме дверь перед ними закрылась. Екатерина бросилась бы на дверь с воплем если бы не видела, что перед остальными тоже двери закрылись, но в коридоре.

– Ты что творишь, открой дверь! – взвизгнула Анна.

– А что ты там забыла? – испытывающе спросил Платон, стоящий за спиной.

– Я могла бы...

– Исключено! – отрезал Платон даже не дослушав.

– А если ему... – не сдавалась Анна.

– Без тебя справится.

– Я просто хочу...

– Нечего там смотреть, потом тебе всё расскажем.

Екатерина заметила, что Платон каким-то образом он угадывал, что хочет сказать ведьма. «Опыт или мысли читает?» – задумалась женщина.

– Тебе то что? – разозлилась ведьма. – Я могу за себя постоять.

– Мне? Мне ничего, – спокойно ответил Платон, – а вот Волославу...

– Мы давно не...

– Разошлись, знаю. Но кое-что вас ещё связывает. – хищно заметил домовой.

Ведьма замерла. Увидев её реакцию, домовой понял, что может продолжать.

– Видишь ли. В тот раз, когда я заточил тебя в руне эта самая руна очистила тебя от магии.

Ведьма по-прежнему молчала.

– И не только от той магии, что ты сама зачерпнула. С тебя также спали и сглазы заговоры, о которых ты и вовсе могла не знать.

Екатерина заметила, что Анна почувствовала себя не комфортно. Она сделала шаг назад и сложила руки на себе.

– Когда ты попала в дом, – хищно продолжал Платон, – я услышал то, что мне в начале привело в замешательство. Кроме твоего собственного сердцебиения я расслышал ещё одно. Едва уловимое, но сильное… Более того, я и сейчас его слышу...

Екатерина посмотрела на Анну. Только сейчас она заметила, что её щёки с момента прошлой встречи слегка налились.

– Не говори ему. – подавленно выдавила Анна.

Платон вопросительно прищурился.

– Надвигается что-то серьёзное. До меня дошли слухи, что в мире появляются богатыри. Положительная магия не плодит их просто так. Ты это знаешь. Сомнений нет, будет нечто масштабное. Вы уже в курсе угрозы, ведь не просто так вернули к жизни Кощея. Волославу не победить, если станет оглядываться. В паре с Даалом и с холодным разумом у него есть шанс. А если они не справятся, может никому не суждено будет родиться. – пояснила Анна.

Платон кивнул. В надёжности домового глупо было сомневаться.

– Поразительно! – сказал Платон. Домовой дотронулся до живота Анны. – Двести лет прошло, а плод цел. Первый в истории случай.

– Ничего не понимаю. – растерянно сказала Екатерина. Что за случай. Каких двести лет? Беременность длится...

– Да-да, никто не спорит. – спокойно пояснил домовой. – Сама беременность длится не дольше сорока недель. Но у ведьм в некоторых случаях её можно приостановить без вреда для плода.

– Разве я не единственная? – спросила Анна.

– Была ещё одна ведьма. Чтобы защитить ребёнка она сама создала заговор и родила мальчика спустя лет сто тридцать. – задумавшись сказал Платон.

– Кто это был? Ты помнишь подробности заговора. – заинтересовалась ведьма.

Платон всем своим таинственным видом дал понять, что не скажет. Видимо это был не его секрет. А выдавать чужие секреты было не в правилах Платона. «Отпраздновали день рожденья» – недовольно подумала Екатерина, прислушиваясь по-прежнему ли её дети в коридоре.

Внезапно шерсть Платона встала дыбом. Глаза стали размером с чайные блюдца.

– Ты что ж творишь! – взвизгнул домовой. Все двери открылись, и он рванул на улицу озабоченно повторяя: «Тихон...Тихон...Тихон...».