Пробуждение мёртвых богов 2

ГЛАВА II. СОЮЗНИКИ И ПРОТИВНИКИ

Всё-таки, врождённый менталитет изменить почти невозможно. Пятнадцать лет я живу в Древнем Риме, стал его частью, вырос из странника без роду-племени до богатейшего купца, правителя одной из крупнейших провинций, имею шанс взобраться на трон Западной Римской Империи, а мыслить продолжаю категориями московского менеджера среднего звена!

Ведь этот ход с помолвкой детей, моего сына с дочерью экс-императрицы, мне, как претенденту на престол, должен был прийти в голову сразу же, и разыгрывать его тоже должен был я. И при этом, понятие династических браков было мне хорошо знакомо, и пример бывшего мужа Лицинии, Максима Петрония, женившегося на ней ради легитимности я помнил, а вот надо же…

Очень хотелось надеяться, что императрица не заметила моего секундного ступора, и решила, что таким образом я добился от неё предложения, на которое сам рассчитывал. И следующий момент, где я снова повёл себя как житель XXI века – первая мысль возникла не о выгодах этого союза, а о том, согласится ли сын с моим решением. По нынешним «понятиям» я должен был просто поставить его перед свершившимся фактом, а не заниматься рефлексиями на тему прав и свобод подрастающего поколения!

Ну что ж, теперь нужно всеми силами добиваться выполнения договора – вряд ли я получу лучшую поддержку, чем этот брак. Очень плохо, что такое решение придётся принимать без Марины, но тянуть нельзя, с Марком я поговорю завтра же, а там буду уповать на благоразумие супруги.

… В эту ночь ко мне вновь явились старые знакомые – Максим Викторович и Лена. Давненько они не навещали меня в сновидениях! [1]

– Радуйся, император Алексий, – на древний манер приветствовал меня Максим Викторович. Лена ограничилась обычным «Приветом»; оба они выглядели дружелюбно и как-то даже торжественно.

– Здравствуйте, давненько не видались, – немного иронично приветствовал я их.

– Не было необходимости. Ты научился сам справляться со многими проблемами, и в нашей помощи особой нужды не чувствовалось…

– Да, ты права, особой нужды не было! Я сам прекрасно справился с вашими милыми жрецами, чуть не отправившими меня на тот свет и не разрушившими всё, что я успел создать!

– Ну, сам знаешь, чуть-чуть не считается, – широко улыбнулась Лена, – зато ты получил хороший урок, и отрастил, наконец, клыки…

– …которые весьма пригодятся тебе в ближайшем будущем! – закончил за девушку Максим Викторович. – Тебя ждут большие неприятности и крупные проблемы!

– Это угроза?

– Нет, что ты! Просто дружеское предупреждение – эти неприятности и проблемы идут вовсе не от нас, просто мы знаем чуть больше тебя. И мой тебе совет – те клыки, что ты отрастил, очень тебе пригодятся, держи их заточенными, и применяй без жалости.

– Ну всё, нам пора. Тебя ждут большие испытания, император Алексий Деций Либератор, но ты справишься с ними! – подвела итог Лена.

Так и не дав мне вставить больше ни слова, и оставив чувство недосказанности и лёгкой тревоги, мои собеседники исчезли, а я проснулся, чтобы встретить те самые испытания, которые меня ждут… Как он сказал? “Держи клыки заточенными и применяй их без жалости…” Без жалости… – ладно, разберёмся.

Я встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли и позвал сына к себе, не дав ему снова улизнуть к своим друзьям-легионерам.

– Марк, ты помнишь наш разговор о том, что нужно для того, чтобы меня признали императором?

– Помню, конечно.

– И то, что одним из главных препятствий к этому является наше плебейское происхождение?

– Разумеется.

– Так вот, ты должен помочь мне преодолеть это препятствие.

– Я? – несказанно удивился Марк. – Каким образом?

– Самым простым – обручившись с дочерью Лицинии, вдовы Валентиниана. Она из древнего, знатного рода, но сейчас ей нужна наша поддержка. А нам нужна принадлежность к высокому роду. Тогда никто не сможет воспрепятствовать мне стать императором!

– Папа, но я не хочу жениться! Как же так? Я не стал ещё полноценным воином, не участвовал ни в одном сражении…

– Тебе вовсе не нужно сейчас жениться, ты ещё мал для этого. Мы просто объявим о твоей помолвке с Плацидией, а ты сможешь и дальше обучаться военному делу!

– А, ну если так… Тогда я согласен! – вздохнул с облегчением Марк. – Сейчас я ничего не должен делать?

– Нет, ты пока свободен.

– Тогда я побегу? Центурион Меркурий Фавст обещал сегодня показать мне несколько новых приёмов боя.

– Ну, беги, ладно… Только пока никому не рассказывай о нашем разговоре!

Наверное, парень ещё не понял всей ответственности предстоящего шага – для него более важным является сейчас новый приём боя. Ну что же, хорошо хоть не стал артачиться и сопротивляться!

Прошло несколько дней, и одновременно случилось два события, совершенно противоположных по своему значению для меня. Прибыл гонец из Константинополя, и пришло судно с Сардинии, на котором приехала Марина. Новости из Восточной Империи не порадовали: как и сказала Лициния, поддержки от Маркиана ждать не следовало. Письмо было выдержано в сухом и высокомерном тоне, в нём доводили до сведения выскочки-самозванца, что его власти в Риме не признают, и ему, напротив, следует признать власть восточного правителя, законного и могущественного.

Помимо оскорбительного содержания, письмо было написано не от имени императора Маркиана, а от его секретаря или помощника, что можно было расценить как плевок. Ну что сказать, пока у меня не было ни средств, ни возможности, ни времени разобраться с этим оскорблением, но я запомнил его крепко. Придёт время, рассчитаюсь.

Приезду жены я обрадовался чрезвычайно. Хотя миновало меньше двух недель, как мы расстались, за это время произошло столько событий, изменивших не только мой статус, но и окружающий мир, что мне казалось, будто прошли годы!

При этом я совершенно упустил из виду, что Марина приедет не одна, а с маленьким Валерием, кучей служанок и нянек. Разумеется, разместиться в наших с Марком комнатах все они не смогли. Пришлось пока потесниться: мы с сыном в одной комнате, Марина с малышом и двумя самыми необходимыми служанками – во второй. Завтра с утра придётся срочно решать вопрос с жильём.

Всё же мы нашли возможность уединиться в маленькой комнатке, пока Марк снова ушёл в легион, но только для того, чтобы спокойно поговорить. Как бы нам не хотелось более тесного общения, обстановка никак не располагала к этому. Прежде всего, я получил свою порцию упрёков за то, что взял Марка с собой, но после того, как я попросил прощения, вопрос закрыли и перешли к насущным делам.

Разумеется, основные новости Марина уже знала от капитана судна, на котором прибыла, но весть о смерти Кастула стала для неё шоком. Она горько плакала, не стесняясь слёз, хотя раньше я не замечал за нею особой привязанности к моему другу. Чуть успокоившись, она объяснила, что старый легат был для неё прежде всего другом Марка, а также нашей опорой, на котором держалась вся оборона и мирное существование со времён исхода из Олисипо.

Когда покончили с эмоциями, перешли к делам. Марина приняла известие о том, что меня прочат в императоры здраво: не впадая в восхищение, но и не отторгая такую возможность. И первый вопрос её был об императрице Лицинии – как она относится к моей кандидатуре, поддержит ли. Имел ли я уже с ней контакт?

– Было бы здорово заручиться её поддержкой, – вздохнула Марина, – она сама по себе не решает ничего, но у неё статус и принадлежность к древнему императорскому роду. А ещё у неё две дочери, а у нас двое сыновей. Если бы удалось уговорить её породниться, тогда тебе станет намного легче претендовать на престол. Валерий ещё слишком мал, а вот Марк…

– …Марк обручается с младшей дочерью Лицинии, Плацидией! Мы достигли соглашения об этом, но ждали тебя, чтобы объявить всем. Прости, что я принял такое решение без твоего согласия, но ждать было нельзя. Надеюсь, ты не будешь против!

– О чём ты говоришь, милый! Против! Я восхищаюсь тобой, ты всё решил абсолютно верно.

– Тогда завтра же объявим о помолвке?

– Конечно! И надо срочно решать вопрос с жильём, в этих комнатках слишком тесно.

– Да, верно, я почему-то не подумал об этом. Ты знаешь, я был у Лицинии, она снова заняла свои покои во дворце Флавиев на Палатине. Дворец достаточно большой, мы вполне можем жить там, когда я официально стану императором. Конечно, воины Гейзериха постарались и хорошо его пограбили, но, к счастью, они только снимали драгоценную золотую облицовку, камни и прочее, но сами стены не рушили.

– Тогда прикажи завтра найти нам временное жильё, комнат на пять, пока ты официально не станешь императором… Да и ремонт во дворце нужно сделать.

С приездом Марины события закрутились вихрем. На следующий день нам нашли просторное помещение со спальнями, кухней и даже водопроводом. Несколько слуг перенесли вещи, я приказал приготовить спальни, закупить продукты и организовать питание. А мы с женой и старшим сыном вечером готовились нанести визит во дворец Флавиев – посмотреть помещения для своей резиденции, а также познакомить Марину с Лицинией, а Марка с невестой – Плацидией.

Мы пришли заранее, чтобы внимательно осмотреть дворец, но вскоре поняли, что на это нужно потратить целый день – настолько он был огромен и величествен. Мне приглянулась его северо-восточная сторона, с аркой Тита и дворцом Домициана, который служил для представительства. Марина больше обратила внимание на примыкавший к нему дом Августа, где кроме парадной части имелась собственная жилая половина.

Полюбовавшись ещё немного на дворцовые строения, мы отправились в покои экс-императрицы, а сопровождавшие нас воины расположились во дворе. Лициния вышла к нам в сопровождении двух дочерей – шестнадцатилетней Евдокии и тринадцатилетней Плацидии. Старшая дочь показалась мне обычной, ничем не выделяющейся девушкой, впрочем, она мало меня интересовала, важнее было разглядеть невесту Марка, Плацидию.

Миниатюрная, худенькая, с острым носиком, похожая на лисёнка, она усиленно старалась казаться девочкой-скромницей, но в небольших глазках я разглядел прыгающих весёлых бесенят. Впрочем, вела она себя вполне пристойно, скромненько примостившись возле матери, изредка бросая на Марка любопытные взгляды.

Старшая, Евдокия, побыла с нами совсем немного, и вскоре удалилась по своим делам. Мы поболтали о пустяках, рассказали о впечатлениях от дворца. Лициния кивнула:

– Да, дворец огромен, и вы вполне можете поселиться здесь. Если хотите, я могу рекомендовать вам своего управляющего Афиногена, он хорошо знает дворец и может решить все вопросы с ремонтом и размещением.

– Был бы весьма признателен, – благодарно кивнул я, – у нас нет времени заниматься бытовыми вопросами.

Лициния улыбнулась и подозвала одну из служанок с приказом найти Афиногена. Вскоре в зал вошёл пожилой, но ещё крепкий, невысокий мужчина с густой чёрной бородой и пронзительными синими глазами. Выслушав Лицинию, он поклонился в нашу сторону и произнёс с сильным греческим акцентом.

– Буду рад служить господам!

Мы договорились встретиться завтра утром, чтобы приступить к подготовке жилья не затягивая, и Афиноген ушёл к себе. Обсудили с Лицинией церемонию помолвки и другие важные вопросы. Марк и Плацидия в решении вопросов не участвовали, да и в разговоры особо не вступали. Не знаю, как дочь экс-императрицы, но моего сына это мероприятие явно тяготило.

Вскоре мы распрощались и отправились домой. На мой вопрос, понравилась ли ему Плацидия, Марк скривился и высказался в духе настоящего воина и политика:

– Пап, если вам нужно, чтоб я с ней обручился, я обручусь. Но надеюсь, что пока вы не будете заставлять меня уделять ей внимание?

– Не будем, – улыбнулся я, – занимайся воинским делом, женщины пока подождут.

На что Марина фыркнула и отвернулась, чтобы скрыть смех.

Слух о помолвке сына освободителя Рима и дочери бывшей императрицы быстро разнёсся по городу, поэтому пора было предпринимать дальнейшие шаги. На следующее утро мы встретились с Афиногеном, показали и рассказали ему то, что хотели бы видеть в итоге, познакомили его с моим чиновником, уполномоченным решать финансовые и прочие вопросы, и занялись неотложными государственными делами. Приступать к ремонту дворца и организации жилья решили только после того, как я вступлю в императорскую должность. Как и предполагалось, уже вечером ко мне явился Гай Антоний с поздравлениями.

Покончив с протоколом, перешли к делу. Пора было срочно созывать Сенат и выбирать нового императора. После получения мною статуса родственника императорского рода оставалось получить поддержку Сената. Мне казалось, что других реальных претендентов не было – и теперь сенаторам предстоял небогатый выбор: утвердить меня, как избранника народа, войск и римской Церкви, или искать другого кандидата, больше устраивающего каждого из них, но не имеющего поддержки у остальных заинтересованных сторон.

Гай Антоний снова завёл речь о наградах для своих союзников, но не так уверенно, как раньше – он знал уже о моём новом статусе. Я подтвердил ему свою поддержку в будущем, когда получу реальную власть, но насчёт прочих прихлебателей высказался прямо: никаких скидок и снижений с моей стороны не будет. Гай заикнулся о должности для сына одного из них, но я прервал его, сказав, что даже обсуждать этот момент не собираюсь. Сановнику пришлось довольствоваться только призрачными обещаниями лично для себя – мои позиции сейчас были очень сильны.

Посоветовавшись с Мариной, я решил поговорить с Лицинией насчёт возможных союзников и противников: она многих знала лично, о других слышала из первых уст. На её оценки можно было положиться, так как она совершенно точно находилась на моей стороне.

– Кого вы знаете в Сенате, кому можете доверять? – был её первый вопрос.

– Я в хороших отношениях с Гаем Антонием Севером. Он в своё время помог мне удержать власть на Сардинии – не безвозмездно, разумеется. И потом оказывал мне множество услуг. Мы даже считаемся друзьями, – я усмехнулся, – насколько это понятие здесь уместно.

– Я хорошо знаю этого типа. Он никогда не будет претендовать на высокий пост, скорее готов заручиться дружбой с вышестоящими, а также с теми, кто готов ему платить. – Лициния задумалась. – Неплохой ситуативный союзник, он не будет плести заговоры за спиной, но всегда выберет сильного покровителя. Его можно держать в соратниках, но нельзя подпускать слишком близко.

Из потенциальных противников главный – Флавий Рици́мер, хотя официально он стать императором не может, так как считается германским вождём. Это опасный соперник, он рвётся не столько получить титул императора, сколько посадить на трон марионетку, своего человека, которого будет контролировать. Возле него крутится ваш старый знакомец, Сергий Аттиан. Но у него кроме спеси и знатного происхождения нет других достоинств. Да и послушной куклой он тоже не будет – слишком много гонора. Интересная фигура, к которой я советую присмотреться – Флавий Юлий Валерий Майориа́н, друг этого самого Рицимера. У него есть все данные для императорства: из хорошего рода, удачливый полководец, патриот Рима. Был дружен с самим Аэцием. Но у него есть один важный недостаток для того, чтобы составить вам конкуренцию: он абсолютно не властолюбив и не желает быть императором. Я бы советовала приблизить его к себе и доверить руководство армией, у него богатый опыт в этом деле.

– Но ведь он друг Рицимера, моего главного соперника? – удивился я.

– В последнее время они отдалились друг от друга, хотя по-прежнему считаются друзьями. Рицимер слишком циничен. Для него важнее собственные амбиции и контроль за будущим императором во всём. Майориан более прост и честен, он хочет видеть на престоле такого же патриота, способного возродить Империю. – она помолчала, потом продолжила. – Вы всё равно не сможете охватить все сферы государственной деятельности, а Майориан мог бы возглавить армию – ему можно полностью доверять.

Мы перебрали ещё нескольких известных Лицинии сенаторов, и пришли к выводу, что опасаться больше некого. Затем я попросил её написать письмо Майориану с просьбой содействовать мне – хотелось пригласить его к себе в ближайшее время.

– Почему ты так упорно отказываешься стать императором? – в сильном раздражении Рицимер отшвырнул серебряную чашу с вином, которая покатилась по мраморному полу, жалобно дребезжа.

– Я говорил тебе сотню раз, – пожал плечами его собеседник, Флавий Майориан, мужчина лет сорока, высокий, с породистым, немного усталым лицом, окаймлённым ухоженной курчавой бородкой, – я солдат, воин, а не политик. У меня неплохо получается командовать войсками на поле боя, но не выйдет разбираться в ваших хитросплетениях и словоблудиях!

– Но ведь ты будешь не один, – вкрадчиво сказал собеседник, – я всегда буду рядом, помогу, поддержу, объясню.

– Вот спасибо! Замечательная перспектива! Император Майориан принимает важное государственное решение и вертит головой: а где же мой верный Рицимер, чтобы подсказать, что говорить!

– Ну что ты, дружище, зачем этот пессимизм? У тебя будет куча советников, чиновников, порученцев. Ни один император не сможет самостоятельно справиться с таким громоздким механизмом, как Римская Империя, пусть даже это только Западная её часть.

– О, что я слышу! – воскликнул Майориан. – Ты поручишь эти дела каким-то советникам! Ты, который даже садовнику не доверяешь самостоятельно подстричь кусты в своём парке, или разбавить вино слуге.

– Да, я мало кому доверяю, ты прав. Но тебе я могу доверить почти всё…

– Вот именно, почти. Но тут ты прав, я не смогу самостоятельно решать политические моменты, здесь я даже сам себе не доверяю! И во́т что, объясни мне, пожалуйста, почему ты так настроен против Алексия?

– А почему я должен быть за него? – Рицимер так и кипел возмущением. – Выскочка неведомого рода, греческий купчишка, интриган, скользкий, как угорь!

– Он что, из Греции?

– Не знаю. Но ещё на Сардинии он назывался Алексиос. А теперь стал Алексием Децием, да ещё и Либератором, как именуют его приближённые подхалимы.

– Насколько я знаю, это прозвище возникло в народе, а не в среде его приближённых. Его боготворят воины, за ним Церковь и понтифик Лев. В конце концов, он создал римскую армию старого образца, знаменитый легион Деция!

– Знаменитый легион создал легат Кастул, а этот выскочка примазался к его славе. Я не доверяю ему, он ненадёжен! Пока ему везёт, но Римская Империя – это не его уровень! Он свою задачу выполнил, спасибо, и до свидания! Пусть отправляется на свою Сардинию, и сидит там тихо. И всё, хватит о нём! Я спрашиваю тебя ещё раз: ты принимаешь моё предложение?

– Давай не будем спешить, – немного подумав, сказал Майориан, – заседание Сената через три дня, так? Вот там всё и решим. Но предупреждаю сразу – мне твоё предложение пока не по душе.

– Хорошо! Не хочешь быть самостоятельной фигурой, императором Майорианом, твоё дело. Я предлагаю тебе другой вариант – триумвират, который мы изберём вместо Деция.

– Ты предлагаешь создать триумвират, как во времена Юлия Цезаря? И кто же в него войдёт?

– Ты, я и ещё один сенатор по имени Сервий Сульпий – толковый юрист и надёжный друг. Нас поддержит большинство, потому что у каждого из нас есть свои союзники и они будут плюсовать голоса за наш триумвират. А Деций – никто, у него практически нет союзников среди сенаторов.

– За него армия и церковь, и он теперь приближён к императорскому роду, – возразил Майориан.

– Не будь так наивен, мой друг. Близость к императорскому роду просто даёт ему возможность выдвинуть свою кандидатуру. А выдвинуться и получить должность – это совсем разные вещи. И церковь с армией в Сенате не заседают, и не голосуют, учти это!

– Ладно, там посмотрим с твоим триумвиратом.

– С нашим, дружище, с нашим! Вместе мы сила!

Когда Майориан ушёл, выражение лица Рицимера изменилось с радостного на озабоченное. Он налил полную чашу вина, выпил её залпом, отшвырнул пустой сосуд.

– Чёртов идеалист! – прошептал он угрюмо. – Изображает из себя спасителя отечества вместо того, чтобы подумать о себе и своих друзьях. За ним нужен контроль – паршивого купчишку Деция к власти допускать нельзя!

Майориан принял моё приглашение на обед, и пришёл ко мне за день до заседания Сената. Мы посидели за столом вместе с Мариной, поговорили о пустяках. Гость больше молчал, или ограничивался общими фразами. Я подумал, что о серьёзных делах он в присутствии женщины говорить не хочет, поэтому в нужный момент послал ей условный сигнал, и она ушла, сославшись на хозяйственные заботы.

Однако откровенного разговора всё равно не получалось. Майориан задавал вопросы, слушал ответы, но конкретных обещаний давать не спешил.

– Императрица Лициния говорила со мною и отзывалась о вас очень хорошо, – заявил он, – я беседовал и с некоторыми командирами вашего легиона, вы пользуетесь там большим авторитетом. В связи с этим, хочу задать вам один важный вопрос. Если вы станете императором, каким вы видите Рим вообще, и его армию в частности?

– Прежде всего, я хочу вернуть Империи былую мощь и славу. Сильную армию с помощью которой восстановить потерянные провинции. Зажиточное и богатое население.

– У вас большие планы, – он помолчал и добавил, – если вы действительно будете добиваться их исполнения, Рим, возможно, получит императора, в котором давно нуждается…

– Насколько мне известно, вы также имеете поддержку и могли бы стать императором. – осторожно спросил я. – И правили бы Римом не хуже.

– Да, кое в чём вы правы, поддержка у меня есть, но не такая мощная, как у вас, тут даже говорить нечего. Но главное то, что я не могу и не хочу быть императором. Я солдат, и не умею хитрить и искать обходные пути. Вы обладаете большей гибкостью, купеческой смекалкой, но при этом – прямотой и честностью. Я хочу остаться на своей должности, и в её рамках буду делать всё, что полезно для Империи.

– А если я смогу предложить вам более высокую должность, вы не откажетесь?

– Какую должность? – спокойно спросил полководец.

– Должность Легата Августа пропретора[2]. Да, пока у меня только один легион, но он укомплектован полностью. А желающих вступить в настоящую римскую гвардию становится всё больше. Не за горами время нескольких полноценных легионов, и пост пропретора станет востребован. Сейчас ваша должность больше декоративна, а я могу дать вам реальную власть над всей армией Западной Империи!

– Что ж, спасибо за доверие! – Майориан поднялся, давая понять, что разговор окончен. – До встречи в Сенате!

Я так и не смог уяснить, поддержит ли меня этот скрытный человек. Нельзя было понять, что у него на уме, но я видел, что хорошего в нынешней ситуации мало. Несмотря на возникшую приближенность к высокому роду, я по-прежнему не был уверен в исходе голосования в Сенате.

Сейчас там у меня есть только один союзник – Гай Антоний Север. Но где гарантия, что в критический момент он не переметнётся к моим противникам – если они станут одерживать верх…