Путь к сердцу принца лежит через его... (СИ)

ГЛАВА 10

На сцене установили два небольших стола и стулья для «дуэлянтов», друг напротив друга. Перед каждым участником находились чистые листы бумаги и перья с чернильницами. Лисандра же устроилась возле фортепиано, куда установили шкатулку с нашими заданиями и песочные часы. Решили, что все желающие напишут на клочках бумаги темы для стихов, а после их смешают между собой. Распорядитель по мере необходимости будет доставать одно из заданий и объявлять участникам. На написание каждого стиха времени дается столько, сколько будет сыпаться песок. А это, как сказала Лисандра, десять минут.

М-да, что-то нервничать начинаю. У меня такого опыта стихоплетства, как у Кастаниэля, нет. Как бы не опозориться! Хотя, по большому счету, не имеет значения, одержу я победу или проиграю. Все равно останусь в выигрыше. Но тут уж срабатывало дело принципа. Так легко победу я отдавать не собираюсь. Так что, Кастаниэль, готовься! Приложу максимум усилий, чтобы тебя уделать!

Остальные гости расселись на ближних диванах и приготовленных слугами стульях перед сценой. Заметила, что некоторые даже ставки делают. И конечно же, не такие, как мы с Кастаниэлем. На деньги спорят! То, что на меня ставили не столь активно, неожиданностью не стало.

Наконец, все приготовления были завершены. Мы с принцем светлых эльфов сидели друг напротив друга и мерились взглядами. Сладкоголосый, не скрывая усмешки, подмигнул мне, когда Лисандра спросила:

— Ну что, готовы?

— Абсолютно, — лениво отозвался эльф.

— Готова, — выдавила я из внезапно пересохшего горла.

— Тогда объявляю начало литературной дуэли открытым! — торжественно объявил наш распорядитель. — И первым вашим заданием будет… — графиня сделала торжественную паузу, роясь в шкатулке и улыбаясь зрителям. Потом извлекла сложенный вчетверо клочок бумаги и медленно развернула. — Написать стихотворение о последней встрече двух влюбленных перед разлукой. Автор темы — Мира Райскрейд.

Племянница ректора чуть засмущалась раздавшимся аплодисментам зала и бросила влюбленный взгляд на Кастаниэля. Ох, батюшки, похоже, она тоже его фанатка! Именно за этим и притащилась на прием. А Нинеллу наверняка в качестве дружеской поддержки прихватила. Если бы не это, я бы с ними и не пересеклась!

Кастаниэль так обворожительно улыбнулся девушке, что она и вовсе превратилась в нечто невменяемое и восторженное. Раскраснелась, глазки горят, грудь тяжело вздымается.

— Отличная тема! — промурлыкал эльф. — Благодарю вас, милое создание!

Мира шумно вздохнула и окончательно поплыла.

— Ну что ж, дорогие дуэлянты, время пошло! — прервал их игру в гляделки веселый голос Лисандры, перевернувшей песочные часы.

Я придвинула к себе поближе бумагу и закусила губу. Из-за направленных на меня всеобщих взглядов сосредоточиться не получалось. Так, соберись, тряпка! Представь, что никого вокруг нет, а ты в своей комнате. Как и вчера, когда пыталась скропать несколько стишат.

Вскоре мне все же удалось успокоиться. Тем более что краем глаза заметила, как Кастаниэль уже что-то увлеченно строчит. Не будем от него отставать…

— Время вышло! — я едва успела дописать еще одну строфу, когда Лисандра снова подала голос.

Проклятье! А ведь только втянулась и даже увлеклась этим занятием! Ну да ничего не поделаешь. Главное, что теперь успокоилась и настроилась на нужный лад. Со следующим туром, которых предполагалось три, это поможет не тупить на старте.

Лисандра забрала у нас листочки и сделала вид, что задумалась.

— Кому же дать возможность первого выстрела? Может, вызванной стороне?

— Уступаю такую прерогативу очаровательной даме, — вмешался Кастаниэль.

— Вы очень любезны, ваше высочество, — я скупо улыбнулась.

Вот же засранец! Знает, что большее впечатление производит обычно последнее выступление. Но вывернулся так, словно мне одолжение сделал. И заработал себе плюсик в глазах зрителей таким обходительным поведением.

— Ну что ж, тогда прочтем поэтический экспромт нашей гостьи с юга! — подытожила Лисандра, выдвигая вперед мой листок.

Зрители замерли, не желая упустить ни строчки. И это даже польстило. Почему-то думала, что фанатки Кастаниэля сознательно станут мешать мне победить. Но видимо, все же побоялись осуждения других аристократов. Тут все-таки большое значение придавалось внешним приличиям.

— «Не растворяйся в утреннем тумане

Несбывшейся, потерянной мечтой.

Ты задержись на этой зыбкой грани

И не спеши сливаться с пустотой.

Пока возможно, дай налюбоваться

Сияньем и теплом любимых глаз.

От губ твоих не в силах оторваться

В наш сладко-горький и последний раз.

«Прощай, любимый», — так сказать мне трудно,

Так хочется оставить, удержать

Жестокие слова твои: «Так нужно!» –

Мне слишком больно сердцем осознать»*

(*примечание: все стихи, использованные в этом произведении, ниоткуда не позаимствованы. Сама наваяла, так что не судите строго).

Некоторое время царила тишина, а потом Кастаниэль захлопал мне первым, что будто прорвало плотину. Остальные тоже начали поддерживать. Кое-кто даже выкрикивал нечто одобрительное.

— Неплохо, — небрежно бросил мне принц светлых эльфов. — Тем более учитывая столь малое время на написание.

— Благодарю, — я царственно кивнула.

Сама нисколько не обманывалась по поводу качества моего стиха. Но по крайней мере, в грязь лицом удалось не ударить.

— А теперь вашему вниманию предлагается работа нашего всеми любимого Сладкоголосого поэта.

Лисандра кокетливо стрельнула в принца глазками, и он послал ей воздушный поцелуй.

— «Любимая, к тебе взываю!

Мой крик отчаянья достиг небес.

На милость всех богов я уповаю,

Чтоб лик твой не истерся, не исчез.

Я без тебя лишь тлен, я прах бессильный,

Костер без искры, море без воды,

А мое сердце гложет червь могильный,

Что небесам кричит одно: «Где ты?!»

Этот пафосный бред длился еще целых пять строф. Мне стоило большого труда сдерживать страдальческую гримасу и не показывать, что думаю о творении «великого поэта». А вот поклонницы в зале, похоже, были в восторге. Некоторые особо чувствительные натуры даже слезы платочками утирали.

И почему-то меня нисколько не удивило, что при подведении итогов подавляющее большинство собравшихся проголосовало за Кастаниэля. Бальзамом на душу пролилось то, что практически все мужчины и даже некоторые женщины отдали предпочтение моему стиху. Не продула всухую.

Принц же буквально лучился самодовольством и поглядывал на меня эдак снисходительно. Мол, на что ты вообще рассчитывала, когда бросала мне вызов?

— Итак, победа в первом туре за Сладкоголосым, — Лисандра несколько сочувственно посмотрела на меня. — Но еще рано сдаваться! Впереди два задания. Может, в них нашей дорогой Фелиции повезет больше.

Со стороны зрителей послышался отчетливый презрительный фырк. Мира Райскрейд. Ну, кто бы сомневался? Хотя на нее тут же зашикали. Даже дядя взглянул несколько укоризненно. Она негромко пробормотала: «Извините», и снова преданным взглядом уставилась на Кастаниэля.

Лисандра между тем уже тянула новый клочок бумаги из шкатулки.

— Новое задание: «Любовь с первого взгляда». Автор пожелал остаться неизвестным.

Она заинтриговано обвела глазами зал, но лица у всех оставались невозмутимыми. Понять, кто предложил такую тему, было невозможно. И опять тема была близка Кастаниэлю. Принц лучился все большим самодовольством.

Смотри не лопни, ты мне еще нужен! — злорадно подумала.

— Время пошло! — прервала мои не слишком добрые размышления Лисандра.

И начался новый виток этого ада. Ну вот как описать чувства, которые сама ни разу не испытывала? Тут трудно не удариться в банальности и пафос. Впрочем, Кастаниэля это никогда не смущало. Вон уже пятую книгу выпустил! Так чего я тушуюсь?

И почему вдруг, когда приступила к сочинению, в голове возник образ завораживающе ярких изумрудных глаз с огненными сполохами внутри? А ну кыш отсюда! Хотя…

Стоило вспомнить о тех странных, необычных ощущениях, что испытывала, когда не могла отвести взгляда от лица нахального дракона, и все пошло как по маслу.

В этот раз первым зачитывали творение Кастаниэля, чтобы соблюсти хоть какую-то справедливость. В принципе, от прошлого новый стих Сладкоголосого мало чем отличался. Все то же море пафоса, избитых фраз и красивостей. Хотя вздумай я сказать такое вслух, заклевали бы точно. Еще и обвинили в зависти к безмерному таланту «великого поэта».

— «Ты появилась пред моим горящим взором

И словно молния взорвала твердь небес.

Прорвалась дамба перед мощным чувств напором,

И прочий мир в единый миг исчез».

Еще целых шесть строф этих стенаний, и вот, наконец, финал:

— «Так дай же недостойному приникнуть

К твоим устам, чей вкус пьянит вином,

Чтоб во всю мощь тогда я мог воскликнуть:

Пришла любовь! Ко мне пришла любовь!»

Дамы заохали-заахали, мужчины украдкой скривились. А Лисандра поспешила перейти к моему скромному стишонку, который явно уступал по степени пафосности творению противника. Что ж, надеюсь, его хоть кто-то оценит! Пожалуй, писался он, действительно, от души, что меня и саму удивило.

— «Все можно разделить на до и после,

С тех пор, как ты ворвался в мою жизнь.

Мой мир, где я была всего лишь гостьей

Уже не тот, и я не чистый лист.

Вдруг появились образы и краски,

А от прилива чувств вскипает кровь.

Мне хочется избавиться от маски,

Мне хочется дышать и жить тобой.

Любовь коварна, она все меняет

И рушит все барьеры и мосты,

Опору под ногами забирает,

Но кое-что и обретаешь ты.

Огонь в глазах, где мягкий свет таится,

Биенье сердца в четкий унисон,

Твоя душа парит подобно птице,

А в голове волшебный перезвон.

Ты, наконец, живешь, а не плетешься

По миру, как потерянный слепец.

Ты видишь свет, к которому несешься,

И обретаешь смысл, наконец».

Все то время, пока Лисандра читала, я почему-то боялась поднять глаза от стола. Было не все равно, как отреагируют на этот стих. Вообще предпочла бы его никому не показывать. Да и перегнула, похоже, палку, приписывая тем эмоциям, что шевельнулись в душе, какой-то особый смысл. Наверное, у меня просто фантазия разыгралась. Да и необходимость представить себе, что и правда в кого-то влюблялась с первого взгляда, сыграла со мной злую шутку. Образ дракона просто помог сосредоточиться на чем-то конкретном и подыскать нужные слова. Не больше. Я и не думала ни в кого влюбляться!

Наконец, облегченно выдохнула, когда чтение закончилось. Услышав ободряющие возгласы среди зрителей, даже сумела улыбнуться. Судя по лицам, мой стих понравился. Непроизвольно отыскала глазами Андреса и увидела, как он поднимает вверх большой палец и улыбается мне. Почему-то смутилась и поспешила отвести взгляд.

В этот раз на моей стороне было больше голосов, чем в прошлый. Стих объективно был сильнее, чем у Кастаниэля. Так что даже некоторые его поклонницы заколебались. И все равно, ожидаемо, большинство проголосовало за светлого эльфа. Хотя в ответ на это со стороны мужчин послышался неодобрительный ропот. Лисандра даже позволила себе укоризненный взгляд в сторону наиболее ретивых фанаток Кастаниэля:

— Напоминаю, что мы сейчас оцениваем не самих поэтов, а их произведения. Надеюсь на то, что все будут судить справедливо.

Некоторые девушки смутились, а Кастаниэль уже не выглядел настолько довольным как раньше. Он все более задумчиво посматривал на меня.

Было уже понятно, что в дуэли победит светлый эльф, но когда Лисандра объявила о возможности досрочно назвать результаты поединка, все горячо воспротивились. Она улыбнулась и, явно довольная успехом этой затеи, кивнула:

— Ну что ж, тогда проведем и последний тур. Но только при условии полной объективности со стороны судей!

Зрители поддержали ее слова одобрительным гулом, а полудемоница опять начала рыться в шкатулке. В этот раз копалась подольше, явно желая потянуть интригу. Наконец, вытащила заветный клочок бумаги и развернула:

— Кхм… Наши дуэлянтам напоследок выпала довольно трудная тема. «Ценность жизни». Автор — маркиз Далевон, славящийся весьма прогрессивными взглядами, — она послала лукавую улыбку в адрес мужчины с тонкими усиками и слишком длинным носом, который поднялся и раскланялся, когда назвали его имя.

Кажется, я про него слышала. Вообще среди аристократов редко можно было встретить тех, кто занимался чем-то еще, помимо прожигания жизни. Маркиз Делавон на этом фоне выгодно выделялся. Он владел собственной газетой. Причем не боялся там публиковать весьма смелые взгляды на многие вопросы. Не удивлюсь, если в салон сегодня явился не из праздного любопытства или желания послушать опусы Кастаниэля. Мысль же о том, что может еще и осветить то, что видит сейчас, в каком-то неожиданном ключе, заставила похолодеть. Лишняя известность мне точно ни к чему, учитывая мое самозванство!

Ну да ладно, сейчас надо сосредоточиться на том, чтобы закончить этот фарс под названием «литературная дуэль» достойно. Поймала кислый взгляд Кастаниэля, которому тема явно не была близка, и настроение чуть поднялось. Пусть хоть немного напряжет извилины!

— Время пошло! — в третий раз объявила о начале поединка Лисандра, и все лишние мысли улетучились.

Ох, этот стих дался мне куда тяжелее, чем остальные! Даже думала, что не справлюсь. А потом оглядела присутствующих, посмотрела на то, что в последнее время со мной происходит, каким-то другим взглядом, и откуда-то и слова нужные взялись. Когда же все это из себя выплеснула, ощутила, будто сбросила тяжкий груз.

Вообще раньше относилась к творчеству скептически, но теперь поняла, что порой оно позволяет избавиться от того негатива и напряжения, что долгие годы копится внутри. И на душе становится легче и спокойнее.

Протянула свой листок Лисандре и посмотрела на противника. Он ерзал на стуле и с сомнением посматривал на собственное сочинение. Боюсь даже представить, что Кастаниэль там накропал!

Первой по очередности оказался мой стих, и я затаила дыхание, не зная, как его воспримут:

— «Мы забываем чуть ли не всегда

Про ценность ускользающих мгновений,

Они текут сквозь пальцы, как вода,

А мы глядим назад в плену сомнений.

Мы склонны видеть в жизни только тьму

И заострять вниманье на ошибках,

Мы тратим жизни дар на кутерьму,

И видим все вокруг пустым и зыбким.

В унынии судьбу свою клянем

За то, что так она несправедлива.

Захлебываясь желчью, в мир плюем,

И удивляемся, что мы ему не милы.

Судьба ведь тоже любит только тех,

Кто сам себе активно помогает

Не ждет, что с неба свалится успех

И каждый день ее же проклинает

Ведь жизнь никто не проживет за нас,

И только лишь от нас одних зависит,

Ползти мы будем или же летать,

Решить, кто мы: творцы или же зрители».

Сама я твердо для себя решила, что плыть по течению больше не собираюсь.

Еще погруженная в свои мысли, не сразу заметила, что вокруг продолжает царить тишина. А затем вдруг со всех сторон раздались восторженные крики:

— Браво! Браво, Фелиция!

Вздрогнув, посмотрела вокруг и смутилась. Не ожидала от своего произведения такого эффекта. Лисандра же, дождавшись, когда крики поутихнут, стала зачитывать стихотворение Кастаниэля. Но оно было таким невразумительным и невнятным, что не произвело ни на кого особого впечатления. И пусть фанатки предпочли бы и сейчас поддержать Сладкоголосого, но под взглядами остальных зрителей вынуждены были поднять руку в поддержку моего стиха.

Общего результата дуэли это, конечно, не изменило, но стало как-то приятнее на душе.

Лисандра объявила победу Кастаниэля и предложила всем немного расслабиться и отдохнуть. А также готовиться к еще одному сюрпризу, который состоится чуть позже. Возбужденные гости, оживленно переговариваясь, начали подниматься со своих мест и опять кучковаться группками.

Кастаниэль же приблизился ко мне и, снова приняв горделивый и блистательный вид, улыбнулся. Похоже, на его самооценку вряд ли что-то могло повлиять.

— Признаю, вы оказались достойной противницей, Фелиция! Ну что ж, теперь вы официально моя ученица.

— Это большая честь для меня, — стараясь не пропустить в голос ни крупицы сарказма, отозвалась.

Светлый эльф поцеловал мне руку и удалился к толпе своих фанаток, которые сразу затопили его тонной лести. Я же решила, что нужно, пожалуй, немного передохнуть и побыть в одиночестве. Так что, отвечая на ходу окликающим меня гостям, что скоро вернусь, двинулась к тому выходу из зала, что вел в сад. Остается надеяться, что никто следом не увяжется.