Прозрение. Том 1 (СИ)

История двадцать первая. «Фазовый переход»

Расположение эскадры Содружества, «Леденящий»

За разгрузкой мы наблюдаем долго, а потом Дерен бросает мне на браслет развёрнутый голоканал ближней связи, я автоматически нажимаю «приём» и вижу, что Рос за каким-то Хэдом в ангаре не «Персефоны», а «Леденящего», и эрцог Локьё, видимо, провожающий Дерена, уставился на наследника дома Аметиста, как голодная акула. И что с мальчишки крупными каплями течёт пот. Собирается на висках и сбегает на шею, оставляя на щеках мокрые извилистые следы.

А потом наследник истончается в воздухе, тает, словно взгляд Локьё пожирает его.

Я ору какое-то ругательство. Что-то грязное из сленга таггеров, сам не понимая, из каких глубин подсознания лезет такая дрянь.

Эрцог слышит меня — браслет Дерена активирован. Он медленно оборачивается, ухмыляется и делает знак рукой, чтобы мои люди убирались восвояси.

Жест рвёт невидимые нити, удерживающие марионеток. Всё приходит в движение — Рос шарахается к шлюпке, Дерен хватает Эберхарда и тащит…

Дальше я не вижу. Потому что голограмма Локьё вздувается перед моим лицом, смотрит, сковывая глазами, стучит согнутым пальцем по запястью, произносит: «Через 20 минут!» и рассеивается.

— Господин капитан! — слышу я голос Бо. — Что с вами, господин капитан⁈

Такого со мной ещё не было — отрубиться на пару секунд, увидеть сон, да ещё такой длинный и заковыристый.

Может, я со стимуляторами перебрал?

— Всё норм, — пытаюсь говорить как ни в чём не бывало, но и сам ошарашен не меньше пилота. — Ты чего? Испугался, что ли?

— У вас такое лицо было, словно… — он задумывается, закладывает вираж.

Парень у нас второй месяц, но сержанты уже ставят его в общий график без скидок на «освоиться» и «потупить».

— …Словно вам привиделось что-то страшное.

Щёлкаю по браслету, вызывая личное дело: «Себастиан Бо, 23 года, Академия Армады на Пайе, служил на „Береге“, сорок семь автономных боевых вылетов…»

Я помнил эту историю. «Берег» получил повреждения при маневрах крыла. По неофициальной информации навигатор ужрался до полного опупения, и крейсер столкнулся с базой техобеспечения.

«Берег» ушёл на верфи, часть пилотов попросила разрешения кинуть контракты в свободный аукцион. Капитан был против, но у пилотов основного состава такая привилегия есть.

Келли купил мальчишку, соблазнившись тем, что это глазастое чучело сунули сразу после учебки в основной состав, а тот справился без нареканий и какой-то особой притирки.

Основной состав — это не шутки, нагрузки там запредельные. Меня самого в основной вытащил Дьюп. Я тянулся за ним, мне очень хотелось летать с ним в паре, но мозг склеивался и кости ныли, не без этого. А тут вот так запросто?..

Судя по ремаркам под личным делом, Бо и у нас себя ощущал как рыба в воде. Спокойный, доброжелательный, безотказный. Ни одного нарекания, несмотря на щенячий возраст. И самое удивительное — никаких проблем с той частью личного состава, что курит хинг, бегает в самоволки и далее по списку. Бо со всеми ухитрялся держаться ровно и доброжелательно.

Вот и на меня он смотрел не так, как смотрят салаги и новички. Словно знал меня уже лет десять и привык ко всем моим вывертам.

— Бо, а ты у нас часом не шпион? — спросил я полушуткой.

Пилот посмотрел на меня, оценивая выражение лица. И это было тоже ну совсем не по-детски.

— Шпион, — согласился он улыбаясь.

— А чей?

— Ну… — Бо замялся. — А чей нужен?

Я задумался.

— Мой нужен.

— Ну, значит, ваш, — легко согласился пилот.

Он в одно касание взял со мной нужную интонацию. Легко и красиво отшутился. Ему точно 23 года?

Я снова открыл и начал листать дело. Бо не мог видеть, чем я занят, он смотрел вперёд, да и голограмму на чужом браслете сбоку уже почти не разглядишь.

Мигнул сигнал ближней связи. Вызывал Локьё.

— Через 20 минут у меня! — бросил он коротко.

20 минут? Я застопорился. Но ведь и во сне было 20 минут!

Бо, не дожидаясь приказа, вырулил к «Леденящему». Ну да, голос Локьё он слышал, но приказа-то не было. Хотя…

Делов-то — ввести машину в ангар. Зачем тут лишний приказ? Если что, я успел бы его остановить.

Покосился на пилота: какое у него всё-таки наивное мальчишеское лицо, очень доброе и… Сорок семь боевых вылетов? В 23 года? Автономок? Здесь, на Юге, где никаких военных «красивостей», куда ни глянь — кровь и кишки?

Эрцог ждал меня в коридоре, у каюты, отведённой Дерену. Видимо, только что закончился ещё один раунд совета, и он сам привёл сюда пилота.

— Скажи, я плохо обращался с тобой? Унижал, издевался? — спросил он в лоб.

Ответить у меня не вышло. Я вдруг яснее ясного вспомнил свой странный сон и завис, хлопая глазами.

Вот точно же было 20 минут! Во сне. И такое же разгневанное лицо эрцога!

Я посмотрел на браслет: прошло ровно 20 минут.

— Чего ж ты творишь? — продолжал сердиться Локьё. — Он же в состоянии фазового перехода! Ну сгорит мальчишка, тебе легче будет?

— Кто? — выдавил я, уже вообще ничего не понимая.

Какой мальчишка? Наследник?

— Чего — кто? — нахмурился эрцог.

— Кто сгорит?

— Клиника, — поморщился Локьё. — Этот недоделанный Имэ вынес тебе весь мозг. Дерен твой сгорит. У него сейчас переходный этап от одного состояния сознания к другому. Ему психические нагрузки категорически противопоказаны. Идиот, — подытожил он. — Убери от него наследника. Щенок в той поре, когда только топить. У него ещё физиологически — ни стыда, ни совести.

Эрцог покачал головой и мрачно, видимо, услышал что-то через наушник, растворился в белом коридоре «Леденящего».

Дел у него сегодня и без меня хватало. «Допросить» успели только нас с Дереном, значит, совету дубы ещё пилить и пилить.

Я вошёл в каюту, отведённую пилоту, но никого там не обнаружил. Лаконичное белое помещение выглядело нежилым. Может, Дерена уже в медблок забрали вместе с вещами?

Щёлкнув по браслету, я выяснил, что эрцог действительно успел сдать пилота медикам.

Это что, Локьё сам отвел его в медотсек, потом вернулся к каюте и ждал меня здесь? Своего личного времени он потратил достаточно, чтобы я, наконец, проникся.

Но стоило мне шагнуть к выходу, как Дерен тут же нарисовался в дверях.

— Вы о чём с Локьё говорили? — спросил я его в лоб. Запарило уже думать, искать какие-то подводные камни…

— Много о чём, — осторожно ответил пилот. — Об алайцах, о наследнике.

— Эрцог его добить предлагал?

Дерен задумался.

— Да, в общем-то, нет. Мы про физиологию говорили. Про мою, про его. Он убедился, что я в курсе, довёл меня до своего личного врача, познакомил.

— И что врач?

— Врач сказал, что я справляюсь. — Дерен чуть смутился.

— С трудом справляешься? — уточнил я.

— Ну, он не так выразился, но по сути вы правы.

— А что сказал-то?

Дерен вздохнул и процитировал:

— Сказал: «Пока кое-как справляешься». Если дословно. Но жизнь — она вообще сложная, господин капитан.

— Давай сядем? — предложил я.

Глянул на браслет: мне пора было встречать первую группу сановных медиков.

Да ну и Хэд с ними, Гарман встретит.

— Может, не надо? — уточнил Дерен. — Вам и без меня есть чем заняться, господин капитан.

— Надо, надо… — Не хватало, чтобы Локьё занимался здоровьем моих пилотов. — Рассказывай, что с тобой творится. Что значит «фазовый переход»?

Дерен развернул крошечный белый столик в центре каюты в гостевую зону из стола и двух диванчиков. Я вспомнил, что он летал на торговых кораблях и сообразил, что возил, наверное, и пассажиров. Сам я даже не знал, что эта конструкция раскладывается.

Пилот подождал, пока я сяду и угнездился напротив. Диванчик тут же превратился в кресло и обнял его.

Дерен поднял на меня озабоченные глаза:

— Капитан, тут очень много рассказывать.

— А ты попроще и покороче.

— Ну… Вот представьте такую техническую задачу. Вам дали шлюпку, и надо её в несколько этапов абгрейдить до крейсера. Корпус растет сам. А вот систему управления надо наращивать вручную, менять какие-то блоки, переподключать к другим системам. Понимаете?

Я кивнул.

— Вот так и человек. Есть периоды, когда рост тела и социальных функций требует абгрейда систем мозга. Это и есть фазовый переход. Мозг переподключает свои блоки, что-то апгрейдит. Но если корабль в момент реконструкции бросить в бой — воевать на нём будет трудно.

— А почему у меня ничего такого не было?

Дерен закусил губу, пряча улыбку. Не напоказ закусил, а изнутри, но я заметил.

— Скажите, а… — он продолжал кусать губу. Глаза блестели — пилот с трудом сдерживал смех. — А… лет пять назад инспектор его Императорского величества Адам Джастин действительно был вашим официальным куратором? Или дэпы врут?

— И что? — Да инспектор бы тебе за все эти хэдовы «фазовые переходы» давно весь мозг вынес!

— Мне кажется, если оно выглядит, как ташип и так же цокает когтями по палубе, то ташипа вы и завели, — не удержался от шутки Дерен и таки расплылся в неположенной по уставу улыбке. Хоть разговор между нами был неформальным, субординацию Дерен соблюдал строго. — А чем ещё мог заниматься с вами истник его уровня, если не корректировать фазовый переход? А потом опять передал под начало генерала Мериса, да?

Мне оставалось только выругаться про себя. Под этим углом я вообще не смотрел на свою карьеру.

Да, инспектор меня тогда чуть не силой вытащил из-под Мериса, как тянут кусочек сала на верёвочке из собачьей пасти. И таскал за собой, заваливая какими-то странными поручениями: тупыми и никому не нужными. Годились они разве что для того, чтобы потом придраться на ровном месте.

Адам Джастин не рассказывал мне ни про какие «фазовые переходы», но он вообще не любил досужих разговоров. Практиковал только воспитательные.

Я невольно поёжился.

Дерен смотрел понимающе.

— Ты знаешь Адама? — я нарочно назвал инспектора Джастина по имени.

Пилот кивнул.

— Откуда?

— Инспектор оказывал мне дипломатическую помощь при переводе из торгового флота в Армаду.

Ну да, комкрыла вполне мог подтянуть инспектора, если крестник был ему нужен под своею рукой.

Как всё запущено, сгори в Бездне все эти заморочки. Значит, Дерена реально надо с довольства снимать и отдавать под начало какого-то истника? И куда его? Эрцогу подарить?

Пришлось уточнить:

— Ты хочешь сказать, что тебя надо оставить сейчас на «Леденящем» под присмотром Локьё?

— Да справлюсь я! — не выдержал лейтенант.

Я удивился. Выбить из Дерена благородное негодование мне раньше не удавалось.

— Попробуй только не справиться. — Я тяжело вздохнул. Вот же ещё головная боль. — А с наследником что?

— Да там всё то же, только фаза другая. Если в моей голове из эмки делают крейсер, то в его — из шлюпки эмку. Проблемы иные немного, но… — Он задумался, подбирая слова. — Если мы его сейчас не согнём и не всунем в понятные нам рамки, то через год это уже ни у кого не получится. Острая фаза пройдёт, нужные отделы мозга закроются навсегда. Мы поспорили немного с Локьё. Он считает, что и сейчас уже поздно.

— Ты и с Локьё спорил⁈ — обалдел я.

Дерен виновато развёл руками.

— Ну, он-то пацана даже не видел. Это я с ним вожусь. Эрцог знает проблему в целом. А наш пациент… Он с задержками развития. Личный доктор Локьё со мной согласился, в общем-то. Он тоже за наследником наблюдает исподтишка. Сейчас вон это чучело в ангаре с линейки свалилось…

Дерен кинул мне ссылку трансляции на браслет.

— Рос ему сказал никуда не лезть. Но он же за ним бегать не будет.

Эберхарда в этот момент уже отряхивала и материла обслуга ангара.

Я с облегчением рассмеялся.

— В общем, я не психотехник, — подвёл итог Дерен. — Но кое-чему учили. Вы не волнуйтесь, капитан, я справлюсь.

То, что Дерена видел Домато — это меня обрадовало. Он бы мне сказал, если бы реально кранты.

И всё-таки выглядел Дерен неважно. Бледный, осунувшийся. Это было заметно даже под пилотским загаром. На «Персефоне» я не присматривался, а тут, на белом диванчике среди белых стен…

— Устал, — признался лейтенант, не дожидаясь вопроса. — Мне больно от того, что я делаю. Как хлеб: кусаю и выплёвываю.

— То есть создаёшь контактные ситуации, но не приручаешь мальчишку, — сообразил я. — А почему?

— Ему не нужна дружба с имперцами.

— Потому что враги?

— Капитан, а мы правда его вернём? — ответил он вопросом на вопрос.

Я кивнул.

— Родственникам?

— Да.

— А как он будет там жить, если мы его поломаем под наши правила?

— А разве воспитание только ломает под правила? А характер какой-нибудь воспитать?

— Характер… — Дерен вздохнул и с тоской посмотрел на кулер.

— Ну, давай чаю, согласился я.

Он поставил воду и заварил не чай, не йилан, а что-то незнакомое, но запах был фруктовый, приятный.

Это хорошо, что у Дерена имелись какие-то привычные ему напитки, такое всегда успокаивает и напоминает о доме.

— Вы трудные вопросы задаете, капитан, — признался пилот, наливая мне и себе свой «чай». — Если по уму, то я ему и ломаю этот «характер». То есть… Нет никаких «характеров». Есть то, что называется доминанта поведения. Привычка ходить уже освоенной когда-то дорогой. Я ломаю привычные схемы поведения и заставляю Вила заново перебирать все возможные варианты. Учу их осмысливать, выбирать менее проигрышные. Хороших у него сейчас просто нет. Но привязывать его к себе не хочу. Не нужен ему такой друг. А он — мальчишка, он привязывается, обижается. Приходится постоянно отталкивать. Иначе нельзя. Мы отдадим его в другой мир. Друзей ему нужно будет искать там.

Дерен уткнулся в кружку.

Я тоже сделал глоток. Напиток был сладко-кислый, ароматный. Больше похожий не на чай — на компот.

— Что это?

— Йоль.

— А почему он сам выбирать не умеет?

— Специальное воспитание, — пояснил Дерен. Сообразил, что я ничего не понял и добавил. — Ну… Ему постоянно показывали искусственный мир. Сделанный специально под него. Окружали охраной и заботой. Дворец, все тебе подчиняются. Вот вам показывали когда-то, что есть мир Локье, мир инспектора Джастина, мир лендслера Юга. Вы понимаете, что эти миры разные, учились что-то выбирать для себя. А его учили, что под него мир прогнётся.

— То есть власти у пацана ещё не было, но его оттачивали под будущую власть? А если бы не вышло?

— В мусор, — лейтенант допил йоль и налил ещё.

— А ты сам почему не хочешь власти? Я не заметил, чтобы ты как-то по службе пытался двигаться.

— Власть у меня есть, — Дерен не выдержал и снова разулыбался в ответ на моё удивлённое непонимание. — Судьбы мира решают внутренне свободные люди, капитан. Не правители или прочие марионетки граты. Иногда проще быть плотником.

— Ну… Ты не прав. Если бы я остался сидеть на Севере…

— А вы шли на Юг за властью, капитан? — легко перебил он.

— Нет, но…

Уж чего-чего, а власти я не хотел.

Да я вообще ничего не хотел.

То есть сначала хотел найти Дьюпа, а потом… Выжить, разве что. Да и то как-то не сильно. Пока не появилась Влана, инстинкт самосохранения меня подводил регулярно.

— Вам генералу Мерису памятник надо поставить, — заявил Дерен, наблюдающий за сменой эмоций на моём лице. — Скорее всего, ему объяснили, что у вас шок и подчиняться вы временно никому не способны. То есть, как боец, вы были слишком конфликтны и самостоятельны, а поставить капитаном крейсера мальчишку нельзя. В двадцать лет кораблями не командуют. Каким бы ни был потенциал, нужны подготовка, опыт. Да и капитанское сообщество вас бы не приняло. Но генерал сказал себе что-то вроде: «У меня есть силовое подразделение в разведке, никакая особенная субординация там не важна». И он вырастил вас от сержанта до капитана крейсера в тепличных условиях, а потом выпустил в крыло уже такого, с каким приходится считаться.

— Ты говорил с Мерисом? — Я даже растерялся слегка. Дерен просто не мог про меня этого знать.

Пилот налил мне ещё йоля.

— Капитан, ваша биография тайной ни для кого не является. В ней много странностей, и иначе их просто не объяснить. У вас и сейчас большие проблемы с субординацией. Вы берегов не видите.

И он посмотрел на меня как на наследника, словно мне всё ещё было семнадцать.

Зараза боргелианская… Я хлебнул йоль и чуть не подавился. Этот разговор надо было срочно сворачивать, а то я и не такое про себя узнаю.

— Ладно! — Я сдался и даже ладони поднял. Хватит меня разбирать и анализировать! — Есть факты. По фактам мы все как-то справляемся. Просто пообещай мне: будет невмоготу — сам мне скажешь. Дам тебе отпуск.

Дерен кивнул.

— Вот почему я тебе не верю?

— Потому что я справлюсь. Даже если будет невмоготу. Вариантов других у меня нет, — сказал лейтенант неожиданно серьёзно.

— А что там ещё стряслось?

— Мерис выходил на Локьё по Э-лаю, я захватил хвост разговора, когда вошёл.

Я ощутил, что и у меня сейчас начнется в голове какой-нибудь фазовый переход. От одного бреда к другому.

Мерис не стал бы говорить с Локьё. Это не его стиль, не его уровень. И означать такое могло только одно: дело очень плохо. А то, что мы ещё не знаем как, так скоро узнаем.

Дерен кивнул. По лицу он мысли читал ну очень прилично.

Я прямо понял сейчас, почему у Дьюпа такое невыразительное лицо. Это годы тренировок в общении вот с такими «читателями».

— Ты думаешь, дело в би-пространственном оружии?

— Я думаю, алайцы очень надеялись на войну между Империей и Содружеством здесь, на Юге. Им очень нужна война. Объединённые Империя и Содружество перекроют им кислород. И они понимают не хуже нас — обстановка меняется, время уходит. Нужно срочно, любым путём обострить ситуацию.

— Значит, Мерис плюёт на предрассудки и субординацию и выходит на Локьё?

Дерен кивнул.

— А щенка куда денем? — спросил я обречённо. — По всему выходило, что от Эберхарда реально было бы проще избавиться. Он отнимал у нас силы и время. А в это время плод мальпы уже набух семенами и грозил лопнуть в любой момент.

— Кода привезём медиков, можно оставить его в общине эйнитов, на Кьясне. Айяна поймёт. Наследник — тоже большой узел. Усыпить его на неделю медикаментозно — не выход. Нам нужен не просто очередной Имэ в доме Аметиста, а кто-то лояльный и договороспособный. Нужно, чтобы мальчик вырос не самым отвратительным человеком.

— Хорошо, что Локьё тебя не слыши…

Я поднял глаза к потолку, где камеры наблюдения на любом корабле — норма.

— Слышит, — согласился Дерен. — Да и понимает он, к чему всё идёт. Просто ругается, ведь перекраивать картинку мира в своей голове — больно.

Он так и сказал — картинку.

Эйниты говорят: мир — это те реалии, которые мы создаём в нашей голове. И наши возможности в нём зависят только от нашей веры. Ведь этот мир — ирреален. Картинка в башке, неумелый рисунок. Но другого для нас нет.

От Дерена я вышел, потирая мозг.

Когда я чего-то не понимаю, беру для анализа только факты. А фактом было то, что Домато Дерена в медотсеке не запер.

Но я вспоминал свои выбрыки в его возрасте, и если это тоже был «фазовый переход», то Дерен мог доиграться очень серьёзно.

Верить и ему, и Локьё, как ташипам, заинтересованным в исходе ситуации, было нельзя. Мерис не в теме, Энрек на стороне отца. Айяна… Айяна мне по башке настучит, если это и вправду что-то серьёзное.

Нʼьиго?..

В районе старой Крайны была полночь, но мастер не спал. И выслушал без нерва.

Он, как никто другой, умел слушать. Всё-таки по «гражданской» профессии Нʼьиго был психотехником.

— Человек созревает не постепенно, а скачками, — пояснил он, выслушав меня. — Накапливая количественные изменения и переживая потом определенные этапы качественного перерождения сознания. Часто этот процесс протекает болезненно. Изменяется активность отдельных участков мозга, перераспределяется кровоток. Трансформация идёт в связке с гормональными изменениями. Опасность захлебнуться во всей этой каше возникает при стрессовых перегрузках. В момент перестройки мозга психика может «выгореть», умрёт излишне большое число нейронов, и человек потеряет интерес к реальности. Редко, но возможен летальный исход.

— А что делать? В отпуск его отправить?

— Нужно разгрузить стрессовые механизмы. Умеренные физические и психические нагрузки даже полезны, но ровные, без перепадов. Хорошее питание, доброжелательное окружение, иначе это может затянуться. Для фазовых перестроек мозга нужно не менее полугода. Ты говоришь со мной о ком-то из своих людей? — Нʼьиго потянулся к электронной панели. — Передай номер моего dlm-канала, пусть он поговорит со мной, если захочет.

Я сомневался, что Дерен захочет поговорить с Нʼьиго, у него, наверное, есть наставники в Союзе Борге, но кивнул. Мне ничего не мешало предложить пилоту поступить вот таким образом. С чужими проблемы иногда обсуждать легче, чем со своими.

— Благодарен, — произнёс я принятое на Гране прощание.

Нʼьиго улыбнулся.

— Сам ни о чём не хочешь спросить?

Я отрицательно мотнул головой: спросить можно только тогда, когда уже знаешь не меньше половины ответа. А я в очередной раз не понимал ничего.

Монета, время от времени обжигающая запястье. Сумасшедший наследник. Сон этот странный. И Бо с его двадцатью тремя годами и этим ненормальным для новичка поведением. Интуиция чесалась, но…

— Сон был, — признался всё-таки я. — Даже не совсем сон. Я вырубился на пару секунд, и видел довольно длинный, похожий на сновидение бред. Последний фрагмент повторился потом наяву. Локьё меня и в самом деле вызвал. Главное, пилот со мной был такой молоденький, он не должен был заметить, как у меня мозг сбоит, но Бо почему-то… Да я тебе могу видео кинуть из шлюпки. Там реально около двух секунд.

Видео было коротким. Нʼьиго прокрутил его раза три, размышляя о чём-то.

— Бо Саймон? — вдруг спросил он.

— Бо? Нет, Себастиан.

— Бо ЭС, Боевое Оборудование системы ЭС. Идеальный напарник.

— Что?..

— Это мы по истории хаттской войны изучали. Просто прими к сведению.

Я понимал сейчас только то, что всё это происходит на «Леденящем». Камеры фиксируют, и этот разговор тоже дойдет до Локьё.

Хэд… Да что же творится вокруг?

Отдал команду всем своим двигаться к «Персефоне», наплевав на медиков, которых по этикету полагалось забирать с «Леденящего» мне.

Пусть Хэд их забирает, не сахарные, не расклеятся от перелёта между кораблями, подумаешь — полчаса невесомости со всеми посадками-пересадками.

Расположение эскадры Содружества, «Персефона»

Я вернулся на «Персефону», вылез из шлюпки, к счастью, попался другой пилот, не шпионский, и, отмахнувшись от Келли, пошёл прямиком в каюту лейтенанта Дерена. Может, мне уже койку туда переставить?

Зампотех что-то бубнил мне в спину, но это было делом обычным, и в суть проблемы я не вникал. Отмахнулся, занятый своими мыслями.

Дерен уже вернулся с «Леденящего». По крайней мере, «маячок» его браслета висел над жилым сектором, и я, не приближая картинку, решил, что он у себя.

Келли не отставал, продолжая общаться с моей спиной.

— Где Дерен? — окликнул я вздрогнувшего Эберхарда.

Хотя корабельная сеть запаролена, парень что-то читал с экрана. Обернулся, как дёрнулся.

— Где Дерен? — повторил я.

— В медотсеке, — медленно произнёс наследник, хмуро разглядывая меня. — Локьё просил его сделать какой-то тест, кажется, на гормоны.

Он взирал на меня с вызовом, мол, Дерен мне разрешил тут сидеть.

Но я его «вызовы» в гробу видел.

— Идём!

Пацан нехотя поднялся.

Я глянул на экран — точно, сидел в сети. Сумел влезть? Ну, больше шанса у него не будет.

— …двенадцатая, — продолжал о своём Келли. — Надо менять привод…

— Ну так меняй!

— На базу бы встать, — посетовал зампотех. — В невесомости под привод лезть… эта…

— Ты как первый раз замужем! Залейте тритиевую присадку, закрутите в минус от качания!

— Так дорого тритий-то лить. Там это… если бы без учёта момента вращения…

Я вздохнул. И ведь не отвяжется, пока не сорвусь. Вот сорвусь я сегодня или нет? Вот в чём загвоздка…

В медотсек Келли не успел за мной просочиться, его перехватил Гарман, и я вздохнул с облегчением.

Дерен уже вышел из стационарного блока меддиагноста. Медик распечатывал сканограмму мозга. Ничего себе анализ на гормоны.

— Что-то серьёзное? — спросил я.

— Ну, однозначно могу диагностировать только нервное истощение, — замялся медик. — Тут снимки очень сложные. Мне бы проконсультироваться, господин капитан?

— Отдай мне на кристалле, я перешлю на «Леденящий». Как ты? — Я повернулся к пилоту.

Тот пожал плечами:

— Я ничего особенного не чувствую, господин капитан. Просто немного устал.

Мне хотелось сказать ему что-нибудь «ласковое», но я сдержался. Без стрессов, так без стрессов.

— Наследник пока побудет со мной. Иди отдыхай!

— Слушаюсь, господин капитан, — отозвался Дерен и посмотрел на меня пристально. — Только обозначьте, пожалуйста, рамки отдыха. Скоро прибудут медики, нужно будет инструктировать, размещать.

— Ты на что намекаешь?

— Думаю, там будут истники. Судя по списку — среди врачей есть и профессора медицины, и диссисменты. Двоих я видел на совете. Всё это предполагает определённое развитие событий при случайных конфликтах.

Опять этот поросёнок был прав.

— Я ещё не говорил с эрцогом насчёт таких крупных шишек. Они прибудут последними, я думаю. Часа три у тебя точно есть. Иди, поспи.

Лейтенант кивнул, принимая приказ.

Я вышел, не дожидаясь его, взял за руку Эберхарда — так было проще его контролировать. Потащил за собой по коридору.

Дерен прав. Второй рейс будет не чета первому.

Полный корабль выродков… Ничего себе развлечение. Кого бы придушить, чтобы морально подготовиться?

Меня потряхивало изнутри, но не нервно, а на фоне приближающегося озверения.

Мы с Эберхардом спустились на техническую палубу, но там, несмотря на минимум персонала, был относительный порядок. Пришлось пройти в ангар, где моего зверя ожидал ещё больший облом — здесь порядок был идеальный, Келли за кораблём следил показательно.

Но должен же я на ком-то сегодня сорваться!

Ах да, ещё же кристалл…

Вставил носитель в инфокластер браслета и запросил медотсек «Леденящего».

Ответил мне Элиер. Расслабленный, весёлый. И меня чуть откатило.

Он забрал снимки, сказал, что свяжется позже, когда посмотрит внимательно. Но навскидку — ничего особенно страшного нет.

А то, что Локьё был рассержен, так это его манера воспитывать. Взять за шиворот и встряхнуть. В высоких домах это обычный метод. Можно сказать, обошёлся как с родным сыном.

Элиер меня рассмешил. Я, выходит, ещё и спасибо был должен сказать?

Если бы наследник не сопел за моей спиной, мы бы ещё и о своём поговорили, но пришлось отделаться обтекаемыми фразами о всеобщем здоровье.

Спросил, когда ждать самых остепенённых медиков, Элиер предположил, что сразу после совета, поскольку двое действительно принимали участие и в этом сомнительном удовольствии.

Я попрощался и потащился к ремонтникам, куда прямо от шлюза пытался спровадить меня Келли. Эберхарда пришлось взять с собой. Он не возражал — светил любопытной мордой.

Локьё мне успел-таки выговорить, когда мы уже швартовали малый корт с «Леденящего» — эрцог решил доставить медиков с помпой.

Да, я их не сопроводил. Да, они мне хуже случайной мозоли. Да, понимаю, что надо соответствовать. Да в гробу я их видел! Что такое гроб? Я знаю, я хоронил Влану.

Локьё ожёгся и отстал от меня.