Проект Лапамир

Глава двадцатая третья – Возвращение

Наш иол воткнулся носом в песок рядом с городом Барселань, так как Рыжий считал, что зайти в порт много легче, чем выйти из него, ведь выходить пришлось бы под дулами сотни пушек, размещенных в двух фортах. А наше маленькое суденышко могло затонуть даже от шестифунтового ядра.

Роботы налегли на корму и вытащили иол наполовину корпуса из воды. Теперь его не смоет случайной волной, да и столкнуть в море будет не так просто. Судно легло на правый борт, а палуба наклонилась под сорок пять градусов. Место причаливания удачно скрывали от наблюдателя с берега высокие кусты. Темнота и тишина окружали нас. В полусотне метров мы видели оконечность стены, на двадцать метров уходившую в воду. Мы выбрали это место не случайно, собираясь оплыть край стены, и таким образом оказаться в городе.

Два часовых, стоявших на бастионе, выступавшем из стены в сорока метрах от воды, не представляли угрозы в такой темноте. Роботы потащили все тяжелое снаряжение, которое мы взяли с собой, а так как они были герметичными, то шли пешком по дну моря. Рыжий первым лег на воду и поплыл по-лягушачьи, не вынимая руки и ноги из воды, совершенно бесшумно. Мы один за другим поплыли следом и метров через шестьдесят уже вышли из воды на территории города.

Через пару минут на берег вышли роботы, и мы распаковали два герметичных мешка с вещами. Теперь следовало найти таверну или трактир, где можно разузнать важные для нас сведения о проживании управляющего.

Неожиданно эта трудная на первый взгляд задача решилась легко. У первого встречного я спросил о таверне и нас послали в нужном направлении. Роботов оставили снаружи, а войдя в заведение, мы заказали каждому по яичнице с луком и хлебом, и по кружке пива. Чем сразу внесли себя в список обычных посетителей. Среди прислуги крутился малец лет двенадцати, лучшего не стоило и желать. Я показал ему серебряную монету, и он как зачарованный предстал передо мной.

– Хочешь ее получить?

Пацан кивнул.

– Знаешь дом его милости управляющего?

Он снова кивнул.

– Мне как, договориться с твоим хозяином? Или ты сам?

– Вам надо поговорить с моим отцом.

– Отлично, парень, зови его.

Он отошел и через минуту появился хозяин: худощавый здоровяк слегка за сорок, в кожаном фартуке до колен.

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да, сударь. Нужно, чтобы нам указали дорогу. Не позволите ли вы сделать это вашему сынишке. Я дам ему за услугу серебряную монету, можно даже вперед.

– Хм! Хорошие деньги для мальца, то-то он так хотел проводить вас к управляющему. А у вас к нему дело?

– Да, но мы не можем распространяться, так как оно касается не столько нас...

– Хорошо, господа, пусть он вас отведет, ну а монету прошу сюда, – и трактирщик протянул большую загрубевшую ладонь.

Я заплатил и паренек выскользнул за дверь, а мы вытянулись вслед за ним. Минут двадцать мы петляли по лабиринту темных улочек, огражденных высокими деревянными заборами, и вышли к дворцовой площади. Малец дернул меня за рукав и сообщил:

– Господин, вон дом управляющего справа от дворца.

Он собрался идти обратно.

– Постой малец, – остановил его я. – Полагаю, что ты ничего не увидишь от той серебряной монеты, поэтому держи еще одну. Да если что, вот тебе совет: ты нас не знаешь, не видел и никуда не провожал. Так будет лучше в первую очередь для тебя и твоего отца.

Наталья наклонилась к его уху и громко зашептала:

– Ведь ты же не хочешь, чтобы ваша таверна случайно сгорела?

– Нет, госпожа, без таверны мы умрем с голоду.

– Ну вот и славно, беги малыш.

Как только мальчишка скрылся из виду, Наталья уже нормальным голосом сказала:

– У нас на всё про всё полчаса, вдруг малой тревогу поднимет, а нам еще надо отойти.

***

Следопыт вскрыл замки почти не останавливаясь. Охрана получила по дротику с транквилизатором и отключилась. В спальне вельможи мы оказались за пять минут.

Наталья разбудила милорда-управляющего пощечиной и насмешливо сказала:

– Привет, милорд-управляющий.

Наверное, будет фингал, подумал я.

– Кто вы и какого полосатого гоблина? – воскликнул управляющий.

– Гоблин тут ни причем, – сказал Рыжий, выходя вперед. – Помнится вы, ваша милость, угрожали мне.

– Охрана! – неожиданно заорал он.

– Никто не придет, – сказал я. – Разве мы похожи на людей, оставляющих за спиной чужую охрану?

– Так вот вы угрожали мне и моим братьям, вы обещали полностью истребить нас. Надеюсь, вы довольны, ведь вчера должны были вернуться ваши пленные, – и Рыжий, состроив злобную гримасу, наклонился над лежащим в постели управляющим.

– Они вернулись, как и было обещано, – дрогнувшим голосом ответил он.

– Вот и отлично! Я же говорил, что честное слово пирата – надежная валюта. Но ты, ваша милость, много тогда наговорил, а за базар надо платить, – и Рыжий потянул из ножен кинжал.

– Постой, – остановила его Наталья. – Может он чего хочет сказать?

– Я тогда погорячился, вырвалось лишнее, уж очень не хотелось мне выпускать на волю старых озлобленных пиратов.

– Мы тебя поняли и даже поверили, но слышал, что сказал Рыжий? Плати за базар, – и Наталья отвесила ему еще одну пощечину.

– Выкуп?

– Выкуп или кинжал! Выбирай! – воскликнул Рыжий.

– Не убивайте, я заплачу пятьдесят тысяч золотом!

– Сто пятьдесят, – с нехорошей улыбкой сказал я. – И считай, что тебе повезло. А если почую, что ты против братства замышляешь, то сам приду и прикончу.

– А ты кто? – удивился управляющий.

– Я Кровавый Кашалот, слыхал?

– Слыхал.

– А слыхал, что я взглядом корабли топлю?

– Слыхал, – соврал он, наверное, от страха, чтобы не противоречить мне.

– Раз слыхал, то золото на стол.

Управляющий затравленно огляделся. Он тяжело поднялся и сначала вроде глянул под кровать, потом на стенной шкаф, а после на громадный сундук с тяжелым замком, и снова сел на край кровати.

Наталья отследила его взгляды.

– Стрелок, посмотри в том шкафу. Следопыт, а ты вон в том сундуке.

Хлопнули дверцы шкафчика, щелкнул замок сундука и вскоре на столе стояли четырнадцать увесистых мешков с золотом.

– Сколько там? – спросил Глеб. – Все равно сейчас пересчитаем.

– Сто сорок тысяч! По десять тысяч в мешке. Больше нету, – осипшим, от случившейся трагедии, голосом сказал управляющий.

– Десять тысяч на бочку, – потребовала Наталья. – А то искать буду.

– Нету больше.

– Следопыт, под полом под кроватью должны быть.

Робот раскинул манипуляторы, поднял кровать вместе с ее владельцем, который от испуга хватал ртом воздух, и отодвинул ее на три шага. В считанные секунды снял доски пола и, вуаля, там оказались мешки.

– Двести тысяч набралось, – сказал я. – А говорил, что больше нету. Сам отсчитай десять тысяч, раз сошлись на ста пятидесяти.

– Вы не заберете все? – дрожащим голосом спросил он.

– Оставим тебе, чтобы было что терять, – ответила Наталья. – Если придется возвращаться, то знаем, что оно есть и мы с тебя спросим уже триста тысяч! – Еще один мешок лег на стол. – Ну вот, теперь порядок. Глеб время?

– Пятнадцать минут! Вяжите его к койке!

Следопыт связал милорда, отрывая полосы от простыни.

– Когда придет стража – вас освободят, – утешил Глеб.

– Следопыт, возьми наши пять мешков. Стрелок, Агни помогите Рыжему донести золото до корабля.

Мы вышли из дома стремительно и бесшумно. По темным улицам города нас вел Следопыт, и мы едва поспевали за ним. Обратный путь совершался в том же порядке. Уж не знаю, разболтал ли о нас мальчик, но стражи не видели, а тревоги не слышали. Роботы столкнули иол на воду, и мы убрались от враждебного побережья.

Остаток ночи мы плыли в никуда и спали сном праведников под присмотром трех роботов. Утром я решил проложить курс примерно к тому месту, где была точка возврата. Следопыт точно указал ее на карте, а заодно проделал все вычисления нашего местоположения. Однако Наталья воспротивилась такому повороту событий.

– Знаешь, Боря, ты свои дела подчистил, а я нет. Болит у меня душа за капитана Клавдия. Хочу я рассчитаться с князем Радомиром. Думаю, пятидесяти тысяч хватит. Так что Следопыт проложи курс на Олин.

– Ты собираешься платить этому скоту?

– Ну не биться со всем его войском. Хотя мы, скорее всего, победим, но сколько кровищи! Такое дело не по мне. Я солдат, а не убийца. Правильно все сделать никого при этом не убивая.

– А знаешь, я рад, что ты так решила с милордом и с этим князем, и горжусь тобой!

– Боря, я знала, что ты поймешь!

– Так я тоже за, – неожиданно сказал долго молчавший Рыжий, – мне тоже лишняя кровь на руках ни к чему, чай потом на суде богов спросят.

– Молодец Рыжий, – похвалила его Наталья. – Таким людям стоило помочь!

***

Вместо «завербованных» МИ-6 русских сотрудников НИИ «Призрак», информацию готовили компетентные агенты ГРУ с научными степенями. Якобы завербованные лица, среди которых числились Шляпин и Верочка, только носили дезу в тайники. Откуда почту периодически забирали сотрудники британского посольства, которых могли взять в любой момент. Автоматические камеры с автономным питанием снимали место передачи круглые сутки. Англичанам грозила экстрадиция с лишением дипломатического статуса.

Так что русские были готовы и одного из дипломатов взяли при попытке вербовки. Разгорелся дипломатический скандал, который обеим сторонам оказалось выгоднее замять. Таким образом, в высоких кругах обеих стран приняли решение обнулить результаты и оставить все как есть.

Русские продолжали скармливать англичанам хитрую дезу, а английские аналитики пытались связать эту информацию с другими полученными данными. Война разведок продолжалась, бескровная, но от этого не менее напряженная и опасная. Скорого конца в этой войне не ожидалось.

***

Мы плыли почти четверо суток и прибыли в район Олина поздно вечером. Местность Наталья, Глеб и роботы знали отлично, так как они уже бывали в этом городе. В сумерках, никем не узнанные, они вошли в порт и сошли на берег. Часовые у ворот в княжий замок получили по дротику и отключились. За ними последовали стражники, дежурившие на входе в княжий терем. Потом, после короткой беседы о том, где находится спальня князя и как его найти, отключились двое слуг. Роботы предусмотрительно прятали спящие тела, чтобы раньше времени не началась тревога.

Князь Радомир изволил ужинать, когда двери распахнулись, и вместо поварят с очередным блюдом, он увидел знакомую ему Наталью в сопровождении роботов. Один из них стал в дверях, перекрывая вход. Двое стражников метнулись на перехват, но что-то дважды пшикнуло и они упали, сраженные маленькими стрелками.

Князь, человек бывалый и повидавший всякое, сразу занял насмешливую позицию, загнав страх поглубже внутрь.

– Благодарю, они мне оба не нравились.

– Но я вас огорчу, князь Радомир, они живы и еще помозолят ваши княжьи очи, – ответил я.

– Скажите, кто вас нанял, и я дам вдвое.

– Мы сами по себе, – ответила Наталья. – Неужто вы меня не помните?

– Как же, как же, припоминаю. Это, кажется, вы оставили в дураках моего капитана Клавдия?

– У вас отличная память, ваша светлость. Увы, я не смогла выполнить обещанное и пришла расплатиться. По моим скромным подсчетам, экспедиция обошлась вам в тридцать тысяч. Вот они, я вам возвращаю эти деньги, не хочу быть в долгах. Ну, а так как я не сдержала слова, то добавлю еще десять тысяч. Вы довольны, ваша светлость?

– Вполне честно.

– А скажите мне, что случилось с капитаном?

Он сидит в подвале в ожидании смертной казни.

– А скажите, может быть его жизнь стоит десяти тысяч?

– Мне кажется, что стоит.

– Тогда вот мои условия: вы приводите его сюда и восстанавливаете в должности капитана, а я даю за это десять тысяч. Но если вы его отстраните, то я вернусь и буду греметь не золотом, а сталью.

– Позовите дежурного лейтенанта, – громко приказал князь. Почти тотчас вошел дежурный офицер, будто прятался за дверью. – Лейтенант, доставьте немедленно сюда капитана Клавдия.

***

Клавдий, по подсчетам Натальи, просидел в тюрьме не больше десяти дней. Увидев ее, он расправил плечи, глаза его заблестели, но не сказал ни слова. Видок у него был, надо сказать, не очень: мундир порван в нескольких местах, а воняло так, что хотелось открыть окно.

– Ну что, Клавдий, – начал князь. – Просят тут за тебя и убытки возмещают, – он посмотрел в сторону Воробьевой. – И склонен я тебя простить и вернуть на службу. Снова будешь фрегатом командовать, да смотри мне, в другой раз не прощу!

– Вот и славно, – сказала Наталья и передала князю очередные десять тысяч.

– Освободите его. Да меня не благодари, еще успеешь, вот твоя спасительница, ее и благодари.

Капитан Клавдий подошел, поклонился и сказал:

– Госпожа, благодарю, что завернули сюда и спасли мою старую шкуру, долго я там бы не выдержал и без смертной казни подох бы как пес.

– Не надо благодарности, я вдруг что-то запереживала о вашей судьбе и решила прежде, чем отправлюсь домой, заверну-ка я и гляну как там старый друг Клавдий. Оказалось, не зря переживала. А золото, так буквально и называется: зло это. Для хорошего человека денег не жалко. Да, вот и тебе десять тысяч, – и она протянула ему мешок. – Бери, пригодятся, а у меня еще есть.

Это были деньги, ранее выдавленные у магараджи. Легко пришли, легко и ушли. Никто не препятствовал нашему отплытию. Нас провожала небольшая группа во главе с князем.

– Вы теперь с ним, похоже, друзья, – сказал я Наталье, когда мы распрощались с князем.

– Я в этом уверена. Золото из таких людей веревки вьет.

***

Последнее время Столетов работал над пониманием процессов, происходящих при переносе. Теория начерно выстроилась быстро, а вот с мелкими нюансами были сплошные неувязки. Академик пришел к пониманию, что незнамо, где и незнамо, когда, это параллельное измерение, вариант планеты Земля, с примерно одинаковой массой, возле такого же Солнца, но с другой географией. Разделяли их между собой две квантовые координаты: временная и эфирная.

Андрей Ильич уже десяток раз выводил формулу для перемещений, но каждый раз выяснялось, что она не точна. Он чувствовал, что что-то упускает, но никак не мог понять, что именно. Он догадывался, что такой легкий перенос, как происшедший с Борисом, возможен только тогда, когда координаты отличаются на один-два пункта или кванта. Тогда затраты энергии минимальны, а массы, которые возможно перебросить, максимальны и весьма значительны в абсолютных единицах.

Его самая лучшая формула показывала, что в тот мир, где находился Борис, можно перебросить за один раз не более четырех тонн, а в обратную сторону, учитывая меньшее встречное сопротивление эфира, в два раза большую массу.

«Где он там? – с сожалением подумал академик. – Его мозги нужны мне здесь, может мой лучший ученик доведет теорию до ума».

***

Иол двигался в сторону точки переноса, координаты которой Следопыт надежно записал в своей памяти. Плыть по местным меркам оставалось недалеко. Шли третьи сутки, с палубы я видел бесконечный песчаный пляж, очень похожий на тот, на который меня выкинуло в этот мир. Следопыт подтверждал мои зрительные ассоциации. По его расчетам оставалось около шести часов хода.

Наконец нос иола ткнулся в песок. Мы убрали паруса, а роботы вытянули судно на берег. Все переобнимались с Рыжим и Скалой, в связи с чем Скала почувствовал себя фигурой значительной. Потом с подачи Натальи устроили что-то вроде пикника с жареным мясом и выпивкой. Все уверяли друг друга в вечной дружбе, а мы обещали вскоре посетить их на Кошачьих островах.

Потом роботы столкнули иол на глубокую воду, а Следопыт развернул его носом к морю. Прошла серия последних обниманий, и оба пирата забрались на борт. Парни поставили паруса, и легкий иол набрал скорость. Еще пять минут и парус появился на бизань-мачте. Мы дружно махали вслед, им предстояло довольно длительное путешествие к Кошачьим островам. Наконец они скрылись из виду, а мы отправились к точке возврата, до которой оставалось не более километра.

Никто не знал как реально происходит возврат. Но все действовали по инструкции Шляпина: стали в центр зоны, видимой только Следопыту, как можно плотнее. Наталья перекрестилась и нажала кнопку возврата. Нечто синее, появившееся из ниоткуда, окутало нас... Миг, и мы сидели в креслах-катапультах, число которых, за время нашего отсутствия, увеличилось до десяти.

***

Заквакала сирена, сбежалась охрана и научные работники, прибежал незнакомый мужик и стал всем распоряжаться. Наконец последним появился запыхавшийся Столетов.

– Живы! – как мальчишка заорал он и кинулся обниматься. – Боря, как я скучал без тебя, – он тискал меня так, будто был моей бабушкой, встречающей любимого внука летом в деревне, после долгой зимней разлуки.

– Задушите, – слабо отбивался я.

– Ты пропал почти на девять месяцев! И вот ты здесь живой и невредимый. Знаешь, а мне так надо, чтобы ты взглянул на мою теорию, не сходится паразитка, и формулы странные получаются, – выпалил он сходу.

– Конечно, Андрей Ильич, посмотрим и вместе допилим.

– Как говаривал мой дед, простой крестьянин: «Ум хорошо, а полтора лучше». Когда мы, малышня, обижались, он добавлял, это мой ум старенький уже только на половину работает!

– Замечательный у вас дед был, Андрей Ильич!

– Да, Боря, если бы ни он, ни стать мне академиком.

***

Прошло три дня. По случаю моего возвращения состоялся банкет в дорогом ресторане. Аудиоотчет, надиктованный мной, попал в руки замминистра, который с барского плеча выписал всем гигантскую премию. Между собой мы прозвали планету Кошачьей в честь пиратского братства. Где-то там наверху, на уровне правительства, сейчас обсуждались перспективы последующих путешествий на Кошачью планету, как и прочие перспективы проекта. Я днем помогал шефу с теорией, медленно продвигаясь вперед. По вечерам мы с Натальей слонялись по городу, посещая театры, выставки, рестораны.

Наконец пришел долгожданный приказ переезжать в Москву, обрадовавший всех. Квартиры предоставлялись служебные, в основном по рангам. Чем выше ранг, тем больше квартира. Переезд занял две недели. Нас поселили в одном здании, получилось что-то вроде студенческого общежития, только вахтерами там служили сотрудники разведки, да и охрана с сигнализацией имелась. Мы с Натальей оказались соседями по площадке и получили по приличной двушке, рядовым сотрудникам досталось по однушке.

И уже на новом месте из центра пришел вердикт: продолжить исследования Кошачьей планеты (название утвердили официально). Вслед за бумагами прибыло отделение боевых роботов, для поддержки исследований и охраны важных объектов.

Вскорости я, совершенно неожиданно, получил диплом доктора наук. Оказывается, Андрей Ильич и Юрий Максимович подсуетились и на правительственном уровне продавили мне докторскую степень.