Приговор (СИ)

Глава 21

Вера опустила модуль на одну из причальных площадок башни и через шлюз вошла в кольцевой коридор верхнего двадцать пятого этажа. В этой башне, в отличие от четырех других, пока не было курсантов, только инструкторы и начальник центра, к которому она прилетела.

— Где командор Крас? — задала она мысленный вопрос компьютеру башни.

— Седьмой уровень, пятый учебный зал, — ответил комп.

Вера воспользовалась ближайшим лифтом и через несколько секунд вышла на седьмом этаже. Чтобы не искать нужный зал, еще раз обратилась к компьютеру и пошла вслед за бегущим перед ней пятном света. Почему‑то военные на своих базах и в этом центре не использовали мгновенный транспорт, хотя на Родере он был на каждом шагу. Пройдя по коридору с сотню шагов, она увидела вход с нужным номером. Свет переполз с пола на овал входа, замерцал и исчез. Учебный зал чем‑то напоминал зал небольшого кинотеатра, только без экрана. Командор стоял в самом низу амфитеатра с кем‑то из младших офицеров. Увидев Веру, он приветливо махнул ей рукой и пошел навстречу.

— Я вас не оторвала от дел? — спросила она. — Можно было связаться через маяки, но я все равно собиралась на Марс, а говорить лучше, когда видишь собеседника.

— Дела появятся, когда вы привезете последнюю группу бойцов, — ответил он, — а пока я свободен и к вашим услугам.

— Завтра привезем, — сказала Вера. — Не раскроете секрет, сколько их нужно? А то ваш командующий каждый раз уходит от ответа. Четыре тысячи вам привезла семья мужа, тридцать тысяч отправили мы, и завтра здесь будут уже пятьдесят тысяч. Я должна хоть примерно знать, когда вы прекратите вербовку.

— Еще нескоро, — ответил командор. — Увезем этот выпуск, и после него будут еще три или четыре. Это определяю не я, а вам нужно настраиваться на длительную работу. Из‑за небольшого числа бойцов никто не стал бы морочить себе голову с этим центром.

— Неужели у вас так много кораблей? — спросила она. — Я записала в свою голову все флотские специальности и теперь знаю, что на крейсер положено по штату около сотни рядовых, хотя их может быть в два раза меньше. А ведь это самый большой тип кораблей, за исключением кораблей десанта.

— Многих из ваших парней готовят как десантников, — нехотя ответил Крас. — Кроме того, на флоте должен быть подготовленный резерв для возмещения потерь. Наверное, не стоит вам во все это вникать.

— Ладно, не буду, — согласилась Вера. — Тогда у меня к вам вопрос: смотрели наши фильмы о вампирах?

— Конечно, — ответил командор. — На базе их посмотрели все, многие это сделали несколько раз. Замечательная фантазия! Жена старшего из моих сыновей даже изменила свою внешность под Селин.

— Я, наверное, чего‑то не понимаю, — сказала она, — потому что не разделяю вашего восторга. Но я бы была дурой, если бы не попыталась его использовать. Вы пробовали нашу сказочную реальность?

— Пробовал несколько раз, — чему‑то улыбнулся Крас. — Очень необычно, но у нас больше нравится молодым. А к чему эти вопросы?

— Мне за нее заплатили очень большие деньги, — объяснила Вера, — вот я и решила создать еще одну реальность, на этот раз из жизни вампиров. У нас о них выдумали много разных историй, но моему компьютеру пришлось помучиться, пока он свел большинство этих выдумок в цельную картину мира. Первую реальность я опробовала на ваших строителях…

— А эту хотите опробовать на нас, — понял он. — Не имею ничего против.

— Я боюсь в нее идти, — призналась она, — муж тоже отказался, а его брат, который помешан на вампирах, сейчас на Родере. Вот я и подумала…

— Давайте ваш накопитель, — сказал командор. — Плох тот военный, который боится опасностей, тем более виртуальных. Мы опробуем, а потом я сообщу результаты через маяки. Не скажете, зачем вам столько денег? Это не очень тактичный вопрос, поэтому, если не хотите, можете не отвечать.

— Я не делаю из этого секрета, — ответила Вера. — Нужно купить сто миллионов аптечек для жителей России. Хотела купить комплекс по их производству, но его отказались продать. Это только для Земли, а для Марса нужно много техники, в том числе и добывающий комплекс.

— Не хотите портить свою планету? — одобрительно сказал Крас. — Правильно делаете. Вы ведь его покупаете на будущее?

— Конечно, — ответила она. — Пока они есть на консервации и продают, надо брать. У меня освободился грузовой корабль, поэтому сейчас буду многое покупать, главное — заработать деньги. Вы за наши услуги щедро расплатились станцией, а на остальное нужно зарабатывать самим.

Вера отдала накопитель и поднялась лифтом к модулю. Со своими людьми она уже виделась и смотрела на начавшее наполняться море, поэтому можно было возвращаться домой. Домом уже две недели была уменьшенная копия башен центра, которую ей в порядке любезности перед возвращением на базу построила команда Дара. Построили недалеко от Москвы всего за один день. Строители не только возвели здание со всей начинкой, включая небольшую электростанцию, но и создали запас воды и систему утилизации отходов и стоков. Теперь это было полностью автономное жилище, чересчур большое для их семьи и охраны, на десяти этажах которого можно было поселить тысячу жильцов. Вера попросила сделать что‑нибудь поменьше, но Дар отказался.

— Нам проще построить для вас типовую конструкцию, — ответил он, — а лишняя площадь не помешает, хуже когда ее не хватает.

Муж сейчас редко куда‑нибудь отлучался и целыми днями разбирался с тем, что можно отдать ученым и в какой последовательности. В научный центр корпорации выделили две машины для создания памяти души и сами этим больше не занимались.

— Отдала? — спросил он, увидев вошедшую жену. — Наверное, прыгал от радости?

— Не прыгал, но взял, — ответила она. — Лишь бы у них никто не свихнулся. Если все пройдет нормально, мы с тобой многое купим, иначе судьба твоему брату сидеть здесь. Наверняка он в эту поездку подчистит все, что еще было на счете.

— Сама же хотела забить наш грузовик флаерами, — пожал плечами Олег. — Если ничего не получится с продажей реальности, продашь фильмы, их уже готово десятка полтора. Все равно мы с тобой ничего другого для Родера не придумаем. Как там твое море?

— Не на что там смотреть, — ответила Вера. — Сверху сплошной стеной хлещет дождь, за которым ничего не видно. Знаешь, мне эти дожди за полгода уже надоели. Скорее бы прислал весточку Дар, можно было бы заняться атмосферой.

— Тебя не сильно напрягает созданный комитет? — спросил он. — Чем хоть они там занимаются?

— Составляют планы комплексного освоения моего Марса, — засмеялась жена. — Я им сбросила много информации, так что пока больше не трогают. Но это только по Марсу. Я тебе еще не говорила, что вчера нас просили выделить один корабль для исследования остальных планет. Конечно, не насовсем, а на время. Разведчики мы никому не дадим, а один из малых кораблей дать можно. Снимем оборудование для почвы, и пусть летают.

— Рано или поздно все равно попробуют раскулачить, — сказал Олег.

— А мне не жалко, — махнула рукой Вера. — Зачем нам столько? Все, что хотела, я сделаю, а с другими планетами пусть возятся сами. Если по–прежнему будем что‑нибудь покупать на Родере, оставим и грузовой корабль, а если не будет денег, отдадим и его. Вот разведчики никто не получит, это только наше.

— Американцы через ООН требуют отмены монополии России на знания пришельцев. Им мало того, что дают. Наверное, нужно все‑таки подбросить что‑нибудь еще, но сначала определиться с тем, что ни при каких условиях никому не отдадим. Что тебе сказали насчет вербовки?

— Командор сказал, что она продлится не меньше месяца, а, скорее всего, намного дольше. А для чего им так много бойцов — это не наше дело, нам за них заплатили авансом. Конечно, говорил не так, это я тебе пересказываю своими словами. Я думаю, что пора уже брать не наших ребят, а парней из других стран. Желающих навалом. Заполним пятую башню, и я этим займусь.

— Веселей стало жить? — спросил Олег.

— Легче. Я уже не какая‑то непонятная инопланетная хапуга, а чуть ли не национальная героиня. И это мы только объявили, что Марс будет колонизировать Россия, и обработали аптечками миллионов десять больных. Этим рейсом брат должен их привезти еще столько же. Плохо, что аптечки крадут, а потом увозят за границу. Там на них можно озолотиться.

— Было бы странно, если бы не крали, — сказал он. — Это в природе людей. Ладно, скоро к аптечкам добавится транспорт на накопителях. Сначала будут делать только общественный, а потом и личный. А солнечные станции уже продают, причем довольно дешево. Антигравитацию быстро не внедришь, для нее много чего нужно, а остальное пока идет только в промышленность. Вера, включи телевизор.

— Новости? — спросила она, включая Первый канал. — Так их удобнее смотреть на компьютере, а здесь сейчас будут полчаса показывать мое море. Смотри сам, а я пойду к себе.

Вера ушла в свои комнаты, легла на диван в большей из них и задумалась. Несмотря на то что получалось выполнить все намеченное, и к ней изменилось отношение в России, на душе было тревожно. Салех своими рассуждениями поставил под сомнение цель вербовки, а сами военные эту тему старались обходить. И она ничего не могла сделать, потому что была повязана подаренной станцией. Вера испытывала разочарование во всех пришельцах сразу. Как можно после тысячи лет технического развития с удовольствием смотреть ужастики и целыми днями развлекаться в виртуальности, отдав все творчество машинам? И это не только Родер, девицы с Мирта, видимо, были ничуть не лучше. А посланник Шорна, если верить Салеху, наврал, преследуя какие‑то свои цели. Никому ни до кого нет дела, а главным в жизни, как и тысячу лет назад, остались деньги. Как‑то это все мелко, что ли. Неужели и люди Земли будут столько же биться с природой и друг другом, чтобы в финале построить себе сытную кормушку и развлекаться в выдуманных мирах? Конечно, у всего есть начало и должен быть конец, но такой конец для населения целого мира казался ужасной несправедливостью. И Веру не успокаивало, что подобное будет черт–те когда, уже не при ее жизни. Если бы в тупик зашло только человечество Родера, была бы надежда, что земляне смогут найти свой собственный путь, но сходная картина была и у всех их развитых соседей. Нужно попытаться больше узнать о Шорне. Интересно, разрешат ей высадиться в их мире? Надо будет спросить об этом у нахалки с Мирта, когда она в следующий раз придет за фильмами. Может быть, и ответит.

— Вас можно потревожить? — услышала Вера мысленный вызов командора.

— Тревожьте, — разрешила она, — я сейчас ничем не занята.

— Что за заразу вы мне принесли? — спросил он. — Дал проверить трем офицерам, а потом едва не пришлось применять силу, чтобы забрать у них ваш накопитель! Всех троих в вашей реальности очень быстро убили, причем не по одному разу, но это никого не остановило. Хорошо, что вы не привезли бойцов, а то мои офицеры наплевали бы и на учебу. Надеюсь, что это у них скоро пройдет, но больше никому вашу реальность не дам. И вы ее лучше не отдавайте на базу. Если так нужны деньги, попробуйте продать на Родере. Конечно, ваше творение все равно к нам попадет, но хоть не сразу. Я завтра отдам накопитель вашему капитану.

«Вот те раз! — подумала она. — Странная какая‑то реакция. Если моя реальность так действует на офицеров флота, как она, интересно, подействует на гражданских? Надо опробовать на Салехе, а я сама в нее ни за что не пойду! Что бы такое придумать, чтобы оторвали с руками? На фильмах больших денег не заработаешь, а они нужны для покупки аптечек. И не покупать технику нельзя, тем более что все аптечки для Земли будут делать полгода».

— Вера, приехал Рогожин, — мысленно связался с ней муж. — Не хочешь составить нам компанию? Его приведут минут через пять.

— Сейчас подойду, — сказала она. — Я уже давно не видела Дмитрия Олеговича, интересно, с чем он приехал.

Как оказалось, зам премьера приехал их раскулачивать.

— Летали сегодня на Марс? — спросил он Веру. — Как там ваше море?

— Наполняется, — ответила она. — Разверзлись хляби небесные, и из них льет как из ведра. Смотреть не на что, дальше чем на десять шагов ничего не видно.

— Я хотел затронуть один деликатный вопрос, — сказал Рогожин. — Вы отдали право собственности на Марс России, но пока вся ваша техника принадлежит вам, эта передача прав носит чисто формальный характер. Вы по–прежнему там всем заправляете. В общем‑то, это всех устраивает, и никто не собирается что‑нибудь менять, вопрос в другом. Пусть все остается, как было, но люди будут уверены…

— Дорогой Дмитрий Олегович, — перебила его Вера. — Мы с мужем говорили об этом перед вашим приездом. Я сказала ему, что не держусь за свою технику, то же самое могу сказать и вам. Все, конечно, не отдадим и кое‑что оставим себе. Но отдавать будем не сейчас. Ваша инициатива несвоевременная и вот почему. Пришельцы не признают за вами никаких прав, а у них на Марсе много чего построено. Мне они свой центр отдадут, а вам нет. Но центр — это мелочь. Мое право собственности признал и защищает самый развитый мир среди наших звездных соседей — Шорн. И деньги на оборудование, я получила от них. На Земле развлекаются представители их союзного мира, поэтому, стоит мне все передать в ваши руки, как об этом быстро узнают на Шорне. Мою собственность они защищают, а вашу защищать не будут. Лишимся маяков, а это не только мгновенная связь, но и безопасность от врагов Родера. Поэтому, пока не исчезнет угроза войны, этого делать нельзя. Есть и еще один момент. У меня с Родером договор о дружбе. Если я потеряю планету, лишусь статуса друга этой цивилизации. Мне после этого не только не будут ничего продавать, вообще к себе не пустят. Конечно, пока идет вербовка, что‑то можно приобретать через командование флота, да и наш брат сохранил гражданство, но мы все равно многого лишимся. Мне, как другу, пообещали отдать просто так несколько десятков кораблей с оборудованием для переделки миров. Оно им просто не нужно, а наши возможности увеличатся самое малое в два раза! Если я этой дружбы лишусь, не получу вообще ничего, даже того, что собрались утилизировать. Сейчас я друг и владелица мира, а буду одной из дикарок с дикого мира. Улавливаете разницу? Я ведь и на пресс–конференции не отдавала вам прав собственности как раз по этим причинам. Помните, что я сказала? Вы нам вернули гражданство, а я отдала вам право на освоение Марса. Подумайте над тем, как все это преподнести людям. Космический корабль для разведки я вам дам, но он тоже будет числиться за мной. На каждом корабле имеется разумный компьютер, который им управляет, поэтому он должен знать о передаче собственности, а потом сообщать имя собственника при запросах. На Марс вы на этом корабле уже не полетите, потому что он ответит на запрос маяков, и на Шорне узнают, что я начала раздавать технику. Зачем усложнять себе жизнь?

— Ладно, что‑нибудь придумаем, — недовольно сказал Рогожин. — Тогда у меня еще один вопрос. Мы с вашей помощью оздоравливаем население, но всем известно, что это не все, что вы можете дать.

— Хотите сказать об омоложении? — спросил Олег. — Если да, то никакого омоложения не будет, жена об этом ясно сказала. И изменение нашего положения в этом ничего не меняет. Оборудование брали для себя и с его помощью можно обработать очень немногих. Этот прибор не аптечка, а дорогая вещь, поэтому мы их много не купим, а сами еще сделаем очень нескоро. А омолаживать этих немногих… Мало нам зависти за границей, вы хотите такого же здесь? Если вести здоровый образ жизни, после обработки аптечкой можно без болезней прожить до ста лет. Вот вы этот образ жизни и пропагандируйте. Это все вопросы?

— Есть еще один, — ответил Дмитрий Олегович. — Вы нам даете много новых знаний, но почти всем запрещаете делиться, а нам очень трудно противостоять давлению. Недовольны не только на Западе, но и на Востоке. Если на нас начнут давить еще и китайцы…

— Во–первых, я вам ничего не запрещаю, — сказал Олег, — Если хотите, можете хоть все отдать. Я вам только рекомендую, что нужно оставить для себя. Если прислушаетесь, лет через десять будете первыми в мире, если поддадитесь давлению и все отдадите, опять будете плестись в хвосте. И никто вашу доброту не оценит, большинство сочтет ее глупостью. Нам бы в такой ситуации не дали вообще ничего. Во–вторых, не так уж мало мы даем, причем все получают знания безвозмездно. Китайцы — народ умный, вряд ли они рискнут пойти на разрыв связей, а если пойдут, им же будет хуже. Наша страна во многом уникальна. При желании не так уж сложно обойтись без займов и внешней торговли. В обычных условиях это невыгодно и приведет к отставанию от соседей, но у вас очень необычные условия. Достаточно применить в производстве только треть полученных знаний, и вы оставите всех далеко позади! Нужно только навести порядок, а потом бить по рукам тех, кто будет его нарушать. А если рук будет мало, нужно бить по головам или на фиг их отрывать. Китайцы это делают, наплевав на мнение других, а мы чем хуже? В чрезвычайных обстоятельствах действенны только чрезвычайные меры!

— Не то у нас положение, чтобы отрывать головы, — мрачно сказал Рогожин. — Как бы нам их самим не оторвали!

— Как хотите, — безразлично сказал Олег. — Можете поднять лапки и отдать даже сверхпроводимость с антигравитацией. Только тогда я не гарантирую того, что вам для защиты хватит нашей станции. Не сейчас, а лет через двадцать. У вас сейчас есть поддержка народа и контроль над армией, поэтому появилась возможность почистить тот гадючник, который в России называют элитой. Нужна только решимость и немного храбрости.

— Подталкиваете к государственному перевороту? — прищурился Дмитрий Олегович.

— Какой же это переворот, если вы все останетесь у власти? — ответил Олег. — Я бы это назвал реформой управления. Конечно, проводить ее придется с отступлением от Конституции, но от этого убожества, которое навязали либералы, давно пора отказаться. А через Думу вам ничего провести не дадут, такие попытки уже были. В конце концов, можно спросить у народа, его мнение превыше придуманных кем‑то законов. Только защищаясь, войну не выиграешь, а она против России ведется давно. В открытую теперь не нападут, но есть много других возможностей. Нас не оставили в покое, просто сменили тактику.

— Вам легко советовать! — сердито сказал Рогожин. — Попробовали бы что‑нибудь сделать сами!

— Муж и так уже многое сделал, — возразила Вера, — а ваше правительство очень часто демонстрирует такую беспомощность, что удивляешься, зачем оно вообще нужно! Забрали у народа все, что считалось общим, и отдали каким‑то хапугам! Я тогда была девчонкой, но прекрасно помню, что нам говорили! Государственное управление неэффективное, поэтому нужно все отдать собственникам, которые быстро наведут порядок. Ну и что с того, что вас грабят, все делается для вашей же пользы. Первоначальное накопление капитала никогда не бывает легким, зато потом… Если не они сами, то уж их дети превратят Россию в процветающее государство, и мы все будем в шоколаде! Сколько прошло времени? Уже скоро всем будут заправлять не дети, а внуки, а порядка как не было, так и нет! Не пора ли все вернуть тому, у кого забрали? Капиталистическая элита у нас получилась еще хуже той, которая была при социализме. Те хоть жили скромнее, по крайней мере, до развала! Я вас призываю не строить социализм, а навести порядок с вашим капитализмом! Он ведь может быть и государственным, хотя у вас и в государственных корпорациях черт–те что творится. Я женщина мягкая, но даже мне понятно, что без драконовских мер уже не обойтись.

— Придется раскулачивать всех друзей президента, — засмеялся Олег. — На это точно никто не пойдет, скорее, раскулачат нас с тобой, да еще настучат по голове за такие советы.

— Это еще один повод ничего не отдавать насовсем, — сердито сказала Вера. — Управление станцией, кстати, осталось за нами. Она, конечно, действует автономно, но перевести на другую орбиту или изменить режим можем только мы! Так что придется правящей верхушке с нами считаться, хотят они этого или нет!

— Ну и название вы для нас выбрали, — сказал ошарашенный ее отпором Рогожин.

— Получили то, что заслужили! — отрезала она. — Мы вам очень многое дали, причем ничего не получив взамен. Да, корпорация развернула производство накопителей, и скоро у нас будет много денег, но мы их собрались тратить на возрождение и заселение Марса. А все, что получается заработать на Родере, тоже тратится или на Марс или на оздоровление народа. Я вообще не понимаю, зачем человеку много денег. Ему нужна комфортная и приятная жизнь, а не миллиарды на счетах, которые с неба не падают, и которые он в принципе не может заработать честно.

— Ну почему же не может? — возразил Дмитрий Олегович. — Если большой капитал…

— Эти капиталы добываются многими поколениями хозяев или грабежом! — сказала Вера. — У нас было второе. А я имела в виду возможность заработать с нуля. Откуда у нас могли взяться капиталы в советское время? Говорили о теневой экономике, но по нынешним понятиям это ерунда. Не хотите нас слушать? Мы, конечно, не хлопнем дверью и не уйдем, хотя имеем такую возможность, но выводы сделаем. Боюсь, что они вам не понравятся.

— Не получилась у меня сегодня поездка, — признал Рогожин. — Вашу позицию я донесу до, как вы выразились, правящей верхушки. С вами считаются, и никто не собирается бить по голове или по другим частям тела, хотя бы из‑за вашей полезности. Вам благодарны за сотрудничество и надеются на его продолжение. Мы многое делаем для того, чтобы навести порядок, но это очень нелегко в такой стране, как наша. Наш президент…

— Не нужно перед нами оправдываться, — перебил его Олег. — Просто передайте запись разговора. Мы готовы делиться техникой, но пока будем давать ее только на время. И никакого омоложения никому не будет, мы вообще уберем свой прибор с Земли. Зря Вера о нем сказала.

Рогожин уехал, и они остались вдвоем.

— Ну что ты такая грустная? — сказал муж. — Выше нос, мы с тобой в этом мире самые крутые! Я же тебе говорил, что так будет, относись к этому проще.

— Я не из‑за Рогожина грустная, — ответила Вера, — он только добавил. Раньше у нас не было больших возможностей и крутизны, но мы жили друг для друга и ни от кого не зависели. И я не ломала свою голову о смысле жизни или путях развития цивилизаций…

— Тебе ее и сейчас незачем ломать, — засмеялся Олег. — Давно известно, что смысл жизни в ней самой, а цивилизации найдут свой путь и без твоих раздумий. Глупо искать ответы на вопросы, которые возникнут через сотни лет. И полной независимости не бывает.

— Смотря от кого зависеть, — возразила она. — Сейчас на тех людей, которые держат власть в России, будут давить все. Никто не любит тех, кто сильно выделяется, тем более если это русские. И не нужно мне приводить в пример американцев. Они изначально были сильнее всех, потому что почти не пострадали в войне, да и мир подгребали под себя постепенно. К тому же для Запада они свои. А тут второстепенное государство, да еще такого непредсказуемого народа, как русские, пытается всех выстроить. К англо–саксонскому доминированию привыкли, захотят ли привыкать к русскому? Я бы не боялась, если бы у нас было благополучное государство с нормальной экономикой и сильной властью, но ничего этого нет. Ты спокоен, а у меня дурное предчувствие. Знаешь что? Нужно поменять нашу охрану. Возьмем наемников, обработаем «Удавкой» и вооружим нормальным оружием. Я поговорю об этом с командором. Если другу Родера дали боевую станцию, дадут и ручное оружие. А нам с тобой нужно повсюду носить «Слухач». Я бы хотела знать не только то, что сказал Рогожин, но и то, что он подумал.

— Парни обидятся, — сказал Олег, — и все в верхах воспримут это как знак недоверия.

— Я с ними поговорю, — сказала Вера. — Среди них дураков нет, поэтому должны понять. Они нас охраняют только до тех пор, пока не получат другой приказ. Меня это не устраивает. И метатели плазмы мы им не дадим. Наемников нужно будет предупредить, что верность будем закреплять внушением. Не буду откладывать разговор с Красом, сейчас же и спрошу.

Командор отозвался не сразу.

— Вообще‑то, у нас сейчас ночь, — сказал он, когда вышел на связь. — У вас что‑то срочное?

— Я хочу заменить охрану на наемную и вооружить ее вашим оружием, — ответила она. — Дадите десять метателей плазмы?

— Для вас есть угроза? — спросил Крас. — Может, переберетесь в центр или на один из своих кораблей?

— Сейчас угрозы нет, — сказала Вера, — просто сложная обстановка и нет большой веры правительству, а наша охрана от него. Это только подстраховка.

— Дам я вам оружие, — пообещал он. — Раз уж меня разбудили, скажу, что для вас пришло сообщение. Я уже лег спать, когда прилетел курьер, поэтому не стал с вами связываться. Помните нашего Дара? Вот он вам сообщение и прислал. В нем только название третьей планеты системы Родера и управляющий код. Возьмете, когда будете забирать оружие.

— Значит, технику загнали на Харб, — сказал Олег, когда командор прервал связь. — Я думал, что все на одном из спутников Родера. Но это и к лучшему, потому что спутники под контролем, а возле Харба контроля пространства нет. Безжизненная планета, с которой давно взяли все полезное. Осталось туда слетать и все забрать.

— Вот и слетай, — предложила она. — Возьми Марка, на нем удобнее. Ты дал ученым столько знаний, что с ними нужно не один год разбираться, а остальное подождет до твоего возвращения. А я поменяю охрану и буду ждать Салеха. Заодно организую вербовку в одной из тех стран, с которыми еще не поругались. Если что‑нибудь случится, укроюсь на Марсе. Сама ни с кем разбираться не буду. Когда прилетишь, сделаем это вместе.

— Значит, технику будут давать, но под своим контролем, — подвел итог президент, прослушав запись разговора. — Она права, сейчас мы много теряем от передачи прав. Нам главное, чтобы Шубины по–прежнему занимались Марсом и делились знаниями. Предупредите умников в комитете, что последнее слово должно быть за Верой. Никаких конфликтов! Как она скажет, так и делать. Ей видней, а нам не нужно давать поводов для недовольства. Закрепимся на Марсе, тогда будет другой разговор. Нужно плотнее работать с будущими колонистами, чтобы они держали нашу сторону. По мнению ученых, уже полученных знаний хватит для создания быстрых и надежных космических кораблей. К звездам на них не полетишь, но до Марса можно будет добраться за две–три недели, поэтому изоляции колонии не будет. А наши корабли они сбивать не посмеют.

— Я уже говорил с руководством комитета, — сказал Рогожин. — Не будет никаких конфликтов. И с людьми работают, но их пока отобрали мало. Раньше чем через год никого завозить не будут, так что успеем. Я не думаю, что у колонистов перед отправкой будут копаться в мозгах.

— Какая эффективность от этих машин? — спросил президент.

— Огромная, — ответил Дмитрий Олегович. — Дурака умным не сделают, но ускоряют мышление и облегчают понимание сложных явлений. Кроме того, человеку можно быстро записать в память большой объем информации. На них сейчас работают круглосуточно. Пять тысяч научных сотрудников и конструкторов уже обработали, и на очереди еще столько же. Есть большая заинтересованность и у руководства силовых министерств.

— А что со знаниями?

— Получаем ежедневно. Плохо, что они разрозненные, но Шубин дает их пакетами, чтобы можно было разобраться.

— Надо вытянуть с него как можно больше. Пока отдадим на сторону только то, что он пометил как малоценное, а потом будем смотреть. Наверное, со временем отдадим все или почти все, но сначала используем сами и протянем время, сколько сможем. Кое‑что я бы вообще не давал, но боюсь, что это не получится.