Повесть о последнем кранки

VI. ОБРЫВКИ

И тогда он бросил меч на лазурные ступени и сказал:

— Теперь я, смертный, буду говорить с вами, бессмертными, как равный.

Молчали боги. Ни слова не молвил ни Анас, Владыка Огней, ни Рути, Владыка Струй и Волн, ни Ленайен-Песнопевец, ни прочие боги. Тогда заговорила Инен, Владычица Рождений:

— Ты прошел весь путь, герой. Мы не в силах препятствовать тебе. Говори, чего ты хочешь.

И сказал Фэгрэн:

— Я желаю счастья для всех.

— Какого счастья? — спросила Владычица Рождений.

Фэгрэн задумался, потому, что все знают, что такое счастье, когда чувствуют его, но не всякий может сказать словами. И сказал он:

— Все люди хотят покоя, богатства, изобилия. Все желают здоровья, радости и любви. Всем по сердцу, когда нет забот, старости и смерти. Я пришел за этим.

Молчали боги. Только Обрезающий Нити Таррашт улыбался, глядя на Фэгрэна, как на неразумное дитя. Но и он молчал. Тогда поднялся Тумэг-Вершитель.

— Мы дали Клятву. Ты сказал. Да будет.

— Да будет Имна-Шолль, — промолвил Анас, Владыка Огней.

— Да будет, — сказали боги.

Последним же заговорил Таррашт, Обрезающий Нити.

— Ты получил, что просил. Но сверх того я дам тебе и людям, неразумным в своих просьбах, дар. И будет этот дар таков — всякий, кто пожелает, сможет отвернуться от Имна-Шолль. А теперь прощай. Мы покидаем вас.

— Почему? — в изумлении и страхе спросил Фэгрэн.

— Боги не нужны там, где не будет больше героев.

— Почему?

— Там, где все свершается по желанию, герои не нужны. И не нужна героям Имна-Шолль.

— Но кого же нам молить о помощи? — возопил Фэгрэн.

— В чем может понадобиться помощь тем, у кого есть все? Но не печалься — останется Оракул. И раз в жизни можно будет вопросить его. Но беда тому, кто обратится к нему дважды…

Повесть о Фэгрэне Победителе.

Они вступили в зал с двух сторон. Из левых дверей владетельный нобиль Мернадир ввел принцессу Лайин, облаченную в лазурное платье из прозрачного гернатского шелка, шитого золотом, надетое на нижнее платье из белоснежного блестящего атласа. Волосы ее, цветом напоминавшие спелую пшеницу, венчал маленький золотой венок с сапфировыми и алмазными цветами. Ожерелье и пояс той же искусной работы были на ней. И всякий, видевший ее, вспоминал Литиу Прекрасную в день ее торжества и смерти, хотя о смерти в такой день думать было непристойно. Справа же вышел этел Эмрэг-кранки, которого вел сам государь Араэну. И был он облачен во все белое, с черно-ало-золотой вышивкой по горлу и рукавам, как принято у знати кранки. И сказал он:

— Я явился ради слова моего отца и любви моей к госпоже Лайин. И вот — в руке моей тот перстень, который дали вы, государь мой, отцу моему в знак уговора.

И государь Араэну взял перстень с большим бледным сапфиром и надел его на палец своей дочери, а затем взял с ее ладони рубиновый перстень и надел его на руку этела Эмрэга-кранки. Но им нельзя было коснуться руки друг друга покуда их не обвенчают. Тогда государь Араэну рек:

— Через год, два месяца и три дня, в праздник Сошествия будет венчание.

Так совершилось обручение.

Из хроники деяний времен государя Араэну