Противостояние

Глава 17

Разговор с Коэтсуджи не привел ни к чему хорошему. Он пообещал в процессе тренировок разобраться с кратковременными потерями памяти. Хотя должен заметить — это его весьма обеспокоило.

Меня же это настораживало, ибо мне не хотелось, чтобы в один из таких провалов пострадал кто-нибудь из "близких" (я имею в виду тех, к кому успел привязаться в новом мире).

От Ниидзимы на днях пришло смс с описанием, так называемых сайтов, которые он обнаружил в интернете, которые словно бы курировали пользователей следящих за миром боевых искусств. Как он выразился, Тьма следит за всеми и снимает сливки, выбирая алмазы среди тонн угля.

Ненадолго я провалился в воспоминания о тех временах, когда только попал в этот мир, и все вокруг воспринималась как одна большая шутка, или сон. Фуриндзи предстала совсем с иной стороны, нежели герои комиксов.

Я посмотрел на свои руки, покрытые царапинами мозолями, и многочисленными ушибами. Интересно, зная, что мне пришлось бы пережить в новой жизни, дал бы я на это согласие или нет? С тоской начинаешь осознавать, что грубеет и изменяется не только твое тело и дух. Парнишка с королевскими замашками, которого я буквально отправил на смерть, не предупредив ни о чем… Ведь знал, что его в случае проигрыша спишут со счетов, и ничего не сделал, обрекая парня на смерть.

Интересно, что со мной станет дальше? Впервые в жизни приходится делить мир на друзей и врагов. Те, кто с нами, те, кто против нас — это такие же люди со своими привычками, увлечениями чувствами. Что мне делать с Супарной?

Позволить ему жить? Или попытаться спасти, подставив при этом себя или Мию. Попытка рассказать все ни к чему не приведет, скорее всего сочтут что я сильно ударился головой, уложат на операционный стол где Ма и Коэтсуджи с удовольствием собирают тебя и разбирают на части.

— Кеничи-сан! — Раздался крик Мию с улицы.

Оторвавшись от раздумий, я спрыгнул с потолочной балки на слегка пружинистый пол додзё и вышел наружу. Солнце тут же больно резануло по глазам.

К додзё шла Фуриндзи и смутно знакомый тип в потрепанной одежде.

А! Шинноске Цудзи собственной персоной. Несмотря что в первый раз я ему проиграл, второго раза он мне простить так и не смог.

Парень достал из-за пазухи конверт и буквально швырнул его в меня.

— Сирахама, раз ты сам не хочешь драться, Я ВЫЗЫВАЮ ТЕБЯ!

Я перехватил конверт, и освидетельствовал каллиграфический рисунок "Вызов", сделанный на дешевом принтере, который слегка мажет по краям. Смешного ничего нету, Коэтсуджи до сих пор меня дерет и в хвост, и в гриву за небрежное отношение к каллиграфии.

Пожав плечами, я кивнул головой на додзё.

— Проходи, раз уж пришел за моей головой, то такой выбор нужно уважать!

То, что Шинноске стал сильнее я не удивлен, с того момента как мы с ним сталкивались лбами много всего произошло. Очень много всего. Учителя появились в своей обычной манере. У каждого нашлись дела в пустующем сегодня додзё.

Сами виноваты, что им нечем заняться. Дали сутки на реабилитацию после своей лечебницы, и теперь ходят как неприкаянные по всему участку. Мию заметила, что такими они были до моего прихода в додзё. Скука для кажущихся всемогущими людей — самая страшная вещь!

Мы встали друг напротив друга.

Мию позвала Ренку, иначе эта черноволосая особа, любительница открытых платьев китайского фасона просто вынесет всем мозг. Первым будет ее отец, который потом отыграется на мне во время тренировок. В последний раз, он смазал турники оливковым маслом и заставил сделать сто подходов к перекладинам… (Честно говоря, не удалось, не только физически, но и по времени. Апачай очень ревностно относится к своему времени).

— Один бой! Без взаимных оскорблений. Мата и иной не надлежащей лексики. Результат мне по барабану, так как за славой я не гонюсь.

Заготовленный монолог Шинноске просто пропал втуне. Даже его бравая команда лучших друзей от удивления раскрыли рты.

— Вы оба готовы? — Голос Коэтсуджи заставил Шинноске слегка вздрогнуть.

— У него… неуклюжая стой…ка… Кеничи. — Тихий голос Сигуре заставил парня слегка покраснеть.

Шинноске едва удерживался от того чтобы не ринуться в атаку. Эмоции в нем буквально зашкаливали. Злости не было как таковой… Единственно, что преобладало в мешанине его чувств — нетерпение. Молодой боец ныне развалившейся уличной банды буквально рвался проверить на деле свой потенциал, и соответственно он решил сделать выбор на мне.

"Этот мир-мир ненормальных! Разве можно так жить? Выходить не только можно, но и стабильно…"

— Бой!

А в следующий миг я ушел кувырком в сторону, перекатившись по соломенным татами. Я едва сумел заметить атаку парня. Его скорость…

— Слишком опрометчиво закрывать глаза перед противником, и смотреть по сторонам во время боя.

Перекат. Плечо обожгло ударом ладони. Еще чуть-чуть, и результат блока стал бы причиной вывихнутого плеча. Сустав едва не выскочил из плеча…

Расслабился ты совсем Сирахама. Увы, но уже Сирахама, Виктора во мне с каждым днем все меньше и меньше. Чужая жизнь слишком увлекла меня за собой. Прежняя жизнь смешалась с памятью прежнего владельца, и я с трудом уже стал различать, где жил я, а где прежний.

Мубиоши!

Удар пришелся вскользь, но и это отбросило парня к стене. Удар страшен при прямом попадании. Извини Шинноске но больше играться в прятки с совестью я не имею права. Пора заканчивать с сопливым детством, пусть оно у меня немного и затянулось…

Двойные связанные ладони!

Шинноске ушел в сторону, одновременно нанося удар Коленом в бок.

Тв… м…!

— Ты стал сильнее Сирахама, намного сильнее! — Проклятье, они все обожают болтать во время драки? Меня если честно это всегда раздражало! — Но и я не стоял на месте!

В следующий миг его силуэт словно размазался, по дуге.

— О! — Удивленный голос Коэтсуджи.

— Это же… — Сио.

— Коппо! — Сигуре.

— Аппа! — Думаю, не требует комментариев.

Удар в правый бок отбросил меня в сторону. Перекатившись, я с трудом выдохнул. Удары у него просто чудовищные!

— Верно, это Коппо! Долгий месяц я ползал по горам чтобы освоить его у того старикана!

Его движения заставляли кружиться голову, и словно размазываясь по воздуху. Что ж, мы это проходили! Я закрыл глаза и встал в защитную стойку. Раз уж мне не придется смотреть глазами, воспользуюсь другими чувствами.

Учителя внутренним зрением воспринимались как яркие костры, от которых во все стороны отходят волны жара. Несмотря на их спокойные лица, их эмоции всегда преобладают, оставаясь поразительно чистыми. Иногда мне кажется, что они действительно не люди.

Атака!

Присесть, заблокировать правым плечом удар, с одновременным захватом и ударом обеих ног в живот Шинноске с перекатом на спине.

Парень, не ожидавший такого простого финта, попал на него как обычный ребенок. Вскочить на ноги, подкатом подойти вплотную, и вертикальный удар стопой правой ноги вверх! Удар пришелся ему в челюсть, подбросив его на полметра в высоту.

— Бой закончен!

— Но!

Вскочивший на ноги Шинноске в следующий миг упал. При этом его взгляд бы настолько удивленным, что Ренка не выдержала и фыркнула.

— Если бы вы оба не смогли стоять на ногах, я бы еще признал ничью, но Сирахама вывел тебя из строя на несколько минут, а ты только обезопасил правую руку. Должен признать удар был нанесен не просто чисто, практически на уровне начинающего мастера!

Я сел на татами, не открывая глаз и ощупывал руку. Пока Коэтсуджи как полагается мастеру-судье расписывает весь бой, указывая на ошибки. И буквально расписывая все плюсы и минусы его техники.

В целом выходной удался. Минимум рука попала в лубки, максимум ночь в очередной раз в лазарете.

Со щитом, а может быть на щите…

Утро… Пробежка… Скрип гравия насыпи возле водоканала. Плеск воды. Шелест травы и листьев. Смех стайки девушек в спортивной форме, бегущих в ту же сторону…

С каждым шагом дышать становится все тяжелее и тяжелее. Веревка. Несмотря на плотную тканевую прокладку, сильно стягивает в поясе.

— Доброе утро девушки. Как всегда, много тренируетесь! — В голосе учителя слышалась легкая насмешка.

Ответом был звонкий девичий смех. После чего они поздоровались. Краем сознания уловил несколько заинтересованных, слегка жалеющих взгляда, но на этом все. Нам как всегда уступили дорогу и, скрипя мелким гравием от волокущейся автопокрышки, мы сбежали с насыпи к водоканалу. Влажный воздух буквально обжигал легкие. Пот ручьями скатывался по коже…

— Что-то ты сегодня показываешь плохие результаты, при этом усиленное сердцебиение и полное отсутствие контроля над теплообменом… — Внезапно Коэтсуджи рявкнул: — СТОП! Остановка!

Пружинисто вскочив на ноги, учитель обошел меня по кругу и, подойдя вплотную ко мне, приложил ладонь ко лбу, после чего переместил ее на шею.

— Проклятье… — Отвязав веревку с покрышкой, он подхватил ее на руки, нисколько не напрягаясь, несмотря на вложенный в нее груз. — Мы возвращаемся в Рёдзанпаку.

— Но пробежка… еще не закончилась… — Тяжело прохрипел я. Дыхание, ни в какую не хотело восстанавливаться.

— Восполним другими упражнениями.

Скрип гравия под подошвами, бегущего в нашу сторону.

Такеда. Такеда в качестве ездовой лошади, с немало весящим учителем на плечах.

— Ба! Кого я вижу! Ты все так же одеваешься, словно вышел из трехсотлетней эпохи… эм-м… ха…

Судя по-всему в знании истории, Джеймс Киба особо не блещет.

— Все так же тренируешь бездарностей? — У учителя при этих словах заиграли желваки на скулах. Честно говоря, впервые вижу, чтобы учитель пребывал на грани между злостью и бешенством. Глубоко вздохнув, он вернул на лицо привычную маску дружелюбия.

— Ну, если мой ученик бездарность, то я не знаю уже кого тренировать тогда. Да и неинтересно тренировать самородки, итог всегда ожидаем! Вот сделать из неумехи бойца более показывает твое мастерство. — Коэтсуджи улыбнулся, вызвав зубной скрежет у "старого друга". — Тем более что ты слишком мягко относишься к ученику.

Судя по побледневшему лицу Такеды понятие "мягко" слишком далеко от истины в его понимании. Он еще в Рёдзанпаку не был с ПЯТЬЮ садистами.

Тут меня повело в сторону.

— Кеничи?

Уже через слой ваты я слышал испуганный голос Такеда и обеспокоенный Коэтсуджи…

— Так ты понял, что с ним случилось? — Голос Ма был наигранно спокоен.

— Могу сделать только предположение. — Произнес Коэтсуджи, тихо позвякивая колбами со смешиваемыми лекарствами. — Он меняется.

Ма оторвался от перебирания лекарств.

— В смысле?

— В смысле у него полностью изменяется организм. Как ты заметил с каждым днем препараты, что предоставила его мать Саори, все меньше и меньше дают результат. Организм привык, и теперь отторгает часть препаратов.

Внезапно в соседней комнате раздался грохот и падение чего-то тяжелого.

— Что случилось?

Утро не отличалось практически ничем, для обладателя самопровозглашенного титула "Сотого Дана" за исключением одной малой особенности. Он был весь на нервах, и причина данной эмоциональной подоплеки в настоящий момент обряженное в лохмотья больничного халата с полностью отсутствующим взглядом, раз за разом набрасывалось на него. Самым интересным аспектом было полное отсутствие жажды крови обычно сопутствующей таким атакам, словно нападавший ученик не просто хотел убить своего учителя, а делал это настолько равнодушно что…

— Акисаме! Будь ты проклят! — Сио в очередной раз отправил в полет ученика. — Ты что с ним сделал?! Я же тебя за это… Неплохой удар Кеничи!

— Сио успокойся! Лучше аккуратно скрути парня и помоги донести его без травм в мою больницу

— Легко сказать! Вы что с ним сделали? Впервые вижу у парня такие результаты в атаке!

Внезапно дверь общежития додзё отъехала в сторону и на улицу вышли ни о чем неподозревающие Мию и Ренка. При появлении новых персонажей подросток изменил цель атаки и низко пригнувшись, понесся на них.

— В сторону! Не вмешивайтесь!

Сио и Акисаме рванули, вперед понимая, что уже не успевают.

Темноволосая девушка успела только поставить блок как неожиданно сменивший траекторию, и буквально оказавшись за спиной девушки, нанес два резких удара. Глаза Ренки закатились, и она упала на землю.

Еще ничего не понимая, Фуриндзи отпрыгнула в сторону, уклоняясь от атаки облаченного в белые тряпки, некогда бывшие больничным халатом.

— Кеничи что… — в следующий миг Сирахама отлетел в сторону, получив удар в солнечное сплетение.

— Акисаме-сан что происходит? Что…

— Живо хватай Ренку и уносите ноги! Все потом!

Оглушив начавшего подниматься на ноги ученика, они отнесли его обратно в больницу Акисаме.

— Папа что с ним? — Ренка тяжелым взглядом сверлила нервничающего отца. — Вы совсем с ума посходили? Что вы с ним сделали?

— Вот выпей это, и не мешай лечить! Ты то отделалась парой синяков, а вот…

— ПАПА! ДА ЧТО ПРОИСХОДИТ! Ус-с-с-с-с-с… — тут же зашипела от боли Ренка.

— Сиди ровно пока я тебе синяки обрабатываю! Потом у матери Кеничи спросишь, они с Акисаме сейчас в палате с Кеничи.

Ренка тяжело вздохнула.

— Ай! Больно же!

— Терпи! Сама первая решила поиграть с ним кулаками…

— Саори-сан вы понимаете, что с ним происходит?

— Да, и это самое плохое!

При этих словах Коэтсуджи насторожился:

— Что вы этим хотите сказать?

— У него пошло полное отторжение препаратов. И началась полная перестройка организма.

— Чем это грозит?

— Если следить за ним, то ничем. Ему нельзя вставать, и испытывать рядом с ним какие-нибудь резкие эмоции. Вся его нервная система напоминает сейчас новогоднюю елку, ибо подстраивается на новый лад! С девушками в нашем роду проще, они проходят это в восемь лет, но у него это срок превышен вдвое! — Саори сняла с лица ватно-марлевую повязку и посмотрела на Акисаме. — Если бы его вовремя не поймали, то он мог бы в беспамятстве многое натворить. Я оставлю двух своих медиков вам в помощь, а сама поеду, мне надо заменить все лекарства, что я отправляла вам. Некоторые составы теперь малопригодны. Если что-то срочное звоните мне.

Сирахама Саори протянула золотистую визитку и вышла.

Сев в автомобиль, и кивнув широкоплечему водителю Первая неторопливо достав тонкую, элегантную раскладушку сотового телефона, и набрав номер приложив к уху произнесла.

— Мама, у нас завелись "мыши".

— Конкретнее.

— Лекарства из последней посылки не соответствуют наименованию, также я обнаружила в ампулах с сывороткой-8 присутствие "синей плесени". Похоже, фаза два подходит к концу, и наши "мыши" занервничали.

— Приступай к третьей фазе. И не перестарайся со внуком, я еще хочу понянчить правнуков.