Привнесённая память

5 Коварство и любовь

Девочка взрослела на глазах и к четырнадцати годам превратилась в настоящую красавицу: стройную, гибкую, голубоглазую. Она хорошо училась, с увлечением занималась музыкой – в доме имелось старое пианино "Ласточка", на котором некогда играла Людмила. Дружила с теми же двумя самыми забитыми девочками – Лерой Кружковой и Ликой Криковой. Одноклассники не трогали, но тихо презирали троицу. Современные детки преуспели в различного рода "взрослых" пороках. Записные скромницы, не пробовавшие даже пиво, получили прозвище "монашек" и славу недочеловеков. Как и в детском садике, сверстники предпочитали не связываться с "отстойным элементом", чему те ничуть не удивлялись. Да и привыкли за столько-то лет.

Однако между подружками кипели страсти. Девчонок угораздило влюбиться в одного и того же юношу, того самого Дениску Чибисова. Что тоже не удивительно – с другими парнями они почти не общались. Даже Ника со своей утонченной красотой не пользовалась успехом. Подобный типаж на общем фоне выглядел, мягко говоря, анахронично. Среди неприлично пестрых райских птиц, неброская соловушка, как есть, серая пташка, не более. Да и запоет, никто не услышит, у всех в ушах наушники, сотовые в карманах.

-Ника будто из другой эпохи, - вздыхала Людмила, - тургеневская барышня, тяжело ей придется. Такая даже с парнем познакомиться не сможет. А ведь как хороша! Ангел небесный! Удивляюсь, почему Дениска полюбил Лику Крикову? Элементарная, как три копейки, да и внешность блёкленькая.

-Полюбил он! Щенок малолетний! – окрысился Олег.

-Для тебя щенок, а сам для себя, небось, взрослый мачо! Ника мне рассказывала, она вчера, когда с музыки шла, их во дворе застукала, целовались, черт их подери! Он ее с кружка вязания встречал, представляешь! Гусыня-то! – возмутилась Людмила. – Не ожидала от Чибисовых такой подлости!

-Они-то тут причем? Сердцу не прикажешь! Ну и как дочка? Переживает?

-Не то слово! Ты ведь ее знаешь! Не говорит, но я-то все вижу, как на ладони. Самое ужасное, в моем возрасте люди перестают быть загадками. Все тайные мыслишки и помыслы, словно в раскрытой книге читаю!

-Так уж и все? – недобро усмехнулся Олег.

-Практически. А она – моя дочь! Всю ночь сегодня не спала, вертелась, как уж на сковородке, что только не передумала. А ну, снова какая-нибудь напасть на наши головы свалится!

-Не каркай!

-Первая любовь – не шутка, у молодых она рука об руку с гибелью ходит!

-Аня в прошлом – спасибо Барышникову, - а для любовей у таких сопляков носы не доросли! – заключил Олег.

-Вот и объясни им, чего там у них не доросло! Ладно, кажется, я действительно паникую раньше времени.

Буквально на следующий день Рыжов задержался допоздна на банкете. Надо сказать, он не очень уважал подобные мероприятия. Большие хмельные компании, где каждый занимается собой, не для записного домоседа. Куда лучше задушевные беседы в кругу друзей, каждому можно посмотреть в глаза. Немного лиц, но приятных. Впрочем, случалось, под настроение Олег отрывался на полную катушку. Нечасто, на Восьмое Марта – когда еще развернется мужская душа, как не в женский день – и, естественно, на Новый Год, когда жизнь очередной раз начинается с нуля.

В тот вечер отмечали пятидесятилетний юбилей горячо любимого декана, и Рыжовым овладело желание как следует гульнуть. Банкет окончился около полуночи. Олег вызвал такси и буквально вывалился возле своего дома, сунув водителю купюру. Кое-как добрался до скамеечки, прятавшейся в кустах сирени. Посидел, стараясь вспомнить, не вытворил ли какой фортель, за который назавтра будет стыдно. Со стороны дома появилась парочка.

-Давай, еще пройдемся кружочек, время детское, - попросила девушка.

-Ни фига себе, детское, первый час, - отозвался кавалер.

-Денис, пожалуйста, не хочется домой. У нас душно, как в бане, мать все окна-балконы позапечатала, комаров боится.

-Пусть фумигатор купит, – резонно заметил парень.

-Не хочет, говорит, нечего всякую химию в доме распылять.

-Хм, мы дышим химией, носим химию, и ею же питаемся, - хмыкнул сопляк Чибисов, - Лик, если ты в курсе, у нас завтра годовая контрольная.

-Уж ты-то напишешь! – уверенно произнесла Никина подружка.

-А ты?

-Сама нет, конечно, - вздохнула горе-ученица, - Ничка поможет, ноу проблем! У нее алгебра на ура идет, всегда два варианта решает.

-Она для вас с Леркой как ангел-хранитель, личная волшебница. И объяснит, и за уши вытянет. Стоит только пожелать – плииз! У нас Зойка Хрюкина-отличница неслабый бизнес на этом делает: домашнее задание списать – десятка, доклад состряпать – сотка, а уж контрольную с листа решить – от двухсот до полтыщи в зависимости от сложности, - проинформировал Дениска.

-Во, капиталистка, - восхищенно отозвалась Крикова, - не зря она мне никогда не нравилась!

"Ну, детки пошли, в наше время подобные услуги оказывали исключительно из симпатии!" – ностальгически качнулся Рыжов на своей лавочке.

Он подслушивал, но иначе не мог, очень уж хотелось понять, что творится в их дурацком любовном четырехугольнике.

-Мы с Никой подруги, я тоже все для нее сделаю! – истово произнесла девушка.

-Хорошо, если так!

-За кого ты меня держишь? – неожиданно взбеленилась Лика.

-Ни за кого, а за что! – спошлил сопляк Чибисов и, исполненный коварства, продолжил, - просто мне сейчас в голову пришла прикольная мыслишка. А если она попросит уступить своего парня, согласишься?

-Какого еще парня? – не поняла Крикова. – Тебя? Ты мой парень или как?

-Предположим.

"Вот гаденыш!" – Олег начал резко трезветь. – "Интриган поганый, да он играет с тремя дурехами, будто кот с мышами!"

-Вероника не предложит такого даже в шутку!

-Уверена?

-Зуб даю! К чему ты вообще весь этот треп затеял?

-Так, интересно. Хочешь, проверим, какая она подруга?

-Куда ты клонишь, День, никак не въеду!

-Сейчас въедешь. Я попробую спровоцировать ее. В шутку, конечно.

-В шутку? Закадрить, что ли? Ну и додумался!

-Не кипятись, Лик, ну, подкачусь к Нике понарошку и посмотрим, как она отреагирует. Купится или нет? – растолковывал Чибисов подружке, будто несмышленому ребенку.

-Сдурел? Зачем так делать? – взъелась девушка.

-Сама говорила, она в меня по уши втрескалась.

-Ну да! Мы все втроем решили влюбиться в тебя. Еще в первом классе.

-Отлично, вот и проверим, что сильнее, любовь или дружба!

-Может, лучше Лерку спровоцируешь? – предложила Лика.

-Нет, интереснее Нику, уж очень она правильная.

-И красивая, - добавила девушка с ноткой ревности в голосе.

-И красивая, - легко согласился Денис. – Но не она мне нравится, а ты.

-Честно?

-Честно, хочешь, докажу?

-А как? – скокетничала Крикова.

-А так!

Рыжов не видел парочку, но ничуть не сомневался: они целуются.

"Вот паршивка! Иуда продал Христа за тридцать сребреников, а негодница Крикова готова подставить подругу всего лишь за слюнявый поцелуй прыщавого юнца!" – с брезгливостью подумал Олег.

-Только ты ничему не удивляйся, ладно? – осведомился на прощание Чибисов-младший.

-День, может, все-таки Лерку, а? – засомневалась скверная девчонка.

-Не переживай, я не причиню Ничке зла, мы ее только чуть-чуть разыграем, - успокоил подружку недоделанный Казанова и, проводив глазами темный силуэт, скрывшийся в подъезде, хотел развернуться и уйти, но наткнулся на окончательно протрезвевшего Рыжова.

-Здравствуйте, дядя Олег, - вежливо поприветствовал мальчишка.

-Здравствуй, Дениска! Как дела? – преувеличенно ласково ответил тот.

-Нормально. Извините, мне пора, поздно уже!

-Никуда ты не пойдешь, пока я не разрешу! – отрезал Рыжов.

-Все слышали, - парень опустил голову.

-До единого слова. Запомни, заставишь мою дочь страдать, я тебя, паршивца малолетнего, сыромятным ремешком выпорю, понял? – набирал обороты преподаватель. – Ишь, чего придумал! Ника тебя особенным считает, не таким, как все. Человеком!

-Мы не хотим ничего плохого, дядя Олег! Просто немного пошутить, развеселить Нику, она слишком серьезная, - оправдывался Чибисов.

Откуда-то сверху раздался нетрезвый голос:

-А ну, пошли отсюда, шантрапа чертова! Счас помоями окачу! Ишь, базлают среди ночи, людей будят!

-Неужели? "Спровоцировать, подкатить, понарошку"! Где вы только научились играть чужими чувствами! Поганцы малолетние, - шипел Рыжов, с усилием приглушая звук голоса.

-А подслушивать, между прочим, нехорошо! – схамил Чибисов-младший.

-А "прочим" по-японски означает "ноги"! И вообще, дон Жуан доморощенный, держись от моей дочери подальше! Или Ника узнает о вашем милом заговоре! Все понял?

-Вы не посмеете!

-Ах ты, щенок! Еще как посмею! – Олег схватил парня за грудки, приблизив свое не слишком трезвое лицо к его красивой физиономии.

-Тогда Нике станет известно, что вы ее обманываете всю жизнь! Она вам не родная дочь! – нагло заявил юнец, отворачиваясь с показной брезгливостью.

-Мне еще бабушка говорила, нет предела подлости людской! – Рыжов по-киношному смачно тряхнул Чибисова. – Да только я не боюсь! Просчитался ты, выхухоль! Всегда ожидал подобного дерьма от какого-нибудь выродка, вроде тебя, и готов объясниться с дочерью в любой момент!

-А где нашли вашу расчудесную святую девочку, тоже поведаете? О своем подвиге на пару с пуделем Тишкой? У отца даже заметочка из газеты сохранилась с вашим фото, а я, видите ли, нашел! – гадко ухмыльнулся Денис.

-Ах, ты… – Олег подавился гневом и вдруг ощутил ужасающее бессилие.

Разжал руки и еще долго смотрел в темноту двора, где растаяла фигура человека, которого он уже не считал таковым.

"Вот чертовы детки выросли! Разве ж я вытворял такое в их возрасте! Пожалуй, влюблялся помаленьку, но даже не пытался к девчонке подойти. А уж поцеловать, тем более! А эти двое! Одна другого хлеще! Боже, Боже, куда катится наш безумный мир!"

Рыжов прилип к месту, снедаемый мыслями. Постояв минут пять, побрел домой. Хмель улетучился без следа.

Людмила, как образцовая супруга, не ложилась спать без мужа.

-Дорогой, все в порядке? Ишь, нагрузился! Шатает!

-Да не пьян я, Людка. Был в стельку, но такое во дворе услыхал, мигом протрезвел.

Олег рассказал жене о последних событиях. По мере повествования Людмила все сильнее пучила свои бездонные серые глаза. Вскоре у нее исчезла зевота, уступив место нервной икоте. Она вскочила, метнулась в коридор, снова потопала на кухню:

-Господи Иисусе! Малявка Крикова! Бледная моль, мышка норная! Серая и душой, и телом! Сколько раз говорила Нике: "Лучше быть последней среди первых, чем первой среди последних!" Так она все свое: "Лика и Лера – мои подруги с самого рождения, я их ни на кого не променяю!" Вот и получается, боком выходит доброта-то! А Чибисов каков проподлюга! Завтра же позвоню Пашке и Ленке, пусть послушают сказочку о подвигах своего замечательного сынка!

-Ты не скажешь родителям поганца ни слова! Слышишь? – отловив, наконец, взметавшуюся жену, прошипел ей в лицо Олег. – Неужели непонятно: если поднимется буча, Ника обязательно обо всем узнает. Молчи, поняла?

-Нет, черт возьми! Чибисовы наши друзья, я всегда доверяла им! – возразила Рыжова. – Пусть вправят мозги своему несмышленышу!

-А еще Нику критикуешь за излишнюю доверчивость! Сама такая же! Прошу тебя, Людка, Христом Богом, ни слова Пашке с Ленкой! А я завтра же поговорю с Барышниковым. Пусть решит, кого должен лечить психиатр: нашу девочку или этих засранцев!

-Хорошо, Олежек, только обязательно завтра! Мне тут в голову пришло: мы обращаемся к Петру Ивановичу, как истовые католики к духовнику.

-Она еще шутит! Мы подспудно боимся, что Аня вернется, и наша жизнь снова превратится в вечное ожидание неприятностей, вечный страх потерять Нику. Снова начнется противоборство, кто кого: или медицинская наука, или недужная психика!

-Философ ты мой! - Людмила обняла мужа, прижалась к его широкой груди.

Остаток ночи подвыпивший Рыжов проспал, как убитый, а его супруга до утра ворочалась, словно под матрасом каталась добрая дюжина горошин величиной с картофелину.