Предел выживания

Глава 3

После выходного… После первого выходного обучение как будто стало сложнее, а оглядываясь назад через месяц, могу точно сказать, что действительно стало. Просто инструктора увеличивали нагрузку постепенно: чуть больше физических нагрузок, чуть больше недовольства результатами, как будто они отодвигали планку нормативов, оставалось всё меньше и меньше свободного времени. Если до этого я привык к ритму учебки и спустя три месяца не чувствовал какого-то напряга, то ещё через месяц вновь стал уставать. Так нам ещё и новые направления в обучении добавили. Сначала знакомство с боевыми машинами и другой военной техникой по типу всех видов связи, начиная от переносной станции и заканчивая большой стационарной. Да, связистами нас не делали, но и поверхностной информации хватало. Если к последнему я интереса не проявил, то боевые машины мне понравились. Их вид, звук стрельбы, кататься на них… В общем, было прикольно. Было, хех… Похоже с техникой мы будем работать до самого конца.

Кроме обучения, так сказать, в поле, с нами остались и лекции в классе, где, помимо какой-то общей информации, нас обучали чисто техническим моментам. Например, вооружение предполагаемого противника, начиная от ручного оружия и заканчивая тяжёлой артиллерией. Причём, я говорю не просто о внешнем виде, что как бумкает, а именно что о технических деталях — виды физического воздействия, плазма там или кинетика, что на какое расстояние стреляет, какой материал как пробивает, на какую глубину, какой материал, в какой атмосфере что лучше и хуже работает. Те же виды гранат и мин у разных видов разумных могут сильно отличаться — как по типу воздействия, так и по радиусу действия. Если говорить в общем и кратко, то у людей, у нас и империи, оружие кинетическое, у кентавров, ну то есть дарахийцев, в основном преобладает плазма, хотя, честно говоря, не знаю как назвать ракету с боевой частью в виде плазменной капсулы. У теократов-пирийцев в состав государства входят несколько рас разумных, из-за физических и психологических особенностей которых, они используют оружие нескольких видов воздействия, в основном кинетическое и энергетическое. А у греев — энергетическое. Последние не то, чтобы считаются противниками, но они одни из четырёх государств, соприкасающихся с нами границами, а значит в перспективе эти прожжённые торговцы вполне могут стать нашими врагами. Да и не стоит забывать, что своё оружие они с удовольствием продают всем, кто готов его купить. К слову, греи единственные, с кем у нас нет ни политических, ни территориальных противоречий с самого образования СНП. Не конфликтовали мы с ними. С пирийцами была хоть и короткая, но война. С кентаврами у нас, минимум раз в пятьдесят лет, происходит какая-нибудь перестрелка, в основном в космосе. А с имперцами, пусть они такие же люди, как и мы, у нас напряжённые отношения с тех самых пор, как колонисты свалили с Земли. Впрочем, справедливости ради, до смертей ни разу не доходило, а вот оружием друг перед другом бряцаем постоянно. Среди всех соседей государство Исшах, они же в простонародье греи, субтильные серокожие существа, единственные, кто общался с нами только в разрезе торговли. Может, что-то там политическое и было, но видимо не особо серьёзное, так как ничего такого я не помню. Да и капитан, который читал нам лекции о вооружениях иных видов разумных, выказывал по отношениям к греям некую долю пренебрежения. Типа, пушки у них хорошие, но сами они торгаши, а не вояки.

— Так что учтите, прячась за подобными укрытиями, вы рискуете получить расплавленным металлом в лицо, а не осколок, — произнёс капитан, и, бросив взгляд на свой браслет, закончил: — На сегодня всё. На следующем уроке сконцентрируемся исключительно на пирийцах и их вооружении. Уж больно много у них всякого.

Отлично, не против подобных уроков, но следом у нас идёт тактика использования лёгкой техники пехотными подразделениями. Может даже покататься дадут.

Как я уже говорил, мне нравились уроки, где мы работали с БТРами и БМПшками, но всему есть предел. В какой-то момент даже меня это всё задолбало. Загрузились — выгрузились, загрузились — выгрузились, заняли позиции, загрузились — выгрузились, попали под обстрел. И ни одна скотина не сказала, что это учебные мины, я реально думал, что в тот момент разверзся ад. В наше снаряжение входит стандартный пехотный бронекомбинезон, в состав которого включены комбинезон СПБ-А3М4 и шлем ПШ-М2, плюс сверху защита третьего класса, состоящая, если грубо, из нескольких пластин брони, прикрывающих тело, руки и ноги. В общем и целом, вся эта система даёт хорошую защиту от различного кинетического воздействия, начиная с осколков и заканчивая ударной волной. Но в тот момент, когда моя туша врезалась в борт «Стингера», стандартного армейского БТРа, мне было не до подобных размышлений. В первое мгновение, я, естественно, испытал шок и удивление, тупо сидел на земле, облокотившись на колесо машины и наблюдал за тем, что происходит вокруг. Взрывы и поднятая, как казалось до небес, пыль, как-то очень быстро отошли на задний план, сознание начало концентрироваться на сослуживцах, часть из которых куда-то бежала, часть валялась сжавшись в комок, а часть тупо стояла, в непонимании оглядываясь. Повернув голову, сумел разглядеть следующую за нами машину, вокруг которой творилась тоже самое. Вскочив на ноги, метнулся вперёд, по пути пнув валявшегося на земле Дино.

— К машине! — крикнул я на бегу парню, оставшемуся позади. — Хорош валяться, бегом к машине! Вставай на ноги, дебил! — кричал я уже Ратко, который полз непонятно куда, и схватив его за верхнюю часть задней бронепластины, рывком потянул вверх. — На ноги и к машине! Смит! Хорош стоять, к машине бегом!

В этот момент раздалось ещё несколько взрывов, один из которых накрыл нас облаком пыли.

— Что нам делать, Вит?! — крикнул мне на ухо, подскочивший Викинг.

— Откуда стреляют?! — спросил я у него, придерживая вставшего на ноги Ратко.

— Без понятия! Тут как будто сама земля взрывается! — крикнул в ответ Викинг.

— Тогда к машине! Бегом! По прямой! — и толкнув в сторону БТРа Ратко, метнулся в сторону к ещё одному, валяющемуся на земле курсанту, и тут мой взгляд зацепился за очередной взрыв, словно в замедленной съёмке я видел, как земля вспучивается. — Все замерли! Никому не двигаться! Это мины! Миура! Миура, придурок, остановись! — кричал я идущему куда-то вперёд парню.

Честно говоря, я не понимал, что делать, такому нас не учили. Что делать при обстреле — да, но когда вокруг взрываются мины и ни одного выстрела, помимо этого, я в обучающем материале не припоминаю, но логически рассуждая, пока нас не обстреливают, лучше не двигаться.

Взрывы прекратились, и стоило только пыли немного опуститься, в воздухе появились дроны, которые голосами наших сержантов начали отдавать приказы.

— Всем встать и построиться повзводно возле машин. Шустрее, обезьяны, я не буду ждать вас вечно.

Мне как-то даже легче стало, когда я услышал про обезьян. Именно после этих слов я окончательно расслабился.

После того, как всё устаканилось и весь наш батальон построился возле «Стингеров», которых было шесть штук на весь наш батальон, нам приказали грузиться обратно. Кто-то полез внутрь, кто-то на бронь — «Стингеры» не предназначались для перевозки взводов численностью пятьдесят человек, поэтому некоторым парням приходилось ехать на, а не внутри БТРа. То, что нас не стали чихвостить и всячески обидно обзывать, было нормально, подобное инструкторы любили делать лично, глаза в глаза, а не через дроны, так что разбор полётов нас ещё ждёт. Вопрос только где — на стрельбище, куда мы едем, или уже в казарме? Уже на стрельбище, наша колонна остановилась недалеко от «Тавапа», армейского броневика, который для чего только не используется. Возле него стояли командир нашего батальона и три сержанта. Выстроившись перед ними, мы ждали дальнейших приказов, а они просто хмуро нас оглядывали.

— Командуйте сержант Сол, — произнёс раздражённо майор Хесес.

После чего, залез в «Тавап» и укатил по своим делам.

— Что ж, обезьяны, — произнёс хмуро сержант Сол. — Сегодня вы, считайте, все подохли, но об этом мы в казарме поговорим, а пока построились в походную колонну и бегом в точку «Д».

Весь оставшийся день мы отрабатывали стрельбу из тяжелого вооружения: пулемёты, гранатомёты и тому подобное. Ну и взаимодействие со стреляющими из подобного типа оружия. А в конце дня нас ждал разнос в казарме, где сержант Сол долбаный час ходил вдоль нашего строя и материл нас на все лады.

— Марич! — гаркнул он, подойдя ко мне. — Ты единственный, кто что-то делал, и это тебе в плюс, но, приклад тебе в жопу, что именно ты делал?! Нахрена ты метался от бойца к бойцу?! Если уж взялся командовать, то стой на месте, найди того, кто будет метаться вместо тебя! — продолжал орать он мне в лицо. — Если уж не знаешь, что делать, делай то, чему тебя учили! Вас учили занять позиции вокруг машины, так какого хрена ты кричал всем стоять и не двигаться!

— Я…

— Молчать, обезьяна грёбаная! — остановил он моё блеяние. — Мне не нужны ваши ответы, вы все чёртовы животные, не знающие, что такое риторический вопрос и, похоже, ни разу не читавшие устав! Я давал тебе разрешение говорить?!

— Сэр, никак нет, сэр! — выкрикнул я, вытянувшись по струнке.

— Ну так пожирай глазами и записывай себе в мозг, что говорит апостол бога Хесеса на земле!

— Сэр, есть, сэр! — вновь выкрикнул я.

Постояв напротив меня несколько секунд, сержант устало вздохнул, потёр переносицу.

— Боже, какую хрень я несу, — произнёс он вполголоса.

С этого момента ругань пошла на спад, можно даже сказать практически прекратилась, и ещё через двадцать минут, он, наконец, ушёл. Я уж хотел было пойти прилечь, но осознал одну вещь — приказа «вольно» не было и разойтись нам никто не разрешал. Судя по тому, как колыхнулся строй по обеим сторонам казармы, подумал об этом не только я. И что теперь делать?

Сержант вернулся только утром.

С пятого месяца началось обучение взаимодействию с иными родами войск. Мы, грубо говоря, не просто бегали по полю, а бегали вместе с танками. Координировали артиллерию, учились захватывать обстрелянные тяжёлой техникой здания, захватывать позиции и пропускать через себя наступающих союзников и многое другое. Начались выезды на общепланетарные полигоны, где проходили масштабные учения. Хуже всего мне было на крайнем севере, не из-за каких-то моих личных особенностей, а потому что начинка моего комбеза тупо сломалась и я жёстко страдал от холода. А потом ещё писал кучу заявлений, чтобы мне его заменили. Честно говоря, думал, что уж простой-то пехотинец с подобной бюрократией не встретится, но в мирное время, похоже, бывает всякое.

В принципе, если забыть о постоянных марш-бросках, обучение было интересным, плюс получил пару сертификатов — работа в условиях вулканического и экстремально холодного окружения. Поговаривают, нас ещё в болото кидать будут — ещё один сертификатик.

В этот раз у нас командировка на экватор, но не в джунгли, а в заброшенный лет восемьдесят назад город, где мы будем отрабатывать защиту и захват позиций. В качестве оружия, как и всегда, будем использовать наше обычное в режиме тренировки. В таком режиме винтовка, да и всё стреляющее, выпускает пучки лазерных лучей, при попадании которых наши браслеты очень противно пищат. Ну а если кто-то решит смухлевать, всевидящее сержантское око, в виде дронов, обо всём узнает. Прецеденты были, после чего провинившиеся жёстко жалели о своём поступке. Помимо винтовок, в нашем арсенале было и другое вооружение, в том числе гранаты, но они как раз были учебными. Пока что, все подобные учения проходили в составе взводов, но в будущем нас ждут и межбатальонные игрища. Жду не дождусь. Не потому, что мне это всё очень нравится, а потому что тупо любопытно кого назначат командирами батальонов, по крайней мере взводами курсантов руководят такие же курсанты. Я, например, командир четвёртого взвода, а Викинг — третьего. Вместе со мной Ратко, вместе с Викингом — Дино.

Собравшись недалеко от занятой взводом Викинга позиции, я, Ратко и ещё пара желающих крутили трёхмерную карту квартала на планшете.

— Нам, кстати, повезло, — произнёс я задумчиво. — Могу ошибаться, но, кажется, я знаю, как будет действовать Викинг.

— Ты что, его мысли читать научился? — усмехнулся Ньянга.

Покосившись на чернокожего парня, качнул головой.

— Он недавно читал книжку «Разделяй», — ответил я ему. — Мы с Ратко её тоже прочитали.

— Тогда почему я не знаю, как Викинг будет действовать? — удивился Ратко.

— Возможно, потому что ты математик, — вздохнул я. — Или… Да откуда мне знать такие вещи? В общем в книжке часто упоминалась концепция разделяй и властвуй, да там в общем-то вся книга про это. Вот и подумайте сами, мы нападающие и разделить защитников не можем, а он вполне.

— И как он, сидя в здании, может нас разделить? — спросил иронично Накамура.

Повернув голову и пару секунд просверлив его взглядом, ответил:

— Выбираешь самую удобную позицию для атаки своей базы и делаешь там засаду, — ответил я спокойно. — В другой ситуации это было бы спорным решением, но здесь и сейчас может сработать. Смотри сюда, его позицию нельзя атаковать всеми нашими силами по одному направлению. Места слишком мало. То есть, атаковать нужно с разных сторон. Например, здесь, здесь и… Как вариант здесь, с крыши соседнего здания.

— А здесь? — спросил меня Ньянга. — Мы вполне могли бы запрыгнуть туда из окна соседнего здания.

— Во-первых, будет эпическим фейлом, если допрыгнуть смогут не все, — усмехнулся я. — А такое, более чем возможно. И во-вторых, — чуть повернул я карту здания, где сидел Викинг, — мины вот здесь и здесь, если не перебьют нас всех, то сильно стопорнут атаку.

— Понял… — задумчиво произнёс Ньянга.

— Главный вход, получается, они тоже заминируют, — произнёс Ратко.

— Сильно сомневаюсь, — покачал я головой. — Слишком удобно там обороняться, да и мин у них не бесконечное количество. Я бы поставил здесь, как и говорил, одну на крыше, чтобы с соседнего дома нельзя было добраться, одну здесь, на втором этаже, уж больно удобно там атаковать и… Не знаю. Здесь неудобно… — бормотал я задумчиво. — Может на лестнице? Да, точно, на первом этаже лестницу прикрывать.

— Так как атаковать-то будем? — спросил Ратко.

— Вопрос… — протянул я. — Хотя, знаете, предложение Ньянги не такое уж и плохое, главное выбрать парней попрыгучее и не суетиться, когда они окажутся в здании, растяжку вполне можно заметить заранее. Нам сейчас надо решить, как атаковать проще всего, а для этого нужна разведка. Миура, Лохман, подойдите! — махнул я парням, подзывая их.

Пока парни подходили, в голове мелькнула мысль, что будь на месте Викинга Ратко, было бы гораздо проще. У нашего ботаника довольно прямолинейный склад ума, ему, что чистое поле, что позиция, окружённая домами, всё одно — как учили, так и делаем. А учили нас укреплять первый, второй этажи и пару гранатомётчиков на крышу, но так как воздушной техники не предвидится, крышу он бы не стал усиливать.

— Что, уже решили, что делать? — спросил Миура.

— Ещё нет, сначала разведка нужна, — ответил я и, приподняв, чуть повернул планшет. — Смотри сюда. Мы вот здесь, наша цель вот это здание, твоя с Лохманом задача проверить крышу вот этого здания, все этажи вот этой трёхэтажки и… пожалуй, осторожно проверьте вот это здание, в частности крышу. Есть у меня подозрение, что там засада.

— Окей, — произнёс Миура. — Тогда мы пошли.

Вернулись они через полтора часа, что нормально, я рассчитывал вообще на два-два с половиной. Информация, которую они принесли, была не сильно обнадёживающая — засаду они не обнаружили. То ли я дурак, то ли Викинг ещё умнее. Блин, где он мог организовать засаду? И есть ли она вообще? Самое простое место для атаки, это окна второго этажа на севере, но… Много людей там атаковать не смогут, а значит и засаду ставить бессмысленно, не ради пяти-семи человек. Опять же, будь на месте Викинга Ратко, я бы с половиной взвода на крышу сиганул, но Викинг такое точно учитывает, а значит там должна быть засада. Но её нет. Получается, он просто всё там заминировал… нет. Он знает, что я знаю… Короче, растяжка слишком специфичная штука, если про неё знаешь, она не проблема.

— Короче, парни, кажется я перемудрил, тень на плетень навёл, — произнёс я, тряхнув головой. — Засада наверняка есть, но где-то в более очевидном месте. Миура, — протянул я ему планшет. — Покажи, как именно вы шли?

И он показал. Винить его не в чем, я сам указывал куда идти, но по факту, мы пропустили самое очевидное место засады — два здания, по обеим сторонам дороги, которая ведёт к позиции Викинга. Он, кстати, засел в бывшем муниципалитете, отдельно стоящем доме посреди небольшой площади.

— Лицо у тебя, как будто ты что-то придумал, — произнёс Ратко.

— Не придумал, а решился, — ответил я. — Придумывать тут особо нечего. Что там дрон показывает?

— Вообще пусто, ничего и никого не видно, — ответил Ратко, который, как раз в этот момент, посадил дрон рядом с нами.

То есть, крыши по-прежнему пусты.

— Запустишь опять, как только мы выдвинемся, — сказал я ему.

— Сэр, есть, сэр, — ответил он весело.

По итогу план состоял из двух частей — двадцать человек атакуют два здания, в которых, как я думал, сидит засада. Там вряд ли больше десяти человек, максимум пятнадцать. Чтобы обстрелять проходящих мимо противников и скрыться — больше не надо. Остальные делятся на три отряда и атакуют позицию Викинга с трёх сторон — крышу, второй этаж на севере, через окна соседнего здания, и второй этаж на юге, но уже с земли. Действуем постепенно, сначала разбираемся с засадой, потом атакуем здание. К тому моменту, как мы будем сражаться в доме, первая часть взвода должна уже подойти к главному входу и атаковать его. Я решил прыгать в окна на севере, а Ратко поведёт парней, атакующих засаду.

Надеюсь, я всё правильно рассчитал.

Шли по дуге, обходя с севера и юга. До нужного здания, как и до нужного этажа добрались без проблем. В окнах не мелькали. Осторожно приблизившись к стене, осмотрел парней, вместе со мной десять человек, как и в двух других командах, атакующих позиции третьего взвода.

— Всё парни, сидим, ждём сигнала Ратко, — произнёс я по внутренней связи.

Шлем, пристёгнутый к комбинезону, являлся единой, замкнутой системой, и даже, если бы я кричал, снаружи оставалась бы тишина. Вообще, забавно, мы сейчас прям как спецназ, хотя по факту обычная пехота. В реальных боевых условиях нас бы вряд ли отправили штурмовать позиции, на которых сидит столько же человек, сколько и атакующих.

— Альфа-один, это альфа-два, приём. Атакуем позиции противника, — услышал я из динамиков шлема голос Ратко.

— Альфа-два, это альфа-один, приём. Сколько их? — спросил я. — Хотя бы примерно назови цифру, приём.

Ответил он через несколько секунд.

— Альфа-один, их тут десять, — произнёс Ратко громко. — Чёрт, их тут столько же сколько и нас.

Получается у них там по десять человек с двух сторон, а в здании сидит тридцать. Один к одному выходит. Честно говоря, я думал что засадников от силы десять человек. Выделять больше — это рисковать позицией, которую нужно защищать. Повторюсь, штурмовать укреплённую позицию таким же количеством как и у противников, крайне опасно и глупо. Такое возможно в исключительных ситуациях. По сути, на этих учениях тренируют именно защитников, а мы, атакующие, просто мясо. Но раз защитники делают подобные ошибки, грех этим не воспользоваться.

— Альфа-два, альфа-три это альфа-один, приём. Удерживайте позиции, не лезьте вперёд, просто не дайте им сбежать, — начал отдавать я приказы. — Ваша задача сохранить свою численность. Альфа-четыре, альфа-пять, это альфа-один, приём. Отмена операции, повторяю, отмена операции. Возвращаемся и помогаем альфе-два и три. Альфа-четыре, идёшь на помощь альфе-два. Альфа-пять помогаешь альфе-три.

Я и мой отряд тоже пойдём на помощь Ратко, сначала там всех порешим, а потом в соседнее здание заглянем.

До ботаника мы добрались, как показало время на экране шлема, за четырнадцать минут. И пока мы бежали, отряд Ратко успел потерять одного человека, но и противник лишился троих. Альфа-три доложил о двух убитых противниках и нуле потерь. Пока всё складывается хорошо. Были бы у нас настоящие гранаты, я бы зашёл к врагам прям через межкомнатную стену, а так придётся изгаляться.

— Чё делать-то будем? — спросил Ратко, прижавшись к стене дома, рядом с окном.

— Я что-то понять не могу, они там что, все в одной комнате? — спросил я.

— Вроде как да, — ответил Ратко.

— Блин, так чего вы их гранатами-то не закидали? — удивился я.

— Ты же сам запретил лишний раз гранатами пользоваться, типа нам ещё позиции Викинга брать, — удивился в ответ Ратко.

Хм, и правда было такое.

— Всем, это альфа-один, приём, — связался я с остальным взводом. — Разрешаю использование гранат. Ни в коем случае не рискуйте собой.

Признаю, сегодня я тоже пару раз затупил, но рассаживать засаду на первом этаже здания, в одной единственной комнате, это уже из ряда вон. Но, опять же, я тоже тупил, например, мог не бежать сюда, а приказать закидать засаду гранатами. Правда, для этого Ратко должен был рассказать о диспозиции противника, сам я даже предположить не мог, что всё так обернётся. В общем, с обеими группами засады мы разобрались минуты за четыре. Сначала закидали гранатами, а потом ворвались внутрь. Правда «выживших» там уже не было. Теперь осталось решить, как будем добивать третий взвод, шансов не то, чтобы много, но всяко больше, чем было вначале. Сорок семь человек, против тридцати. В итоге решил действовать по старому плану, атака с трёх сторон плюс главный вход, где все атакующие полягут. Вряд ли там кто-то выживет, но главное внимание отвлекут.

В принципе, всё получилось как я и задумал, даже лучше. Нас-таки положили всех в здании, но и от защищающихся осталось всего двое. Викинг, к слову, в это число не вошёл, «помер» на втором этаже. Для меня самое сложное было прыгать из окна одного здания в окно другого, пусть там и всего второй этаж, но, признаться, было страшновато. Но уже оказавшись в здании, действовал на автомате. Стена, граната, очередь в дверной проём, перебежка. Стена и по новой. Повезло, что в комнате, в окно которой мы прыгали, не было растяжек. А то мы там так кувыркались, что обязательно взорвали бы всё, что могло взорваться. Впрочем от судьбы не уйдёшь, «умер» я как раз из-за мины, зацепив одну из растяжек на первом этаже. Да уж, я за эту операцию, по-моему, так никого и не «убил», что забавно, потому что сам «умер» уже под самый конец. Ну, зато накомандовался.

Разбор полётов был не в казарме, а в специально отведённом зале, где мы сидели напротив большого экрана, на котором этот самый разбор, собственно, и происходил. Не без участия сержанта Сола, конечно.

— Марич… — задумался сержант. — Даже не знаю. С одной стороны под твоим командованием взвод умудрился практически взять позицию противника. Изначально в очень невыгодных для вас условиях. С другой стороны, ты совершил столько ошибок, что остаётся только головой качать. Почему ты послал всего двух разведчиков, почему ни разу с ними не связался, нахрена было ограничивать их конкретными точками? У вас что, ограничение по времени было? Зачем было возвращаться к альфе-два и три? Неужто по связи нельзя было уточнить обстановку? Зачем это тупое ограничение на гранаты? Почему, получив численное превосходство, ты продолжил действовать по старому плану? Атаковать главный вход было заведомым самоубийством, неужто нельзя было использовать силы более рационально? Семнадцать человек улетели в ад просто так. Ты мог взять позицию противника, мог сохранить своих людей, но похоже для тебя это была просто игра. Что ж, я тоже люблю игры, уверен, в ближайшем будущем мы с тобой от души повеселимся. Теперь ты, Викинг…

Когда сержант начал разбирать действия Викинга, у меня в голове крутилось две мысли — я реально угробил пятьдесят человек. Просто так. Может быть, в реальном бою я бы действовал немного по-другому, вряд ли я стал бы настолько отмороженно рисковать своей жизнью, но вот манёвр с атакой главного входа я бы наверняка повторил. Уж больно логично выглядело отвлечь силы врага. И эта ситуация меня сильно смущала. Понятно, что воевать мне, скорей всего, не придётся, но сам факт того, насколько паршиво я воспользовался людьми, смущал и напрягал. И вторая мысль, которая крутилась параллельно первой, но на грани — это то, что сержант не бросает слов на ветер. Сказал поиграем, значит поиграем. А я очень не хочу играть с сержантом…

Примерно с шестого месяца обучения на базе мы только спали и ходили на уже редкие лекции в классы, всё остальное время проводили снаружи. Причем, с седьмого месяца редким стало даже отдельное обучение с техникой, практически всё время мы участвовали в различных учениях. Чаще всего «воевали» в составе взвода и батальона, а вот крупномасштабные армейские учения пока что проходили всего два раза. Но штука эта сложная в организации, так что вряд ли и дальше будет частым событием. Поначалу взводные и батальонные учения проходили поочерёдно, но где-то с восьмого месяца второе стало более частым. В первых межбатальонных учениях нами командовали инструктора, после четвёртого — они просто отдавали общие указания, а командирами были сами курсанты. Я знал, что так будет и я этого ждал — было любопытно, кого они поставят командиром, и когда первым командиром-курсантом стал Эндрю Фабер, который управлял вторым взводом, мне стало как-то обидно. Объективно, в батальоне именно я лучший. И по стрелковой, и по физической, что мне стоило немалых сил, и по тактической, и по любой другой подготовке я опережаю всех в батальоне. И тогда, и сейчас. Фабер, конечно, тоже не лох, но почему, блин, он? Я бы понял, если бы они брали командиров взводов по очерёдности, с первого по четвёртый, но вторым был я, третьим, к слову, тоже я, а в четвёртый выход нами руководил Адамс — командир первого взвода. В конечном итоге батальоном рулили все командиры взводов, но только мы с Фабером управляли больше одного раза. Собственно, Фабер два раза и управлял, все остальные разы остались за крутяшкой Маричем.

Естественно, обучение не ограничивалось только межбатальонными играми. Как я и говорил, были и общеармейские, взводные тоже никуда не делись. Время от времени мы и с другими родами войск тренировались. Никогда не забуду, когда нас посадили в окопы и пустили на нас танки, даже понимая, что мы в безопасности, смотреть как на тебя едет эта огромная хреновина было… сложновато. Так мы через пару дней прошли через то же самое, но без окопов. За пару секунд до того, как на меня наехал танк, поймал себя на мысли, что ищу в памяти какую-нибудь молитву. Сидя в окопе, о мастерстве танкиста как-то не особо думаешь, а вот когда ты в чистом поле на земле валяешься, думаешь только о том, чтобы этот грёбаный танкист умел управлять своей машиной, и не чихнул в самый неподходящий момент. В этот раз ни у кого из моего потока проблем не было, но по словам усмехающегося сержанта Сола, несчастные случаи происходили.

Помимо обкаткой танками, мы с этой техникой ещё и взаимодействие тренировали. Проще всего было работать в составе батальона и полка — по сравнению с количеством пехоты, танков было не очень много, а вот когда нам на один взвод давали один танк, внутри которого сидели такие же курсанты, становилось напряжно. Мой взвод так однажды чуть в здании не похоронили. Хорошо, танкист по тормозам успел дать, не задавил никого, но семерых из под обломков дома выкапывать всё же пришлось. Благо, внешняя защита и комбез, который, в принципе, тоже защитный, помогли им.

Из общего ритма тренировок нас выдернула командировка на одну из планет с низкой гравитацией, где мы должны были обучаться работать в подобной среде. Но перед этим у нас прошёл ряд лекций, где старый, сурового вида майор, рассказывал нам о космическом флоте. Точнее даже, не о самом флоте, а конкретно о десантном классе кораблей. В принципе, он и об остальных классах рассказывал, но совсем немного — виды предназначения вооружения. Также прошла лекция о высадке на такую планету. Так-то мы с военно-грузовыми шаттлами постоянно работаем, но на различных видах планет и процедура высадки отличается. Хорошо десантникам, их тупо с орбиты в капсулах кидают и им плевать что там у них под ногами. Ну да ладно. Вообще, лекции были скучноваты, слишком много технических деталей, которые, как нам говорили, мы всё равно будем повторять уже на практике по прилёту на место обучения.

Никто не собирается допускать обезьян до техники в новых, для этих самых обезьян, условиях.

Обучение на другой планете проводилось в два этапа, так как тамошняя база не вместила бы в себя всех курсантов учебки. Наш батальон попал в первую волну вместе с четырьмя другими. Перевозил нас десантный корабль класса «Арго», старенький, но всё ещё встречающийся в военном флоте СНП.

— Охренеть, он огромный, — произнёс я, после того, как мы выгрузились из шаттла в ангаре корабля.

Это вам не гражданская посудина, в которой я добирался до учебной части, там и ангара-то не было, мы через шлюз выходили из шаттла.

— А что такого? — поправил лямку рюкзака Викинг. — Десантный корабль и должен быть большим.

— Но этот же всего полторы тысячи человек перевозит, — возразил я ему.

— Это класс «Арго», — услышал я за спиной голос Миуры. — Он не просто десантный, он десантно-грузовой. Таких сейчас и не делают уже. Да и Викинг прав — это военно-десантный корабль, а на таких всегда присутствует ангар, что увеличивает размер.

Таких мелочей нам на лекциях не рассказывали. Если подумать, в основном речь шла о классе «Олимпия», большом, под километр, военно-десантном корабле, вмещающим в себя до десяти тысяч человек пехоты. По размерам с ним только линкоры могут сравниться, ну и большие грузовые суда.

Пехотинцы обитали на средней и верхней палубах, в то время, как нижняя использовалась под грузовой отсек и тренировочный зал. Точнее, как несколько залов и один большой грузовой отсек с ангаром. Именно там нас и выгрузили, после чего мы поднялись на большом лифте на среднюю палубу и уже оттуда по узким коридорам потяпали до своих кубриков. Они, к слову, предназначались для стандартной армейской роты по сто человек, так что наш батальон разбили на три части. Выглядели наши временные казармы как… казармы. Серьёзно, в учебке у нас примерно то же самое, только слегка побольше, здесь всё как-то ужато, что, в общем-то, нормально, всё-таки армейский корабль, а не гражданский лайнер. Тут привыкли экономить пространство. Хорошо хоть не фанатично экономить.

О самом перелёте, в принципе, рассказывать нечего. Всё, что мы делали, это убивали время, часть в кубрике и часть в спортзалах на нижней палубе. Правда там наше время убивали скорее сержанты, чем мы. Но и совсем уж немного времени мы проводили в солдатской столовой.

База, на которую мы выгрузились по окончанию перелёта, была в разы меньше, чем наша учебка. В активном состоянии её поддерживал техперсонал и небольшой гарнизон, именно обычные солдатики встречали нас и распихивали по местным казармам. Да и если требовалась какая-то демонстрация, проводили её тоже местные, а не наши сержанты. Но саму информацию в нас вбивали именно инструктора. Сопровождали нас тоже они, заодно страхуя, если что. Обучение можно было разбить на несколько частей — техника безопасности, перемещение, стрельба, взаимодействие с шаттлом, БМП и одним единственным танком. На всё про всё у нас ушло двадцать четыре дня, четырнадцать из которых мы провели непосредственно на планете. За это время я ещё раз убедился в том, насколько терпеливые у нас инструктора, да и чувство юмора у них вполне себе нормальное. Было прикольно наблюдать, как сержант Гроу удерживал в воздухе Адамса, путём отвешивания ему пендалей. Веселья добавлял тот факт, что гравитация на планете хоть и была пониженной, но не настолько, чтобы Адамс не ощущал ударов по жопе. Сержанту определённо приходилось прилагать силу при ударе. В то же время наш старший инструктор был менее суров, чем обычно во время стрельб. Непривычная нам гравитация, неслабо так сказалась на точности и сержант Сол учитывал данный факт. Было бы у нас в руках не кинетическое оружие электромагнитного действия, а какое-нибудь лазерное, было бы гораздо проще. Но, что есть, то есть. Финансовое, ресурсное, научное и так далее положение человечества не позволяет нам в массовом порядке использовать что-то помимо кинетики. Понятно, что образцы и даже мелкие серии вооружения иных принципов работы у людей имеются, но используют их спецподразделения. А мы обычная пехота, нам подобного не положено. Как, кстати, и тех же энергощитов, которые СНП делает, но уж больно в малом количестве. Щиты даже на гражданке продают, но по заоблачным ценам.

По итогу этого небольшого приключения, я получил кучу эмоций, немного знаний и ещё один сертификат. На этот раз о прохождении курсов выживания на планете с низкой гравитацией.

После возвращения на Европу, мы вновь окунулись в учебные будни, хотя, если докапываться до слов, то как раз обучение-то и закончилось. Осталось лишь закрепление и тренировки. Хотя нет, пусть редко, но у нас всё же были лекции, на которых всегда рассказывали что-то новенькое. Лично мне было интересно их слушать, но, вполне возможно, начальство использовало лекции в качестве разгрузки для курсантов. Всё-таки усталость от постоянных марш-бросков, учебных боёв, стрельбищ, до которых мы добирались исключительно бегом, со временем накапливалась и могла вылиться в какой-нибудь несчастный случай. Например, во время того случая с танком, не успей большая часть взвода среагировать, или среагируй мы неправильно, начав друг другу мешаться, и откапывать пришлось бы нас всех. А там и до смертельных случаев недалеко. А лекции — какой-никакой отдых. У меня с этим, на удивление, проблем не было. Физически да, бывало уставал, а вот психологически усталость не чувствовал ни разу. Даже странно, потому что на той же гражданке, когда я работал в музее, бывало загружали так, что еле до дома добирался, а ведь там физических нагрузок практически не было. Правильно дед говорил, в армии понятие «трудно» имеет несколько иной смысл, чем на гражданке.

В конце каждого учебного года командиры батальонов собирались в зале совещаний и отчитывались перед командиром базы. Десять майоров сидели за длинным прямоугольным столом, во главе которого находился полковник. Данное совещание было скорее традицией, нежели правилом, присущей конкретно базе Зелёная молния на Европе. По сути совещание было ненужным, так как командир базы отвечал за её функционирование, а не за результаты обучения. Характеристики каждого солдата собирались в отдельные пакеты и отправлялись в кадровую службу главного штаба, где информацию и обрабатывали, распределяя курсантов по месту их дальнейшей службы. Повлиять на это могли только командиры учебных батальонов, прилагая к делу курсанта дополнительные рекомендации. Например, о присвоении звания рядового первого класса, что является максимумом для только что закончившего учебку солдата и несомненно могло повлиять на место его службы. Иногда командиры батальонов выдавали рекомендацию о направлении курсанта на те или иные курсы подготовки. В общем, совещание было необязательным.

Тем не менее, офицеры вот уже десять лет как собирались в этом зале, чтобы обсудить результаты года. Ну и решить, чей батальон победил на этот раз, кто именно получит премию в этом году.

— Честно говоря, я в некотором недоумении, — произнёс полковник Тифин. — В целом, в этом году результаты почти у всех довольно высокие. Нормативы заметно превышены, за исключением батальона майора Хесеса, — бросил он взгляд на упомянутого офицера.

Хесес сидел с прямой спиной, пытался изобразить непринуждённость, но услышав своё имя, ему пришлось отреагировать.

— В этом году мне не очень повезло с новобранцами, сэр, — произнёс он спокойно. — Мы пытались изменять учебный процесс и увеличивать нагрузку, но это мало помогло.

— Что ж, пусть так, — произнёс полковник. — Индивидуальная работа с тремя сотнями курсантов довольно затруднительная, да и о вашей высокой квалификации мы все знаем. Так что пусть, будем считать, что и правда не повезло. В целом. Но ведь именно у вас первая пятёрка лучших, это тоже надо учитывать. Идём дальше. Батальонные результаты, что для нас важнее, тоже какие-то странные, слишком усреднённые. Смотришь на результаты отдельных батальонов и шестой получается лучшим, смотришь на межбатальонные результаты и он уже четвёртый. Как так? Кто-нибудь сможет мне это объяснить?

— Это всё трёшка Хесеса, — раздражённо произнёс командир шестого батальона. — Прошу простить за такие выражения, но он успел всем поднасрать.

— Это как? — удивился Тифин.

— Выигрывал у тех, кто впереди и проигрывал отстающим, — ответил командир шестого батальона. — Как будто специально это делал.

— Я тысячу раз говорил, что это не так, — произнёс Хесес. — Как вы вообще себе подобное представляете?

— Да мало ли, — пожал плечами командир шестёрки.

— Я тоже считаю, что это немного странно, — произнёс командир второго батальона. — Хоть и не разделяю мнение Асье. Сначала подопечные Хесеса разгромили в пух и прах шестой батальон, который, будем объективны, заметно лучше моего второго, а через неделю они проиграли нам. И так несколько раз.

— Что скажешь на это, Хесес? — полковнику Тифину и правда было любопытно.

— Стандартная ротация командиров, среди курсантов, — ответил Хесес. — Есть у меня боец, который умеет ломать планы. Из проведённых им четырнадцати учебных боёв, он всего четыре раза проиграл, причём два раза из-за спора с сержантами. Как видите, большинство наших побед принадлежат одному человеку. А проигрыши… — пожал он плечами. — Не я выбирал, когда и с кем мой батальон сражается. Так что всё и правда чистая случайность.

— Как имя этого бойца? — спросил Тифин.

— Марич, — ответил Хесес.

— Так наш первый номер первый во всём? — произнёс медленно полковник Тифин.

— Именно так, сэр, — подтвердил Хесес. — Монструозный уровень обучения и адаптации.

Немного посидев в задумчивости, которую майоры нарушать не рискнули, командир базы произнёс.

— Вы собираетесь давать рекомендацию Маричу? — спросил он, глядя на Хесеса.

— Так точно, сэр, — ответил майор. — Сначала хотел рекомендовать его на рядового первого класса, но теперь думаю отправить на сержантские курсы.

Рекомендации подобного уровня отражаются в личном деле офицера, так что ими особо не разбрасываются. С другой стороны, если рекомендованный курсант покажет себя хорошо на новом месте службы, это тоже отразится в деле.

— Что ж, вам решать майор, — произнёс полковник, качнув головой. — Но я ваше решение одобряю. Думаю, с такими результатами Марич будет неплохим сержантом. Но давайте всё-таки вернёмся к главной теме — чей же батальон выиграл в этом году? Самые результативные курсанты у третьего батальона, самый результативный батальон — шестой. Или всё-таки четвёртый?

Окончание учебного года не стало для нас неожиданностью. Помимо постоянных разговоров об этом, нам ещё и нагрузки снизили. Точнее, не нагрузки, те же марш-броски продолжались до самого конца, лучше сказать — интенсивность. Полевые выходы, учения, и тому подобное — сошли на нет уже за неделю до окончания года. Мы только и делали, что бегали и стреляли по мишеням. Количество личного времени тоже увеличилось, в ту самую последнюю неделю мы были свободны уже после ужина. Признаться, я даже чувствовал лёгкую грусть, всё-таки вскоре мне придётся расстаться с друзьями. Да и про девушек не стоит забывать. Я, конечно, знал, что наши встречи только до конца года, но момент расставания положительных эмоций не добавил. Даже с учётом того, что мы встречались с девушками далеко не каждый выходной, я успел немного привязаться к Саре. А ведь ей ещё год здесь учиться. Наверное, нового кого-нибудь найдёт… Да уж, как-то неприятно, хоть и очевидно.

Конкретной даты окончания у нас не было, точнее она была, но разъезжались мы постепенно. Каждый день забирали по нескольку человек, а то и целыми десятками. Список, кто куда попадёт, висел на стене нашей казармы, и пока его не вывесили, никто не знал где будет служить. Кроме меня. Майор Хесес, командир нашего батальона, ещё две недели назад вызвал к себе и задал один простой вопрос — хочу ли я отправиться на сержантские курсы? Долго размышлять, а уж тем более брать на это время, я не стал. Логика подсказывала, что я обязан согласиться. Полгода курсов — это чёртовы полгода из моего пятилетнего контракта. Новое звание — это больше денег. Конкретно сержантское звание, в отличии от рядового первого класса, единственное на что я мог рассчитывать в учебке, это новые специальности и сертификаты для гражданской жизни. В общем, одни плюсы. Но и сам факт того, что я стану сержантом быстрее, чем это сделал дед, тешил моё самолюбие. Как выяснилось чуть позже, рекомендацию на первый класс дали всего паре десятков курсантов со всего потока, а я был единственным, кого отправят в сержантскую учебку. И, кстати, всем, проходящим сержантские курсы, автоматом дают рядового первого класса. Если этого звания ещё не было, конечно.

Первым, кого забрали из моих друзей, стал Викинг. Ему с распределением не очень-то повезло, так как теперь он будет служить на астероиде, возле границы с кентаврами. Мы глянули по карте и там ближайшая обитаемая планета в двух днях пути. Но Викинг остался верен себе, его подобное место службы не смутило, просто стало ещё одним поводом для шуток и самоиронии. Через пару дней после него на новое место службы отправился Дино. Его распределили на планету Гризли, которая часто мелькает в различного качества боевиках. Также, именно на орбите этой планеты находится одна из четырёх самых больших верфей СНП. Говорят, что когда туда прилетели колонисты, на планете обитало нереальное количество различных хищников. Не знаю, как сейчас, но вряд ли они выжили в соседстве с человеком. Да и не важно, главное — это развитая индустриальная планета, а не забытый богом астероид. В общем, Дино повезло. Как и Ратко. Нашего математика распределили на планету Фудзи. Чем она отличается от других, я до этого момента не знал, но, поискав вместе с парнями в сети информацию, выяснил, что там находится Токийский государственный университет, входящий в топ десять лучших университетов СНП и основанный выходцами ещё того, земного университета. Но главное, чем знаменита планета — это маяк гиперсвязи, расположенный недалеко от неё. Такие маяки человечество делать не умеет, покупает их на стороне, причём по заоблачным, даже для государства, ценам. Вроде как, ядра таких маяков производят исключительно Предтечи. В нашем регионе галактики — это тхарийцы, паукообразный вид разумных, помешанный на сборе информации. Достоверно неизвестно, действительно ли ядра маяков изготавливают только Предтечи, но принято считать так. Хотя те же Древние, как по мне, вполне могут выдать что-то подобное. Как историк говорю, в различных экспедициях найдено немало артефактов, которые осторожно причисляют к аналогам маяков гиперсвязи. Но опять же, достоверной информации нет.

Ну а меня отправили на Першинг, планету, которая также часто мелькает в боевиках. Расположена в пограничном секторе, который примыкает к границам сразу двух государств — Земной Империи и Благословлённым территориям познавших, они же пирийские теократы. Из-за подобного соседства Першинг считается одним из главных форпостов СНП. Мне подобные детали особо не интересны, так как я там буду не служить, а учиться, да и то — всего полгода. Но и опять же, всё лучше, чем жопа на астероиде. Надеюсь, Викинг не рехнётся. Надо будет почаще с ним связываться, благо наши контакты привязаны к армейским браслетам и мы обменялись ими ещё в начале учёбы.

Из нашей четвёрки с Европы я отбыл последним, успев попрощаться как с друзьями, так и с Сарой. Да и со многими товарищами по учебному батальону. Впереди у меня полгода учёбы, но ничего против я не имею, о чём уже говорил. И пусть ещё рано об этом думать, но из-за всех этих расставаний очень хотелось знать, а где в конечном итоге буду служить я?

— Марич! — услышал я голос сержанта Сола.

— Сэр, я, сэр! — подскочил я на кровати.

— Собирайся, Марич, — произнёс сержант, когда я к нему подошёл. — У тебя час. Твой шаттл на второй платформе. Надеюсь, ты запомнишь всё, чему тебя здесь учили и не посрамишь моё имя. На курсе тебя будут называть обезьяной, но помни — теперь ты кроманьонец. Просто об этом стоит помалкивать. Служи, унижай, доминируй, — похлопал он меня по плечу.

— Сэр, есть, сэр!