Пригвожденное сердце

42

— Послушайте меня. Ни с кем ничего не случится, если мы будем осторожны. Не делайте никаких глупостей, и мы выберемся отсюда целыми и невредимыми. — Майор поднял указательный палец, чтобы особенно подчеркнуть последнюю фразу. И продолжал, начав рассказывать какую-то историю из стародавней азиатской войны в джунглях.

Они стояли на галерее, опоясывающей стену.

Тут были Том и Джон Ходджсоны, Тони Гейтман (пришедший с явной неохотой) и Рут. Крис объяснял, как опускать ведра на веревках, чтобы наполнить их морской водой. Тогда-то и приплелся майор, по-прежнему с кобурой на ремне, опоясывавшем его худые бедра, и с собакой позади. Старик выглядел усталым и как никогда растерянным. «Немудрено, — подумал Крис, — ему приходится спать на каменном полу да еще делить скудный паек со своим псом».

— Надо поставить пулеметы там и там, — показал старый солдат. — Я распоряжусь, чтобы каждому выдали ручные гранаты.

Крис хотел возразить, что у них нет никаких пулеметов, ручных гранат, огнеметов, штурмовых отрядов... Имелось три дробовика, старый револьвер майора — наверно, сломанный, — три древние пушки, которые на протяжении последнего столетия использовались в качестве столбов для забора, и двадцать перепуганных деревенских жителей, в большинстве своем люди весьма преклонного возраста и больные. Ну и конечно, маразматический старый вояка.

— От вас, штатских, требуется только одно — не высовываться. Враги чертовски хорошо управляются с винтовками. Они будут вести прицельный огонь вон из-за тех дюн. Если мне удастся отыскать капрала Уайта, я прикажу ему связаться с артиллерией, и пусть хорошенько ударят. Это немножко помешает им целиться, а?

Крис заметил, что на другом конце галереи явно чего-то ждет преподобный Рид. Странно. Обычно он редко поднимался на стену — бывал для этого слишком пьян.

А еще необычнее то, что преподобный держал в руке большую черную книгу, похоже, Библию. Уж не готовится ли произнести проповедь против языческих воззрений обитателей деревни?

Пока майор разглагольствовал, викарий вдоль стены шел к ним.

Вид у старого священника был болезненный. Веки воспалились, глаза блестели. Сухие губы потрескались, их покрывали какие-то струпья.

— Капеллан. — Майор уважительно поклонился и пошел собирать свои воображаемые войска.

Преподобный Рид прижал Библию к груди. Из пересохшего горла послышался шепот:

— Почему вы меня игнорируете?

Крис, Тони и Рут обменялись вопросительными взглядами.

— Вовсе нет, — мягко ответила Рут.

— Да-да, не спорьте, моя милая. Я наблюдал за вами. Шушукаетесь, словно какие-нибудь воры, перешептываетесь... — Викарий увидел выражение лица Криса. — Нет, я не сошел с ума. И на сей раз даже не пьян... а жаль. Нет, послушайте! — Тони начал поворачиваться. — Что, разве не так, мистер Гейтман? Мистер и миссис Стейнфорт? Вы ни разу не пригласили меня принять участие в своих тайных сходках. Почему? Потому что я, что называется, представитель духовенства? Потому что меня шокировало бы то, что вы говорите об этом месте? Шокировали бы верования этого человека? — Он Библией указал на Тони.

— Послушайте, преподобный, — ответил Крис, — мы думаем сейчас только о том, чтобы остаться в живых. Вы знаете, у нас кончаются пища и пресная вода...

— Преподобный Рид, — перебил Тони, — много раз я пытался рассказать вам, что происходит здесь, в Мэнсхеде. Что сгущается... некая сила. Что здесь находилось языческое святилище. Но вы демонстрировали совершенную глухоту, вы, черт побери, и знать ничего не хотели. А вот теперь оно надвигается, и с этим ничего не могут поделать ни ваша Библия, ни ваши свечи, ни ваша святая вода. Так что если угодно и дальше прятать голову в песок — будьте любезны.

— Боже правый, я ведь не говорю, что не верю вам, мистер Гейтман. В том-то все и дело. Посмотрите на меня. — Преподобный вытянул трясущиеся руки, из которых чуть не выпала Библия. — Посмотрите на меня. Гейтман, я признаюсь, что был не прав. — Он поднял Библию над головой. — Сколько раз я читал это? Сколько лет во все это верил? С тех самых пор, как был маленьким мальчиком! Сколько лет учился в богословском колледже? Сколько проповедей написал? Сколько раз крестил, венчал, отпевал, освящал урожай?.. Одна служба за другой. И вот в конце концов я стою на этой стене и говорю, что тратил свою жизнь впустую. Потому что понимаю, что это, — он хлопнул ладонью по Библии, — не имеет здесь никакого значения. Она бесполезна. С тем же успехом она могла бы быть написана по-китайски. Мой Христос, мой Спаситель, мой Бог тут не полномочен. В этом месте нет ни Отца, ни Сына, ни Святого Духа. И никогда не было! А правит тут исключительно омерзительный старый бог Гейтмана. Гнусная языческая тварь, сотворившая на этом месте свой вертеп. — Рид замолчал, его глаза наполнились слезами. — И... да, я признаю: мы принадлежим этому мерзкому старому богу.

Вдруг, неистово взмахнув рукой, он швырнул Библию через стену. На мгновение книга зависла в туманном воздухе, прошелестев страницами. И упала в море.

Преподобный вновь оперся о стену, обхватив плечи руками, словно успокаивая испуганного ребенка, который, должно быть, все еще жил в нем.

— Я верю в могущество этого языческого... зверя. Может, мой Бог умер, мистер Гейтман. По ваш-то, я знаю, очень даже жив. Я чувствую его вот тут. — Рид постучал себя по груди. — Он явится сюда. Скоро. И я знаю, что надо сделать. Вы должны совершить жертвоприношение. Должны принести жертву, как это делали наши праотцы. Должны заплатить старому богу. — Старик твердо посмотрел прямо в лицо Крису, его взгляд источал муку. — Вы должны дать этой твари то, что она хочет.