Прирученное Бедствие II

Глава 5. Опрос

Когда дверь в особняк герцога открылась, впуская Келэна, я заметила две приметные головки, выглядывавшие из коридора. Амелия и Теция с большим интересом рассматривали молодого стражника, ради которого Йен велел подать завтрак чуть позже обычного.

Кел тоже заметил заинтересованные девичьи взгляды. Застыл.

Мне пришлось почти силой тащить его в столовую. А после ненадолго оставить наедине с Йеном. Которому радостное «Йенни» испортило аппетит на весь день.

Амелия и Теция нашлись недалеко от столовой. Взволнованные. Увидев меня, Амелия спросила шепотом, нервно комкая в руках передник:

– Неужели что-то плохое случилось?

Я не поняла, что именно заставило их думать, что в доме герцога случилась какая-то беда, пока Теция, оказавшаяся куда спокойнее своей подруги, не пояснила:

– Герцог не жалует городских стражей. И раз один из них появился здесь, это не к добру.

– Это мой брат. – сказала я, стараясь сдержать улыбку. Вытянутые от удивления лица девушек оказались поразительно похожими и очень забавными.

– Брат. – повторила Амелия, выглядывая из-за моего плеча, чтобы увидеть приоткрытую дверь столовой. Судя по тому, как засветилось ее лицо, ей эта новость пришлась по вкусу. – А он… ну, женат?

Я вспомнила Нессу, которая будет рада увидеть сегодня Кела. Вспомнила, как та всегда смущалась упоминая моего брата. И вспомнила, как сам Кел совершенно не замечал интереса с ее стороны…

– Пока он свободен.

Всего несколько слов сделали для Кела этот завтрак просто незабываемым. Амелия и Теция почти дрались за право прислуживать за столом и сменялись вместе с блюдами на столе.

Я ожидала подобного от Амелии, она была девушкой деятельной и энергичной, но Теция, хранившая все это время в своем сердце нежные чувства к Йену, тоже заинтересовалась Келом.

Будущий герцог Оркена никогда не мог бы принадлежать ей. И дело было не только в разнице их статусов, но и в слухах, которые бродили по дому, и о которых я узнала очень и очень нескоро. Глупостью с моей стороны было полагать, что если я выставляла Йена из своей спальни на рассвете, значит никто не мог знать, что он ночевал у меня…

Теция пусть и была особой романтичной, но и практичность в некоторых вопросах была свойственна ее характеру. Поэтому, она решила попытать удачу с молодым и привлекательным стражем, умудрившимся получить нашивку лейтенанта в столь юные годы.

К концу завтрака, обласканный заботой сразу двух симпатичных девушек, Кел полностью утратил связь с реальностью. Большую часть своей юности он провел в казармах, а те свободные дни, что ему выпадали были посвящены исключительно мне. Из-за чего брат и не подозревал, насколько большой интерес он вызывал у незамужних девушек…

И сейчас пребывал в шоке от такого откровенного внимания к своей персоне.

Йен наслаждался развернувшейся перед ним сценой. Вероятно, посчитав это справедливым наказанием для Кела за раздражающее «Йенни».

А когда завтрак закончился, Йен и вовсе решил воспользоваться ситуацией.

– Неважно выглядишь, – сказал он, с довольным видом глядя на смущенного Кела, – уверен, что справишься с работой? Может, мне стоит пойти с вами и подстраховать…

– Ты никак не вписываешься в нашу легенду. – заметила я. Смягчить меня не мог даже его умоляющий взгляд. – Лучше присмотри сегодня за магистром. Если придет командор и застанет его одного, кто знает, что может случиться.

– Я понял, – сказал он, – но я недоволен.

Паркет на первом этаже особняка поскрипывал. Я не замечала этого раньше, потому что слуги в доме все как на подбор были тонкокостными и невысокими, а Йен ходил неслышно. Но под тяжелой поступью моего мощного братца, пол сдался.

Я шла за вырвавшимся вперед Келом, слушала это поскрипывание, ощущала привычную прохладу ладони Йена под пальцами и будто вернулась назад. В те времена, если мы куда-то выходили, Кел вечно отставал, заинтересовавшись чем-то, или убегал вперед. Он был шумным и неспокойным. Йен же, наоборот, был тихим и внимательным, и всегда держался рядом, крепко цепляясь за меня. Даже когда подрос и стал слишком взрослым для того, чтобы держаться за руки.

Раньше это казалось мне милым, но сейчас я чувствовала себя неловко. Попыталась даже высвободиться, когда Йен схватил меня за руку, выходя из столовой, но он лишь крепче сжал пальцы. Только меня здесь беспокоило, что нас может увидеть кто-то из слуг.

В прихожей, не дожидаясь ничьей помощи, Кел распахнул дверь и отошел в сторону, пропуская меня вперед. Тогда-то он и заметил, что Йен держит меня за руку. Фыркнул.

– Йенни, ты же уже взрослый.

– Прекрати звать меня Йенни, – уже в который раз за утро, потребовал Йен.

– Прекрати цепляться за мою сестру. – весело велел Кел.

И Йен правда отпустил мою руку. На одно мгновение я подумала, что он выполнил просьбу Кела. Даже успела удивиться такой покладистости…

А потом Йен крепко обнял меня, вжимая спиной в свою грудь.

– С чего бы мне прекращать? – спросил он с вызовом, прижавшись щекой к моим волосам. – Это же Шани.

Кел потерял дар речи. Сзади, из глубины дома послышались странные звуки ужаса, восторга или просто, с трудом сдерживаемого смеха – было не разобрать. А обернуться, чтобы увидеть лица Амелии и Теции, и понять, что именно это было, я не могла из-за Йена. Да и не хотела я видеть их сейчас. Слишком стыдно было…

Брат в себя пришел быстро. Качнулся ко мне, схватил за руку, и потянул. Пока еще слабо и осторожно.

– Верни мою сестру!

– Не хочу.

Объятия стали крепче. С этим срочно нужно было что-то делать, пока все не вышло из-под контроля и я не надрала этим великовозрастным детям уши.

Задержав дыхание на несколько мгновений, я кое-как справилась с волной раздражения, и произнесла строго и четко:

– Руки. Убрали.

Меня тут же отпустили. Кел виновато спрятал руки за спину. Йен на всякий случай отошел на несколько шагов назад и поднял раскрытые ладони вверх, сдаваясь.

– Ты, присматриваешь сегодня за магистром. – я дотянулась до Йена, чтобы сильно ткнуть его пальцем в грудь – он вздрогнул и потер место, куда я попала. – А ты…

Кел попытался прикрыться дверью.

Редко я использовала этот тон в разговоре с ними. В основном потому что они не так уж часто совершали серьезные проступки… Но если уж использовала, их ждало наказание. В детстве я заставляла их выполнять работу, которую они ненавидели больше всего. Сейчас же я понятия не имела как их можно наказать. Да и не было в этом никакой надобности: они не сделали ничего плохого, мне просто было стыдно из-за того, что посторонние увидели это их ребячество.

Но особый, строгий тон я все равно использовала.

– Вспомни, что теперь городской страж. Будь серьезнее. И пойдем.

***

Легенда на сегодня была до смешного простой. Благодаря форме Кела, мы могли опрашивать всех без особых проблем, прикрываясь жалобами о частых ограблениях в парке, начавшихся в последние месяцы.

Благодаря Йену мы знали примерное время, когда альсы должны были начать внедрение в столицу. Рассказал он об этом почти сразу, как мы взялись за поиски диверсантов. Как-то вечером на кухне в квартире магистра. Когда дела закончились и пора было расходиться, было решено выпить по чашечке кофе…

– Хотя бы глоточек, – простонал Кел, растирая закрывающиеся глаза, – просто чтобы хватило сил дойти до общежития.

Йен поддержал его желание. Я просто присоединилась, чтобы еще немного побыть с ними. В последнее время, из-за того, что стала жить в особняке герцога, меня не покидало ощущение, что мы с Келом сильно отдалились друг от друга. Все наше совместное время и все разговоры в большинстве своем были посвящены грядущему пробуждению забытых богов.

Магистр велел обязательно запереть двери, когда будем уходить и покинул нас. Поздним вечером его ждало какое-то важное дело в императорском дворце. Йен был уверен, что его вызвали, чтобы обработать какого-то несчастного, и внушить ему бесконечную любовь к правящей семье.

На кухне, дожидаясь пока закипит чайник, я старалась придумать безопасную тему для разговора, которая никак не смогла бы свернуть в сторону нашей работы. И не успела.

– Раньше я и не задумывался, как много всего происходит за один только день. – признался Кел, заглянув в жестяную банку, черную, с мелкими, веселыми цветочками. Оценив оставшиеся запасы кофе, он вздохнул.

Йен подхватил эту тему. Казалось, его уже давно терзало чувство вины, которому он дал свободу в тот момент, на полутемной, неоправданно большой и неуютной кухне, под шум закипавшего чайника и шуршание ручной кофемолки. Кел прикладывал слишком много энергии для того, чтобы просто перемолоть кофейные зерна, хотя совсем недавно жаловался, что ему не хватит сил, чтобы добраться до общежития.

– Мне стоило сдержаться. Если бы я не поспешил, и проник в столицу согласно плану, мы бы знали всю необходимую информацию.

Кел перестал крутить ручку.

– И почему ты так не сделал? – в его вопросе не было ни намека на обвинение или недовольство. Только искреннее любопытство. Ему и в голову не пришло бы упрекать в чем-то Йена.

– Потому что мне было плевать на город. Я просто хотел найти вас и вытащить до того, как империя падет. – Йен скрестил руки на груди и сгорбился, привалившись плечом к оконной раме. – Не думал, что у вас могли появиться важные для вас люди…

Он бросил быстрый взгляд на меня. Кел понимающе кивнул.

Все мы знали, что я не смогу бросить работников пекарни. Те, в свою очередь, не смогут бросить родных, а у родных тоже найдется кто-то, кого они не захотят оставлять.

Тихого побега из обреченной столицы не получилось бы.

– Я все испортил.

У нас были причины подозревать, что после того, как Йен избавился от всех представителей общины, которые хотели участвовать в уничтожении империи, оставшиеся заговорщики вынуждены были ускориться. Быть может, им даже пришлось изменить те части плана, которые были известны Йену.

Альсов он покинул в конце весны. Тогда внедрение диверсантов планировалось на последний месяц лета, но все могло измениться.

Единственное, что нас спасало – скрытность общин. Было три осколка от сердца забытого бога, три диверсанта и три плана по проникновению осколков на территорию столицы. И одна община не знала какой план разработала другая.

Благодаря излишней осторожности и подозрительности альсов, причастность Йена к диверсии было сложно отследить. А после того, как он уничтожил всех возможных свидетелей, это стало почти невозможно.

– Не говори глупостей. – чайник засвистел, сообщая о своем закипании, но я потянулась не к нему. Йен удивленно замер, когда я потрепала его по волосам. – Ты сделал то, что посчитал нужным. Вот и все. Ты ни в чем не виноват. Ты ведь не знал, что мы тоже живем в столице.

– Шани дело говорит. – поддакнул Кел. – Кто знает, как бы все могло обернуться, сделай ты другой выбор.

Тогда и стало понятно почему Йен так настаивал, что искать подозрительные статьи мы должны начиная с первого месяца лета.

***

Едва мы вышли на Цветочную улицу, как Кела потянуло к ближайшей едальне, из которой доносились вкусные ароматы.

– Давай заглянем, на пару минут, – попросил он, жадно глядя на дверь.

– Мы только позавтракали…

Кел возмущенно обернулся ко мне.

– Да мне кусок в горло не лез. Не представляю как Йенни каждый день ест в таких условиях! Кошмар какой-то.

Я хотела признаться, что обычно приемы пищи проходят тихо и спокойно. Йен запрещал кому-либо заходить в столовую, пока их не позовут, а сегодня не стал одергивать забывшихся служанок, только потому что ему нравилось наблюдать за растерянным и смущенным Келэном.

Но брат не дал мне сказать ни слова, схватил за руку и потянул к едальне.

– Я не могу работать голодным.

В помещении запахи были еще насыщеннее. Мне и самой захотелось чего-нибудь съесть, хотя я плотно позавтракала, предчувствуя, что день будет тяжелым.

Пока Кел с аппетитом уплетал завтрак из сегодняшнего меню, я направилась к Фелис – одной из официанток едальни. Время завтрака подходило к концу и в небольшом помещении, на восемь столиков, кроме нас и немолодого мужчины, неторопливо заканчивавшего есть, посетителей не было.

И Фелис скучала в углу, присев за один из пустых столиков. Заметив мое приближение, она улыбнулась.

Мы были недостаточно близки, но неплохо ладили.

Рыжая, маленькая и очень проворная, Фелис была старшей среди детей и вынуждена была не только присматривать за младшими, но и приносить деньги в дом. Ее жизнь нельзя было назвать простой, и, все же, она не унывала.

Перебросившись парой формальны фраз, я собиралась перейти к интересующей меня теме, но не успела. Фелис подалась вперед, почти распластавшись по столику.

– Шана, а это правда, что ты скоро выходишь замуж?

– Что? – я опешила. Занятая своими заботами, я совсем забыла, что благодаря Йену и магистру, по этим улицам обо мне гуляют разные слухи.

– Поговаривают, тебя уже несколько раз звал замуж какой-то пылкий юноша. А еще, что за тобой начал ухаживать представительный мужчина. Вроде бы, маг. И ты непременно в скором времени выйдешь за одного из них.

Фелис обладала сильным, грудным голосом, никак не вязавшимся с ее хрупким обликом, а в едальне было слишком тихо…

Кел поперхнулся и закашлялся, услышав слова девушки. Надсадно позвал меня, но я лишь отмахнулась. Объясниться с ним мне, конечно, придется, но позже.

– В ближайшее время я не собираюсь замуж, Фелис. Так и передай госпоже Борнс и мадам Форман. – прозвучало резче, чем мне хотелось бы, но исправить это я уже не могла. Стоило только вспомнить при каких условиях местные сплетницы увидели этого злосчастного представительного мужчину, как настроение стремительно портилось.

Повисла неловкая тишина. Фелис смущенно улыбалась.

Мужчина в дальнем углу едальни, перестал жевать. Его наша беседа по какой-то причине тоже заинтересовала. Мне пришлось дождаться, когда он перестанет подслушивать, доест свой завтрак и уйдет. На это ушло не больше пяти минут. Все это время Фелис не решалась со мной заговорить, но поглядывала с большим интересом.

Когда ненужных свидетелей не осталось, а Кел с мрачным видом приканчивал свой завтрак, сверля мою спину взглядом, я сама подалась к Фелис.

Завела разговор про выдуманные ограбления, начавшиеся с первым месяцем лета, в старом парке на границе квартала. Историю мы придумывали осторожно, чтобы не вызвать подозрений у местных любителей сплетен.

Фелис слушала меня жадно, жалела несуществующих жертв ограблений, и всерьез задумалась, когда я спросила, не знает ли она кого-нибудь, кто поселился поблизости в последнее время.

– Стража думает, это дело рук кого-то из недавно прибывших в столицу. – стыдно за ложь мне почти не было. Ведь я не совсем врала, я лишь немного исказила правду: тот, кого нам обязательно нужно было найти, промышлял не ограблениями, его преступление было куда хуже. – И проживающих в этом квартале. Сюда отправили моего брата, опросить местных, а я вызвалась ему помочь. Все же, я тут уже четыре года живу.

Фелис задумалась, но вспомнить смогла только недавно появившуюся женщину с ребенком, устроившуюся швеей в ателье на соседней улице.

– Но у мадам больные ноги, да и маленький ребенок. Вряд ли она стала бы заниматься чем-то противозаконным. – с сомнением добавила Фелис…

Ничего важного узнать в едальне я не смогла. В отличие от Кела. После известия о том, что кто-то ко мне сватался, он быстро закончил завтрак, еще быстрее расплатился и мы вышли на улицу.

– Рассказывай, – велел Кел.

Чтобы добраться до пекарни, нам предстояло пройти до конца широкой улицы, несмотря на погоду со все еще выставленными столиками перед кофейнями и ресторанами. Как говорила мистрис, практика летних веранд появилась не так уж давно, всего каких-то десять лет назад, но хорошо себя зарекомендовала, от чего все больше заведений устанавливали по весне навесы рядом со зданием, или просто выставляли у стены несколько столов, чтобы посетители могли одновременно наслаждаться едой и приятным, летним воздухом.

Выставляли столики всегда очень рано, а убирали неохотно.

За поворотом улица была куда уже и здания с одной стороны не стояли плотной стеной. Там, напротив выбитой в обрыве лестницы, и находилась пекарня.

Путь нас ждал недолгий, но Кел упрямо собирался за это время узнать все, что хотел.

– Кто сделал тебе предложение? Я его знаю? Ты ведь ему отказала? И что это за мужчина проявляет к тебе интерес? Мне нужно с ним поговорить?

Успокоить брата удалось с трудом. Он немного расслабился, когда я сказала, что не приняла предложение.

– Сам подумай, Кел, разве я сейчас могу думать о браке? В такое-то время?

Он послушно согласился, что самое главное сейчас – предотвратить уничтожение столицы. И помрачнел, когда узнал, что слухи про заинтересовавшегося мной представительного мужчину пошли из-за магистра, который увязался за мной в пекарню и попался на глаза сразу двум сплетницам.

– Ты про тот раз, когда вернулась совсем бледная и напуганная? – уточнил он.

Я кивнула. Это не было тайной, и я не стыдилась своей реакции на поступок магистра. Любой на моем месте испугался бы.

– А что за пылкий юноша? – спросил Кел, после нескольким мгновений неловкой тишины. – Он тебе нравится?

Я не стала упоминать, что предложение мне делал Йен. Не потому, что продолжала сомневаться в его чувствах. Просто не была готова к последствиям. Пусть я верила, что уж Йена-то брат точно одобрит, но не могла быть в этом уверена, и надеялась отложить решение этого вопроса на как можно больший срок.

– Я же ему отказала.

Кел фыркнул, совсем как Йен. Прошло всего пару месяцев после того, как они вновь встретились, а мой брат уже начал перенимать дурные привычки…

– Шани, я же тебя знаю. Ты не всегда делаешь то, что хочешь. Ты всю жизнь хотела работать в библиотеке, но до сих пор раскладываешь выпечку по витринам.

– Потому что в пекарне мне дали работу с проживанием. – проворчала я. О своей детской мечте я уже начала забывать. Мне нравились тишина и прохлада читальных залов, запах книг и шуршание страниц. Но со временем аромат выпечки, перезвон дверного колокольчика и общение с постоянными клиентами мне тоже начали нравиться. И я уже сама не знала, чего на самом деле хочу. – Жилье в столице стоит прилично, а для работы в библиотеке нужно пройти обучение, которое не оплачивается.

Это было настоящей проблемой. Когда мы только приехали в столицу, я пребывала в ужасе от местных цен. Деньги, что мы выручили за продажу дома, исчезали с невероятной скоростью. К тому моменту, как все вопросы были решены и Кела зачислили в академию, мы успели потратить половину суммы. Поэтому, выбирать мне не приходилось.

Кел поник. Он тоже вспомнил тот утомительный период, полный переживай и страха перед неясным будущим.

– Прости…

– За что ты извиняешься? – удивилась я. – В этом не было твоей вини. И, главное, со временем ведь все наладилось. Мы столько раз со всем справлялись. Разве мы не молодцы?

Кел тепло улыбнулся.

– И все же, когда все закончится, я хочу, чтобы ты познакомила меня с этим парнем. Если он правда несколько раз звал тебя замуж, мне хотелось бы с ним увидеться.

– А что, если я скажу, что ты уже с ним знаком? – спросила я, внимательно следя за реакцией брата. Он удивился, хотел было что-то спросить, но в этот момент мы остановились перед пекарней и я перестала замечать хоть что-то кроме витрин, за которыми виднелся торговый зал.

Сердце сжалось. Я хотела шагнуть вперед, взяться за дверную ручку и открыть дверь, услышать перезвон колокольчика, увидеть девочек… Но ноги стали просто неподъемно тяжелыми, а руки не слушались.

Был тот умиротворяющий период времени, когда утренняя суета уже завершилась, а до полуденной было еще много времени, и улица, на которой мы стояли, оказалась безлюдной и тихой. И мне в этой тишине было не по себе.

Перед глазами встали лишенные всяких эмоций лица мистрис и мистера Брэгдан, Лисса, с дикой силой вцепившаяся в мою руку и ничего не понимающая Несса. Я подвергла их такой опасности. Имела ли я право быть здесь?

– Шани? – заметив мое состояние, Кел мягко коснулся моего плеча.

– Все в порядке. Пойдем. – сказала я и не сдвинулась с места, надеясь, что если он сейчас откроет дверь это наваждение спадет.

Будто прочитав мои мысли, Кел дернул дверь на себя и подтолкнул меня вперед, заставляя войти внутрь.

У прилавка стояла девушка в форменном платье горничной из гостиницы, находившейся недалеко от набережной – через две улицы от пекарни. Их работницы часто забегали в пекарню, чтобы купить что-нибудь к чаю.

И, неожиданно, мадам Форман. Я не узнала ее сразу. Мадам никогда не любила черный цвет, но сегодня облачилась в строгое, черное платье без украшений и вышивки, и накинула на плечи темно-серый, шерстяной платок. Она всегда любила наряжаться и сверкать, и сейчас, увидев ее в таком траурном наряде, я подумала сразу о плохом: Йен все же убил Гарибальда, а мне соврал…

Несс, собиравшая заказ девушки, подняла голову, услышав дверной колокольчик. Увидела меня и не смогла сдержать улыбки. А когда ее взгляд скользнул за мое плечо, она и вовсе расцвела.

– Шаночка! – воскликнула она, не совладав с эмоциями. Напрямую обращаться к Келу она все еще стеснялась. И по имени она его звала только когда брата не было поблизости.

Мадам Форман вздрогнула и обернулась, чтобы смерить меня мрачным взглядом. На шум из кухни выглянула любопытная Лисса, основательно присыпанная мукой – она помогала мистрис замешивать новую партию теста. Увидев меня, Лисса ойкнула и поспешно скрылась на кухне. Я была почти уверена, что она поспешила привести себя в порядок, чтобы потом хорошенько меня допросить.

Я подтолкнула Кела в сторону, собираясь дождаться пока покупатели уйдут и мы сможем побеседовать с Несс и, в особенности, с общительной Лиссой, без постороннего внимания.

Девушка из гостиницы быстро расплатилась и ушла, прижимая к груди бумажный сверток с десертами. Она успела несколько раз бросить на Кела заинтересованный взгляд, смутилась, когда поняла, что я все заметила, и выскользнула на улицу, стыдливо звякнув дверным колокольчиком.

Мадам Форман, не изменяя себе, выбрала булочки с кремом, но не стала расспрашивать Нессу о последних новостях, как обычно любила это делать. Мадам была молчалива, строга и явно не в духе.

Я ожидала, что пекарню она покинет так же молча, но мадам не смогла сдержаться. Забрав свою покупку, она направилась прямо к дверям, даже взялась за ручку. А потом развернулась ко мне.

– Знаешь, Шана, это просто возмутительно. – сказала она. И по ее тону, по напряженному взгляду и вздувшимся венам на висках, стало понятно, что вся ее едва сдерживаемая злость, вот-вот обрушится на меня. – После всего, что произошло, ты даже не думаешь просить у меня прощения?

Я растерялась. Не поняла за что мне следует извиняться и беспомощно переглянулась с Келом, которого эта неожиданная претензия, как и меня, застала врасплох.

Мадам помрачнела еще больше, глядя в мое удивленное лицо. Сильнее сжав в руках сверток, отчего я всерьез обеспокоилась тем, что до чая булочки превратятся в кремовое месиво, мадам Форман, напомнила о Гарибальде, которого мне не посчастливилось встретить вчера… или это ему не повезло столкнуться со мной? Тут как посмотреть.

– Он в ужасном состоянии, а прогнозы лекаря неутешительны. Говорят, – она картинным жестом вытащила из рукава платочек, чтобы промокнуть сухие глаза, – Гарибальд уже не сможет полностью восстановиться.

– Не могу сказать, что мне печально это слышать, – призналась я, – но какое отношение травмы вашего племянника имеют ко мне?

Мадам побагровела.

– Думаешь, я не знаю, кто сотворил это с моим дорогим племянником?! Пусть Гарибальд ничего не рассказывает, но я-то знаю, что это тот негодяй, с которым ты вчера была. Все случилось после того, как ты оболгала моего мальчика!

– Оболгала? – я не сразу поверила своим ушам. Мадам Фриман порой бывала слишком навязчивой и напористой, но я никогда и подумать не могла, что она когда-нибудь будет вести себя так. – Ваш племянник ко мне приставал, я всего лишь защищалась. И я считала, что на этом наш конфликт был завершен, но вчера, увидев меня с незнакомым ему человеком, Гарибальд посчитал правильным, отпустить несколько непозволительных замечаний и оскорбить меня и моего спутника. Вам нужно было лучше воспитывать своего дорогого племянника.

– Шани, кто к тебе приставал? – позвал меня Кел. Вид он при этом имел весьма зловещий. Проняло даже мадам Форман, которая начала жалеть о том, что вот так все высказала мне. Не сдержалась, наговорила разного, а теперь сама могла стать главной темой всех сплетен, которые так любила.

– Ну потрогал немного, что в этом такого? – второпях проговорила она. – Шана уже не в том возрасте, чтобы отказываться от чьего-то внимания.

Несс за прилавком охнула, сраженная словами мадам. Ее высказывание было оскорбительно и могло бы, наверное, задеть меня, если бы я не знала, что злится на меня мадам сейчас именно из-за того, что ее племянник поплатился за свою наглость и за то, что пытался меня потрогать.

Я хлопнула Кела по груди:

– Не смотри так. Все уже в порядке.

Так и не дождавшись от меня извинений, мадам пригрозила, что не оставит этого просто так, и ушла, хлопнув дверью так сильно, что задрожали стекла.

Вопреки произошедшему только что, неприятному инциденту, я чувствовала себя очень хорошо. Только сейчас мне стало понятно, как же сильно на меня повлиял тот случай с Гарибальдом. Его приставания были отвратительны, и мне даже вспоминать о них было противно. Моя попытка защититься вышла из-под контроля и я долгое время боялась, что он догадается о моих магических способностях. И мне просто было стыдно признаваться мадам, что ее племянник ужасный человек.

Долгое время все это тяготило меня. Но сейчас полегчало.

– И, как много ты мне не рассказывала? – спросил Кел мрачно. Для него последние новости были шокирующими и гнетущими. – Почему я узнаю обо всем последним? И что это за Гарибальд? Где мне его найти?

– Не стоит. Йен уже обо всем позаботился.

Кел открыл рот, собираясь что-то возразить, но передумал.

– Хорошо, если это был Йен. Я оставлю это ему. Но… кто еще тебя обижал, Шани?

Забота и беспокойство Кела обо мне были очень трогательными, я едва справилась с чувствами, чтобы не сгрести его в объятия. Это только смутило бы и его, и Несс, жадно следившую за нами.

– Знаешь, есть один мальчик, кажется, он живет на соседней улице, – призналась я, – и он постоянно ругает наши сезонные пироги с малиной. Говорит, они совсем невкусные. Но зачем-то все равно их берет…

Кел насупился.

– Я же серьезно, Шани.

Я уже тащила его к прилавку и Несс, игнорируя всю его серьезность и желание обо мне позаботиться. Гарибальд был неприятной случайностью, единственной проблемой, с которой я не смогла справиться собственными силами.

Несса тепло поздоровалась, старательно делая вид, что ей не радостно от присутствия Келэна.

– Мне было очень тревожно за тебя, – сказала она с укором, облокотившись о прилавок и взяв мои руки в свои, – ты так поспешно собралась и куда-то уехала, даже не сказала, где тебя можно будет найти.

Я искренне попросила прощение, но объяснить случившееся не могла. Мне не хватало воображения, чтобы правдоподобно соврать о том, что случилось тогда на кухне, а рассказать Несс правду я не имела права.

Благодаря вернувшейся в зал Лиссе, успевшей отмыть руки от налипшего теста, но не справившейся со следами муки на лице и волосах, я поняла, что никаких необратимых последствий визит магистра за собой не повлек. От облегчения стало хорошо и легко.

В спешке рассказав придуманную нами причину визита, я выжидательно уставилась на Лиссу. Кел, заметив это, последовал моему примеру.

Окажись на ее месте Несс, непременно смутилась бы, но Лиссу было не так-то просто выбить из колеи.

– Вот видишь, Несса, а ты говорила, что от моего любопытства нет толку! – торжествующе проговорила она, и с серьезным видом обернулась к Келу. – Значит, слушай…

Он засуетился, вытаскивая из кармана помятый блокнот и сточившийся до смешных размеров карандаш. На свою память Кел не надеялся, предпочитая записывать все, что считал важным.

Лисса рассказала о молодой паре, прибывшей в столицу на исходе первого летнего месяца.

– Они поселились в доходном доме прямо рядом с тем парком. И, поговаривают, что эта парочка очень неспокойная. Постоянно ссорятся то между собой, то с соседями. За лето дежурный смотритель из городской стражи, у них раз десять был.

Переглянувшись с Келом, мы тут же отвергли этот вариант. Альсы не стали бы привлекать к себе столько ненужного внимания, рискуя загубить план.

Еще Лисса рассказала о симпатичном парне, устроившемся в мясную лавку по соседству. Ходили слухи, что он встречался сразу с тремя девушками.

– Две из них недавно узнали друг о друге. Теперь этот неудачник от них прячется. Даже с работы уволился. Они обещали его оскопить, если найдут. – с одобрением добавила Лисса.

Несса готова была провалиться сквозь землю. Ее подобные темы всегда смущали, но в присутствии человека, который ей нравился, слушать о таком было особенно невыносимо. А Лисса, судя по горящим глазам, собиралась смаковать подробности.

– Не думаю, что он нам нужен. – сказала я, лишив ее возможности рассказать все, что знает. – Если этот парень встречался сразу с тремя, вряд ли у него было время еще и людей грабить.

Лисса не стала спорить. Ей просто нравилось, что ее слушают, поэтому она легко сменила тему, вспомнив еще о двух женщинах. Одна была настолько красивой, что ее однажды пытались похитить. А другая…

– Если честно, я даже не знаю, что про нее сказать. – призналась она. – Женщина средних лет. Неприметная такая. Про нее ничего интересного не известно. Правда, она домик снимает на границе квартала, тот, мрачный. Который проклятым считают. Но она приезжая, может и не знала, какие слухи ходят…

О старом домике и правда ходило много слухов. Поговаривали, что все, кто в нем жили, умирали в первое же полнолуние. Хотя, это были просто страшные сказки, ничего общего не имевшие с реальностью. А домик никому не нравился, потому что дерево, из которого он был построен, со временем потемнело. Он стоял как бы особняком от других зданий, скрытый старыми деревьями и поросший диким виноградом и овитый плющом. Все это придавало ему заброшенный и зловещий вид, на котором и держались все эти сплетни.

Но было в этом доме кое-что, из-за чего мое сердце забилось чаще при упоминании этой женщины – дом находился совсем недалеко от одного из входов в парк.

Раньше, чем мы успели завершить разговор, звякнул колокольчик, впуская в пекарню госпожу Борнс.

Это была самая настоящая удача. Я обязательно хотела встретиться с ней, ведь госпожа знала куда больше сплетен, чем все жители квартала.

Она была лучшей в том, что касалось сплетен и слухов.

Когда же госпожа узнала, что нам надо, она с воодушевлением вцепилась в Кела и потащила его к столикам у окна. Ей выпал шанс немного посплетничать, да еще в компании красивого молодого человека, госпожа Борнс не могла упустить такую возможность.

Пусть замужем она никогда не была, но, как поговаривали, личная жизнь в свое время, у нее была настолько насыщенной и яркой, что по ее прошлому впору было писать любовные романы.

Лисса быстро заварила чай. Три чашки. Несса отказалась присоединяться, а я решила остаться с ней. Лисса не стала нас уговаривать. Пожав плечами, она утащила несколько пирожных, без всяких угрызений совести пометив их в журнале, как списанные по непредвиденным причинам, и поспешила к столику.

Пока не было работы, она могла в полной мере насладиться сплетнями.

Мы с Несс переглянулись.

Я склонилась над прилавком, предлагая ей немного посекретничать. Она последовала моему примеру. Но быстро об этом пожалела.

– Итак, когда ты позовешь моего брата на свидание?

Несс зарумянилась, укоризненно глядя на меня.

– Шана!

– Я беспокоюсь о тебе же. Теперь он служит в управлении. А там, знаешь ли и девушки встречаются. Кел уже привлек внимание нескольких прелестных барышень. Будешь медлить и он достанется другой. Той, которая не постесняется ухаживать за моим братом.

Несс закрыла лицо ладонями.

– Прекрати. Я так не могу.

– У Кела много достоинств, – сейчас я сама себе напоминала мадам Форман и от этого становилось тягостно. Но я должна была что-то сделать. Пусть Теция мне нравилась, а Амелия и вовсе была очень симпатична, но Несс я любила как родную, и не хотела, чтобы много лет спустя, она жалела о том, что так и не решилась сделать хоть что-то для своего счастья. А в том, что с моим братом она будет счастлива, я даже не сомневалась. Келэн был замечательным юношей, – но умение чувствовать атмосферу и романтичность не в их числе.

– Это у вас семейная черта. – фыркнула Несса, расслабляясь. – Ты тоже совершенно неромантичная особа. Сколько признаний и попыток ухаживания ты проигнорировала?

Пока госпожа Борнс надиктовывала Келу информацию обо всех недавно появившихся в квартале людях, мы тихо беседовали у прилавка.

– Это другое. – не согласилась я. Без всякого стеснения я могла сказать, что мистрис набрала в пекарню очень красивых работниц, поэтому с заигрываниями и комплиментами мы сталкивались часто. Такие проявления внимания было сложно воспринимать всерьез.

Келэн же, просто очень мало общался с девушками. В академии магинь почти не было – совет не всем пробудившим дар девушкам, позволял обучаться. В большинстве случаев девушкам блокировали магию и выдавали замуж. Чтобы они рожали детей и пополняли ряды сильных магов.

Для многих девушек это не было чем-то ужасным. Напротив, они попадали в хорошие дома и проживали свою жизнь в сытости и покое. Несмотря на отношение совета к магиням, для всех остальных они являлись почти драгоценностями. В основном потому, что не так часто появлялись.

Поэтому, в академии Кел не общался с девушками, а после обучения попал в гвардейский полк, где девушек тоже не было.

– Просто позови его пообедать. Или на какое-нибудь осеннее представление. Пока они еще проводятся.

Несс теребила передник, опустив взгляд на свои руки, глаз она больше не поднимала.

– Я не смогу, Шаночка. Правда.

– Можешь рассказать почему?

Она бросила тоскливый взгляд на Кела, что-то быстро записывавшего в блокнот и вздохнула, вновь опустив глаза вниз.

Мы никогда раньше не касались этой темы. Несса не любила говорить о своих родителях и детстве, хотя исправно ездила к родственникам на все праздники. Поэтому, я не понимала, какие у них отношения, но надеялась, что хорошие.

– Мама говорит, что от меня одни проблемы. – прошептала Несс, почти распластавшись по прилавку. – И что если я выйду замуж, только испорчу мужу жизнь.

Несса была нежеланным ребенком из-за которого ее матери пришлось выйти за нелюбимого человека, только чтобы родить в браке и не опозорить свою семью. Долгие годы Несс слушала о том какая она бесполезная и никчемная. Ей было стыдно кого-то любить, потому что она считала себя недостойной…

Пока я слушала историю Несс, думать могла только об одном: хорошо, что мистрис взяла ее на работу. Мне не довелось знать Несс до ее появления в пекарне, но я не сомневалась, что благодаря этой работе она была не настолько неуверенной в себе, как могла бы. С такой-то матерью.

– Прости, что не замечала этого. – я перегнулась через прилавок – его край больно впился мне в живот и давил на ребра – и сгребла Несс в крепкие объятия. Я была так занята собой, что просто не обращала внимания на чувства других.

Несс сдавленно охнула и неуверенно обняла меня в ответ.

– Шани? – позвал меня Кел. За столом воцарилась тишина. Все смотрели на нас. – Что-то случилось.

Я отмахнулась от него.

– Ничего особенного. Не обращайте на нас внимания.

Несс смущенно хихикнула и попросила отпустить.

– Вдруг кто-нибудь войдет.

– Можно подумать, мы делаем что-то плохое, – проворчала я, размыкая объятья. – Я сама все устрою. На Праздник Луны ты пойдешь с моим братом.

– Шаночка, не нужно.

– Почему? Не хочешь?

Она потупилась и едва слышно прошептала:

– Хочу, но…

– Значит решено. Поближе познакомитесь. Узнаете друг друга получше. Я все устрою. – уверенно пообещала я. Хотя устраивать ничего было и не нужно. Достаточно просто попросить Кела пригласить Несс на праздник.

– Но, Несс, если твоя мать так к тебе относится, зачем ты каждые праздники ездишь к ней?

Сама я не знала, как бы поступила на ее месте, но едва ли смогла терпеть такое к себе отношение.

– Но ведь меня ждет не только мама. – с улыбкой ответила Несс. – Отец хорошо ко мне относится. И сестра тоже. Они моя семья и я не могу заставить себя не любить их.

Я не могла ее понять, но не хотела и дальше смущать, поэтому решила сменить тему. Новости пекарни меня тоже очень интересовали.

За то время, что меня не было, мистрис так и не наняла никого на мое место. И это, странным образом согревало мое сердце, хотя я понимала, что лишившись одного человека, работы у оставшихся стало больше.

– Никто из нас до сих пор не может толком понять, почему ты уехала. Но мистрис уверена, что так и должно быть. Меня это пугает. – Несс коснулась моей руки. – Все ведь в порядке? Ты же в безопасности?

– Можешь даже не сомневаться. Со мной все хорошо. И я рада, что у вас тоже все в порядке.

Сзади скрипнул отодвигаемый стул.

– Шани, мы закончили. – позвал меня Кел.