Привнесённая память

18 Момент истины

Проводив Нику, Людмила некоторое время бездумно таращилась в окно. Не хотелось двигаться, делать какие-то дела. В частности, готовить ужин. Вся эта история с несчастной старушкой проехалась по ее душе тяжелым колесом, оставив глубокий след. В то же время данные события не могли не произойти – сколь веревочку не вить, а кончику быть. В хорошем смысле этого слова, конечно. Можно считать, они еще легко отделались – Анна Кучасова не успела отбросить сандалии и оставить девочке свою память на память! Вот уж каламбурчик, нарочно не придумаешь...

Дверной звонок разразился веселой трелью.

-Кого еще черт несет? – проворчала Людмила и поплелась в прихожую.

На площадке стояла… Лена Чибисова.

-Привет, подружка! – поздоровалась хозяйка. - Проходи!

-Спасибо.

-Что за церемонии между своими!

Женщины проследовали в гостиную, уселись в глубокие кресла, подпиравшие дутыми боками модерновый журнальный столик.

-Кофе, чай? – поинтересовалась Людмила.

-Выпить есть? – спросила гостья.

-Водки, вина? – снова осведомилась Рыжова.

-Пожалуй, водки!

Людмила поставила стопку и бутылку "Немирова".

-Себе тоже!

-Обычно в будние дни я не пью, но, пожалуй, составлю тебе компанию!

Женщины хлопнули по полной рюмке.

-Что случилось? – поинтересовалась хозяйка.

Лена глубоко вздохнула и выпалила:

-Я все знаю, Паша рассказал о разговоре с Олегом!

-Вон в чем дело! Дорогая, не переживай, мы смогли принять ситуацию такой, какая она есть! Советую и вам с Павлом последовать благому примеру! Ничего изменить нельзя! Главное, удалось отыскать старушку – двоюродную бабушку Ники. Или кто там она - пратетя? Да не все ли равно, Анна Леонидовна - единственный родной по крови человек Вероничке! Теперь они смогут общаться! Нашей роли никто не умаляет, мы останемся ее родителями при любом раскладе. Насчет Дениски тоже не беспокойся! Если они действительно брат и сестра, в чем я до конца не уверена, мы это рано или поздно выясним и расскажем детям. Не сейчас, когда придет срок! Пусть сначала повзрослеют! – торопливо сыпала словами Рыжова.

-Людка, ты дашь мне хоть слово сказать? – перебила ее Лена.

-Да, конечно, прости!

-Вы такие великодушные, благородные, правильные. Своих чад не удосужились завести, взяли на воспитание бедную сиротку…

-По-твоему, нам следует в пояс кланяться тем, кто выродил наследников из черева своего? - хладнокровно заметила Людмила.

-Не утрируй! Вы – добрые люди, смогли простить Павла, совершившего, прямо скажем, ужасный поступок… Очень мило с вашей стороны! – Чибисова сама налила водки и опрокинула стопку, как заправский грузчик. – Только знай – это я виновата во всем! Слышишь? Я!

-То есть? Хочешь сказать…

Людмила умолкла на полуслове, сощурилась и ритмично, словно китайский болванчик, закивала головой.

-Да, черт возьми! – воскликнула Ленка. - Именно я собиралась отвезти ребенка в дом малютки, а сама положила его в мусорный ящик вашего двора! Именно я подумала: "Вон у Рыжовых нет детей, а тут со всех сторон сыплются, черт их возьми!" И такое раздражение меня охватило, не передать словами! Аж всю затрясло! Именно я положила девочку в наволоку, как в мешок, и опустила в бак... Удивлена? Думаешь, женщина не могла так поступить? И могла, и поступила! Полюбуйся на монстра! Пожирателя невинных душ! Но ты даже не представляешь, насколько я тогда была задергана! Дениска орал, орал и орал денно и нощно! Я тебе всегда в этом смысле завидовала: и жопу не рвала рожаючи, и ночами спала спокойно. Ничка даже не писалась в пеленки, а знак подавала, кряхтела, ворочалась. А у нас то запор, то понос, то поветрие, то температура, то сопельки, то кашель. Ребенок мучил меня необыкновенно, я не понимала, как женщины управляются с двойнятами! Тут с одним хоть себе уши затыкай, хоть ему рот заклеивай! Тихий ужас! Слушай все по порядку!

В тот вечер я послала мужа за свечами для Дениски, он вышел и тут же вернулся с младенцем и какой-то скомканной тряпкой.

-Кого ты припер? Олух царя небесного! Вот несчастье на мою голову! – заорала я вне себя.

-Лен, только не нервничай! Представляешь, та прибабахнутая нищенка под дверь положила! – ответил Павел.

У самого глаза по пять копеек, рука трясется. Бросил халат на пол и стоит, словно соляной столб.

-Какая нищенка?

-Да вот, приходила только что, я ей стольник дал!

-Идиот! Отстегивай больше всяким, еще не то подкинут! Слоненка, тигренка, чертенка – всех в дом тащи! А вдруг у него инфекция! У сына итак иммунитет слабый! Уноси это отсюда!

-Куда?

-В муда! Твои проблемы! – заявила я.

-Думай головой хоть немного! Завтра вызовем, кого надо! Или давай сейчас в милицию позвоним! – замямлил муж.

-Это ты башкой поехал! Хочешь геморрой на свою задницу, звони! Счас понаедут, начнут тут обыски-допросы устраивать! А у нас, если помнишь, дите больное! Ну и че застыл? Шагай! Немедленно! – я окончательно впала в гнев, ногами затопала.

От криков найденыш проснулся, заплакал. Дениска вторил из спальни, у меня окончательно крышу снесло! Стала пихать Павла к двери:

-Иди, да старайся никому на глаза не попасть! Козел, бабник чертов! Небось, твой выблядок! Ведь не соседям под дверь сунули!

-Черт! Ленка, да ты окончательно свихнулась! Никуда не пойду! Успокой детей и уложи спать, завтра разберемся!

-Ах, так! Тогда я сама, раз от тебя толку ноль! Подброшу к дому малютки! Заодно и в аптеку заеду! Но сначала надо успокоить крикуна! А ты сыном займись, да руки вымой сначала!

Я завернула младенца в халат и принялась укачивать. Пригревшись, кроха убаюкалась и затихла. Опасаясь нежелательных свидетелей, я положила сверток в спортивную сумку и спустилась вниз, к машине. Мной овладело только одно стремление – поскорей избавиться от подкидыша. Ехать предстояло на другой конец города, Фестивальная, где вы тогда жили, гораздо ближе. Опять же, здания на проспекте Славы достаточно хорошо освещаются. Меня запросто могли засечь из окон ближайших домов, да еще и номер машины запомнить. Мало ли стариков обожают по ночам в окна таращиться! Нарвешься на статью с таким подарочком! Я хоть и потеряла способность анализировать, но чутье обострилось донельзя! Потому и завернула на вашу улицу. Дворик тихий, темный, да и вообще, будто черт меня туда потянул, руки сами руль выкрутили.

Вот скажи, Люд, ты столько лет меня знаешь, неужели я моральный урод? Что тогда на меня нашло, сама не пойму! Когда наволоку в бак опускала, словно какая-то пелена перед глазами стояла! Только одна мысль в голове: поскорей уехать, пока никто не видел. Вот, собственно, и все! Наутро вы ребенка обнаружили. Паша смекнул, куда я дела младенца, крупно мы тогда поругались, на грани развода были. Муж заявил, мол, может статься, девочка – его дочь! Фото под нос совал! Я снова в истерику кинулась, Денька закашлял, летом-то! Словом, ад кромешный! Как мы пережили такое, сама до сих пор не пойму!

Чибисов меня к психотерапевту отвел: нервы лечить. Ну вот! Когда все более или менее утряслось, мы договорились – о том происшествии ни гугу ни одному человечку! Пашка считает и себя в равной степени виноватым – позволил сбрендившей бабе ребенка забрать! Когда Олег к нему пришел, он просто меня прикрыл, понимаешь? Из дурацкого благородства, лучше бы сразу все рассказал! Не могу я тот свой поступок пережить до сего дня! Хоть в омут головой, да Деньку жалко! Смотрю на Никушу и мысленно прощения прошу! И у вас с Олегом! Людочка, милая, умоляю тебя! Прости! Не в себе я была! Мне диагноз тогда поставили: послеродовой психоз! Помилуй, Господи, душу мою грешную! Если бы можно было все вернуть! А Пашка, он хоть и бабник, но не подлец, и нас с сыном всегда ставил на первое место!

Ленка прижала ладони к пылающим щекам.

-Чего молчишь, подруга? Или мы больше не знаемся?

-Глупости! – отмахнулась Людмила и добавила задумчиво. - Твоя версия ничем не уступает Пашкиной. Выпьем!

Они снова опрокинули водки.

-Ты мне не веришь?

-При чем здесь, веришь, не веришь! Мне по большому счету все равно! И перестань каяться! Да, некогда ты совершила уголовно наказуемое деяние, но за руку тебя не поймали. А главное, Ника не пострадала! И уж, конечно, не мне судить женщину, охваченную послеродовым психозом. Сама не рожала, - ответствовала Рыжова.

-Мужу что сказать? – язык у Ленки уже слегка заплетался.

-Скажи, все путем! Ничего между нами, в сущности, не изменилось. Пусть пройдет время, страсти улягутся! А там уж, как сложится! Жизнь – мудрая штука, к какому-нибудь концу да приведет. А потом и сама пройдет. Стоит ли плакать да переживать!

-Верно, подруга! Половина груза с моих плеч свалилась! Спасибо, душевная ты наша! - растрогалась Чибисова.

-Всегда пожалуйста! Мы же свои люди! Должны прощать друг друга!

Вскоре подруга ушла, а вернувшийся с работы Олег обнаружил жену в изрядном и слезном подпитии.