Проклятие черного гримуара

Глава 9

Оля сидела на грязной земле и таращилась на свой огромный живот. Увиденное так потрясло, что она даже не пыталась больше подняться, просто молча иногда себя ощупывала. Девушка понятия не имела, как очутилась на берегу неизвестной реки, да еще и беременной.

Последнее, что отложилось в памяти, – каменный лабиринт, где она пила холодную воду из водопада. Потом вроде бы заметила чью-то фигуру, поскользнулась и рухнула в озеро. Помнила, что не могла всплыть, ее словно тянули за ноги, а потом неожиданно кто-то вытащил на берег.

Девушка потерла бледное лицо ладонями и с огромным трудом поднялась: все же непривычно с таким-то животом. Мокрый подол длинного платья тянул вниз, и становилось еще тяжелее. Выбившаяся из косы прядка защекотала лицо, и Оля захотела убрать ее за ухо. Но остановила руку, не донеся до головы. У светлокожей темноволосой Оли просто не могло быть настолько смуглой руки.

Толком не соображая, что делает, девушка подошла к воде, заглянула в темную гладкую поверхность. И в ужасе отпрянула.

В отражении была не она. Получается, ее душа оказалась в чьем-то другом, чужом теле?

Стало тяжело дышать. Она попыталась оттянуть узкий ворот платья, но ничего не вышло. А тем временем малыш в животе пинался и, похоже, тоже нервничал. Оля глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Получилось, хоть и не с первого раза.

Тут девушку отвлек смех детей. Она обернулась и заметила вдалеке дома, показавшиеся очень знакомыми. А потом произошло странное: ее будто вытеснили на второй план, и власть над телом взял кто-то другой. Оля все еще находилась в этом теле, только не могла им управлять, и сейчас медленно двинулась в сторону домов.

Деревня была большой. Оля шла неизвестно куда, но тот, кто контролировал тело, явно знал местность. Встречавшиеся люди останавливались, отходили подальше и смотрели с презрением и в то же время с опаской, словно девушка в любую минуту могла наброситься на них как дикий зверь. Одна женщина, держащая за руку ребенка годиков трех-четырех, быстро спрятала чадо за спину и сплюнула на землю, что-то бормоча под нос.

Незнакомку явно не любили здесь – сделала вывод Оля. А когда какая-то старуха назвала ее грязной ведьмой, стало понятно почему.

Девушка шла и шла. Дорога казалась бесконечной, презрительные взгляды пугали Олю, но вот обладательница тела на них не реагировала. Ей было все равно. И Оля каким-то образом ощущала эту девушку, до нее доносились отголоски ее чувств и эмоций.

Дойдя до двухэтажного резного дома, отличающегося от всех, которые она прошла, остановилась, любуясь красотой. Дом явно принадлежал богатой семье. Неподалеку стояли два огромных гнедых коня и щипали траву.

Дом казался ей очень знакомым, она точно где-то его видела – и эти наличники с жар-птицами, и резную тяжелую входную дверь. Пока Оля рассматривала и восхищалась домом, дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка – красивая, с гордо поднятой головой, в красном платье с пышным подолом и рукавами с воланами. На платье блестели то ли бусины, то ли камни тоже красного цвета, и при попадании солнечных лучей они красиво переливались. Ее голову обвивали густые темно-каштановые волосы, заплетенные в толстую косу и украшенные живыми цветами.

Оля узнала ее в то же мгновение: уж очень была на нее похожа.

Фото девушки она видела в семейном альбоме, хранившемся у дедушки. Именно эта Олина родственница, купчиха, увела конюха из семьи, именно ее и прокляла местная ведьма.

Тут взгляд Оли привлек мужчина, стоящий у коней. Еще пару секунд назад его не было, а сейчас он стоял и смотрел на Олю. И если к красавице купчихе тело, в котором она находилась, чувствовало злость и ненависть, то при виде мужчины сердце заныло от тоски и боли. Судя по всему, это и есть неверный супруг.

Оля, как и в тот раз, когда историю рассказывал дедушка, искренне жалела бедную ведьму, брошенную мужем. И она, смотря на всех этих людей, наконец поняла, куда попала. Но как она оказалась в прошлом, к тому же в теле той, которая прокляла ее род?

Стало страшно. Девушка еще усерднее принялась вспоминать то, что говорил дедушка, но, увы, ничего дельного выудить из памяти не смогла.

Но долго Оля возле красивого резного дома не простояла. Замерла буквально на пару секунд и пошла дальше, спиной чувствуя тяжелые взгляды. Минут через пять она наконец-то добралась до своего дома. Тот стоял практически на самом краю деревни, в уединенном месте.

Войдя, девушка прошла к кадке и, зачерпнув ковшом из нее воды, попила. По лицу струился пот, сердце заходилось в быстром биении, а платье насквозь промокло. На улице стояла жара, а она столько много прошла пешком, да еще и беременная.

В соседней комнате стянула платье и, обтершись влажной тряпкой, переоделась в свежее. Затем достала шпильки, и волосы тяжелым каскадом упали на плечи. Подошла к большому трюмо с зеркалом, взглянула на себя.

Девушка, с которой она делила тело, была очень красива. Ее миниатюрность не скрывал даже сильно выпирающий живот. Правильные черты лица, голубые, словно дневное небо, глаза, аккуратненький нос, пухлые губы, таким в ее мире позавидовали бы большинство тех, кто вкачивает в них силикон, – эта ведьмочка по красоте значительно превосходила родственницу-купчиху. А еще она выглядела очень молодо, лет на двадцать, не больше. По рассказам деда Оля представляла ее совсем по-другому.

Стук в окно заставил оторваться от зеркала. Через мгновение входная дверь отворилась, и кто-то вошел в дом. Оля, которая за разглядыванием отражения девушки пропустила, что та заплела косу, вышла в коридор, смежный с обеденной зоной и кухней.

На пороге стояла женщина в возрасте. Она не смотрела на хозяйку дома, уставившись в пол.

– Я пришла за лекарством сыну, – проговорила женщина.

Ведьма кивнула, прошла на кухню, зашла за большую русскую печь, взобравшись по ступеням лестницы, подхватила с полатей мешочек и вернулась к гостье.

– Заварить в кипятке на ночь и давать каждый час по чайной ложке, – голос девушки прозвучал хрипловато. Посетительница, по-прежнему не глядя в глаза, практически выхватила мешок, явно боясь дотронуться до ведьмы, и буквально кинула ей в руки монету.

И тут Оля, как на перемотке, увидела жизнь этой самой ведьмы. Она была сильной. Всем премудростям ее учила мать, а ту – ее мать. Знания переходили из поколения в поколение. Девушка лечила травами, и хотя ее в деревне обычно обходили стороной, а кто-то даже побаивался, жители все равно обращались. А еще эта молодая ведьма обладала даром: она умела лечить руками. Правда, после таких процедур отлеживалась по несколько суток, набираясь сил.

В животе заурчало. Девушка, подойдя к печи, ловко, несмотря на большой срок беременности, взяла ухват и достала чугунок с наваристой кашей, в которой виднелись кусочки мяса. Она положила в тарелку пару ложек, но к еде приступить не успела. Входная дверь без стука открылась, и в избу вошел мужчина. Точнее, бывший муж. Его буквально трясло от гнева, но пока он держал себя в руках.

Оля почувствовала, как сердце снова екнуло от любви к этому предателю. Она понимала, что, скорее всего, он ушел не к купчихе, а к ее деньгам: надоело молодому мужику за лошадьми убирать да тянуть беременную жену. А ведь когда-то влюбился в нее с первого взгляда, хотя девочку и ее семью сторонились. Пошел против всех и женился на молодой ведьме. От парня отреклась семья, и он переселился в дом жены. Как и почти все жители деревни, он не имел образования, потому хорошую работу найти не смог и устроился за гроши конюхом к купцу.

А через пару лет супружеской жизни понял, что совершил ошибку, да вот идти было некуда. И тут судьба дала ему еще один шанс в виде влюбленной дочери купца. Он ушел, несмотря на то что молодая жена была беременна. И никто его не осуждал, наоборот, сочувствующе и понимающе качали головами. Говорили, что все правильно делает, и не стоит водиться с проклятыми ведьмами.

– Что ты наделала?! – прогрохотал мужчина, гневно наступая на жену.

– О чем ты? – с непониманием спросила девушка, поднимаясь из-за стола. Ребенок внутри шевельнулся, и она погладила живот, успокаивая малыша.

– Ольга слегла. После того как ты пришла к нашему дому и посмотрела на нее своим ведьмовским взглядом, ей стало плохо, – обвинительным тоном произнес конюх.

– Я ничего не делала и к вашему дому не подходила, а просто шла мимо. Или, может, мне вообще не ходить по улице? А вас обходить через лес, чтобы твоя барыня меня не видела?

– Было бы неплохо.

Ведьма громко рассмеялась. И в этом смехе звучали боль и отчаяние, терзавшие ее душу.

– Еще недавно ты клялся мне в любви, отрекся от родни, чтобы быть со мной, я ношу твоего ребенка, а что в итоге? Ты уходишь к другой и бросаешь меня? А как же наши клятвы, любимый?! – последние слова девушка практически прокричала. На глаза навернулись слезы, и она еле сдерживалась, чтобы позорно не разрыдаться в голос.

– Я был молод и не понимал, что жизнь в нищете – не мое. Я хочу нормально жить, хочу, чтобы мою любимую уважал народ, а не сторонился и за спиной проклинал. И этот ребенок… Он не мой.

– Да? А чей же?

– Чей угодно. Я ни за что не признаю его.

У девушки от этих слов защемило сердце. Она покачнулась, но устояла, схватившись за стол. А Оли возникло огромное желание подойти и как следует врезать по морде этому негодяю. Только вот тело ее не слушалось, и сейчас она была лишь зрителем.

– Я ждала, что ты хотя бы ради ребенка одумаешься, – прошептала девушка. После ее слов пришла очередь смеяться мужу.

– Ради этого ведьмовского отродья? Нет уж! У меня появятся нормальные дети, и их не будут гнобить и прогонять отовсюду.

Как же ведьме было больно слышать такое от человека, которого она безумно любила до сих пор. От досады хотелось кричать в голос.

А ведь буквально пару месяцев назад все было хорошо, они с мужем жили спокойно. Потом она стала замечать странности в поведении любимого, но молчала. Наконец несколько дней назад муж признался, что у него давно есть другая, и он уходит. Девушка верила – он образумится и вернется, ночами молилась своей богине, просила помочь. Но ее просьбы не услышали, и теперь она повторяла судьбу матери. Отец тоже их бросил еще до ее рождения: ушел к другой, и до сих пор она о нем ничего не знала.

– Убирайся! – змеей прошипела ведьма.

– Надеюсь, ты все поняла, и больше не побеспокоишь нас.

– Вам придется жить с тем, что я и твой ребенок находимся рядом. И время от времени ты будешь видеть, как твоя дочь растет, никуда не денешься. А если твоя барыня никогда не родит, что тогда, а? Не станет ли обидно? – зло произнесла девушка.

– Что ты сказала?!

Взбешенный мужчина приблизился буквально за пару шагов. Схватил жену за шею, сжал пальцы. Но ведьма не взмолилась о пощаде. Она просто молча смотрела ему в глаза, хотя легкие жгло, воздуха не хватало.

– Попробуй только что-то сделать, и я тебя вместе с твоим отпрыском сожгу. Поняла? – прорычал он разъяренным зверем. Обманутая жена не ответила. А мужчина с такой силой сжал ее шею, что глаза ведьмы закатились.

Внезапно кто-то оттолкнул конюха. Девушка судорожно втянула ртом воздух и, упираясь ладонями в стол, часто задышала.

– Что ж ты творишь, окаянный! – возмутилась сгорбленная старуха.

Она была местной повитухой и принимала роды у каждой из живущих в этой деревне баб. У ведьмы же закупалась травами и единственная из селян с ней общалась.

– Пошел прочь! Уходи давай! И чтобы я тебя здесь не видела! – замахала она руками на мужчину.

Вскоре девушка услышала, как тяжелые шаги мужа удаляются. Она медленно опустилась на стул. Сердце колотилось быстро-быстро, а воздуха все еще не хватало. Неожиданно резкая боль прожгла живот, и она вскрикнула.

– Что случилось, милая? – прохрипела старуха.

– Ребенок. Мой ребенок. С ним что-то не так, – девушка попыталась встать, но застонала и опустилась обратно.

Оля же не могла ничего сделать. Она была просто наблюдателем и не чувствовала никакой боли. Хотя до этого прекрасно ощущала, как ребенок пинается в утробе матери.

– Так, а ну пойдем в комнату! Обопрись на меня.

Старуха подошла ближе, и девушка через силу поднялась. Кое-как они добрались до кровати, но ведьмочка не успела лечь, как по ногам побежала теплая жидкость. Девушка задрала подол платья и ахнула: по внутренней стороне бедра текла кровь. Живот снова скрутило, теперь в разы сильнее. И ведьма закричала.

Дождавшись, когда спазм немного утихнет, старуха помогла ей лечь и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась с тазом в руках.

Девушка мучилась больше пяти часов, и обезболивающие настои не действовали. А кровь текла и текла, будто торопилась покинуть это тело. От потери крови и постоянной боли ведьма лежала в кровати практически мертвая. Кожа ее была бледной, словно в теле не осталось ни кровинки, а ребенок перестал шевелиться. И только к полуночи она с помощью повитухи наконец-то разрешилась от бремени.

Родилась мертвая девочка. Ведьма держала на руках тело новорожденной дочери, укутанное в белую простыню, и у нее даже не осталось сил на слезы. Синюшное личико младенца покрывала смазка.

– Моя красавица, – прошептала девушка, целуя дочь в лоб. Ей так хотелось, чтобы та заплакала, но малышка не издавала ни звука.

И тут ведьму взяла неутолимая злость, придавшая ей сил. Она решила отомстить мужу за то, что лишил ее дочери, лишил веры в будущее.

– Под столом лежит черная книга. Принесите ее, пожалуйста, – попросила она старуху. Та выполнила просьбу.

Оля моментально узнала книгу: черный гримуар, которым владела сейчас она.

– Не подержите? – ведьма протянула свою малышку повитухе.

Та молча взяла ребенка, а девушка уверенно открыла страничку, явно зная, какая именно ей нужна, положила ладони на листы и что-то забубнила себе под нос. Минуту ничего не происходило, а потом за окном прозвучал раскат грома. Да такой сильный, что избу встряхнуло.

– Никогда вам не избавиться от этого проклятия. Все женщины этого рода будут рожать дочерей, а потом умирать, передавая им мое проклятие. Всю жизнь вас будут мучить смерти, и никогда вы не узнаете покоя, – последние слова она практически прошептала, захлопнула книгу и убрала ее с колен на кровать. Голубые глаза ведьмы сияли, словно изнутри включили яркий свет.

– Можно мне мою дочь? – проговорила она с улыбкой.

Старуха отдала младенца матери, а та прижала ее сильнее к груди и откинулась на подушку. Меньше чем через минуту ведьма перестала дышать.

***

Оля резко открыла глаза и закашлялась. У нее был полный рот воды, а сама она лежала на каменном полу лабиринта возле озера. Откашлявшись, девушка легла на спину, раскидывая руки в стороны и глядя в черный каменный потолок.

– Что это было? – пробормотала она, понимая, что ответа не получит.

Да и зачем спрашивать, если все видела своими глазами? Теперь понятно, почему никто не мог снять проклятие. Все очень просто: оно было наложено заклятием из черного гримуара, и уберет его лишь обратное заклинание из этой же книги.

Она прикрыла веки, и перед глазами появился образ мертвой ведьмы с ребенком на руках.

– Чертова барыня! – выругалась Оля. Жалость к ведьме и ее дочери рвала душу. Почему мир так несправедлив? Почему всегда страдают невиновные?

Оля лежала на прохладном каменном полу, и подняться не находилось сил. Мучила слабость и головная боль. Сколько она уже в этом лабиринте? Час, два или сутки? Оля потеряла счет времени. Наступила апатия, и ей стало все равно. Только где-то на поверхности чувств колыхалась злость на Бархатова.

Этот вампир отправил ее в неизвестность. Предполагал ли он, что она провалится в прошлое, чтобы узнать правду? Дедушка ведь рассказывал иначе. Хотя, за много лет произошедшее, скорее всего, не один раз перекрутили, потому история и отличалась от реальности.

Урчание в желудке отвлекло от мыслей, и девушка распахнула глаза.

– Нужно идти, – подбодрила себя.

Но вот куда? Вперед по коридору? А как долго? И какие дальше ждут сюрпризы?

Нехотя она поднялась на ноги. Одежда промокла, и чувство голода стало не главной проблемой. Как бы не заболеть при таком-то холоде.

Оля подхватила книгу, собираясь убрать ее в рюкзак и идти дальше, но внезапно ощутила потребность прижать гримуар к себе. А сделав это, почувствовала исходящее от него тепло, словно она обнимает маленькую батарею. Такое же чувство посетило ее в самом начале, когда она вошла в лабиринт.

Решив не убирать книгу, натянула сухую кофту, закинула рюкзак на плечи и пошла дальше.

Выйдя из пещеры с озером, Оля осмотрелась. Был лишь один вариант, куда пойти, и она двинулась по длинному каменному коридору. По дороге ей встречались черепа, человеческие кости и остатки одежды. Даже кусок кольчуги попался. Также валялось оружие, в основном стрелы и самодельные ножи. Создавалось впечатление, что здесь происходила какая-то битва. Хотя нет, для битвы слишком мало человеческих останков. Дурным делом Оля даже подумала, что тоже останется в этом лабиринте и составит компанию погибшим беднягам.

Все время, пока она шла, ее не покидало ощущение преследования. Казалось, кто-то двигался за ней по пятам. Иногда она чувствовала холодное дыхание на шее, а однажды – будто на ее плечо положили тяжелую руку. Оля резко обернулась, но позади никого не заметила.

Неожиданно на пути возникло два проема, и требовалось выбрать правильный, если такой вообще существует в этом месте. Девушка прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться и поймать золотую нить, всегда помогавшую ей раньше. Нить тут же дала о себе знать. Только она изменилась: потолстела, и на золотой поверхности появились выгравированные буквы и рисунки. Это заставило девушку замереть, чтобы как следует все рассмотреть. Некоторые рисунки показались очень знакомыми, а буквы она вообще прочитала без труда. Это были слова заклинаний, находящихся в книге.

Обратив внимание на то, в какой проем ведет нить, девушка распахнула глаза и прошла в него. А стоило преодолеть совсем небольшое расстояние, остановилась и прислушалась. Затем приникла ухом к каменной стене.

До нее доносился неясный шум: какой-то писк или скрип, она не разобрала. А еще при этом звуке стена вибрировала, словно наверху проезжал поезд.

Отступив от стены, Оля настороженно продолжила путь. Она уже и не знала, чего ожидать от этого места. Не удивилась бы, выскочи откуда-нибудь привидение или существо, желающее ее сожрать. Но она шла по спокойному и тихому, тем не менее казавшемуся жутким, коридору. Тот свернул, и внезапно впереди показалось какое-то мерцание. Оля остановилась. Пригляделась. Мерцание походило на луч фонаря, которым кто-то баловался.

Мгновенно вспыхнула надежда: вот он, выход! И девушка поспешила на яркий играющий луч. Сначала она бежала, а когда устала, пошла быстрым шагом, но, как бы ни старалась, луч не приближался.

Наконец, выбившись из сил и потеряв последние капли надежды, девушка остановилась, тяжело дыша и упираясь одной рукой в колено. И вдруг подул теплый ветер, а по ушам ударил шум волн.

Боясь, что это игра воображения, Оля выпрямилась и не поверила глазам: она стояла на берегу моря. Ноги во влажных кроссовках утопали в золотом песке, а с волосами играл морской ветерок. Солнце уже зашло, оставляя небо темным с красными вкраплениями заката.

Девушка неверяще обернулась и увидела лишь плоскую поверхность скалы. Тряхнула головой, чтобы прогнать мираж, но монолитная стена не исчезла. На глазах Оли появились слезы. Она это сделала, выбралась из проклятого лабиринта! Всего минуту назад стояла в черном каменном коридоре, думая о том, что настал конец, и вдруг оказалась на берегу моря. И сейчас, когда почувствовала вкус свободы и испытала облегчение, даже и думать не хотела, как это получилось.

Не раздумывая, Оля скинула с плеч рюкзак, убрала в него гримуар, а потом стянула подсохшую одежду, небрежно бросив ее на песок. Она так долго этого ждала, и теперь не упустит возможности!

Закричав от восторга, девушка бросилась в море. Теплая вода приняла ее с удовольствием, и Оля нырнула с головой в темную глубь. На ее радость море было спокойным, без единой волны.

Немного отплыв, она легла на спину и просто несколько минут дрейфовала, смотря на черное небо, усыпанное миллиардами ярких звезд.

– Ну и долго тебя еще ждать? – донесся издалека недовольный голос Евгения Даниловича.

Оля вздрогнула, оборачиваясь к мужчине. И внезапно поняла, что очень рада его видеть, пусть он всегда не в духе и постоянно бурчит.

– Оля? – позвал вампир.

Бархатов стоял на берегу, что-то держа в руках. В этот раз на нем был неизменный строгий черный костюм-тройка с идеальной белой рубашкой.

– Иду! – крикнула девушка и только сейчас заметила, что на скале, из которой она чудом выбралась, на самом верху стоит резиденция. Получается, все это время она бродила под ней?

Подплыв к берегу, Оля вышла из воды, и по коже мгновенно пронеслись мурашки. Оказывается, ночью довольно холодно.

Бархатов подошел, накинул ей на плечи большое махровое полотенце.

– Откуда? – удивленно спросила Оля.

– Я предполагал, что ты не упустишь случай искупаться, – подмигнул мужчина с озорной улыбкой, чем порядком удивил.

– Вы так хорошо меня знаете?

– Ты даже не предполагаешь насколько, – ответил Евгений Данилович, убирая с лица улыбку и меняя выражение на строгое.

– А долго я блуждала по лабиринту?

– Целый день. Сейчас десять вечера.

– Долго. Есть хочется ужасно.

– Тогда идем. Ужин давно ждет на столе. Вообще-то я думал, что ты справишься гораздо быстрее.

Оля только фыркнула. Натянув на ноги кеды и подхватив рюкзак с одеждой, она пошла за мужчиной, кутаясь в полотенце и не обращая внимания на его недовольное ворчание.