Предельный квант

Глава 11. Аномалия

Будапешт. Всемирная научная конференция по теоретической физике.

Давид Гильдсман нервно потеребил галстук-удавку. Поднял руку и посмотрел на ладонь со вспученными венами. Та предательски дрожала. Под рубашкой противно текли струйки пота. Нужно взять себя в руки. Он смахнул выступившие на лбу капли и сделал глоток воды из стакана на трибуне. Медленно оглядел публику. Знатные учёные дамы и кавалеры весело переговаривались. Дискуссионный зал был полон. Никто не обращал внимания на безымянного, помятого и потного диабетика. Как же он их ненавидел и боялся одновременно.

— Дамы и Господа, — откашлявшись, начал он доклад.

Зал замолчал. На лицах сохранялось уважительное безразличие.

— Мой сегодняшний доклад посвящён ранее неизученной теме — роли информации как одной из базовых метрик бытия. Все вы знакомы как с законом сохранения массы, так и с законом сохранения энергии. В замкнутой системе совокупность масс плюс суммарная энергия — постоянная величина. Вне зависимости от процессов, которые в этой системе протекают. Мы также знаем, что материя и энергия являются разными проявлениями одной сущности и могут перетекать из одного состояния в другое. Так вот, в этом уравнении не хватает ещё одной суммы. А именно, суммы информации. Информации, которая является третьим состоянием этой сущности.

По залу пробежали возмущённые возгласы.

Сердце стучало громко и пугающе неровно. Аритмия? «Нужно возобновить утренние прогулки, иначе быстрее сойду в могилу, чем успею донести до этой мерзкой аудитории моё открытие».

— Информация, о которой я говорю, — не абстрактный термин и не набор мегабайт на жёстком диске. Это абсолютно реальная физическая величина. Такая же, как и масса, энергия, пространство и время. Величина, подчиняющаяся физическим законам. Которую можно измерить. И эта информация накапливается в поле вокруг нас. В информационном поле.

Давид резким движением смахнул очередные липкие капли пота со лба.

— Я провёл ряд экспериментов. В данный момент сложно говорить о чём-то конкретном, но подвижки есть. Мне удалось создать прибор, регистрирующий возмущения этого поля. Я пока сам не до конца понимаю принцип устройства, да и работает оно не стабильно. Но на такое большое скопление людей, где в поле поступает огромное количество информации, он точно реагирует.

Давид дрожащими руками достал из портфеля небольшое устройство, похожее на мультиметр. Включил. Секунд десять стрелка стояла на нуле, каждое мгновение пополняя голову доцента новым десятком седых волос. Но потом дрогнула и стала ритмично прыгать, словно индикатор громкости в эквалайзере. Оператор выводил видео на большой презентационный экран.

— Пока не удалось определить, что из себя представляет физическая сущность — информация. Есть предположение, что это — наши мысли, слова и действия.

По залу прокатились смешки.

Давид всё так же дрожащими руками достал карту памяти из портфеля, который никак не хотел открываться. Флешка предательски выскользнула из потных рук и плюхнулась на пол. Смешки усилились.

— На экране результаты исследований в структурированном виде.

Давид стал медленно перещёлкивать слайды презентации, периодически комментируя изображения. Публика сосредоточенно следила за докладом. По проявленный интерес был явно не научным, а, скорее — интересом зрителя комедийного телешоу.

Прокомментировав последний слайд, Давид выдохнул, глотнул воды из стакана и тихо сказал:

— Вопросы.

Аудитория находилась в прекрасном состоянии духа. Поднялся лес рук.

— Прошу, — Давид кивнул в сторону на азиата в первом ряду.

— Брайан Ким, почётный член лондонского института физики, — он выделил слово «почётный», — Вы упомянули, что информация, — одно из состояний вещества или энергии. Но почему мы ни разу не наблюдали такого перехода? Например, из энергии в информацию.

— Мы такой переход наблюдаем постоянно, но каждый раз списываем несоответствие цифр на погрешность измерений.

— Ясно, больше вопросов нет.

Брайан помотал головой и что-то шепнул сидящей рядом женщине, которая еле подавила смех.

— Ден Миллс, массачусетский технологический, — взял слово седой бородач с красным лицом в зелёном пиджаке, — Скажите, а как устроен этот ваш прибор. На что именно реагируют датчики?

— Внутри находится эмиттер фотонов, аналог лучевой трубки. Он подаёт эти фотоны в нужной последовательности. Датчики реагируют на попадание фотонов в определённую область, которая постоянно изменяется.

— И как это может измерить так называемую «информацию»?

— Как я и говорил, принцип действия мне самому до конца не понятен. Нужны ещё эксперименты и финансирование.

— А-а-а, ну тогда ясно, — хохотнул Ден, — Удачи вам в этом нелёгком деле.

— Кабор Радж, бангалорский институт физики, — поднялся со стула сухощавый индус, — Давайте разберёмся. Вот, у вас есть интересная теория о новой физической сущности. А подтверждением этой теории является прибор, принцип действия которого вы не можете объяснить. Это ваша первая исследовательская работа, которую вы ведёте в петербургском университете. Ранее не публиковались. Всё верно?

— Да, — хмуро ответил Давид.

— Эта конференция — набор докладов видных научных деятелей, почётных членов международных физических сообществ и лауреатов Нобелевской премии. Вы же представляете некие философские размышления, не имеющие никакого отношения к реальности и, тем более, к физике. Здесь научное собрание, а не сборище писателей-фантастов. Мы уже имеем плоскую землю и рептилоидов. Не стоит добавлять ещё одну болезнь ума. Предлагаю не тратить наше в сами драгоценное время и уступить место следующему докладчику.

— Как скажете, уважаемый, — Давид опустил голову и начал собирать вещи.

Дама в мини-юбке с задних рядов яростно махала поднятой рукой.

— Слушаю, — устало пробормотал Давид.

— Инесса Кляйн, журнал «Бриджит». Вы сказали, что в информационном поле собираются мысли. Если доработать прибор, сможет ли он показывать мысли мужа, например? Читательницы очень интересуются. Спасибо.

«Господи, а она-то здесь откуда? Как же бесят эти медиападальщики, пытаются раскопать грязное бельё даже в самом светлом начинании».

Зал теперь не просто хохотал, а откровенно заржал.

— Может быть, — скороговоркой произнёс Давид побагровев.

Он не стал дожидаться новых обидных вопросов и спешно удалился под аплодисменты.

Давид отстранённо поглощал один за другим бутерброды на кофе-брейке, заедая своё фиаско. К столику подошёл сухой смуглый мужчина с неимоверно впалыми щеками.

— Сочувствую, — тихо произнёс он.

— Что? — встрепенулся Давид.

— Сочувствую, что люди ещё не готовы принять вашу теорию.

— А, вы об этом.

— Пётр Свиридов, директор по развитию московской компании «Зоркое око», — представился мужчина и протянул руку.

Давид протёр глаза и внимательно осмотрел собеседника. Да уж, жизнь того здорово потрепала. И как-то не вписывался он в здешний самодовольный коллектив.

— Очень приятно, Давид Гильдсман — доцент физического факультета СПбГУ.

— Вы не расстраивайтесь. Люди вскоре примут вашу теорию. Рано или поздно. Над пионерами научных прорывов часто насмехаются. Человеку тяжело принять то, что выходит за рамки его маленького уютного мирка, скреплённого годами и статичного. Продолжайте исследования, не сдавайтесь. И вам стоит поучиться самопрезентации. Конечно, если вы не специально устроили весь этот балаган и не планируете найти себя в карьере комедийного актёра.

— Да я уже и сам не знаю, верить ли в эту теорию или нет. Действительно, доказательств пока нет, да и, возможно, никогда не будет. А быть посмешищем у меня, как вы верно подметили, выходит отменно.

— Конечно, верить, — усмехнулся Пётр. — Ведь ваша теория истинна.

Давид с интересом посмотрел на собеседника.

— Вы действительно так считаете?

— Не считаю, а точно знаю. Не вы один изучаете инфополе, — Пётр подмигнул Давиду.

— Даже так? Ничего себе! А чем занимается ваша компания?

— Всяким, — пространно заявил собеседник, — Звоните, пообщаемся. Обсудим, чего смогли добиться вы и мы. Вот моя визитка, — он протянул чёрную карточку с изображением светящейся окружности. На запястье Петра Давид с удивлением обнаружил татуировку, похожую на созвездие из пяти звёзд.

— Обязательно, конечно! — затараторил Давид.

— Вот и славно. А сейчас я вынужден откланяться, зовут неотложные дела.

Пётр поклонился и скрылся в научной толпе.

Из-под растоптанной на докладе личности Давида выглянула надежда и обещающе улыбнулась ему.

Сагард Ота остановил коня на вершине пологого холма, покрытого низкой сухой травой. Впереди открывался потрясающий вид на Белый Город — Мэлсуин.

То самое место. Где Сагард, будучи ещё юношей, последний раз оглянулся на вечерние огни города и ушёл прочь в гневе. Оставив прежнюю жизнь на долгие двести оборотов. По щеке потекла слеза.

Впрочем, Белым Городом Мэлсуин сейчас уже нельзя было назвать. От былого величественного ансамбля белоснежных мраморных зданий остались лишь центральный дворец и несколько колонн на въезде в город. Нынешний Мэлсуин был серым и пыльным.

Дождь закончился ещё в полдень, и земля быстро высохла, жадно впитав влагу. Вечерняя звезда освещала долину горизонтальными оранжевыми лучами, отбрасывая длинные тени и подсвечивая в воздухе мириады пушинок и летающих насекомых. Сагард медленно поскакал вниз, в сторону города. Перед северным въездом в Мэлсуин были разбиты разноцветные шатры с маленьким флажками на крышах. Продавцы сновали туда-сюда, зазывая покупателей, ругаясь, хохоча. Ярмарка шла полным ходом.

— Смотри, какая кожа, путник. Мягкая, как шёлк и крепкая, как камень. Сделаешь из неё седло, — все обзавидуются. Только для тебя сегодня за полцены, — зычным голосом обратилась к Сагарду женщина у одного из шатров.

— Оригинальные кувшины Духов! Наливаешь туда молоко, и Дух благодарит вас. Только в нашей лавке они настоящие. Остерегайся подделок! — кричал пухлый мужичок с бегающими глазами.

— Лучшее сухое вино из виноградников озера Сеттиды! Попробуй, не пожалеешь!

— Серьги из лунного камня, не огорчай супругу, они ей действительно необходимы!

— Эй, мужик, у меня есть такое зелье. Ну ты понимаешь, о чём я, — подозрительного вида тип подмигнул Сагарду.

Тот же смерил «продавца» презрительным взглядом и поскакал дальше.

У города не было как таковых крепостных стен. Не от кого было защищаться. Лишь несколько белых колонн с трещинами напоминали о прошлом.

Сагард поехал вдоль серых домов, собранных из сырцового кирпича. Изредка встречалась высохшие запылённые фонтаны. Хмурые жители возвращались домой, бросая на путника недовольные взгляды. Мэлсуин определённо изменился. Из жизнерадостного цветущего города за эти обороты он превратился в унылое и неприветливое рабочее поселение.

Возле дворца Саград спешился и подошёл к высоким бревенчатым воротам с расписными дверями.

— Куда? — недовольно повысил голос стражник, выставив алебарду.

— Я Сагард Ота, старший брат Тарона Ота.

— Брат? — привратник удивлённо поднял брови.

— Доложи давай.

Стражник бросил презрительный взгляд на Сагарда. Задумчиво почесал затылок.

— Унас, последи за ним, я схожу, доложу господину. И глаз не спускай! — обратился он к товарищу по дежурству.

Тот еле заметно кивнул и с хищной улыбкой уставился на Сагарда. Первый стражник скрылся за дверью.

— И не вздумай тут мне куролесить. Рапиру только вчера заточил, — Унас кровожадно провёл рукой по оружию.

Сагард молча ждал. Через минут пять из двери вырвался всклокоченный первый охранник, поклонился и пробормотал запыхавшимся голосом:

— Уважаемый Сагард Ота, господин ждёт Вас.

— Ну, веди.

— Да, да. Конечно, — охранник скосил испуганный взгляд на Унаса, показывая глазами, что с путником нужно обращаться строго уважительно.

Они прошли по длинному коридору и стали подниматься по узкой винтовой лестнице. На стенах висели пейзажи и портреты правителей. А чуть выше — алебарды, мечи, шпаги и щиты. Сагард остановился у маленького деревянного лука.

— Надо же, сохранился.

Стражники непонимающе уставились на Сагарда. Но потом прочитали надпись на табличке:

«Первый лук Сагарда Ота, наследника Балора Ота».

Провожающие поёжились и залепетали что-то невразумительное.

На третьем этаже в тусклом коридоре с порядком пошарпанными стенами была всего одна дверь. Стражник её отворил и жестом пригласил Сагарда войти.

Обстановка в комнате была удручающей. Будто роскошные дворцовые покои оставили пылиться на пару десятков оборотов. Богатый когда-то ковёр, изъеденный молью, пара покосившихся стульев и выпавшая мозаика на окнах.

Тарон сосредоточенно наигрывал на фортисе, местном аналоге пианино, знакомую из детства мелодию.

— Садись, дорогой брат, — громко сказал он, продолжая перебирать чёрно-белые клавиши.

«О, безжалостное время! Ты никого не щадишь». От дерзких в своей красоте огромных юношеских глаз брата, которые не давали заснуть всем городским девчонкам, — остались лишь две морщинистых щёлочки. Длинные утончённые пальцы, словно созданные для игры на фортисе, — превратились в сморщенные крючки со вспученными венами.

— Что, даже не обнимешь? — с горечью спросил Сагард.

— Не видел тебя двести оборотов и ещё столько же бы не видел.

Тарон мгновение держался, но потом не утерпел, прыснул со смеху, вскочил, и прижал брата к себе изо всех сил.

— Как же я скучал…

— И я.

— Дай я на тебя посмотрю, — Тарон, прищурившись, оглядел Сагарда.

— М-да, подряхлел.

— Да и ты не первой свежести, — ухмыльнулся Сагард.

— А ты всё такая же заноза, Гарди. До сих пор дуешься на меня?

— Мне сейчас совсем не до детских обид, Тар. Всё давно забыто. Расскажи лучше, как ты умудрился так качественно привести город в упадок пока меня не было.

— Тяжёлые времена настали, брат. Когда дикие лошади мигрировали на север и запад — мы потеряли основной источник дохода. Кожа, копыта, приручённые жеребцы, всё, чем мы занимались — кануло в лету. Теперь считаем гроши. И налоги от ярмарок — чуть ли не основные поступления в казну. Поэтому я позволяю торгашам немного больше, чем хотелось бы.

— М-да, я это уже заметил, — усмехнулся Сагард, вспоминая торговца, пытавшегося впарить ему чудо-зелье.

— Как Вера? — Сагард медленно провёл рукой по клавишам фортиса.

— Её уже нет. Сгорела от неизвестной болезни восемь оборотов назад.

— Ох-х! — Сагард от неожиданности присел на кушетку.

Веры, такие родные и прекрасные глаза которой были полны слёз. Веры, которая так была любима. Веры, которая схватила его за руку и умоляла не уезжать, — не стало.

— Как же так? Соболезную.

— Её не вернуть. Моя душа уже отплакала своё в память о ней. И давай не будем бередить рану.

— Пусть Духи проведут её по широкой дороге. Как дети? До меня дошёл слух, что у тебя есть наследник.

Тарон поморщился.

— Наследник? Сын, который бросил отца и сбежал на север в поисках приключений, как некоторые здесь присутствующие, — он укоризненно взглянул на Сагарда, — Нет у меня ни сына, ни наследника. Одни лишь острые осколки в сердце.

— То есть ты теперь совсем один? Мне, правда, очень жаль.

— Брось, пустое. Похоже, сбегать — наше семейное кредо.

Тарон откупорил бутылку и разлил вино по хрустальным бокалам.

— У тебя-то как дела?

— Нормально. Скитался тридцать оборотов туда-сюда. Потом познакомился с главой семьи Лоу. Он взял меня под крыло и всему обучил. Женился на его дочери, Скаре. Сейчас живём с моей семьёй в степи и занимаемся луками. Вот, смотри, наша работа.

Сагард достал из-за спины длинный точёный лук с гербом семьи Ота.

— Вот это вещь! — Тарон присвистнул.

— Стреляет на пятьсот ари. Если, конечно, силёнок хватит натянуть, — ухмыльнулся Сагард.

— Слушай, мы, конечно, сейчас нищие. Но на такое не поскупимся. Отложи пару десятков для моего гарнизона. Буду очень признателен.

— Наши луки — штучный товар. И стоят, мягко говоря, недёшево. Продаём по шестьсот ро. Но для тебя постараюсь приготовить штук пять. Больше не сможем. И платить не нужно, это меня оскорбит.

— Шестьсот ро? Серьёзно? Вы из алмазов их делаете, что ли?

— Не из алмазов. Из сеттидской ивы, которую пропитывают специальным раствором. На каждый лук уходит по пол оборота. Много возни в процессе изготовления, но луки того стоят.

— Ладно, с этим понятно. Скажи, зачем ты приехал. Явно же не про луки поболтать?

— Не про луки, — задумчиво произнёс Сагард, — у тебя есть где пройтись?

— А то, — улыбнулся Тарон.

Братья спустились на первый этаж и вышли в заднюю дверь. За дворцом был разбит большой ухоженный парк.

— Ого, какая жемчужина в твоём пыльном Мэлсуине! — воскликнул Сагард.

— Вера очень любила его. Ты же помнишь, как она целыми днями возилась с растениями. Здесь я чувствую, что она рядом. Поэтому приказал выписать лучшего садовника, и не жалею денег на поддержание сада именно в таком виде, каким он остался после её ухода.

— Понимаю. Эх…

— Ну, давай уже, рассказывай.

Тарон с нежностью провёл рукой по листьям аккуратно выстриженного лаврового куста.

— Алсины совершенно потеряли берега. Я терпел, когда к нам приходили проповедники пути Ин. Терпел, когда они устраивали собрания в наших шатрах. Но этого им показалось мало. Мой внук, Рина, по собственной воле бросил семью и сбежал в Таин. А это уже ни в какие ворота не лезет. Я не могу просто смотреть и терпеть такие оскорбления и унижения. Надо что-то предпринимать. Ваннора, наша шаманка, общалась с Духом. Он поведал, что неверных необходимо наказать мечом и луком. Не могу понять, как поступить. Нужен твой совет.

Тарон задумался. На можжевеловый куст села крохотная пёстрая горихвостка и с интересом наблюдала за собеседниками.

— Алсины действительно зарвались. Эта зараза теперь и здесь, в Мэлсуине. Мы мало на что можем повлиять в этой жизни. Я не смог остановить брата, когда он уходил. Не смог сдержать убегающего сына. Не смог предотвратить сгорание любимой жены. Но мы можем повлиять на неверных. Ты, конечно, думай ещё. Но знай, если решишься — поддержу тебя всецело. Можешь рассчитывать на сто обученных воинов.

— Благодарю, брат. Надеюсь, твоя помощь не потребуется. Но всё равно спасибо за ответ.

Тарон провёл Сагарда в центральную часть сада.

— Вот, единственный рабочий фонтан в Мэлсуине. Вода питьевая.

Набрал в ладонь воду и с удовольствием отхлебнул.

— Спасибо, Вера, — обратился он в пространство.

И словно в ответ на обращение, на плечо Тарона села белоснежная бабочка.

Сагард последовал его примеру.

— Скажи, а глиняные изделия разве не приносят городу деньги?

— Глиной полностью руководил отец. Это ремесло как-то прошло мимо меня. Я сейчас уже не в состоянии наладить работу в мастерских. Нужны специалисты.

— А вот с этим, думаю, я смогу помочь. Моя дочь, Фиока, вышла замуж за члена семьи Зем. Они как раз отличные мастера по глине. Могу поговорить с главой.

— Хм, а это может быть интересно. Давай я пока подумаю. Уже темнеет. Помнишь наш любимый томлёный картофель с розмарином? Так вот, я мучил кухарку два оборота, чтобы научилась его правильно готовить. Пойдём, думаю, ужин уже готов.

Спать под дождём, скажу я вам, — то ещё удовольствие. Хоть мои спутники и натянули импровизированные дождевики в качестве тентов, от сырости и промозглости это нисколько не спасло. Здешнее солнце ещё просыпалось, а сна уже было ни в одном глазу. Вот зачем, скажите, люди на Земле по собственной инициативе отправляются в многодневные походы? Сырость, грязь, неудобство. Ни горячей еды, ни помыться толком и, главное, — не понежиться в мягкой постели. Тьфу на этих туристов.

— Не спиться, неженка? — с ухмылкой спросила Кили.

— Есть такое. Мы на Земле — люди изнеженные, но гордые.

Кили прыснула.

— А ты чего не спишь?

— Утро — самое плодотворное время для аналитических рассуждений. Подсознание ещё не отключилось и работает в тандеме с сознанием.

— Вишь, как заговорила. Подсознание. Мне раньше казалось, что вы о таких терминах и не подозреваете. Каюсь, был не прав.

— Опять мы у тебя дикари. Ну-ну.

— Да не дикари, не дикари. Я по инерции. Это как в земной поговорке: «деревенского жителя можно вытащить из села в город, но вытащить село из человека невозможно».

— Интересная поговорка, — задумчиво прожестикулировала Кили, — у нас есть что-то похожее: «Если умеешь выращивать капусту, то сможешь и дом построить».

— Хм, это несколько другое. Ладно. Сколько ещё дней до Глотаина?

— Три.

— Эх, ванну бы.

— Да, я слышала про купание в тазике у вас, на Земле. Это очень мило.

— Не в тазике, а в большой тёплой ванне.

— Ну, я ж говорю, неженка.

— Есть мысли, как будем исследовать пресловутую стелу?

— Да. Сначала нужно будет измерить возмущения полей. У Пала есть необходимое оборудование. А потом уже мы с Улой подключимся, проанализируем показатели и будем думать, что со всем этим делать.

— Не боишься, что нас парализует, как тогда на утёсе? Или, вообще, пришибёт к чёртовой матери, как отца Пала?

— Смотрю, ты уже успел посетить нашу библиотеку. Похвально. Будем действовать осторожно. Сначала отправим к стеле наименее важных членов экспедиции, тебя, например, — Кили прищурилась.

— Вот язва.

— Что за чёртова матерь, кто это?

— Не бери в голову. Я вот что хотел давно спросить. Расскажи, как в Таин устроено управление. Знаю лишь, что в каждом из поселений есть свой глава.

Кили отхлебнула воды из кожаной ёмкости, напоминающей бурдюк.

— У нас три управляющих органа: малый поселковый совет, в который входит глава и несколько ключевых фигур посёлка. Общий поселковый совет, в котором участвуют все желающие посвящённые. И главный орган — межпоселковый совет, в который входят главы поселений и их приближённые. Малый совет обычно принимает повседневные решения. Если требуется решить более значительный вопрос в рамках посёлка, глава собирает общий совет на поселковом Собрании. Ну а межпоселковый совет проходит крайне редко, только по глобальным вопросам, которые затрагивают всю долину. Вот, например, Гловелин созывает общий совет по вопросу стелы и ускорившихся изменений. В последний раз такой совет собирали восемь оборотов назад, когда случилась великая засуха.

Я глотнул из фляги в ответ.

— А по какому принципу выбирают глав поселений?

— Когда предыдущий глава уже не может исполнять свои обязанности по тем или иным причинам, посёлок проводит Собрание, где выдвигают нового главу. Решение обязательно должно быть единогласным. После этого созывается межпоселковое собрание, где он и вступает в должность. Но также, только если нового главу выбрали все без исключения.

— Ого, а это вообще реально? Всегда найдётся тот, кто не согласен.

— Вполне реально. Ты должен учитывать, что принимают решение исключительно посвящённые. В Пути Ин не может быть противоречий, он всегда указывает единственно верное направление.

— Хм, наверное, мне ещё ох как далеко до постижения этого вашего Пути. Пока ничего не понимаю.

— Зря ты так. На самом деле, ты уже давно изменился. Изменился в правильную сторону. И продолжаешь двигаться в верном направлении. Поверь, однажды проснёшься и сразу, за одно мгновение, поймёшь и примешь наш путь. Просто пока не пришло твоё время.

— Звучит угрожающе, — поёжился я.

— Не бойся, мы с тобой и всегда поддержим. Ты уже давно не землянин, а алсин. Как бы это ни отрицал. А пока просто расслабься. Кстати, вон, наши спутники проснулись.

М-да, не думал, что попаду в самую настоящую секту. Местные так ненавязчиво затягивают на мне религиозный хомут, что на шее уже не успевают заживать раны отторжения.

Пал порылся в вещевом мешке и протянул каждому по куску вяленого мяса.

«М-м-м, как вкусно. Ещё бы пару десятков таких аппетитных кусочков».

Иги потрепал по шевелюре хмурую тучу — Рину.

«Что-то совсем парень расклеился, надо с ним пообщаться с глазу на глаз».

— Как твоя песня заката? Удалось разучить? — я попытался отвлечь его от грустных мыслей.

— Почти выучил. Только проблема с кульминацией. Там быстро очень и пальцами нужно бегать по грифу.

— Сыграешь?

— Инструмент и так совсем отсырел. Скоро переклеивать придётся.

— Ну прекрати, давай, сыграй. Всем же интересно.

— Давай, Рина. — поддержал меня Пал.

— Не беспокойся по поводу сая, если что, поможем подклеить, — прожестикулировал Иги, тоже явно переживающий за друга.

— Ну вас. Ладно.

Рина бережно достал сай из чехла и принялся настраивать. Холодную мокрую тишину пронзили резкие, но мелодичные ноты. Через пару минут инструмент был подготовлен. Рина прикрыл глаза, что-то произнёс одними губами и принялся играть. «Песня заката» началась с бодрого мажорного вступления. Потом замедлилась, будто солнце, задержавшее взгляд на море перед тем, как скрыться за горизонтом. И снова стала набирать обороты. Всё быстрее и быстрее, всё ярче и ярче, всё громче и громче. Казалось, она стала отражаться от окрестных холмов. Пальцы Рины резво бегали по грифу, превратившись в размазанный силуэт. А потом песня резко, словно по нажатию кнопки, завершилась на длинной тонике.

— Здорово! Молодец Рина! — наперебой стали жестикулировать спутники.

— Вот, кульминация пока сыровата, — сокрушённо произнёс парень.

— Да брось, на мой взгляд, всё идеально. — попытался успокоить его я.

И не кривил душой. Ведь действительно, сыграл он отменно.

Рина лишь отмахнулся, опять превратившись в хмурую тучку.

Мы сели на коней и бодро поскакали, разбрасывая в стороны клочья мокрой земли. Я пристроился в пару к Рине.

— Скажи, что тебя беспокоит?

Рина не ответил.

— Ладно. Но знай, я умею справляться с депрессией. Профессиональный навык. И всё буду держать в тайне. Мой рот — могила.

Парень удивлённо посмотрел на меня.

— Выражение такое, у нас, на Земле.

Рина вздохнул и опять погрузился в свои тяжёлые мысли. Где-то полчаса мы ехали молча. И он, наконец, решился заговорить:

— Мне снятся сны. Нехорошие, — он поморщился.

— Расскажи.

— Наверное, я должен сначала рассказать немного про нашу культуру. В смысле, культуру Суин. Иначе не поймёшь.

— Давай.

— Я уже говорил про то, что суинцы ходят к шаманам за советом. Так вот, в наших землях верят в существование Духов. И в то, что с ними можно говорить. Шаманы умеют с ними общаться напрямую в состоянии транса. Но иногда Духи обращаются и к простым людям. Через сны. Даже существует специализация шаманов: толкователи сновидений. Меня дед часто водил к одной из них. Я поверил в Путь Ин всей душой, да и разумом понимаю, что эти духи и говорящие сны — глупые выдумки и мифы. Но меня всю жизнь воспитывали с верой в Духов. И глубоко внутри дикая часть меня продолжает верить и бояться.

— Ой, да брось ты. Ерунда какая.

— Не перебивай, пожалуйста. Мне и так очень сложно делиться переживаниями.

— Да, да, прости. Продолжай.

Рина глубоко вздохнул.

— Так вот, последние пару периодов мне снится один и тот же сон. В нём я орёл. Разгоняюсь, прыгаю со скалы. Но не могу расправить крылья. Силюсь, напрягаю мышцы, но они не слушаются. И падаю камнем вниз. А потом всегда резкая боль и пустота. Это страшно. Именно о таких снах рассказывала Ваннора, наша семейная шаманка. О снах, где ты ассоциируешь себя с животным. Она говорила, что через эти сны Дух обращается к нам и предостерегает. Я не знаю, о чём он меня предупреждает, да и не хочу знать. Но боюсь. Страшно боюсь! И страх этот — первобытный, обжигающе холодный.

Рина закончил речь и ссутулился как дряхлый старик.

«Ну приехали. Как же знатно поездили парню по ушам с двух сторон. Что суинцы, что алсины. И те и другие хороши. На Земле с таким талантом он бы уже давно выступал в какой-нибудь группе. И горя бы не знал. А здесь сделали из Рины параноика. Эх, не силён я в психотерапии. Но попробовать определённо стоит».

— На Земле тоже есть шаманы. И тысячи лет люди им верили. Верили и в Духов. И в особое значение снов. Но рациональное мышление победило, и шаманизм теперь — история. Также и здесь, в Таин. Алсины отбросили мифы и предрассудки. То, что происходит с мозгом во сне — неплохо изучено. Изучены фазы сна и их назначение. Ночью мозг раскладывает по полочкам информацию, полученную днём. Краткосрочная память откладывается в долгосрочную. Необычные сновидения — следствие того, что подсознание общается с сознанием. Но подсознание — это не нечто сверхъестественное, а всего лишь другой, внутренний способ мышления. Вот тебе сниться один и тот же сон. Скорее всего, это значит, что ты пережил какой-то трагический эпизод и подсознание прокручивает его вновь и вновь, вот таким образом, метафорически. Например, ты порвал со своей культурой. Это серьёзный эмоциональный шок. Для подсознания — падение камнем с высоты, смерть твоего предыдущего «я». Главное — убедить себя в том, что сон — не более чем размышление и самокопание. Если будешь загоняться и поверишь, что он вещий — может сработать эффект плацебо. Ты действительно загонишь себя в могилу наяву. Но не потому, что какие-то там Духи это предсказали. А потому что сам себя в этом подсознательно убедил. Так что нос кверху. Старый Рина уже давно спрыгнул со скалы. А ты — заново родившийся, который, надо сказать, превосходно играет на сае. Шаманы разглагольствуют о Духах, тем самым снимая с себя ответственность. Но ты мыслящий человек. И твоя жизнь — только в твоих руках. Бери поводья и рули ею!

Рина крепко схватил поводья коня и улыбнулся. Я расхохотался. Какой же он ещё молодой и доверчивый.

— Спасибо, я подумаю над этим. Хмурая туча-Рина слегка освободилась от дождевых капель и стала немного походить на белое лёгкое облачко.

Остров Мей.

Трунгх Карди сидел, свесив ноги, на компактной левитирующей энергоплатформе посреди небольшой укромной поляны в глубине острова. Он нежно поглаживал босыми ногами высокую нескошенную траву. Снова в голове яркими вспышками пронеслись картины детства, где он бегал с друзьями босиком по острой осоке, а мать потом вечером всё причитала, накладывая целебную мазь на глубокие кровоточащие порезы.

«Как ты там, мама? — советник посмотрел на небо, — У меня жизнь, вроде, сложилась. Но я бы всё отдал, лишь бы увидеть тебя снова…»

— Приветствую, великий советник.

Лиа прошёл к центру поляны, безжалостно сминая ботинками нетронутый чистый уголок природного покоя. Трунгх поморщился.

— Слушаю, — сухо ответил он, — И здесь ходят босиком.

— По поводу аномалии. Мы прошлись сканерами дальнего действия по всей галактике 156 мира и ничего не нашли. Но потом Грей, наш сотрудник, выдвинул теорию, что аномалия могла переместиться между мирами. И действительно, её удалось, наконец, засечь. Это мир десять, планета А0-0.

Трунгх вскинул брови.

— Да, да, та самая планета, которой занимается Миэт. Мы всё внимательно перепроверили. Ошибки быть не может.

— Только поговори мне тут об ошибках, — буркнул советник.

— Ошибки точно нет. Мы уже, предваряя ваш приказ, начали подготавливать к транспортировке лёгкого боевого робота. Он прибудет на место через десять стандартных дней и осуществит захват аномалии.

— Стоп! — вскричал Трунгх, — у вас в отделе вообще не принято использовать голову?! Какой захват? Только попробуйте мне запороть и это дело!

Советник вскочил с платформы и с размаху разметал ногой листья травы, вырвав пару пучков с корнем. Лиа испуганно отшатнулся.

— Значит так, отправляешь не тупоголового робота, а полноценного андроида-разведчика. Пусть собирает информацию об аномалии. И не отсвечивает. С местными контакт минимальный. Лучше, пусть вообще не попадается им на глаза. Если аномалия, как ты говоришь, — действительно человек, он ни в коем случае не должен узнать о слежке. И пусть андроид обеспечит ему безопасность. Ещё не хватало, чтобы местные варвары прикончили невзначай. Как соберёте достаточно сведений, сразу мне на стол в виде самоуничтожающейся голограммы. Надеюсь, отдел безопасности тебе доходчиво рассказал о конфиденциальности?

— Более чем, — поёжился Лиа.

— Скажи мне, как вы так быстро определили его местоположение на планете? В сто пятьдесят шестом мире ведь очень долго возились.

— С этим всё просто. На Земле, так местные называют планету СА1276-2 мира 156, информационное поле забито мусором и раскопать в нём что-то совершенно невозможно. На Ин, так местные называют А0-0 мира десять, — мусора минимум. В основном поле забито результатом деятельности катализатора инфополя. А эту информацию мы легко можем отфильтровать, потому что прекрасно знаем её сигнатуру.

— Как продвигается изучение природы аномалии? Накопали что-нибудь?

— С трудом. Исследования будут значительно продуктивнее, если мы эту аномалию тщательно изучим в нашей лаборатории.

— Может быть, может быть. Но пока чтобы и пылинки с неё не упало, это ясно?

Трунгх снова уселся на платформу.

— Понял, сделаем.

Лиа переминался с ноги на ногу в нерешительности.

— Ну, давай, что у тебя ещё, говори.

— Э-м-м, — Лиа замялся, — мы позволили себе провести комплексное обследование планеты целиком, — Он запнулся в нерешительности.

— И? Выкладывай! Клещами, что ли, всё из тебя вытаскивать?

— А0-0 мира десять поразительно похожа на нашу планету по многим параметрам. Точно такое же время оборота вокруг звезды, почти такой же состав атмосферы и очень близкая карта высот в обоих полушариях, растительность и так далее. В общем, эта планета — словно зеркальное отражение нашей.

— И? Чем эта информация может помочь в нашем предприятии?

— Да странно это всё. Но, по большому счёту, действительно — ничем.

— Если ничем, то прекращай расходовать бюджет на всякую ерунду и займись делом. И моему ангельскому терпению есть предел.

Лиа мысленно поёжился.

— Принял. Могу идти?

— Не забывай думать головой, Лиа. Свободен.

Советник включил защитное поле вокруг платформы и взмыл высоко в небо. Лиа ещё долго рассеянно глазел на сначала уменьшающуюся, а затем и вовсе исчезнувшую точку. Выдохнул и побрёл на базу отдела лингвистики.