"Сломанный мир" книга первая "Игра на выживание"

Глава 21

Я проснулся от лёгкой вибрации корпуса корабля. Несколько секунд лежал и прислушивался к ровному гулу двигателей, затем сел на кровать, провёл рукой по лицу и глубоко вдохнул. На столе стоял графин с водой. Я взял его и налил в стакан воды. Сделал несколько глотков, но не осушил его и поставил на стол. Потрепал волосы рукой. Рядом со столом стоял рюкзак, я нашёл в нём легкую куртку. Огляделся. Стал одеваться.

Накинув куртку, вышел из каюты, и направился к выходу, на палубу. С усилием открыл дверь, и выскочил за неё. Холодный морской воздух ударил в лицо. Ветер был сильный. Я прищурился, и развернул воротник, закрывая шею от ветра. Скорость корабля была довольно-таки быстрой. Сам же корабль шёл ровно. Внутри не чувствовалась скорость. Я аккуратно подошёл к борту и схватился за него. Смотря вниз, видел, что "Конкордия" будто парит над волнами. Оглянувшись на корму, смотрел, как позади неё расходятся волны и остаётся след, белой полосой пены на поверхности. Небо было светлым, наверное, был уже обед, из-за плотных туч не было видно, где сейчас находилось солнце. Океан был серым, только поднимал небольшие волны. А вдалеке уже угадывалась береговая линия. Мы шли вдоль континента.

Сивел подошёл незаметно, за шумом волн и двигателей, его не было слышно.

— Хорошо спалось? …громко произнёс он, я резко обернулся немного дёрнувшись.

— Да! … я посмотрел на него, на нём была таже маска и капюшон. Но в этот раз на нём был молочного цвета пиджак и брюки, с незнакомого мне материала. — Где вы нас высадите? …тоже старался говорить громче.

— Там, где вас не подстрелят на берегу, …усмехнулся он. Не переживайте вас доставят вас к точке, откуда недалеко до ближайшего штаба ОАЭ.

Я кивнул.

Кора появилась на палубе выходя осторожно прикрыла дверь. Молчаливая, с тёмными кругами под глазами, она подошла к нам. Её волосы растрепались, она подняла плечи укрываясь от ветра. Жмурясь и всматриваясь в горизонт, спросила:

— Где мы сейчас? …прокричала она.

Порывы ветра становились временами сильнее, и можно было не расслышать.

— Мы, около Аль- Биры! …громко ответил ей Сивел, наклоняясь ближе к уху. — Пойдёмте внутрь, скоро будет дождь.

Мы поднялись по лестнице и вошли в рубку. Внутреннее убранство поражало своей необычностью: массивные деревянные панели, потемневшие от времени, были украшены искусной резьбой, изображающей морские сцены и мистических существ. Потолочные балки открыто пересекали пространство, добавляя величественности. По стенам висели карты океана и побережий Эллавии, закреплённые на латунных держателях.

Штурвал, огромный, отполированный до блеска. За ним стояла женская фигура стройная с широкими плечами, облачённая в чёрное. Маска скрывала её лицо, оставляя видимыми только внимательные глаза. Её руки легко держали рукояти, а движения были уверенными, словно она управляла этим судном всю жизнь.

Массивные окна рубки открывали великолепный вид на океан. В углу стоял старинный компас в латунном обрамлении, рядом с которым покоилась подзорная труба. Всё в этой рубке будто сочетало прошлое и настоящее, создавая атмосферу корабля-призрака, несущегося сквозь века.

В центре рубки, напротив штурвала, располагался массивный пульт управления. Он выглядел как странная смесь старинного механизма и современной техники. Основа пульта была выполнена из отполированного тёмного дерева, украшенного резными узорами. Вдоль панели тянулись ряды латунных переключателей, а среди них мерцали небольшие стеклянные лампы, испускающие мягкий янтарный свет.

Над панелью возвышались несколько стрелочных приборов с выгравированными делениями и тонкими стрелками, медленно покачивающимися при движении корабля. Некоторые циферблаты имели непривычные обозначения, словно отображая параметры, не свойственные обычным судам. Между приборами располагались несколько массивных рычагов с латунными рукоятками, отполированными до блеска.

Справа от штурвала находился большой экран с выгравированной рамой, на котором вспыхивали символы и цифры, сменяя друг друга в хаотичном порядке. Казалось, что система отслеживала что-то важное, но для непосвящённого наблюдателя вся эта сложная механика оставалась загадкой.

Внизу, у основания пульта, шли толстые медные трубки и провода, уходящие вглубь корабля. Всё это создавало впечатление, что корабль дышит, живёт своей собственной жизнью, а рубка — его мозг, управляющий каждым движением.

В центре рубки располагался пульт управления — сочетание изысканной старинной механики и передовой технологии. Латунные рычаги, мерцающие стеклянные лампы, стрелочные приборы с непонятными делениями. Между ними — встроенные экраны, по которым бежали цифры и символы, загадочные и живые. Казалось, корабль сам следил за своим состоянием, передавая ведущему сигналы о своём "здоровье".

Перед пультом находилось несколько встроенных кресел, обитых тёмной кожей, с латунными подлокотниками и поворотным механизмом. Они выглядели удобными и надёжными, словно предназначенными не только для комфорта, но и для быстрой реакции в непредвиденных ситуациях.

Кора восторженно водила ладонями по деревянным поручням, осматривая детали убранства, резные панели и витиеватые узоры на приборных досках.

— Какая красота! …восхищённо прошептала она, проводя пальцами по гладкой деревянной поверхности.

Сивел, стоявший рядом, с лёгкой улыбкой сделал шаг вперёд и обратился к женщине за штурвалом:

— Изабель, позвольте, я возьму управление.

Штурман в чёрном спокойно кивнула и слегка отступила назад:

— Конечно, капитан. …сказала она, и села в кресло за пультом.

Сивел уверенно взялся за штурвал, его пальцы привычно легли на рукояти. Несколько секунд он просто чувствовал движение корабля, словно входя с ним в единый ритм. Затем он повернулся к Коре и словно с лукавой улыбкой протянул к ней руку:

— Кора, не хотите попробовать управлять?

— Я? Можно? …изумлённо произнесла она, широко распахнув глаза.

— Конечно! …кивнул Сивел, приглашая её жестом, одной рукой продолжая удерживать штурвал.

Кора несмело сделала шаг вперёд, потом ещё один, затем обеими руками обхватила рукояти штурвала. Несколько секунд, восторженного молчания:

— Уаау! …прошептала она, чувствуя вибрацию корабля. — Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Это… это фантастика!

На её лице отразилось чистое, детское счастье. Она крепче сжала штурвал, словно боясь, что этот момент ускользнёт.

— Только не крути резко! …предупредил Сивел с лёгким смешком. — На такой скорости нас положит на борт.

Я наблюдал за ней, чувствуя странное тепло внутри. В свои почти двадцать лет Кора, пройдя через столько испытаний, всё ещё оставалась ребёнком. Сейчас, держа штурвал корабля, её глаза сияли так, как будто в этот миг сбылась мечта всей её жизни.

Я смотрел через окно на океан. И как сказал Сивел пошёл дождь. Вода в океане стремительно уходила назад, словно убегая от "Конкордии", рассекаясь белоснежной пеной. Здесь, в рубке, казалось, что я парю над бездной. Глубокая синяя гладь простиралась до горизонта, где небо встречалось с морем, сливаясь в одну бесконечность.

Я думал о всех, кто был в моей жизни. О Мейтоне — о его улыбке и беззаботности. О Бене — его взгляд, какой он был, когда я уходил на задание в пустыню. О Линде — как она сидела за столом, скрестив руки, тихо слушая, когда я рассказывал о своих планах.

Айли…

Я невольно зажмурился, вспоминая её голос. Тёплый, мягкий. Тот день, когда мы сидели на побережье, ветер путался в её волосах. Тот день, когда я уехал… Тот день, когда всё разрушилось.

Вся моя жизнь словно превращалась в историю, а люди в ней — в персонажей. Но я не знал, какую роль исполняю сам. Герой? Глупец? Свидетель событий? Или всего лишь ещё один потерянный человек в этом мире?

Я вздохнул.

Шаги вывели меня из размышлений. Кто-то в чёрном поднялся в рубку.

— Гостей приглашают спуститься на обед капитан.

Я обернулся. Кора стояла за штурвалом, всматриваясь в горизонт.

— Пойдёмте! …сказал Сивел, направляясь к выходу из рубки.

— Кора, передай управление Изабель. …сказал он, не сбавляя шаг.

Кора неохотно взглянула назад, но кивнула и поспешила передать штурвал штурману. Женщина в чёрном уверенно взялась за штурвал.

Мы спустились в знакомую каюту. Всё было так же, как вчера: мягкий свет ламп, полированный стол, книги на полках, аромат дерева и морской соли. Только теперь всё казалось ещё более загадочным, словно за этим обедом скрывалось нечто большее, чем просто трапеза.

Мы сели за стол.

Служанка в чёрном вновь появилась в дверях, неслышно ступая по ковру. В её руках был поднос, на котором стояли глубокие керамические тарелки с горячим супом. Перед каждым из нас она аккуратно положила порцию, а затем добавила на отдельное блюдо тонкий ломтик хлеба с золотой корочкой. Запах специй и свежей зелени смешивался с ароматом морской соли, проникающей в каждый уголок каюты.

— Приступайте! …негромко произнес Сивел.

Мы с Корой переглянулись и взяли ложки. Бульон оказался насыщенным, с мягкими кусочками рыбы. Он приятно согревал хотя в каюте было достаточно тепло. Мы молча доели суп. Он дал хороший расслабляющий эффект.

Следующим подали обжаренные ломтики мяса с гарниром из тушёных овощей. Столовые приборы — простые, но удобные, лежали рядом на сложенных тканевых салфетках. В середине стола стоял графин с чем-то янтарным — скорее всего, домашний компот или слабый настой на фруктах.

Кора вела себя спокойнее, чем вчера. Она внимательно рассмотрела блюда, взяла небольшие кусочки, как будто старалась распробовать еду.

— Как вам еда? …поинтересовался сивел, слегка улыбнувшись.

— Вкусно, …ответил я, кладя ложку. — Ваш повар просто, мастер.

— Это радость простых вещей, Нилл. Уметь ценить их — большая наука. Война отбирает у людей не только близких, но и простые радости. Учись замечать их, пока есть возможность.

Кора отложила вилку и задумчиво посмотрела на неё.

— Вы интересно говорите, загадками. Как должна закончиться война по-вашему? Когда закончится везде еда? …пробормотала она.

— Война закончится не тогда, когда истощатся ресурсы. И даже не тогда, когда стороны перестанут говорить. Она закончится, когда появится кто-то, кто нарушит её правила, …спокойно ответил он. — И вопрос не в том, как она закончится, а в том, что вы будете делать потом. Когда приедете и придёте в штаб «ОАЭ».

Я откинулся на спинку стула.

— Рассказать правду, что видел! Что есть у «АНМ». Предупредить.

Сивел посмотрел на меня долгим взглядом.

— Ох Нилл, я поспешу Вас предупредить. Не делайте поспешных решений. сказал Сивел.

Кора поставила вилку и внимательно посмотрела на неё.

— Но почему? Разве правда не важна?

Сивел усмехнулся.

— Правда… — это опасная вещь, девочка. Иногда её нужно уметь доносить так, чтобы не поранить себя.

Мы замолчали. На столе остались недоеденные куски мяса, а за стенами тихо гудели двигатели.

— Что Вы имели ввиду, когда сказали: «Что война не закончится, даже не тогда, когда стороны перестанут говорить» …нарушила тишину Кора.

— Я сказал про то, что война не закончится, даже не тогда, когда стороны перестанут вести переговоры. Даже не тогда, когда политики замолчат и престанут лить в уши пропаганду. Даже не тогда, когда на фронте наступит тишина. Эти ответы сложны для понимания. …проговорил Сивел.

Я молча слушал его. Наверное, я не совсем понимал его, в тот момент. Но, мне, не хотел показаться дураком. Кора опередила меня, в виду своего любопытства:

— Я пока ничего не поняла! …сказала она.

— Я говорю о том, что война — это не просто боевые действия, не просто подводные и политические игры. Она держится на системе: на экономике, идеологии, привычках людей, жить в условиях конфликта. Даже если перестанут стрелять, это не значит, что война окончена. Моя мысль о том, что пока не изменится сам порядок вещей, война будет продолжаться. Пусть даже в скрытой форме. Армия может замолчать, правительство может подписать договоры, но если люди по-прежнему думают в категориях войны, если система продолжает требовать врагов, конфликт, рано или поздно вспыхнет снова.

Мысли Сивела были глубоки. Я начинал осознавать контраст между солдатом, которым я был, и человеком, который может помыслить больше, выше тех приказов, спускаемых нам в низ. Как солдат я знал о долге и приказах: если воюешь — стреляй, если дали приказ — выполняй. Но слова Сивела, были совершенно другими. Он говорил, не про оружие и тактику, а про что-то большее. Про что-то, что я пока не мог до конца осознать.

— Как Вы, стали так много понимать и столько видеть? …спросила Кора.

— О, это долгий путь девочка. Понимание не сразу приходит, но, если ты сосредоточена на чём-либо, и имеешь цель познать, то ответы несомненно придут. Даже если они, пока-что окажутся заблуждением. …сказал он, посмотрев на Кору.

Я задумался над его словами. Может ли человек по-настоящему видеть суть вещей? Или он всегда идёт через тень заблуждений, пока не выйдет к свету? Я не знал. Но я чувствовал, что этот разговор даёт мне возможность задавать вопросы саму себе и размышлять.

Сивел поставил локти на стол и слегка наклонился вперёд, скрестив пальцы. Его голос стал спокойным, почти наставническим:

— Элита изучает совершенно другие вещи! Философия, политология, история и теология. Они не изучают естественные науки и математику. Вам не кажется это странным? Почему те, кто управляет этим миром, изучают идеи, а не технологии? Почему они сосредоточены не на том, как создаются машины, а на том, как устроено общество?

Я задумался. Кора, кажется, тоже.

— Потому-что это даёт им власть? — неуверенно спросил я.

Сивел кивнул.

— Именно. Они управляют не механизмами, а людьми. Они знают, как работают идеологии, как создать миф, как сделать так, чтобы миллионы верили в нужную картину мира. Они изучают не мир, а сознание людей. И это самое страшное оружие.

Кора скрестила руки и нахмурилась.

— А что же учёные, инженеры, люди, которые создают технологии? Они же тоже умные, они же двигают прогресс.

Сивел усмехнулся.

— Конечно, двигают. Но, они всего лишь инструменты. Они могут создавать оружие, но не решают, как его использовать. Они могут строить заводы, но не контролируют, кто будет владеть этими заводами. Власть — это не про знания, а про управление этими знаниями.

Я почувствовал, как внутри всё переворачивается. Всё, что он говорил, казалось логичным, но от этого было ещё страшнее.

Сивел посмотрел на меня внимательно:

— Скажи, Нилл, ты солдат. Но кто сказал тебе, что война — это единственный выход? Кто нарисовал тебе врага? Ты задумывался, кому выгодно, чтобы ты был именно солдатом, а не кем-то другим?

Я сжал ладони, глядя на стол. Мне не хотелось чувствовать себя глупым, особенно перед человеком, который видел больше, чем я. Но от слов Сивела внутри, будто что-то сдвинулось, и молчать дальше не имело смысла.

— Я не был солдатом, пока война не забрала всё, что у меня было. Я не выбирал эту жизнь. В один день прилетели самолёты, и моя деревня была разрушена войной, и тут же мне предложили оружие. Что мне оставалось? Ждать, пока кто-то ещё не прилетит? Я пошёл в ОАЭ, потому что думал, что это правильно, что это хоть что-то значит.

Я поднял голову и посмотрел на Сивела.

Но чем дальше я иду, тем больше понимаю, что никто не хочет слышать правду. Я видел, что осталось от людей за линией фронта. Я видел, что копали АНМ в пустыне. Я понимаю, что эта война не про добро и зло, не про правильных и неправильных. Ты говоришь, что мир держится на системе, и война в ней — лишь инструмент. Тогда что остаётся таким, как я? Тем, кто потерял дом, кто не рождён под золотым потолком, кто не пишет историю, а просто в ней живёт? …произнёс я.

Кора внезапно вмешалась.

— Не рождён под золотым потолком? Не пишет историю? Да брось, Нилл! …она резко положила вилку на тарелку и посмотрела на меня. — Если ты так думаешь, значит, они уже победили. Если мы просто принимаем свою роль в этой системе, ничего не пытаясь изменить, то мы просто пешки, которыми двигают. …замолчала, чуть сжав губы.

Сивел вдруг повернулся к ней:

— В тебе есть огонь, девочка. Это хорошо, но ты ещё не понимаешь, насколько прочны клетки, в которых нас держат. …он откинулся на спинку кресла и сложил пальцы в замок. — Вы спрашиваете, что остаётся таким, как вы? Остаётся выбор. Даже в мире, где, кажется, всё предрешено.

Он внимательно посмотрел прямо на меня:

— Ты думаешь, историю пишут те, кто стоит наверху? Ха! Историю пишут те, кто осмеливается думать иначе. Те, кто, оказавшись в водовороте, не просто плывёт по течению, а решает, куда плыть. Но, будь готов — такие люди всегда платят цену.

Он сделал паузу, позволяя словам его осесть в моей голове.

— Так что скажи мне, Нилл… ты хочешь просто выжить? Или ты хочешь знать правду, даже если она будет неудобной, даже если она сделает тебя врагом для многих?

Я уставился в тарелку, словно надеясь найти там ответ. Но ответа не было. Только отражение качающегося света лампы на донышке тарелки.

— Я не знаю. …наконец вырвалось у меня, совсем тихим голосом.

Сивел ничего не ответил. Кора тоже молчала. Тишина накрыла нас, оставляя меня один на один с моими словами.

Я понял, что впервые за долгое время сказал, себе что-то честное, что-то настоящее. Не потому, что я не пытался осознать что-либо, а потому что просто не знал. Потому что мир, в котором я жил, никогда не давал мне возможности нормально подумать об этом.

Я знал, как держать оружие. Знал, как выживать. Но, я не знал, что делать с тем, что услышал за этим столом. С тем, что теперь сидело у меня в голове, как крошечное зерно, которое однажды может прорасти.

Вибрация корабля отдавала лёгким гулом в полу. В этой тишине, полной смыслов и вопросов, я понимал, что это ещё не конец моего пути. С этими вопросами было другое начало.

Дверь в каюту распахнулась, и на пороге появился один из людей в чёрном. Он был слегка запыхавшийся, но голос оставался ровным и деловым:

— Капитан, мы подходим к точке высадки.

Сивел кивнул, не проявляя удивления.

— Понял. Подготовьте лодку. …ответил он

Я взглянул на Кору. Она встретилась со мной взглядом, словно поняв, что наше путешествие на «Конкордии» подходит к концу.

— Спасибо за обед и разговор, …сказала Кора, вставая из-за стола.

— Да, благодарю, …добавил я.

Сивел только слегка улыбнулся:

— Надеюсь, вам было полезно услышать всё это. Я пожелаю вам обоим удачи. И самое главное будьте осторожны. …произнёс он, глядя на нас.

Мы вышли из каюты и направились в свои комнаты за вещами. Я шёл молча, мои мысли всё ещё кружились вокруг разговора с Сивелом. Его слова про выбор не выходили из головы, цеплялись за сознание, как заноза.

Войдя в каюту, я собрал свой рюкзак. И вдруг наковыряв в рюкзаке свой рисунок, что сделал в пустыне, я замер, ещё раз подумав о книжечке, что дал мне Геуд. Теперь я был согласен, что будет лучше, если книжка останется у Сивела. Это был осознанная мысль.

Подтянув ремни рюкзака, он вздохнул и вышел в коридор. Пора было покидать корабль.

Когда я вышел на палубу, небо уже раскрасилось красками уходящего дня. Оранжево-красный свет окутывал горизонт, и последние лучи солнца отражались на поверхности океана, словно расплавленное золото. Тёмные облака на востоке начали понемногу поглощать свет, а впереди уже набегала ночь, растекаясь по небу глубокими оттенками синего и фиолетового.

Я остановился у борта, глядя вдаль. «Конкордия» замедлила ход, а затем, словно мягко опустившись, легла на воду. Легкая рябь разошлась от корпуса, и корабль теперь спокойно покачивался, будто стал частью океана.

Рядом раздались лёгкие шаги. Кора подошла ближе, и вдохнув свежий морской воздух, пробормотала:

— Красиво… Мне никогда не доводилось видеть закат в океане…вдохновенно сказала она.

Я молча кивнул. Мне казалось, что этот момент останется в нашей памяти навсегда.

Из тени вышел человек в чёрном, в руках он держал сложенный бумажный свёрток. Подойдя к нам, он протянул его мне.

— Капитан не велел отпускать вас без денег. …спокойно сказал он.

Я взял свёрток в руки и развернул. Внутри оказалась пачка крупных купюр, что ходили по территории «ОАЭ». Деньги были новыми, чистыми, словно только что вышли из печатного станка.

— Это слишком много! …удивленно сказал я, но человек в чёрном лишь слегка наклонил голову.

— Капитан сказал, что это не обсуждается.

Я вздохнул, убирая деньги в карман.

Нас проводили к корме. Стальная дверь на корме открылась, и из внутреннего отсека корабля выехала подвесная платформа с закреплённым на ней небольшим катером. Пять бойцов в чёрном уже сидели внутри, проверяя оборудование.

— Спускаемся! …коротко сказал один из них.

Кора первой зашла на катер, ловко переступая через борт. Я последовал за ней, садясь ближе к носу. Мотор загудел, и спустя мгновение платформа плавно опустила нас на воду.

Последний взгляд на «Конкордию». Корабль, затенённый сгущающейся темнотой, навсегда останется в моей памяти.

Мотор катера громко заурчал, вибрация прошла по корпусу, и он мягко тронулся с места, рассекая воду. Мы проплыли вдоль борта «Конкордии», и в этот момент на палубе показалась высокая фигура в длинном плаще. Сивел стоял, сложив руки за спиной, а затем, немного помедлив, поднял руку в прощальном жесте.

Мы с Корой переглянулись и в ответ тоже подняли руки, провожая взглядом корабль-призрак, который уже начал сливаться с океаном темноте.

Катер ускорился, двигатели работали ровно, оставляя за нами вспененный след. Ветер с моря был свежим, пахло солью и сыростью. Катер мягко скользил по волнам, не сбавляя хода.

Спустя пару десятков минут впереди замаячила береговая линия. Глухие очертания лесного массива впереди, разбросанного вдоль побережья, казались тихими и безмятежными. Где-то там за ним чудь дальше виднелся свет фонарей, куда нам предстояло пойти. Катер замедлился, и вскоре нос упёрся в песчаный берег.

Мы высадились, забрав свои вещи. Катер сдал назад от берега. Развернулся и, не задерживаясь, устремился обратно в открытый океан.

Кора смотрела ему вслед, затем перевела взгляд на меня.

— Что ты чувствуешь? …спросила она, мягко толкнув его локтем. — Ощущаешь себя дома?

Я задержался с ответом. Смотрел вдаль, на тёмную линию горизонта, где исчезала «Конкордия». Потом перевёл взгляд на берег.

— Я… не знаю! …честно признался ей.

Кора некоторое время молчала, глядя на волны, потом спросила:

— Ты хоть рад, что вернулся?

Я задумался. Мне хотел бы сказать «да», но что-то внутри мешало. Радость ли это? Облегчение? Или пустота?

— Я рад, что мы выбрались. …наконец ответил я. — Но насчёт остального, не знаю.

Кора внимательно посмотрела на меня, словно стараясь понять, что у меня внутри, но не стала ничего говорить.

Я вздохнул и посмотрел на тёмную линию горизонта. «Конкордия» уже исчезла сливаясь с темным горизонтом, её больше не было. Осталась только суша и дорога вперёд.

— Нам надо идти, …сказал я, беря рюкзак. — Вон там фонари, должно быть селение.

Кора кивнула, и мы двинулись по песчаному берегу, оставляя за собой цепочку следов, которые вскоре смоет прилив.

Я шагал молча, погружённый в свои мысли. Всё, что произошло, казалось мне почти нереальным. Какой-то частью, я всё ещё был там, на корабле-призраке, слушал Сивела, видел, как Кора впервые в жизни держится за штурвал, чувствовал вибрацию мощных турбин под ногами.

Но теперь я снова был здесь. На земле. В привычном мире, который не знал ни Сивела, ни «Конкордии». И теперь мне предстояло сделать то, ради чего я вообще возвращался. Я думал, как я поступлю со всем этим что теперь знал. Сколько я могу рассказать о своем пути.

Мы ступали по мокрому песку, на который набегали волны.

— Кора. …сказал я.

— Да? …посмотрев на меня, ответила она.

— Никогда и не при ком не говори, о «Конкордии» и Сивеле.

— Я поняла Нилл. …уверенно сказала она. — Что думаешь рассказать своему командованию, о том, что с тобой происходило?

— Я пока не знаю …ответил ей я. — Но главное — не дать им сломать себя.