Призрак и леший

ЭПИЛОГ

Я, Анастасия и Леший, ну, или другими словами Отшельник, сидели в гостиной Бункера и внимательно созерцали трёх новоявленных и одного уже ранее знакомого нам пришельца, которые с трудом приходили в себя после моего неожиданного для них и для меня самого крайне результативного парапсихического воздействия.

— Ух, однако, тяжела у тебя рука, Призрак! — глухо произнёс Могиканин, мотая головой.

— Ты довольно быстро адаптируешься к земной жизни. Тяжёлая рука… — усмехнулся я. — Как тебя теперь величать? Могиканин, Командующий или Правитель?

— Мне нравится первое прозвище.

— Ну и прекрасно, так быть сему, — снова и несколько веселее усмехнулся я. — Позволь мне поправить тебя в твоём высказывании по поводу тяжёлой руки.

— В смысле?

— Ну, во-первых, у меня не может быть тяжёлой руки. Я лёгок, стремителен и быстр. Допускаю наличие тяжёлого и могучего разума. Что есть, то есть. А во-вторых, разве могут у Призрака вообще быть ноги и руки? Нонсенс, абсурд!

— Ах, душка! — захлопала в ладошки бывшая Заместитель Командующего.

— Это с каких же таких пор Призрак стал для тебя душкой, мымра инопланетная!? — возмутилась Настя.

— От такой же мымры и слышу!

— Стоп! Все успокоились! — вскочил я. — Данный сценарий стар, как Вселенная. Все знают, чем закончится вечная пьеса с участием двух разгневанных баб.

— Мы не бабы!!

— Дамы и джентльмены! Продолжим беседу.

— Продолжим, — вздохнул Могиканин.

— Заместитель, как вас звали в обычной и теперь уже прошлой человеческой жизни?

— Я Мишель.

— Француженка?

— Да.

— Какими судьбами оказалась в США?

— Вышла замуж за американца, пожили некоторое время, он меня бросил, и вот итог.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно!

— Успокойся, — кисло улыбнулся я. — Леший, у нас найдётся что-либо выпить?

— Самогон есть и солёные огурцы. И кабачковая икра. И чёрный хлеб. И сало.

— Великолепно! Полный набор. Бальзам для истинно русской души. Неси.

— Слушаюсь, Ваше Превосходительство!

— Перестань паясничать, — устало произнёс я.

— Кстати, я уже давно не русский. Зовут меня Биллом, родился и проживал до недавних пор в штате Аризона. Я наёмник, пилот вертолёта.

— Господи, я скоро свихнусь! — воскликнул я. — Кругом какие-то бывшие пилоты, а ныне проповедники и целители, студентки колледжей, проститутки, шофёры лимузинов и сенаторы! И все они одновременно являются инопланетянами. Спасите, помогите! Избавьте меня от всех напастей!

— Призрак, успокойся, всё-таки следует не тратить время зря и приступить к серьёзной беседе, — Анастасия укоризненно посмотрела на меня.

— Да, да, — тряхнул я головой и строго посмотрел на Могиканина. — И так! Когда вы прибыли на Землю? Кто ещё к нам прилетел? Каковы ваши дальнейшие планы?

— Как ты считаешь, Призрак, почему я взял себе такое имя или прозвище? — пришелец мрачно посмотрел на меня.

— Не знаю, но подозреваю, последний из Могикан, — печально ответил я и нахмурился. — Я думаю, что тебе сейчас всё стоит нам объяснить полно и конкретно.

— Мишель, объясни. Мне сейчас так плохо и тоскливо, что я не способен ни о чём более говорить.

— А что тут говорить? — тяжело вздохнула женщина. — Нет больше планеты под названием Ария. Нет больше ариян, кроме нас с вами, господа. Призрак как бы не в счёт.

— Как?! — в ужасе вскочили я, Анастасия и Леший.

— Вот так… Война между Кланами была быстротечной, ужасной, всё уничтожающей и беспощадной.

— Леший! Нам срочно нужен самогон! — потрясённо воскликнул я.

— Бутылка и стаканы вообще-то стоят под столом.

— А почему война началась? — глухо спросила Настя. — Ведь раньше открытых и решительных действий с той и другой стороны никогда не было?! Ну, конфронтация на уровне идеологии и военных конфликтов между сателлитами. Ну, какие-то выпады в адрес друг друга. Это как противостояние США и России на Земле, холодная война, и не более того!

— Война началась не на Арии, а на Земле! — вдруг решительно встрял в разговор Водитель. — Всему виной явились эти трое мерзавцев, которые похитили Саркофаг и Ковчег! Сволочи! Воры! Негодяи! Отморозки! Иваны, не помнящие родства! Погубили такую планету!

Леший и Монгол напряглись, горестно вздохнули. Настроение у них явно упало. Ну, ещё бы, при таких-то обстоятельствах! Печально, очень печально. Как-то нехорошо вышло.

— Да заткнись ты, рьяный защитник этой промозглой, стылой, бесприютной и бездарной планеты! — вспыхнула Настя. — Что в ней было такого особенного и исключительного?! Мрачные тени по ней бродили, пытаясь создать видимость, иллюзию жизни! А настоящая жизнь существует только здесь, на Земле. Я говорю это не голословно. Я облетела тысячи звёздных систем и планет. Я видела то, что вам всем и не снилось! И если передо мною стоял бы выбор, где обосноваться и обжиться, то поверьте, я навсегда бы осталась именно на этой прекрасной планете, и ни на какой более!

— Да, согласен, — усмехнулся Леший. — Я и Монгол эту истину поняли намного раньше, чем вы все.

— Ария, значит, погибла, навеки канула в небытие, — сухо, раздражённо и зло констатировала этот печальный факт Настя. — Туда ей и дорога. Давайте выпьем, господа, за Землю и наши земные Оболочки! Слава им!

— Не за оболочки, а за людей, самых совершенных, бесстрашных, беззаботных, глубоко мыслящих, неунывающих, любящих и влюблённых существ на свете! — воскликнула Мишель.

— За них и за нас! Гип, гип, — ура!

— К чёрту каких-то мифических и безумных отцов-основателей, Высших, этих странных, непонятных и бестолковых индивидуумов, которым на всё наплевать! — беспечно завопил Леший, расплёскивая самогон, и сделал это явно поспешно, зря и сгоряча. — К чёрту их!

Посреди зала воздух вдруг задрожал, завибрировал, сгустился и из него возник старый, беловолосый, загорелый и мрачный мужчина. В руке он держал посох из красного дерева. Одет был в длинное рубище, сотканное из какого-то серого и грубого полотна. Картину дополняли кожаные сандалии и капюшон, небрежно наброшенный на голову. Мы все вскочили со своих мест.

— Закурить не найдётся? — спросил очередной пришелец, подойдя к Лешему.

— Э, э, э…

— Это означает «да» или «нет»?

— Э, э, э…

— Понятно… У вас вон в том ящичке в тумбочке имеются неплохие гаванские сигары и, кстати, отличный французский коньяк. Будьте добры, угостите неприкаянного странника и тем и другим, — старик присел на стул и светло улыбнулся.

— Вы кто такой? Откуда!? — первой опомнилась и пришла в себя Настя.

— Прекрасно выглядите. Эх, почему я такой старый? Вечный вопрос и нет на него вразумительного ответа.

— Извините, как вы сюда попали? — очнулся я.

— Было бы куда попадать, — задумчиво произнёс старик, закурил сигару и опрокинул в себя пол бокала коньяка, быстро поданного ему Лешим.

— Я согласен с вами, господа, Земля прекрасна. А вот отцов-основателей Арии и многого иного упоминать в суе не стоит. Неблагодарное это дело. Какими бы не были отец и мать, плохими или хорошими, но почтение и благодарность к ним следует сохранять всегда, даже в глубине души, в самых её затаённых уголках. Истина на все времена.

— И всё-таки, кто вы такой? — спросил Могиканин, наконец, выйдя из ступора.

— Я — один из тех самых отцов-основателей, о коих вы упоминали давеча.

— Вот как?! И какова цель вашего визита? — спросил я.

— Прибыл я в сию обитель для того, чтобы положить конец вражде и непониманию, которые сложились между вами, дорогие вы мои. Всего лишь.

— И что дальше? — усмехнулась Мишель.

— Пока все спокойно живите на этой прекрасной планете, радуйтесь каждой секунде бытия, дружите, любите друг друга, женитесь и выходите замуж, рожайте детей, приносите пользу окружающим вас людям, ни с кем не враждуйте, соблюдайте библейские заповеди. Вот вам мои нехитрые наставления. Эх, Земля, Земля! Когда-то Бернард Шоу дал один ценный совет окружающим его людям.

— И каков он? — вдруг очнулся Водитель.

— «Секрет заключается вовсе не в умении держать себя хорошо, или плохо, или вообще как бы то ни было, а в умении держать себя со всеми одинаково! Короче говоря, поступать так, будто ты на небе, где нет пассажиров третьего класса и все бессмертные души равны между собой».

— Хорошо сказано, — хмыкнул Могиканин.

— Господин Высший, а что нам делать с Саркофагом и Ковчегом? — спросил я как бы невпопад.

— Пусть пока находятся здесь. Их черёд ещё не наступил. Не трогайте их, не допускайте спонтанных, лишних и ненужных действий. Я подумаю, что делать далее. Вернее, мы подумаем, — старик задумчиво посмотрел в потолок, потом с удовольствием допил коньяк, затянулся сигарой, одобрительно крякнул и поднялся со стула.

Мы, все присутствующие в гостиной, быстро вскочили со своих мест и почтительно воззрились на Высшего, который в свою очередь обвёл всех нас благостным взглядом. А потом он почему-то очень внимательно посмотрел сначала на меня, а потом на Анастасию. Старик печально усмехнулся.

— Вы знаете, как говорил всё тот же незабвенный Бернард Шоу, «женщины как-то сразу угадывают, с кем мы готовы им изменить. Иногда даже до того, как это придёт нам в голову».

— Это вы к чему? — вдруг покраснела Мишель.

— Да так, ни к чему и ко всему.

— Понятно…

— Кстати, а где ваш звездолёт, Могиканин? — неожиданно спросил старик.

— Висит на орбите.

— С вашего разрешения, я им воспользуюсь?

— Конечно, конечно! — торопливо ответил Могиканин. — Но, извините, зачем он вам нужен? Я так понимаю, что вы…

— Вот и хорошо, — перебил его старик. — Ещё одна цитата напоследок. «Кто же из нас понимает, что делает? Если бы мы понимали, мы бы, вероятно, никогда ничего не делали». Эх, обожаю эту планету! До свидания, дети мои. Я поразмышляю кое о чём. И вы подумайте о жизни и судьбе. Скоро встретимся. Пока, пока…

— До свидания!!!

Старик благостно улыбнулся, грустно вздохнул и исчез в воздухе, который перед этим снова задрожал и завибрировал. Мы все очень долго и задумчиво смотрели в потолок, через который явственно проглядывался всеобъемлющий, таинственный и неотвратимо притягивающий к себе Космос.