Прирученное Бедствие II

Глава 13. Проклятый дом

Поймать Аманду не удалось, но это почти не омрачило ощущение от победы. Потому что осколок мы все же нашли.

Благодаря нам этот вечер стал особенным как у сотрудников ближайшей лечебницы, так и у командора, которому пришлось разбираться с загадочным убийством пожилой пары.

В дом он приехал лично. Вместе с отрядом стражи и лекарем.

Пока магистру оказывали первую помощь, а тела альсов переносили в крытую повозку, командор отошел в сторону и поманил за собой Йена.

В гостиную вели две двери: одна из коридора, и другая – из кухни.

Командор скрылся за дверью кухни и Йену пришлось пойти за ним, я как привязанная поплелась следом, прижимая к разбитому носу платок. В коридоре кто-то громко и зло ругался, пытаясь выгнать любопытных зевак.

На кухне больше не пахло едой. Теперь в воздухе витал запах гари. Рагу, что готовила мистрис, пока в их дом не пришла беда, начало выкипать, но никому до этого не было дела.

Я притушила огонь и стащила на стол сковороду. Только закончив и обернувшись, я поняла, что и командор, и Йен молча наблюдали за мной.

– Что вы здесь устроили? – сердитый голос командора отдался в затылке тупой болью. Обращался он к Йену, а это значило, что интересовало его не мое самоуправство на чужой кухне.

Куда важнее сейчас было не подгоревшее рагу, а трупы в гостиной, разбитое окно и сбежавшая альса.

Йен тоже был не в духе, он злился на Аманду, которая неплохо меня отделала, и что самое невероятное – он злился на меня. За то что я была побитой и жалкой, и ему было невыносимо смотреть на меня такую.

Поэтому разумной беседы у командора с Йеном не выходило. Они огрызались друг на друга и только сильнее раздражались.

– Мы частично устранили угрозу. Можете не благодарить. – прогнусавила я, встав перед Йеном. Платок, который он мне дал, давно пропитался кровью и от этого теплого, металлического запаха меня начинало подташнивать, но я упрямо продолжала прижимать влажную ткань к носу. Потому что понимала, как жутко сейчас выглядит мое лицо и я пыталась это скрыть. Глупо было в сложившейся ситуации переживать о таком, но я переживала.

Перед глазами все еще стояло исказившееся от ужаса лицо Йена, когда он увидел меня там, на полу гостиной, с дурацкой кочергой в руках.

– Что? – хмуро спросил командор.

– Правда? – недоверчиво уточнил Йен. После того как вынудил парнишку из соседнего дома немедленно бежать в управление, он занимался тем, что ворчал на меня.

Ворчал, когда искал платок по карман, и когда проверял жив ли магистр. И после, сидя рядом со мной на диване и держа за руку, он тихо и монотонно ругал меня, глядя прямо перед собой.

Потому что где-то в проклятом доме Келэн, в компании обезвреженных альсов, ждал, когда Йен приведет с собой магистра. А он не мог его привести. Вместо этого ему приходилось сидеть тут и ждать командора…

И если бы управление городской стражи находилось дальше, стража была не такой расторопной и прибыла хоть на пять минут позже мы бы, наверное, поссорились. По-настоящему. Впервые в жизни.

– Я нашла осколок.

– Рад знать, что созданные вами проблемы хоть немного окупились. – сухо произнес командор.

Возбуждение после недавнего боя постепенно рассеивалось и я начинала чувствовать, как ноет все тело и огнем горит плечо, на которое пришелся удар кочергой. И меньше всего мне сейчас хотелось выслушивать чужие насмешки.

– Было бы неплохо, если бы вы тоже начали что-то делать. Например, достали нам пропуск на остров. – проворчала я.

– Того, что я подчищаю за вами недостаточно?

– Шани права. Нам нужно как можно скорее попасть на остров.

Командор перевел на Йена безразличный взгляд.

– Я делаю все возможное.

Нам будто бы больше нечего было обсуждать, но и покидать нас, чтобы проследить за работой подчиненных, командор не спешил. Из гостиной доносились негромкие разговоры. Кто-то рассмеялся.

Для стражи этот случай был обычной работой, их уже давно не трогала чужая смерть. То, что для других становилось страшной трагедией, для них было рутиной.

– Нам не пора? – я дернула Йена за рукав пальто. Мы не стали рассказывать командору о том, что этой ночью навестили не только этот дом. Знать ему об этом было не обязательно.

– Да, пожалуй… – Йен взял меня за руку и потянул к двери.

– Осколок. Вы его уничтожите? – спросил командор. Он не требовал показать осколок или передать его страже, потому что уже знал, насколько эта вещица опасная. Чтобы понять это ему понадобилось лишь раз, на одну секунду коснуться осколка, что хранил Йен.

– Я не планирую в ближайшее время умирать. – после возвращения Йен щедро раздавал улыбки, но никогда раньше я еще не видела, чтобы он улыбался так. Зло и немного безумно. На него было тяжело смотреть. – Если выпустить магию, хранящуюся в одном осколке, можно уничтожить все живое отсюда, до самого императорского дворца. Правда хотите, чтобы я от него избавился?

Командор не знал, что случилось с альсами, которые нашли первую усыпальницу забытого бога, и почему от каменного сердца осталось только три осколка. Йен не считал нужным делиться с ним информацией, мало относящейся к делу. А теперь злился, что командор задает такие глупые вопросы.

Хотя община, затеявшая уничтожение человеческой империи, и сама мало что знала. У них не было точной информации, только теория. Потому что никто из тех, кто спустился в усыпальницу, не выжил.

Альсы даже не пытались уничтожить каменное сердце, они лишь хотели отколоть от него несколько кусочков для исследований. Никто не ожидал, что первый же удар, первая же трещина выпустит на волю скопившуюся в сердце магию. Усыпальница оказалась уничтожена, все живое поблизости погибло, а озеро, находившееся рядом, выкипело.

Все что удалось найти после этого – несколько осколков сердца, на безжизненных, проклятых древней магией, территориях.

Командор не стал отвечать и Йен, потеряв к разговору всякий интерес, покинул дом. Уже на улице, поспешно накинув мне на плечи мое пальто, он озабоченно посмотрел на меня.

– Сначала отвезу тебя домой. Потом вернусь к Келу…

Это была дурацкая идея, о чем я сразу же ему сообщила.

– Я иду с тобой.

Йен мог вырасти каким угодно пугающим и опасным, но пока я знала, что он не причинит мне вреда, справиться со мной у него не было ни единого шанса.

***

Проклятый дом, освещенный луной, растерял приличное количество своей мрачности. Это было странно, но днем он казался мне куда страшнее чем сейчас. Было ли дело в том, что я уже многое пережила и просто устала испытывать сильные эмоции, в прохладной ладони Йена, за которую я держалась, или в чем-то еще – я не знала.

Тонкая полоса света прорывалась между неплотно задернутыми шторами, предупреждая, что внутри кто-то есть. Йен придержал меня, первым ступив в приоткрытую дверь. Осторожность, по его мнению, никогда не бывала лишней.

Я зашла следом, рассеянно теребя в руках влажный от крови платок. Он был мне больше не нужен, но я не знала куда его деть.

Прихожая в этом доме не предусматривалась. Сразу за входной дверью начинался узкий и темный коридор. Дверь по левой стене была снесена с петель и из дверного проема в коридор лился холодный, искусственный свет дешевых светильников. Дверь справа была распахнута и из помещения выглядывали мужские ноги в изношенных ботинках.

Заметив, что именно привлекло мое внимание, Йен подтолкнул меня к свету:

– Не смотри. Я предлагал ему спокойно сдаться, а он попытался меня убить.

– И ты убил его в ответ?

Йен смущенно почесал нос:

– Немного не рассчитал силу.

Он не выглядел виноватым или раскаивающимся. И расстраивало его не то, что он убил альса, а то, что я увидела труп.

Кел услышал шаги и голоса и показался в дверном проеме.

– А вы не спешили… – сварливо заметил он и осекся, с ужасом глядя на меня.

– Ты ведь пошел за магистром.

– Он серьезно ранен и сейчас находится без сознания. – сказал Йен, приобняв меня за плечи.

– Поэтому ты решил вместо него привести мою сестру? – Кел негодовал. Редко я видела его в таком состоянии. – Совсем спятил?

– Я сама напросилась. Или ты хотел, чтобы я вернулась в особняк одна, пока по улицам бродит злая Аманда, а у меня в кармане лежит осколок?

– Кстати об этом! – Йен требовательно протянул ко мне раскрытую ладонь. – Давай-ка его сюда.

– Сам забирай, я к этой дряни больше пальцем не прикоснусь.

Я приподняла локоть и повернулась боком, предлагая ему проверить карман. Мы находились в чужом доме, рядом с трупом, а в комнате, за спиной Кела сидели связанные альсы, обстановка не располагала к легкомыслию, я и подумать не могла, что в такой момент у Йена может появиться желание подурачиться.

Но он, вместо того, чтобы выполнить мое требование, начал с серьезным видом ощупывать мои бока. После короткой потасовки с Амандой, ребра ныли, это была тупая, изматывающая боль, а от неосторожных прикосновений Йена она стала яркой и острой, перехватила дыхание и заставила меня сложиться пополам.

Я глухо взвыла. Йен всерьез испугался. Кел бросился ко мне. Поддержал, провел в комнату и помог сесть на старый, продавленный диван. И только после этого сумел разглядеть мое лицо.

– Ох, Шани, что же с тобой случилось?

Я медленно откинулась на спинку дивана. Йен уже сидел рядом, на полу, на коленях. Он виновато глядел на меня и нерешительно сжимал мою руку.

– Немного пообщались с Амандой. – Было стыдно признаться, что меня избила девушка, особенно после того, как я очень настойчиво уверяла всех, что на самом деле очень сильная. – В процессе ее удары не казались такими уж сильными, но сейчас…

Я осеклась, заметив привязанных к стульям альсов. Встретилась со злым взглядом женщины и невольно хохотнула. Она была совершенно цела, только взъерошена и напугана. Но вот ее товарищу, сидевшему на соседнем стуле, было очень нехорошо.

Пока где-то там, меня била Аманда, здесь этого парня бил… судя по всему, Йен. Потому что, если бы его ударил Келэн, этот альс отправился бы следом за тем, вторым, чьи ноги я видела в коридоре.

– А у вас тут тоже весело.

Кел передернул плечами.

– Мы пытались их разговорить, но ничего не выходит.

– Поэтому, я и пошел за магистром. – подал голос Йен. А когда я перевела на него взгляд, тихо добавил. – Прости меня, Шани.

– Прекрати так смотреть. – велела я. – Меня всего-то слегка потрепали. Я ведь не стеклянная, ничего со мной не будет.

– Я сделал тебе больно.

Я догадывалась об этом уже давно, но подтверждением получила лишь некоторое время назад: Йен совершенно не чувствовал атмосферы. Сейчас было не место и не время для проявления нежности и заботы.

– Ему ты сделал больнее, – я кивнула на привязанного парня. Его голова безвольно лежала на груди, серая, простая рубаха была щедро забрызгана кровью.

Альса продолжала прожигать меня злым взглядом. Ни Кел, ни Йен так и не смогли заставить себя причинить вред женщине. Что было, конечно, очень мило с их стороны, но сейчас только мешало.

Я медленно поднялась с дивана, проигнорировав попытки Кела удержать меня на месте.

– Нужно кое-что проверить. – я отмахнулась от него.

Женщина напряженно следила за мной и дернулась, когда я попыталась осмотреть ее голову, в поисках шрама. Понимала ли она, что я ищу или просто хотела избежать прикосновений я не знала. И меня это нисколько не интересовало. Грубо схватив ее за волосы, я ощупала кожу головы. Нашла шрам, по форме до боли похожий на те шрамы, что были у Винса и Эдны.

Проверила парня…

– У меня для вас плохие новости. – призналась я. – Магистр тут не поможет.

Я рассказала о том, что узнала некоторое время назад о вживляемых в мозг ментальных установках, и о шрамах от таких операций.

Йен слушал меня с непроницаемым лицом, продолжая сидеть на полу рядом с диваном. А когда я закончила, он отстраненно спросил:

– Выходит, зря я его бил?

Ситуация сложилась непростая. Отпустить альсов с миром мы не могли, убивать их Кел категорически отказался, хотя я была согласна с Йеном, который считал, что хороший враг – мертвый враг.

Слишком многое стояло на кону, чтобы мы могли позволить себе быть милосердными. Но брат стоял на своем. Для него разница между убийством в ходе боя, и убийством беззащитных и связанных преступников была слишком велика. И Кел не хотел, чтобы Йен брал на себя эту грязную работу, пусть тот и вызвался сам.

– Передадим их командору. В управлении много нераскрытых дел, подберем какое-нибудь преступление для этих двоих, чтобы хватило на пожизненное.

– Они бы нас не пожалели. – мрачно заметил Йен. – И они все равно рано или поздно умрут из-за вплавленной в мозг установки.

Кел упрямо стоял на своем и в конце концов победил.

Было решено встретить рассвет в этом доме, в компании негостеприимных и раненых хозяев, которых никто и не подумал развязывать.

Йен проводил меня в ванную комнату, чтобы я могла умыться и смыть запекшуюся кровь. Кел в это время заварил чай, который смог найти на старой, разваливающейся кухне. Чай был мутный и на вкус напоминал сено, но мне так хотелось выпить чего-то горячего, что я была рада и этому.

Ночевать мы остались в комнате, которая больше всего походила на гостиную. промятый диван, пара кресел и стол, сломанный во время борьбы альсов, Кела и Йена. У стены стоял старый сервант, с перекосившимися дверцами и без одного стекла. Второе было мутным от пыли, с длинной трещиной. Даже самый отчаявшийся человек не назвал бы это место уютным.

А я уже очень и очень давно не была отчаявшейся.

– Я нашел плед. – в дверях стоял радостный Йен, с чем-то тонким и блеклым. – Кажется, он даже чистый.

Еще через четверть часа он нашел заправленный, масляный фонарь, и свет в гостиной сменился с холодного и гнетущего, на теплый и уютный.

Дом был старым и не способным удерживать тепло или не пропускать морозный ночной воздух с улицы. В рассохшихся оконных рамах завывал ветер. Я мерзла даже под пледом, что нашел Йен. Лежать было неудобно, я не могла найти такую позу, в которой не затекали бы спина или плечи.

Ребра ныли от каждого движения. Напряженный взгляд женщины тоже нервировал. Ее глаза светились в слоистой и прозрачной ночной темноте, наводя жуть. Она ничего не говорила, не пыталась идти на контакт. Только смотрела на меня так, словно я тут самое страшное зло.

Лишь спустя некоторое время, когда я в очередной раз заворочалась, пытаясь лечь удобнее и почувствовала, как мне в бедро упирается что-то твердое, от чего по телу волнами распространялся холод, мне стало понятно, за что она меня так ненавидит. Альса слышала, как я хвасталась Йену и Келу, что нашла осколок.

Резко сев на диване, чем напугала женщину и заставила вздрогнуть задремавшего Кела, дежурство которого выпало на рассветные часы, я поднялась.

Йен следил за моим приближением с молчаливым удивлением. Глаза его тоже светились, но от их взгляда я не чувствовала такого же угнетения, как это было со взглядом альсы.

– Не можешь уснуть? – Йен подался ко мне, когда я приблизилась, взял за руку, нежно перебирая пальцы.

– Осколок. – негромко сказала я, – сил нет уже его у себя хранить.

На этот раз он не стал дурачиться, быстро нашарил карман и забрал камень. Мгновение и он исчез в карманчике его жилета.

Мне стоило бы вернуться и попытаться уснуть, но я продолжила стоять рядом с Йеном, кутаясь в плед и лениво поражаться тому, насколько же все-таки холодные у него руки.

Когда он потянул меня к себе, я не сопротивлялась. Разместилась на его коленях, забралась с ногами в кресло, опустила голову Йену на плечо и тихо, расслабленно вздохнула. Было нервно и смешно.

Потому что в другом конце комнаты, у дверей куда, Кел оттащил второе кресло, брат старательно делал вид, что он спит. И я почти физически чувствовала, как ему сейчас неловко.

Мне неловко не было. И неудобно не было тоже.

Напротив, наконец стало спокойно. Бока все еще ныли, но это не помешало мне задремать, под размеренное и едва слышное дыхание Йена.

***

Сон мой был неспокойным, неглубоким и будто бы недлинным.

Я проснулась от странной, зловещей, забивающей уши, тишины. Йен подо мной весь напрягся, подобрался и дышал медленно, через раз.

На другом конце комнаты, в слабом свете масляной лампы, напряженно выпрямился в кресле Кел.

Я благоразумно молчала, хотя не понимала, что их так встревожило.

Лишь спустя несколько минут смогла расслышать шуршание чьих-то шагов. Кто-то обходил дом.

Измученные альсы спали и ничего не слышали. И только благодаря этому еще не наделали глупостей.

Шаги остановились рядом с окном.

Зазвенело разбитое стекло и на пол гостиной упал камень. А следом за ним полетело что-то прозрачное, с бьющейся внутри, красной искрой. Раньше, чем оно упало, Йен рванул в сторону, со мною на руках. Раздался глухой хлопок. Искра, вырвавшись на свободу, расплескалась по полу жидким огнем. Капли попали на пленников.

Под дикий вой сгоравших заживо альсов, Йен перемахнул через диван и уронил меня на пол, накрыв сверху собственным телом.

Второй хлопок я услышала уже в убежище.

– Альсы, – я попыталась вывернуться из-под Йена. – Им нужно помочь.

Воздух в гостиной быстро разогревался. В горьком дыму угадывался запах сгоревших волос и жареного мяса. Меня мутило.

Я не знала где Кел и все ли с ним в порядке.

Вой быстро переходил в хрип.

– Ничем ты им уже не поможешь. – прошипел Йен мне в ухо, навалившись сильнее, чтобы я лежала смирно и не наделала глупостей. – Это жидкий огонь. Он намного горячее обычного. Они были обречены в тот миг, когда их задело.

Зазвенело стекло в других комнатах. Сразу за этим послышались хлопки. Нас всерьез и основательно собирались сжечь заживо.

Лишь убедившись, что больше никаких сюрпризов нас не ждет, Йен выглянул из-за дивана. К тому моменту вся гостиная уже полыхала и огонь подбирался к нам.

Альсы больше не кричали.

– Выбираться будем со второго этажа. – в дверях, закрывая нос рукавом, появился Кел. Злой и невредимый. – Дверь они тоже подожгли.

Йен попытался вновь подхватить меня. Получил по рукам и удивленно замер.

– Я сама могу идти.

Воздуха становилось все меньше, от дыма слезились глаза и першило в горле. Я осознавала в какой ситуации мы оказались и не хотела, чтобы им приходилось беспокоиться еще и обо мне. Не хотела чувствовать себя обузой.

В узком коридорчике дышать было нечем. Дым заволок все пространство. Лестницу на второй этаж искать пришлось почти на ощупь.

Шаткая и старая, она скрипела под ногами. Каждая ступенька угрожающе проседала, обещая вот-вот подломиться. Ненадежные перила оказались переломаны в нескольких местах. Я шла прижимаясь плечом к стене, стараясь не потерять в дыму спину Кела. Йен поднимался сразу за мной.

До второго этажа дым не успел добраться и я смогла вздохнуть полной грудью свежий, морозный воздух. Закашлялась.

Йен, которому приходилось не лучше, чем мне, погладил меня по спине, утешая, а может подбадривая. Меня этот его жест разозлил.

– Тебе не за меня переживать нужно. А о себе думать.

Он пожал плечами, вовсе не обидевшись на резкий тон.

– Именно это я и делаю, Шани.

Кел покосился на нас, но ничего не сказал. Он вошел в первую комнату на втором этаже, окна ее выходили на задний дворик дома, заброшенный и заросший. Голые, облетевшие ветки деревьев скреблись в стекло.

В комнате, кроме старой мебели и мусора не было ничего. Под ногами шуршала бумага от старых упаковок. Я не могла даже представить, откуда здесь могли взяться свертки из булочных или мясных лавок.

Кел осторожно выглянул в окно, осмотрелся.

– Поблизости никого. Кажется, ушли.

– Как думаете, они пытались убить нас или альсов?

Вся верхняя одежда осталась на первом этаже и сейчас нечем было защититься от холода. Если бы не возбуждение, от недавней встряски, я бы уже сильно замерзла и едва ли смогла бы сделать хоть шаг. Каждая клеточка моего тела болела, но пока кровь кипела, я могла это игнорировать.

– Если Аманда успела доложить барону о том, что мы вычислили одних его альсов, он мог избавиться от этих, хотя бы для того, чтобы их не получили мы. Раз уж это всего лишь расходный материал, никакой ценности они не представляют. – сказал Йен. Он не выглядел расстроенным, но в его голосе ощущалось легкое сожаление. Насколько бы жестоким он себя не считал, чужая смерть не приносила ему никакой радости. – Нас вычислить не могли. Когда мы возвращались в этот дом, слежки не было. Я бы почувствовал…

Мне хотелось верить, что это так.

Единственное, что было известно Аманде и барону – так это то, что утром я встретила ее, а вечером наведалась в дом, из которого она выходила. И если предположить, что Винс и Эдна должны были оберегать осколок, то сгоревшие альсы, скорее всего присматривали за усыпальницей. И контактировать между собой им было необязательно. Чтобы не привлекать внимание.

Никто не знал, что у нас есть малышка – невероятно талантливый ребенок, способный вычислить альса без всякого труда. А это значит, у барона не было причин подозревать, что мы могли прознать и про это место.

А пожар… что ж, во время холодов пожары в бедных кварталах случались часто. Люди, желая согреться, сооружали самодельные очаги, пренебрегали осторожностью и часто сгорали.

Едва ли хоть кого-нибудь удивил бы пожар в проклятом доме. Напротив, это посчитали бы закономерным исходом. Возможно, даже порадовались бы, что этот дом, наконец, уничтожен. Позабыв о том, что в его стенах погибли люди.

– Давайте выбираться, – решил Йен, последовав примеру Кела, и выглянув на улицу. – Этот дом может рухнуть в любой момент.

Пока Кел воевал с оконной рамой, готовой скорее выпасть, чем открыться, Йен подхватил меня на руки.

– Не пойми меня неправильно, Шани, я вовсе не переживаю за тебя. Просто, если ты выпрыгнешь сама, можешь что-нибудь сломать. – говорил он с невозмутимым лицом, но слова его так и сочились ядом. – А это будет крайне обременительно для всех нас. Согласись.

Все же, мои слова его задели. Пусть он и не показал этого сразу. Возможно, даже не собирался это признавать, но не удержался.

В очередной раз дернув оконные створки, Кел наконец смог их распахнуть. Комнату наполнил свежий, влажный воздух. Сразу же стало куда холодней.

Прозрачные, предрассветные сумерки щупальцами тумана проникли внутрь через распахнутое окно.

Кел выпрыгнул первым. Легко приземлился внизу. Туман, смешанный с дымом, валившим из дома, на мгновение разошелся и почти сразу поглотил его фигуру.

– Держись крепче, – велел Йен, забираясь на подоконник. Я последовала его совету. Вжалась лицом в его плечо, чтобы не видеть, как мы вываливаемся из окна.

Приземлившись, Йен почти сразу опустил меня на землю и потянул вперед, крепко взяв за руку. Только оказавшись на улице и задохнувшись от холода, я вспомнила, что умею согревать себя. Тело разогревалось медленно.

Йен вздрогнул, когда моя магия, потекла через наши сцепленные ладони в него.

– Спасибо.

– Будет крайне обременительно для всех нас, если ты вдруг заболеешь. – из вредности вернула ему его же слова, и не смогла сдержать улыбки, услышав его смех.