Призрачная кровь

Глава 6

В кресле, между стеллажами набитыми книгами, сидела тётушка, которая выжидательно смотрела на меня.

— Добрый вечер, Елизавета Алексеевна. Вот не спится, решила почитать, — пропищала я.

— Похвально, деточка, — женщина покряхтела, меняя положение тела. Я удивилась, ждала нравоучений по поводу того, что детям в это время нужно спать. — Мне тоже не спится. В библиотеке спокойно, всегда любила здесь уединяться, подумать. Племянники не частые гости в этом храме знаний, как и твой отец, — досада в голосе так и сквозила. — Присаживайся, — тётя указала на соседнее кресло.

Пришлось сесть. Я немного побаивалась эту внимательную женщину. Настя её не помнила, с детства не осталось никаких воспоминаний, да и в дальнейшем она к ней не приезжала. Но тётушка не глупая, и подлог может почувствовать, пойдут ненужные вопросы. Хотя зачем я волнуюсь, ничего же особенного в том, что подросток говорит как взрослая? Если бы я была возрастом как Ярослав, тогда было бы очень сложно. Так что расслабься, Несса! Моё имя неприятно отдало эхом, словно что-то далёкое. Во мне зародилось беспокойство, очень надеялась, что Настя не вернётся и не станет меня выживать из этого тела.

— Давно не была в этом доме… — Елизавета Алексеевна выдернула меня из дум. Видно, что она не прочь поговорить, и то, что я, по сути, ребёнок, её мало волновало.

— Неуютно здесь, в доме, — озвучила сформировавшееся мнение. Тётка удивлённо приподняла бровь. — Хозяйки не хватает.

Женщина зыркнула на меня и резко отвела глаза, но я заметила, в них появившийся блеск.

— Да, со смертью твоей матери, из этого дома ушёл уют. А Ольга не способна его создать, не в мать, — Елизавета Алексеевна вздохнула.

— Поэтому я попросила пригласить вас, — слукавила я. — Мне… нам с сестрой необходимо наставничество мудрой женщины.

Тётка хмыкнула, не верит.

— Я толком не помню маменьку, — что было чистой правдой. — Да, я очень хотела её застать и получить то, чего была лишена, — говоря это, я не смотрела на родственницу, пусть считает, что я переживаю, а когда повернулась, то заметила слёзы на её глазах.

— Прости нас, Настенька…

— Что вы, тётушка! Я никого не виню… тем более семью, — но не стала озвучивать, что обязательно выясню, кто виноват в таком положении не только Насти, но и других невинных детей.

— Всё в этом доме, держалось на Марии. Она была мне как сестра, в пору возраста, как дочь. Никогда ни на что не жаловалась, всегда весела и общительна. У неё были головные боли. Но кто будет воспринимать всерьёз болячки активной, жизнерадостной женщины?

Елизавета Алексеевна замолчала. Я видела, что она борется с желанием заплакать.

— Прости, деточка, не стоит тебе выслушивать оправдания престарелой родственницы…

— Говорите, — прервала я тётку, которой очень хотелось выговориться. — Я должна знать правду о случившемся. Я хочу знать всё, что происходило в моё отсутствие.

Женщина кивнула.

— Роды… преждевременные и тяжёлые. Целитель, у которого она наблюдалась, говорил, что с беременностью всё хорошо. Оказалось, что один плод умер незадолго до родов, поэтому Мария так плохо себя чувствовала последние дни. Второго ребёнка спасли, но… Выяснилось, что у твоей матери, большая опухоль в мозгу, а тяжёлые роды только усугубили её состояние. Она впала в кому. Хорошего целителя пришлось ждать, Иннокентий Петрович всё это время делал что мог, он ходил как тень, пытаясь не дать умереть Марии. Но по приезде столичного мастера, излечить её уже не смогли, времени не хватило, она даже из комы не вышла.

— Надеюсь, его засудили?

Елизавета Алексеевна округлила глаза, — не поняла, о чём я или не ожидала от меня услышать подобное. Ну не могу я мыслить и говорить как подросток…

— Если ты о наблюдавшем за Марией целителе, то сразу не получилось, он на границу сбежал. А на тех, кто на боевом контракте, невозможно подать иск. Да и не известно, сколько он будет там скрываться от правосудия, невозможно всё это время носить в себе желание отомстить. Мой брат решил не трепать имя твоей матери и оставить всё на суд Богу…

Я тяжело вздохнула. Возможно, он прав, жену этим не вернуть, а судьба сама осудит шарлатана, а по сути, просто бездельника, имеющего ценный дар, я в этом не сомневалась. Единственное, сейчас бы эти деньги очень пригодились семье…

Но меня удивило другое, неужели целители настолько слабы, что не могут диагностировать подобные заболевания и надо тыкать пальцем в проблему? Может здесь вся магия такая ничтожная? Я невольно посмотрела на свою руку, подсознательно в пальцы пошла энергия. Я пустила максимальный поток, каналы чуть засветились. Заметила, что тётя, замерев, смотрит на мою кисть.

— У тебя сильный дар, Настя.

— Мне уже говорили. Но я не понимаю, как такое могло произойти? Почему даже лучшие целители не могли спасти маму и почему не способны вылечить вас?

Елизавета Алексеевна отвела взгляд. И я сразу поняла причину.

— Вы заболели после смерти мамы и просто решили не лечиться, а уйти вслед за ней… Такая себе попытка самоубийства.

Судя по реакции, я попала в точку.

— Как ты смеешь такое говорить? — женщина сделала попытку встать, но не получилось.

— Смею. Вы почему-то вините себя за болезни мамы… Но это глупо!

— Я была ей плохой матерью…

Чуть не сказала, что она сама назначила себя таковой, но сказала другое, не менее жёсткое:

— И поэтому вы решили сделать из себя жертву, совершенно не подумав о брате, а ведь он потерял любимую жену, и о племянниках, которым была необходима забота!

— Дитя, ты ещё ничего не смыслишь в жизни, чтоб судить меня! — сомнение в голосе. Но самообладания не потеряла, я не слышала желания кричать на меня. Видно, она была готова к обвинениям.

— Смыслю. Мне пришлось очень рано повзрослеть, в тюрьме рано взрослеют, — Елизавета Алексеевна громко глотнула. Задело. — Что вы знаете о боли, тётушка? Да ничего! И поверьте, живя там, — неопределённо махнула в сторону, — я ни разу не подумала о самоубийстве. Никого не винила в своей судьбе и сейчас не собираюсь капаться, — неожиданно всплыли Настины воспоминания: обрывки разговоров, увиденное…

В институте часто случались самоубийства. Но сама хозяйка тела верила, что никогда не наложит на себя руки. Она жила надеждой выбраться оттуда и попасть домой. Желание исполнилось, для этого ей пришлось умереть… Бойся своих желаний — я знала эту истину, поэтому старалась ничем не гореть, а мыслить реальными возможностями, и самой делать всё для достижения цели.

Елизавета Алексеевна шумно задышала, видно, не ожидала подобных разговоров от малявки.

— Ни к чему все эти разговоры, — решила прервать неприятный разговор. — Прошлого не вернуть, и в каком-то смысле слава Богу! Мы нуждаемся в вас, дорогая моя тётушка, с этого мгновения назначаю вас нашей матушкой, у вас просто нет выбора! — я улыбнулась, Елизавета Алексеевна нервно хохотнула и растянула губы в подобие улыбки, искривлённое инсультом лицо стало нервно подрагивать. В глазах стояло непонимание происходящего. — Нам много надо сделать, а для этого понадобятся силы. Поэтому, для начала, я вас немного подлечу, чтоб вы сладко спали и набирались сил для дальнейшей жизни в семье.

Я взяла её за холодные пальцы. Через одну руку было неудобно работать, поэтому я встала перед тётушкой на колени и взяла её за руки. Она как заворожённая смотрела на меня, видно, не понимая, что происходит, а, возможно, принимая меня за сон.

— Расслабьтесь. Я пока не умею лечить, как настоящий целитель, но Иннокентий Петрович показал мне кое-что… — немного слукавила. Целитель, по сути, не может навредить, чтобы я не делала. И эту истину, я так думаю, знают все.

Пальцы у женщины потеплели очень быстро, как и взгляд. Я не стала экономить силы, влила сколько могла.

— Уф, аж голова закружилась, — встав с пола, я села в кресло.

— Настя, это какое-то чудо! Ты чудо! Я давно так хорошо себя не чувствовала, — тётя выпрямила спину и пощупала лицо, видно, ожидая, что оно восстановилось.

Я намеренно не буду восстанавливать лицо до последнего момента, это будет выглядеть слишком показательно и привлечёт ко мне излишнее внимание.

— Придётся вам выпить снотворного, а то не уснёте, — видела, как у женщины возбуждённо горели глаза.

Я встала и наиграно шатающейся походкой отправилась на выход.

— Спасибо, деточка. Всё хорошо? — небольшое беспокойство в голосе.

— Да. Спокойной ночи, тётушка, — я повернулась и подарила ей улыбку. Зачем мне нужна эта женщина, не знаю, но этому дому необходима хозяйка, иначе я начну здесь качать права и всех строить. А мне оно надо?

С чтением сегодня не сложилось. Я влила немного силы, для себя прошлой, но для Насти почти истощилась. Поэтому зашла на кухню, в которой уже никого не было, чтобы взять еду, иначе я не усну под урчание желудка.

Не стала включать свет, от уличных фонарей хватало света. В большом холодильнике нашла остатки ужина. Стала доставать тарелку, получилось не сильно тихо. Пока накладывала, послышались шаги в коридоре, и в дверях показался кто-то в длинном халате.

Щёлкнул свет, девушка-служанка удивлённо округлила глаза.

— Ой, барыня, что ж вы не позвали никого?

— Иди спать, я сама справлюсь. Посуду не буду мыть, — я улыбнулась, но девушка не поняла шутки и не сдвинулась с места. — Кыш спать, говорю! — уже приказным тоном, подкрепив жестом. Служанка попятилась, и в коридоре послышались быстрые шаги.

Когда я доедала, в кухню зашёл ещё один слуга. Не дожидаясь глупых вопросов, и этому сказала «кыш», и показала пальцем куда. Завтра им будет, о чём за моей спиной пошушукаться…

На сытый желудок даже лень было подниматься в спальню. Но домочадцы не поймут, если я усну в гостиной.

Спать, спать. Кое-как дошла до апартаментов, скинула платье, надела приготовленную сорочку и только успела закутаться в одеяло, как уснула.

Меня разбудил тихий стук в дверь. Я знала, что мне нет необходимости вставать. В комнату зашла Марфа-кухарка, что меня очень удивило. В руках поднос.

— Доброе утро, барыня! Елизавета Алексеевна распорядилась подать вам завтрак в комнаты, — улыбается, а в глазах беспокойство. Неужели всё ещё волнуется по поводу моего внезапно пропавшего аппетита.

— Спасибо, оставь на столе, я оденусь и позавтракаю. Помогать не надо, — жестом пресекла попытку. — Можешь идти, — меня начало немного выводить из себя, что надо постоянно говорить им, что делать.

Марфа поклонилась и уплыла к себе. Интересно, что там стряслось, что мне некому принести завтрак, ведь мы должны были выслать из дома только двоих слуг? Потом выясню, не настолько я любопытная.

Накинула халат, переплела взлохмаченную за ночь косу и пошла завтракать. Совсем обленилась с такой жизнью, даже умыться лень. Улыбнулась, вспомнив себя в этом же возрасте.

После еды опять потянуло в сон, но я переборола себя. Завтра, или послезавтра приезжает учитель, а мне хотелось хоть немного покопаться в местной литературе, там должна быть информация — куда я попала.

На втором этаже стояла относительная тишина, но внизу, несмотря на утро, уже кипела жизнь.

Спускаясь по лестнице, я увидела пробегавшую служанку с тряпкой в руке, которая так торопилась, что не заметила меня.

В одной из комнат доносился голос тётушки:

— К шкафу двигай, — приказным тоном. — Кому в голову пришло поставить сюда комод? Чуть ближе…

Идя в библиотеку, я везде видела работающих слуг. Ах вот почему завтрак был в комнату? Это чтоб домочадцы не мешали наводить порядок в доме. Я улыбнулась, — здесь появилась хозяйка. Надеюсь, папаша не будет против бурной деятельности своей сестры.

В библиотеке тоже работала служанка. Когда я зашла, она прервалась на приветствие и продолжила протирать пыль. Думаю, не сильно помешает, тем более я хотела просто взять заинтересовавшие меня книги и уйти к себе.

Вчера у меня не было возможности даже посмотреть на книги, поэтому подошла к ближайшему шкафу и стала рассматривать обложки: в нём были сплошь романы, от фантастики до детективов. Здесь явно ничего не найду, — перешла к другому.

Энциклопедии, работы каких-то деятелей… Можно покопаться, но мне надо что-то другое, пока не могла понять что.

Когда в четвёртом шкафу на глаза попались учебники истории, я обрадовалась — то, что надо! Древний мир, старый мир… История нового мира, золотыми буквами было написано на торце очередного тома. Нового? Интересно.

Книга была не сказать, что толстая и судя по оформлению, предназначалась для школьников. Обложка мне сразу не понравилась, нет, не сама по себе, а изображением на ней.

Земной шар не отличался от привычного, но присутствовала одна значимая деталь, что вызывала противные мурашки по телу, я даже села в кресло.

Можно было подумать, что это просто фантазия художника недоучки, но такого не могло быть на учебнике истории. По поверхности земного шара располагалась чёрная редкая паутина. Не сказать, что равномерная, скорей однородная, прослеживалось подобие рисунка, страшного и отталкивающего.

Со страхом открыла обложку и стала читать.

Вначале был краткий курс прошлой истории, буквально пару параграфов, они практически совпадали с моим миром. Единственно, при упоминании развития магии, я не встретила развития магических структур и вообще упоминания открытия Формулы Созидания. Возможно, история магии вынесена в отдельный курс…

Следующие параграфы повергли меня в шок, я читала и не могла оторваться. Это напоминало фильм ужасов…

Игнорируя имена, даты и места событий, я вчитывалась в страшную суть.

Сто двадцать четыре года назад, к земле приблизились неизвестные объекты. Я помнила эти события из своего школьного курса, но здесь они пошли по-другому. У нас эти объекты были уничтожены магами ещё на подлёте к атмосфере и почти все остатки за небольшим исключением улетели в космос. Событие никак не повлияло на дальнейшую жизнь обитателей, поэтому осталось просто главой в истории.

Здесь объекты вошли в атмосферу, часть взорвались сами, часть распылили маги. Ничего не предвещало беды, просто появились какие-то чёрные пятна в небе. Все думали, что они рассеются, но всё пошло наоборот, стали уплотняться и соединяться в огромные длинные субстанции, напоминающие полосы, нависшие над миром. Шли годы, они так и висели в небе, словно призраки, невероятным образом пропускающие солнечные лучи и не отбрасывая тени.

Люди смирились с новыми реалиями, но неожиданно всё изменилось, гигантские полосы начали опускаться, поглощая всё что попало под них. Люди потеряли имущество, земли, но успели сохранить жизни. Мир разделило на сектора, сохранилась коммуникация, так как полосы были не сплошные, не стабильны и периодически как бы съёживались, образуя переходы между секторами. Процессы были очень медленными, мир опять адаптировался к новому.

Внутри чёрных зон, названных Чёрными путами, ничего не выживало. Нашлись добровольцы, которые решились туда зайти, вернулись не все, а выживших ждала долгая реабилитация.

Следующий этап, который начался чуть больше пятидесяти лет назад, был не менее страшный, и его связывали с Чёрными путами, стали рождаться дети со страшным даром Чёрной крови. Вполне обычные дети, но как только начиналось движение полос, они впадали в безумие, и все, кто находился рядом, заболевали, а слабые умирали.

Обезвредить их получилось, только отдаляя от Чёрных пут. Стали строить исследовательские институты в центре секторов и свозить туда носителей этого дара. Он проявляется примерно у одного процента магов.

Это было не всё: грянул самый страшный этап. Путы ожили, буквально. Оттуда начали выползать сущности и нападать на живых, высасывая их досуха. Проще всего обезвредить их получается при появлении из чёрной зоны, тогда они ещё медлительные и легко рассеиваются под воздействием стихийной магии, любой, но стоит им вылезти, как они приобретают материальность и проворность. Тогда случаются масштабные боевые действия, — видно фрагмент одного из них я видела в новостях.

Вдоль всех чёрных зон появилась полоса отчуждения в несколько километров и граница, даже в океанах. Человечество перестало воевать между собой, — общий враг объединил всех.

— Жуть! — прошептала я под нос. Вот это я попала.