Проблеск во мгле

10. Сталкер Природовед. 30.11.2015 г

Итак, мы на финишной прямой: атомную электростанцию от Припяти отделяют считанные километры. Вот только преодолеть их, боюсь, будет непросто. Цель, ещё несколько часов назад выглядевшая совсем близкой, сейчас казалась практически недостижимой. Весь наш утренний оптимизм понемногу угас. Если на выходе из города дорога была практически «чистая», то сейчас она была усеяна аномалиями всевозможных видов. Это были огненные, электронные, магнитные, гравитационные ловушки. Детекторы пищали уже непрерывно. Запас болтов постепенно уменьшался, исчезал в этих самых аномалиях. Уровень радиации постепенно приблизился к тому пределу, от которого защищают наши костюмы. Ситуация усложнялась с каждым шагом. Не удивительно, что воякам понадобилось когда-то несколько дней, чтобы перебраться от города к станции. Сейчас я поверил бы, если бы мне сказали, что у них на это ушла неделя.

Но у нас недели нет. Нам необходимо добраться до Центра к вечеру. Если стемнеет, мы, вряд ли пройдём. Современные приборы ночного видения помогают прекрасно ориентироваться в темноте, но всё равно недостаточно. В данной ситуации лучше полагаться на собственное зрение. К тому же неизвестно, какие твари могут здесь обитать. И повстречать их не очень то хочется. Плюс Передовик заявил, что «вы наверняка встретите нечто похуже зомби и аномалий» А, может, он соврал? Может, он сам периодически пробирается к станции, собирает там редчайшие артефакты и продаёт потом подороже. Покидает для разнообразия Мёртвый город, к торговцам наведывается. Или нет…

В любом случае, даже по трассе продвигаться было невероятно тяжело. Возможно, лучше было бы рискнуть и идти по железной дороге. Но мы выбрали дорогу и должны идти по ней. В принципе, это у нас получалось, пусть даже и с трудом. До определённого момента нам удавалось находить лазейки в плотных скоплениях аномалий.

Время перевалило за полдень, когда мы окончательно застряли. Дорогу прямо перед нами наискось пересекала высоковольтная линия, тянущаяся от станции к городу. Громадные металлические опоры с натянутыми между ними толстыми проводами. Метров на двести в одну и другую сторону линия электропередач уходила в поле, где и обрывалась. Поперёк дороги в двадцати метрах перед линией лежала покорёженная машина, на таком же расстоянии за ней валялись остатки другой. Такое могла сотворить только действительно мощная и разрушительная сила. Детекторы перед линией словно взбесились. Чтобы подтвердить наши опасения, Олег бросил в сторону проводов камень. Раздался жуткий треск, воздух вокруг наполнился тысячами электрических разрядов.

— Неслабо, — выразил он своё мнение.

— Ну и как преодолевать будем такое препятствие? — поинтересовалась Алёна, — как по мне, так лучший способ — обойти.

— Исключено, — возразил я, — здесь и на шоссе небезопасно, а углубиться в поле будет попросту глупо.

— Топтаться на месте тоже глупо.

Да уж, перед нами стояла непростая задача. Но когда-то её ведь уже решали, чтобы попасть в центр Зоны. А, может, шли другим путём? А какой другой путь из города к станции? Может, этой аномалии тогда просто не было? Тоже маловероятно — такие громадины «живут» годами. И тут меня осенило.

— Послушайте, а ведь такая здоровенная аномалия не может существовать сама по себе.

— Открой глаза — она перед тобой, — Алёна не совсем поняла ход моих мыслей.

— Вот именно! Что-то удерживает её в стабильном состоянии. И даже не что-то, а металлические конструкции и провода.

— Ну конечно! Если разрушить одну из конструкций, аномалия распадётся, — догадался Олег. — Потеряет основу.

— Вот только как это сделать? — умерила наш пыл Алёна.

— Лично я считаю, что достаточно оборвать часть проводов. Это можно сделать гранатой, — предположил я.

— И ты думаешь, она взорвётся в нужном тебе месте?

— Понадеемся, что аномалия сама подорвёт её в нужный момент.

— Ну что ж, твоя идея — тебе и карта в руки, — вздохнула Алёна, а Олег протянул мне гранату. Я несколько раз взмахнул рукой, чтобы размять плечевой сустав. Бросок у меня, в принципе, неплохой. Может, нам и повезёт.

Чтобы нас самих не накрыло осколками, мы спрятались за перевёрнутой машиной. После этого я сделал пару шагов назад, размахнулся и бросил гранату. Она даже не долетела до проводов. В неё со всех сторон ударили молнии и буквально расплавили. Взрыва не произошло. Придется ещё поломать голову над этой проблемой.

— Послушайте, — говорит Олег, — а ведь этой аномалии, как и другим таким же, но поменьше, необходимо время на перезарядку.

— Это доли секунды, — сказал я, но уже догадался, как ними воспользоваться. — Кинь вначале камень, — обратился я к Олегу.

— А как же граната взорвётся?

Я со вздохом извлёк из рюкзака одну ценную вещь: компактный взрывпакет с дистанционным управлением. Обычно такой «сюрприз» оставляют врагу, когда отступают с позиций. Но этой штуковине можно найти применение и в нашей ситуации. Олег взял в руки валявшийся неподалёку булыжник, грамм примерно семьсот. Мы размахнулись и бросили в аномалию оба предмета с перерывом буквально в полсекунды. На этот раз всё прошло удачно: молнии уничтожили камень, буквально разорвали его на атомы, а вот взрывпакет достиг цели и взорвался, когда я нажал взрыватель именно в той части конструкции, в которой крепились провода. Прогремел взрыв, провода упали, воздух вокруг вновь наполнился тысячами, нет, миллионами микроскопических молний. Раздался сильнейший треск, напоминающий звуки грозы. Аномалия, потеряв каркас, распадалась. Это был наш шанс. Мы выскочили из укрытия и побежали вперёд. Детектор в моём кармане надрывался, предостерегая о повышенном уровне электрического поля. Волосы на голове явно намеревались встать дыбом, вот только им мешал противогаз. Но через несколько секунд всё закончилось: преграда осталась позади. А других аномалий, к счастью, поблизи не оказалось. Так что я отбежал на целую сотню метров, прежде чем остановиться. Обернувшись, я не поверил своим глазам. Вместо того чтобы окончательно разрушиться, аномалия восстанавливала свою структуру. Оборванные провода извивались, словно живые, и тянулись к местам крепления. Из них в разные стороны били мощнейшие разряды. Вскоре они заняли своё первоначальное положение, припаялись к прежним местам. Расскажу кому такое — не поверят. Да и я бы не поверил, если бы мне рассказали. Мои спутники также замерли при виде такого зрелища. Но терять время на созерцание подобных чудес было никак нельзя. Поэтому мы продолжили свой путь. Снова на трассе появились аномалии, нам снова приходилась обходить их одну за другой.

Через пару часов мы уже были всего в километре от станции. Как ни странно, плотность аномалий заметно снизилась, мы смогли хоть немного ускорить темп. Уровень радиации тоже перестал расти, даже начал понемногу уменьшаться. Исчезла всякая растительность, если не считать мёртвых стволов деревьев да редких одиноких кустарников, напоминавших репейники. А над головой не раздавалось привычное карканье ворон. Ветра не было совсем, моросил мелкий дождик. Небо до самого горизонта было затянуто серой пеленой облаков. Земля здесь от постоянной сырости превратилась в сплошное месиво. Пару раз нам приходилось отходить немного в сторону от дороги, и мы брели по щиколотку в грязи. Здесь была настоящая пустыня, самая ужасная её форма. И самое страшное, что создал её человек. Вот она — обратная сторона прогресса.

В начале пятого, когда уже начинало темнеть, это всё-таки свершилось. Мы добрались до центра Зоны. За день мы прошли всего несколько километров, но у меня было впечатление, что мы преодолели их десятка два-три. Но, как бы там ни было, всё осталось позади. А перед нами предстала каменная надпись «ЧАЭС им. В. И. Ленина», стоявшая недалеко от входа на территорию станции. Когда-то буквы были красно-белого цвета. Но краска давно облупилась, из-за чего конструкция во многих местах приобрела ржавый оттенок. Здесь же проходил участок рельсов, ведущий к станции. Мы укрылись за надписью тот случай, если за этим участком ведётся наблюдение. Это маловероятно ровно настолько, насколько маловероятно появление здесь посторонних. Однако предосторожность никогда не повредит. Поэтому мы просидели в своём укрытии около часа, пока совсем не стемнело. Лежали почти без движения, ноги сильно затекли, поэтому, когда пришла пора действовать, я с трудом смог приподняться.

В первую очередь я осмотрел местность при помощи ночного бинокля. Вокруг не было ни души. Правда, отсюда внутренний двор станции, конечно же, не было видно. Только тянувшиеся во все стороны бетонные заборы и здание административного корпуса. Это и будет нашей первой целью. Из него наверняка мы увидим, что творится за оградой.

— Что видно? — тихо спросила Алёна, дёрнув меня за рукав.

— Пока что ничего, — так же тихо ответил я.

— Мы пройти дальше сможем? — Олегу уже не сиделось на месте. Да и не только ему. Пора было решаться на следующий шаг.

— За мной, — скомандовал я и, пригнувшись лёгким бегом направился ко входу в административный корпус. Шелест и Шнайдер по цепочке направились за мной. Двигались мы вдоль стены, чтобы снизить шансы быть обнаруженными. Каждые несколько шагов останавливались, осматривались, кидали что-нибудь перед собой. Хоть детекторы и молчали, но здешние аномалии могли быть невидимы для них. Но, как оказалось, аномалий здесь на самом деле не было.

Перед административным корпусом стоял бюст Ленина. А над входом в здание висело табло, высвечивающее показатель радиационного фона. Шелест сверил его с показаниями своего дозиметра — они полностью совпадали. Радиация на территории станции намного слабее, чем в округе. Центр представлял собой что-то вроде «глаза бури», где её воздействие проявляется меньше всего. Вся аномальная энергия выбросов, подпитывающая Зону, рассеивалась отсюда до самого Периметра, оставляя лишь небольшой безопасный участок возле самой станции. А повышенный радиоактивный фон сохранился здесь ещё со времён первой катастрофы.

Мы поднялись по нескольким разбитым ступенькам, и подошли к двери. Она была заперта. Окна на первом этаже наглухо заколочены. Зачем — неизвестно. Я достал пистолет и пару раз выстрелил по замку. Стрелял я, естественно, с глушителем. Замок пришёл в негодность, позволяя нам зайти внутрь здания. Мы вошли. Здесь было темно, чем-то неприятно пахло. Этот запах напоминал тухлятину и ощущался даже через противогаз. Двери внутри заперты не были. За ними находились помещения самого разнообразного назначения: офисы, подсобки, кабинеты и, естественно туалеты. Всё пребывало в плачевном состоянии. Кафель во многих местах осыпался со стен. Штукатурка, некогда покрывавшая потолок, теперь лежала на полу вперемешку с осколками выбитых стёкол. Короче говоря, делать здесь было совершенно нечего. Поэтому мы нашли лестницу и поднялись наверх. Второй, третий и остальные этажи также были сильно запущены. Только на самом верхнем наблюдалось некое подобие порядка. Мусор убран с пола, некоторые комнаты заперты.

Неожиданно Шелест насторожился. То ли шорох какой-то ему послышался, то ли ещё что. Всё-таки, слух у него получше, чем у меня. Я на всякий случай перевесил автомат со спины на грудь. Шнайдер сделала то же самое.

— Что такое? — шёпотом спросила она.

— По-моему под нами кто-то прошёл. — В этот момент отчётливо раздались звуки шагов.

— Охрана? Нас могли видеть? — Шнайдер была встревожена.

— Не думаю, — успокоил я её, — они бы либо шли тихо, крадучись, либо бежали. А это, скорее всего патруль. Ходят, как по бульвару. — Звуки шагов повторились ещё раз. Это даже напоминало тяжёлую поступь. — Нужно проверить, что там такое внизу.

Мы вернулись на лестницу и стали потихоньку спускаться вниз. Шаги отчётливо были слышны на уровне четвёртого этажа. Казалось, кто-то ходил взад-вперёд. Караульный?

— Я проверю, — с этими словами Шелест, держа пистолет перед собой, заглянул в коридор, — Никого! — Шаги стихли.

— Лучше не иди туда, — предостерегла Шнайдер.

Но он всё же рискнул пройти немного вглубь коридора. Сделав пару шагов, он оказался напротив открытой двери. Я внимательно наблюдал за коридором, но не заметил ничего необычного. Вдруг Шелест резко развернулся, направив «Бердыш» в дверной проём. Но выстрелить не успел: что-то схватило его за шиворот и втянуло в комнату. Раздалась приглушённая возня. Я тут же кинулся к нему на выручку. То, что я увидел, меня поразило. Шелеста прижал к земле человек. Впрочем, человеком это было назвать трудно. Хотя, на мутанте были обрывки комбинезона и сталкерской экипировки. Существо рычало, пытаясь дотянуться до Шелеста зубами. Тот отбивался кулаками, вот только подняться ему не удавалось. Стрелять я не хотел: мог случайно попасть в друга. Как только я вошёл в комнату, чтобы оттащить от него существо, как на меня из-за угла набросился ещё один мутант. Эти твари устроили нам засаду! Мутант прижал меня к стене и попытался пустить в ход зубы. Лапы у него нечеловечески сильные, я не мог вырваться из хватки. А мутант клацал зубами совсем рядом с моей шеей. Но я его опередил. Не имея возможности нанести удар руками, я вцепился ему в лицо. Оно ещё было человеческим.

Мутант закричал каким-то слишком уж хриплым голосом и ослабил хватку. Воспользовавшись этим, я выхватил из сапога боевой нож и полоснул его по груди. Тот с воплем выскочил в коридор. Прыжок получился нечеловеческим по длине и скорости. Мутант, державший Шелеста, обернулся на крик собрата. Шелест изловчился и врезал тому ногой в живот. Потом ещё раз, после чего толчком сбросил с себя противника. Я подхватил автомат и наподдал врагу по зубам.

— Не стреляй! — остановил я Шелеста, направившего на мутанта пистолет. — Это и есть охрана.

Только теперь я заметил на шее у мутанта странный ошейник. Значит, вместо того, чтобы охранять территорию станции, неизвестные используют для этого мутантов. Весьма оригинально. Они ведь никого не пропустят и не выпустят. И не пощадят. Шнайдер! На неё тоже напали!

Я выскочил в коридор и позвал её. В ответ раздался крик с пятого этажа. И тихие хлопки выстрелов. Мы с Олегом бросились туда. Шнайдер выбежала нам навстречу.

— Ты цела? — с ходу спросил я.

— Порядок. Я пристрелила одного. Второй убежал.

— Ты его ранила?

— Кажется, нет

— Это хорошо.

— С какой стати?

— Они и есть патруль, — пояснил я, — на них ошейники. Если их перестрелять, охранники-люди поймут, что здесь побывали чужие.

— Надо избавиться от тела, — предложил Шелест.

Не долго думая, мы взяли убитого мутанта за руки и за ноги и выбросили в окно со стороны Зоны. Пролетев несколько метров, он гулко шлёпнулся на карниз над входом. В это время внизу раздались топот множества ног и крики. А вот это уже прибыли люди. Без лишних разговоров мы устремились наверх и спрятались в подсобке на верхнем этаже. Она была завалена разнообразным старым хламом, служившим когда-то для уборки. Не самое приятное место, тесноватое, но и враги сюда вряд ли сунутся.

Враги между тем заняли весь первый этаж. Топот их ног раздавался уже на лестнице. Кажется, они не утруждали себя осмотром всех помещений. Просто проверяли этажи. Но это не было похоже на плановый обход. Люди прибыли сюда по тревоге, а нарушителей не искали. Чего тогда им здесь надо?

— Ах, вот вы где! Они здесь! — крикнул кто-то. Причём где-то далеко внизу. — Убегает гад, за ним, ребята.

Снова крики и громыхание подошв по ступенькам.

— Одного взяли!

— Сейчас другого догоним!

Дверь, за которой мы прятались, была приоткрыта буквально на пол сантиметра. Через эту щель я увидел, как мимо нас на четвереньках пробежал тот самый мутант, которого я резанул ножом. За ним с криками и матом гналось четверо вооружённых человек. Топот понемногу стихал. И, в конце концов, исчез, его заменило тяжёлое дыхание. Похоже, вся компания добежала до конца коридора.

— Мы зажали его, командир.

— Сейчас будем, — раздался хриплый голос в том же конце коридора. Переговоры шли по рации.

На наш этаж поднялись ещё четверо. Я понял это, когда они прошли мимо нас. Шедший впереди наверняка был тем, кого называли командиром. За ним следовали двое рядовых сталкеров. Похоже, наёмники: на всех комбинезоны, предназначенные для ведения боевых действий. Оружие я не смог как следует разглядеть. Заметил только, что винтовки натовские. Немного в стороне шёл человек необычного вида. Наёмника или сталкера он напоминал меньше всего. Экипировки на нём не видно никакой. Только просвинцованная накидка, гасящая радиацию. В руках находился прибор, напоминавший пульт управления игрушечной машинкой. Вся это компания направлялась к месту поимки мутанта.

— Что это с ним? — у командира и впрямь оказался хрипловатый голос. — Ну-ка, посветите.

Раздалось рычание. Потом что-то щёлкнуло и затрещало. Глухой удар от падения на пол и злобное ворчание. Тот предмет, который нёс человек в накидке, был пультом от ошейника. Если мутант не повиновался, его бьют током. Простой, но надёжный метод дрессировки.

— Может, не стоит подходить к нему близко? — предположил командир.

— Всё под контролем, Капитан, — говорил наверняка тот, кто включал ошейник. Причём говорил он с акцентом. — Чёрт, да он ранен.

— Опять они тут драку устроили. Кормим их что ли плохо? — теперь всё прояснилось. К счастью, иностранец не заметил разницы между порезом от когтей и от ножа. Сталкер разницу бы заметил, но никто из них не хотел приближаться к мутанту.

— Лечить будем? — поинтересовался кто-то из наёмников.

— Ещё чего, — отрезал иностранец. — Тут как раз ещё трое психами сделались. Замена этому будет. А его замочите и превратите в фарш. Тех, что живы, кормить будем. Да ошейник снять не забудьте — они недешёвые.

Раздались несколько очередей, звон падающих гильз и противное визжание. Потом тело поволокли по коридору.

— И как они могут здание охранять, если только тем и занимаются, что друг друга на куски рвут? — недовольно бормотал один из наёмников.

— Да и что здесь охранять то? Кто сюда полезет? А нам их кормить. Тяжёлый, зараза, отъелся, — вторил ему другой.

— Может, сами хотите на их место? Тут фонит посильнее, чем в казарме, — проворчал третий. — Вам платят, вы и работайте.

Втихаря перебраниваясь, наёмники уволокли дохлого мутанта. Иностранец и Капитан двинулись следом. Насколько я понял, Капитан — это прозвище, а не звание. Потому как подчиненные называли его командиром.

— Послушайте, — прохрипел Капитан, — может, документы стоит перенести отсюда в наш «офис»? Там надёжнее.

— Не стоит, коллега. Поймите, то, чем мы здесь занимаемся, не для посторонних глаз. Слишком много нарушается законов. Конкретно нам с вами ничего не грозит. Сюда полицейские, или милицейские, или как их у вас там называют, не заявятся. Центр Зоны считается неприступным, находимся мы в безопасности. Но лично я не собираюсь пребывать здесь до конца жизни. К тому же не одна личность на «Большой Земле» замешана в этом деле. Покидая Зону, груз ведь не испаряется. Нужно подкупить множество людей, чтобы доставить его на место назначения. Если кто-нибудь нас кинет, то без документов ничего не докажет. А вот в случае утечки информации, мы все попадём в беду. Так что пусть все документы, которые могут нам навредить, лежат там, куда никто не сунется. И защищают их неподкупные охранники.

Голоса их постепенно смолкали. Шаги и возня внизу продолжались ещё некоторое время, но вскоре также стихли. Наёмники покинули корпус, теперь можно наконец-то вылезти из этой тесной кладовки. Что мы с радостью и сделали.

— Чёрт возьми, да у них всё схвачено, — Олег тоже слушал их разговор.

— Не будь так в этом уверен: наше появление здесь они не предусмотрели, — последние слова Алёна произнесла с особой выразительностью. — Глупо будет этим не воспользоваться.

— Это наш шанс узнать всю правду, — согласился Олег. — Вот только документы, о которых они говорили, наверняка за одной из закрытых дверей. Взломаем — они поймут, что здесь побывали. А нам лучше не оставлять следов.

— Выходит, нужно делать всё аккуратно.

Помню, в бытности моей в учёном отряде, отправили меня забрать документы из старого лагеря. Ну, расположились учёные в деревне, замеры сделали, образцы собрали. А в день перед вылетом в деревню припёрлись собаки, целая стая. Полсотни, не меньше. Отстреливать их не захотели, вместо этого собрались по-быстрому и рванули оттуда. Вот только в спешке забыли какие-то важные бумаги. Естественно направили туда двоих сталкеров, чтобы бумаги эти забрать. Эти двое были я и Фомка. Он раньше домушником «работал», а как его в розыск объявили, так в Зону и подался. Прибыли мы в деревню. С собаками, к счастью проблем не возникло: те благополучно смылись. Мы нашли нужный домик, где документы лежали. Я уже хотел либо окно выбивать, либо дверь выламывать, так как домик тот был наглухо закупорен. Но у Фомки неожиданно возникла ностальгия по былой жизни. И он с помощью обыкновенного ножа и скрепки за пару минут открыл дверь. Причём сделал это так чисто, что я бы в жизни не догадался, что замок взламывали, если бы не видел процесса. Потом он так же аккуратно запер дверь. Мы уже собрались топать в лагерь, как начался ливень. Мокнуть не слишком хотелось, поэтому мы остались в помещении. Чтобы скоротать время, Фомка учил меня правильно открывать тот замок. А я учился. Через три часа у меня уже получалось довольно неплохо. А ещё через некоторое время закончился дождь, и мы ушли на болота.

И вот мне представился шанс использовать подзабытый навык. Дело в том, что замки на этих дверях были один в один с тем, который я научился открывать без ключей. И нож при себе имелся. Скрепка нашлась в комнате напротив, служившей некогда офисом. А что же за офис без канцелярских принадлежностей? Короче говоря, покряхтев пару минут над каждой из трёх дверей, я открыл доступ во все комнаты. Правда, гнёзда для ключей здорово исцарапал. Но кто в полумраке обратит на это внимание?

— Да ты оказывается ещё и взломщик, — Алёна поразилась моему скрытому таланту.

— Есть немного, — я и сам удивился, что всё получилось легко.

В первых двух комнатах не было ровным счётом ничего интересного. Только поломанная мебель и мусор на полу. Я запер их обратно. Но вот третья комната оказалась той, что мы искали. Во-первых, по сравнению с другими двумя, там было прибрано. Во-вторых, что намного важнее первого, в углу стоял маленький сейф. Олег случайным образом повертел ручку. Сейф, конечно же, не открылся. На всякий случай Олег вернул ручку в первоначальное положение.

— Эх, не всё так просто, — вздохнул я.

— А я уж думала, что ты и сейф открыть сможешь, — многого же ты от меня требуешь, Алёна.

— Прости, я не всесилен.

Но покидать комнату с пустыми руками нам не хотелось. Мы перерыли все шкафы, найдя в них кучу бумаг. Все они были датированы восемьдесят шестым годом, относящимся к советской эпохе. А вот документы злоумышленников, конечно же, были в сейфе.

— Ребята, я что-то нашла. — Алёна вытащила из ящика письменного стола папку с документами.

Мы подошли к ней и поглядели на находку. Папка была довольно таки объёмной, не меньше двух сотен листов. На титульном красовался необычный символ, напоминавший религиозный. Выглядел он примерно так: на прямоугольном ящике стояли два ангела, протягивая друг к другу свои крылья. Папку украшала надпись «КК».

— Символ сектантов? — Олег шёпотом произнёс то ли вопрос, то ли утверждение.

— Нет, — говорю я, — они поклонялись Монолиту, Исполнителю Желаний. А здесь библейский ковчег нарисован. По крайней мере, так себе его представляют.

— Надо посмотреть, что внутри, — Алёна принялась перелистывать страницы.

Но изучить их содержание мы не смогли: внизу вновь послышались шаги. Алёна закрыла папку, вернула её в ящик и задвинула его. Мы покинули комнату, я принялся её закрывать. Как назло в момент спешки это не удавалось. Но наёмники не торопились подниматься наверх. Вначале они швырнули что-то на пол.

— Теперь это твой новый дом, работничек, — зло произнёс кто-то внизу.

— А он выживет? Станет таким, как другие? — поинтересовался другой голос.

— Либо он станет таким, как они, либо предыдущие его сожрут, — третий голос принадлежал Капитану.

— Раз уж мы здесь, надо забросить в сейф последний договор, — прозвучала реплика иностранца.

— Я проведу, — прохрипел Капитан.

Замок наконец-то щёлкнул. Пришла пора валить отсюда. Возвращаться в тесную и пыльную кладовку не хотелось. Иностранец и Капитан между тем поднимались к нам. Шли они, как и в прошлый раз, по центральной лестнице. Мы же воспользовались служебной, ведущей к пожарному выходу. Тот естественно был завален всяким хламом настолько, что при пожаре оказался бы совершенно бесполезным. Пришлось лезть через окно. Чтобы смягчить прыжок, я кувыркнулся через плечо. Кувырок помимо смягчения удара снизил и уровень шума. Нет ничего удивительного в том, что Олег с Алёной сделали то же самое.

Мы оказались на внутренней территории станции. Вести себя нужно предельно осторожно. Слева находился центральный выход из административного корпуса на территорию станции, которым пользовались наёмники. Чтобы не попасть случайно в поле их видимости, мы отбежали за угол.

— И куда дальше? — шёпотом спросила Шнайдер.

Как ни странно, до этого мы все усилия прикладывали к тому, чтобы попасть в Центр. Что делать на самой станции, никто из нас даже не задумывался. Но особого выбора не было: позади только путь назад, а отступление не входило в наши планы. Справа пролегал канал, впадающий в реку Припять. Лезть в воду не было ни желания, ни смысла. Оставался только один путь — вперёд.

— Думаю, в первую очередь, нужно пробраться либо к хранилищу, либо к железной дороге, — предложил я свой план. — Нужно постараться выяснить, что здесь делают наёмники, и кто всем этим руководит.

Мои спутники молча кивнули. Действовать нужно без лишних слов. Но сказать легче, чем сделать. Участок железной дороги, ведущий за территорию станции, начинался на другом её конце. Добраться туда — задача непростая. Но надо же с чего-то начинать! Двигаясь цепочкой, мы стали обходить машинный зал, стараясь держаться ближе к стене. Удавалось это с трудом: вдоль стены расположено множество всевозможных компрессоров, подстанций и прочей аппаратуры. Тяжело себе представить асе эти механизмы в действии. Когда-то здесь наверняка стояли ужасающий гул и грохот. Но это было тридцать лет назад. Теперь вся техника безмолвствовала, постепенно превращаясь в металлолом.

Следом за машинным залом располагалось здание второго реактора. Благодаря своему чёрному цвету, оно выделялось даже ночью. Эту «черноту на фоне черноты» мне удалось разглядеть только благодаря работающему ПНВ. Интересно, заметил бы я здание невооружённым глазом? Проверять не было времени. Следом за зданием второго реактора следовало точно такое же здание третьего: чёрное и высокое, устремлённое в небо. На крыше машинного зала напротив обоих зданий располагались ряды труб.

За реакторами находился очередной корпус. Порог освещался светом крупного прожектора. Выходить на свет — значит обнаружить себя. Можно было взять курс вглубь территории станции, но мы не стали этого делать. Неизвестно, что там может нас ожидать. Вместо этого мы устремились вверх, на крышу третьего реактора. Этому способствовала внешняя лестница, окрашенная в голубой цвет, что наверняка выделяло её на чёрном фоне здания при свете дня. С крыши открывался прекрасный вид на освещённое крыльцо, и мы заняли наблюдательную позицию. Если быть точным, то открывался великолепный вид на всю территорию станции и вокруг неё: мы находились на самой высокой крыше в радиусе многих километров. Если посмотреть в ту сторону, откуда мы пришли, можно было разглядеть выжженные радиацией поля, утыканные одинокими стволами обугленных деревьев. Поля пересекали высоковольтные линии, одна из которых едва не прекратила наше путешествие. А ещё дальше на северо-западе высились силуэты городских строений. На востоке протекала река Припять. Что творится сейчас в её водах — неизвестно. Но и пересекать её мы не собирались. И поэтому всё своё внимание можно было сосредоточить на самой станции, которая располагалась прямо перед нами. Были видны многочисленные низенькие строения непонятного мне назначения. Были видны трубы и теплотрассы, крупные линии электропередач и отдельные провода, вдоль и поперек пересекающие территорию. Всё как на ладони. А слева от нас высилась громада Саркофага, самое сердце Зоны, усыпальница мирно атома.

На сегодняшний день во всей Зоне не более тысячи вольных сталкеров. Это если не считать патрули военных и учёный контингент. Ну, торговцы и ремонтники, пожалуй, тоже не в счёт. Так что за целый день, проведённый внутри Периметра, можно не увидеть ни одного человека. Особенно, если уходишь в длинный и глубокий рейд. Теоретически, вблизи центра Зоны, а особенно на самой станции, шансы встретить кого-либо минимальны и приближаются к нулю. Но мир Зоны упрямо не подчиняется логике. И для данного случая исключения нет.

Внутренний двор станции совершенно не казался пустырём, он был наполнен жизнью. С разных точек его освещали лучи прожекторов, поэтому люди отбрасывали во все стороны длинные тени. Да-да, сталкеры в самом сердце Зоны, считающемся недосягаемым для людей, вопреки всем законам логики. Это явно был всего лишь ночной патруль: наёмники держали в руках винтовки и спокойно прохаживались взад-вперёд по территории. Так, значит, наёмники — лишь охрана. Особенно часто они проходили мимо трёхэтажного здания, которое наполовину отгораживала от нас высокая труба. Возможно, там жили рабочие, добывающие радиоактивное топливо. Впрочем, за работу им вряд ли платили. Просто заставляли лезть в опасные места и получать там огромные дозы радиации. Но от неё ведь погибают, а не превращаются в зверей. Почему же это происходит? В любом случае, даже отработанному материалу находится применение. Вот только где сами хозяева, организаторы этого бизнеса?

Со стороны административного корпуса приближался небольшой отряд. Это были иностранец, Капитан и четверо рядовых. Шли они быстро, но поспешности или беспокойства в их движении не было. Так, значит, они не догадались, что до них в комнате с документами побывали мы. Вот и славненько.

Из многоэтажного здания слева от нас вышли ещё двое. На одном из них был одет чёрного цвета костюм, совершенно не годившийся для жизни в Зоне. На всякий случай я глянул на дозиметр: уровень радиации не превышал норму. Другой полностью завернулся в плащ, призванный защищать людей от дождя, вот только дождь едва накрапывал. На лицо был надвинут капюшон, черноту внутри него слабо освещал тлеющий конец сигареты.

Группа из шестерых людей присоединилась к тем двоим, стоящим на крыльце. Я вытащил из рюкзака и включил небольшой микрофон, который обладал невероятной чувствительностью. Когда-то таким чудом техники, позволяющим слышать переговоры людей в радиусе сотни метров, позавидовали бы самые крутые киношные агенты. В настоящее время это изобретение уже стало доступным даже в Зоне. Я включил фильтр шума, чтобы не слышать посторонние звуки и разговоры, а сосредоточить внимание на людях, собравшихся на крыльце. Один беспроводной наушник прицепил себе к уху, второй отдал Шелесту. Шнайдер подключила к устройству свои наушники от плеера. Теперь мы все будем слышать одно и то же. Между тем иностранец сбросил с плеч тяжёлую накидку и отдал одному из рядовых.

— В общее хранилище, — Капитан наверняка указал, куда её отнести, — а сам в казарму. Это всех касается.

Рядовые вошли внутрь здания. На крыльце остались четверо: Капитан, иностранец, человек в плаще и человек в костюме. Между прочим, на иностранце оказался точно такой же чёрный костюм. Похоже, что они оба приехали из-за границы. Убедился я в этом, когда тот, что вышел из здания только что обратился к другому, тому, что пришёл из корпуса.

— Документы в порядке? — говорил он с точно таким же акцентом.

— В полном, — ответил другой.

— Чё за шухер то был? — поинтересовался тип в плаще. Микрофон искажал его голос, но тот был определённо знакомым.

— Мутанты взбесились, — доложил Капитан.

Человек в плаще вдруг закашлялся и со злостью отшвырнул сигарету. Та упала в лужу и наверняка зашипела. Я этого не услышал, просто догадался.

— Бросили бы вы эту дурную привычку Семён Андреевич, — поучительно сказал один из иностранцев.

— А знаете, что мистер Крейн, — он хотел было послать иностранца куда подальше, но вовремя сдержался, — легко вам говорить.

Откашлявшись, человек в плаще резко выпрямился, отчего капюшон свалился на затылок, и стало видно его лицо. Шелест справа от меня вздрогнул от неожиданности: он тоже узнал Барсука. Эх, Семён Андреевич, а ведь я ещё недавно считал тебя одним из лучших друзей. Сколько всего пережили в Зоне, сколько дел провернули, сколько водки выпили. А ты… Продался этим двум типа из-за границы. Я должен был догадаться уже тогда, когда они нагрянули к тебе в гости. Ну, ничего, я этого так не оставлю. Мы ещё с тобой поговорим по душам. Но не сейчас, разумеется. В данный момент я бессилен что-либо предпринять. Единственное, что остаётся сейчас делать — убраться со станции до рассвета. Я посмотрел время: его оказалось предостаточно. Сейчас только одиннадцать.

— Жрать охота, — Крейн хоть и говорил с сильным акцентом, но уже выучил парочку русских жаргонных словечек. С другой стороны чему здесь удивляться? Кто сейчас говорит на литературном языке.

— Пожалуй, присоединюсь к вам, — есть такие люди. Конкретнее — второй иностранец.

Дальнейшая их беседа шла на английском. Я не старался вникнуть в её смысл, вряд ли они говорили о чём-то важном. Скорее всего, обсуждали, что съедят за ужином. Единственное, что я понял, прежде чем они вошли в здание, и фильтр счёл их голоса посторонним шумом, так это то, что фамилия второго иностранца — Спенсер.

Барсук и Капитан тоже не стали задерживаться на крыльце. Осенние ночи холодные, да и дождь становился всё сильнее. Делать на улице было явно нечего. Поэтому они тоже скрылись в убежище.

Я отключил микрофон, затем спрятал его вместе с наушниками обратно в рюкзак. Кажется, я узнал всё, что было необходимо. Пришла пора выбираться со станции. И желательно сделать это новым путём. Дорога, по которой мы пробрались сюда, для обратного пути совершенно не годилась. Слишком опасный этот участок между Мёртвым городом и ЧАЭС. Гораздо легче будет уйти из центра Зоны по железной дороге. Если по ней ездят небольшие вагонетки, то пройдут и трое сталкеров. Мы бы и пришли сюда по рельсам, вот только рельсы эти вне всяких сомнений охраняются. Но есть одно но. Если патрульные и ждут кого-то, то наверняка из вне, из Зоны. Пробраться мимо них на станцию было бы непросто. А вот пройти в обратном направлении, думаю, удастся. По крайней мере, это самое разумное, что можно сейчас предпринять.

— Идём к железной дороге, — шепнул я своим спутникам. Они одобрительно закивали.

По лестнице мы спускались быстро, но тихо. Нас не должны услышать, но и оставаться долго на открытом месте тоже нельзя. Спустившись, мы совершили перебежку до трубы, возвышающейся посреди внутреннего двора. Прислушались: вокруг было тихо. Значит, нас не заметили. Ещё одна перебежка — и мы притаились у стены здания, служившего казармой для рабочих. В нескольких окнах горел свет, раздавались невнятные голоса. Я осторожно выглянул из-за угла, и настроение у меня тут же упало. С высоты третьего реактора казалось, что ничего не стоит пересечь центральную часть территории, представляющую собой пустырь. Можно проскользнуть мимо нескольких патрульных, маневрируя среди прожекторов. Сейчас эта задача представлялась совершенно невыполнимой. Нас непременно засекут.

Я снова скрылся за углом. Шелест и Шнайдер сидели неподвижно, ожидая моего решения. И я его принял: не идти через центральный пустырь, а пробираться к железной дороге, прячась среди заброшенных строений, которые находились правее нас. Я указал на них рукой, и мы по цепочке побежали к ним. Охраны впереди видно не было. Мы благополучно добрались до невысокой вытянутой постройки, окрашенной в синий цвет. Каково было её назначение, я не знал, так же как и не знал, что сейчас творится внутри неё. Вот только из здания слышались приглушённые стоны и завывания. Шелест привстал и осторожно заглянул в окно. Я тут же с силой дёрнул его за комбинезон, повалил на землю, чтобы убрать от оконного проёма.

— Жить надоело? — спрашиваю, — любопытные в Зоне не только носа, но и головы лишаются.

— Там пусто, нет никого, — обиженным голосом оправдывался Шелест.

— О «плачущих душах» не слышал?

— Нет, никогда.

— Странно, не первый месяц в Зоне. Ладно, потом объясню, а сейчас следуй за мной и никуда не сворачивай.

Я как можно быстрее побежал вдоль синего здания. Звуки изнутри раздавались всё отчётливее. Плачущие души звали, манили меня к себе, создавали неодолимое желание прийти к ним. Но я, стиснув зубы, бежал вперёд без остановки. Только периодически оглядывался назад, чтобы убедиться, что Шелест и Шнайдер от меня не отстали. Мы благополучно миновали это злополучное здание. От железной дороги нас отделяли каких-то тридцать метров. Тридцать метров открытого пространства, периодически освещаемого светом одного из прожекторов. Мы снова остановились. Тут нужно рисковать, обойти не удастся. Пришлось простоять на одном месте минут пятнадцать, чтобы изучить «маршрут» прожектора. В нём не было ничего сложного: интересующий нас участок он пересекал ровно раз в две минуты. Этого промежутка времени более чем достаточно для того, чтобы преодолеть каких-то тридцать метров.

Я приподнял руку, готовясь подать сигнал к началу действий. Как только луч света миновал путь к рельсам и немного отдалился от него, я резко опустил руку. Шелеста и Шнайдер я пропустил вперёд, а сам побежал замыкающим. Примерно на середине пути я крем глаза заметил, что луч прожектора стал преждевременно возвращаться. Мои товарищи продолжили бежать, я же замер на месте. Луч прошёл прямо между нами и продолжил свой путь куда-то вглубь построек. Выходит, часовой, дежурящий у прожектора, нас не засёк, просто заметил подозрительное движение в темноте и проявил бдительность. Хорошо, если его старания не увенчаются успехом.

Пропустив луч прожектора перед собой, я продолжил бежать в сторону рельсов. Но часовой снова меня засёк и направил свет обратно. Я выжал из себя максимум скорости и успел прыгнуть за невысокую железнодорожную насыпь, прежде чем попал в область освещения. Мы поползли, прячась от света за насыпью, шурша мелким щебнем и осыпая его вниз. Вдалеке раздались голоса и топот ног. Мы поползли быстрее.

Железнодорожная станция, расположенная на территории ЧАЭС, была небольшая: всего несколько рядов рельсов. Когда-то они использовались для привоза на электростанцию оборудования и материалов ещё при её строительстве. Сейчас её используют в противоположных целях. Возле здания погрузочного пункта находился невысокий покосившийся кран, использовавшийся когда-то для разгрузки вагонов. На рельсах стояли полуразобранный тепловоз и несколько ржавых пустых вагонеток. Одну из них мы использовали как новое укрытие. Я снова включил микрофон, чтобы слышать, о чём будут говорить в здании неподалёку. Шнайдер не стала слушать, а принялась наблюдать за зданием в бинокль из-под вагонетки.

На погрузочный пункт прибежало человек пять. Первое, что я услышал, была их одышка и ругань. Им вяло отвечали заспанными голосами охранники.

— Что случилось? Тревога?

— Кажись, работничек в бега подался?

— Один?

— Похоже на то.

— Эй, Косой, посвети-ка людям.

Очередной прожектор осветил первую платформу. Двое охранников спрыгнули на рельсы и принялись осматривать стоявшие там вагоны. Мы не стали дожидаться, пока они доберутся до нас, и снова поползли к выезду со станции. Микрофон я не отключал, поэтому слышал всё, что говорили в нескольких десятках метров от нас.

— Да ну его, никуда он не денется.

— Сбежать может.

— Даже если наш блокпост на выезде обойти сумеет, всё равно в Зоне дольше часа не протянет!

— Кстати, ты на блокпост передай, чтоб они настороже были.

— Народ, пойдём лучше выпьем.

«Народ» не смог отказаться от такого соблазнительного предложения. Прожектор вскоре погас, и местность снова погрузилась во мрак. Только в здании возле железной дороги в окнах горел тусклый свет. Я прекратил ползти.

— Что случилось? — спросил Шелест, наткнувшись на мои подошвы.

— Здесь где-то ещё один блокпост есть, — шёпотом ответил я.

— Обойти сможем?

— И куда дальше пойдём? Рельсы — это единственный здесь ориентир. Без ориентира мы пропадём.

— Посмотрите туда, — Шнайдер указала на слабо светящуюся вдали синюю точку.

— Семафор работает, — пробормотал Шелест, — только один, но работает. Наверное, указывает те рельсы, по которым груз везут на трассу, — догадался он.

Мы осторожно пробрались немного ближе к семафору. Он был в ужасном состоянии, но каким-то образом выполнял свою функцию. Никакого блокпоста поблизости видно не было. Скорее всего, им является небольшое здание метрах в двухстах впереди. А возле него горел ещё один синий огонёк.

— Думаешь, проскочим? — поинтересовалась Шнайдер.

— Рискнём.

Вообще-то я не слишком люблю рисковать. Больше всего доверяю заранее разработанным планам. Но без удачи в Зоне никак нельзя. Сейчас самое время её проверить. Мы осторожно побежали к блокпосту. Остановились и залегли за насыпью только метрах в тридцати от него. Я глянул в бинокль. Не было заметно, что проезд здесь бдительно охраняется. Но и нам терять бдительность не стоит. Где-нибудь может прятаться снайпер. На всякий случай я осмотрел все ближайшие потенциальные укрытия. Никого в засаде вроде бы не было. А ещё я обнаружил одну замечательную вещь: на ведущих в Рыжий лес рельсах стояла одна из самоходных тележек. Это и есть наш билет отсюда. Остаётся только его заполучить.

— Это может быть ловушка, — Шелест правильно понял ход моих мыслей.

— Нам бы охранников отвлечь, — предложила Шнайдер. Вот только как это сделать?

И тут удача всё-таки повернулась к нам лицом. В небольших зарослях мутировавших растений неподалёку от нас стали слышны сопение и невнятное ворчание. Кажется, некий крупный мутант прилёг там отдохнуть. Я посмотрел туда через бинокль. Хорошо была видна громадная туша с торчащими из неё коротенькими ножками. Похоже на псевдогиганта. Я прицелился и несколько раз стрельнул по тем кустам из пистолета. Благодаря глушителю выстрелы получились тихими.

Девятимиллиметровые патроны не могли нанести этому редкому, но сильному и свирепому монстру серьёзные повреждения. Но разозлили они его здорово. Он взревел и вскочил на ноги, явно рассерженный тем, что ему самым наглым образом потревожили сон. Оглянулся в поисках обидчиков, но не увидел их. И всё-таки успокаиваться просто так псевдогигант не собирался. Ему нужно было обрушить на кого-то свою ярость. Поэтому он устремился к тому месту, где горел свет — прямо к блокпосту. Несмотря на огромный вес, бежал мутант с крейсерской скоростью. Он и напоминал сейчас крейсер или танк, содрогая землю своей поступью. С блокпоста раздались крики и одиночные выстрелы, ещё больше раздразнившие псевдогиганта. Сейчас эту махину можно было остановить только выстрелом из противотанкового ружья. Как минимум.

Когда монстр пробежал мимо, мы вскочили и бросились к тележке. На блокпосте сейчас царила паника, так что если кто-то нас и заметил, то уж точно не обратил на это внимания. Благодаря этому мы беспрепятственно добрались до примитивного транспортного средства. Прежде чем запрыгнуть на него, внимательно осмотрели со всех сторон на предмет возможных ловушек. Ничего подозрительного. А вот заглянув под днище, я увидел леску, ведущую к мине, спрятанной между шпалами. Леску эту я перерезал одним взмахом ножа, после чего первым запрыгнул на тележку. Ничего страшного не произошло, поэтому Шелест и Шнайдер прыгнули вслед за мной.

Позади раздался оглушительный грохот. Это псевдогигант на полном ходу протаранил здание блокпоста. Теперь место сражения охватывали клубы пыли, из которых периодически доносились крики, выстрелы и довольный рёв мутанта. Кажется, его полная победа была близка. Мы с Шелестом налегли на рычаги, толкая тележку прочь. Дожидаться, того момента, когда вошедший во вкус монстр примется за нас не хотелось. Шнайдер расположилась в передней части тележки, осматривая рельсы впереди. Но никаких препятствий в виде аномалий или ловушек не было. Поэтому мы увеличили скорость, чтобы убраться подальше от Центра.

Вскоре мы уже проезжали мимо Припяти. Вдалеке виднелись силуэты многоэтажек, в которых нам пришлось переждать прошлую ночь. Путь от города до станции, который мы проделали за целый день, теперь у нас занял всего несколько минут. Может, действительно стоило добираться до станции именно по железной дороге? Теперь мы вряд ли это узнаем. Всё обошлось — и ладно.

Ещё через час мы сделали перерыв. Передвигать вручную тележку весом в пару тонн оказалось довольно утомительно. Но сейчас нам ничего не угрожало, и можно было немного отдохнуть. Я с облегчением сел на краю тележки и отпил воды из фляги. Олег проделал то же самое.

— Кто такие «плачущие души»? — поинтересовался он.

— Хотел бы сам я знать однозначный ответ. Разные слухи ходят. Одни считают, что это живые существа, другие, что аномалии. Встречаются они в заброшенных помещениях, чаще всего под землёй. — Говоря это, я разглядывал окружающий пейзаж. Мы углубились в лес, теперь по обе стороны от нас чёрной стеной стояли деревья. Над головой проплывали облака, изредка позволяя увидеть глубокое небо, усеянное многочисленными звёздами. Алёне нравятся подобные картины, она умеет видеть прекрасное даже в Зоне. Я обернулся: девушка наблюдала за ночным небом, откинув назад голову. Я не стал её отвлекать.

— И что они из себя представляют? — напомнил о себе Олег. Я так и не закончил свой рассказ, который ему хотелось услышать.

— Никто их не видел, как и Шелеста, кстати. — Олег усмехнулся. — Об их существовании догадываются по их действиям. Из пустых подвалов, из забытых домов по ночам раздаются тоскливые плачущие звуки и стоны. Может, это существо так кричит, может, на самом деле душа погибшего сталкера не обрела покой, а может просто ветер завывает в пустых помещениях и между сплетениями труб. Никто не может рассказать. Все вошедшие в это такое здание там и остались.

— Хорошая сказка на ночь, теперь я заснуть не смогу, — Алёна слышала весь наш разговор.

— Ничего, будешь нам песни петь, пока мы телегу толкать будем.

— Ещё чего.

Я глубоко вздохнул, наслаждаясь последними минутами отдыха. Позади остался трудный день и такая же трудная половина ночи, впереди предстояла не более лёгкая её половина. До того места, где железная дорога пересекается с трассой, осталось несколько километров. Далее нам предстоит небольшая прогулка по ночному лесу. И после всего этого вряд ли удастся поспать. До ближайшего безопасного домика, того самого, где мы пережидали недавний выброс, доберёмся мы не раньше полудня. Короче говоря, отдохнуть смогу нескоро. Ну ничего, мне не привыкать.