Последняя тайна Консорциума. Том 1

Глава 19

Длинные пальцы Вольфрама заскользили по клавишам.

Торпеда номер один — товсь! Захват цели, стандартный перехват.

Номер два — сброс, захватить цель, но двигатель не включать.

Номер три — принять нестандартную программу.

Первая торпеда вылетела вбок из своего гнезда, включила двигатель и рванула к цели, обгоняя «Кицунэ». Вторая — повисла без тяги, отпуская корабль вперед. Напоследок из кассет по бортам выстрелили обманки-имитаторы — ложные цели для противника. Эффективность на таких расстояниях уже сомнительна, но лучше с ними чем без них.

Корабли сближались. «Кицунэ» неслась на максимальном ускорении, а пират висел неподвижно. Он знал, что чем ближе цель, тем быстрее радар «прожжет» помеху. Тогда можно будет прицелиться. Дистанция сильно сократилась, и увернуться от рельсотрона теперь будет гораздо сложнее.

Ближе, еще ближе — и вот уже радар отчетливо рисует несколько отметок. Через пару секунд борткомпьютер отфильтрует ложные цели, и оставит только две — корабль и… торпеду. Включатся лазерные зенитки. Торпеде от них не увернуться. Вольфрам это знал.

Но пират не привык, что цель огрызается, да еще и летит в атаку на полной тяге. Он перестраховался — дал по газам и стал уклоняться всем кораблём. Естественно, выстрел из рельсотрона не состоялся. А «Кицунэ» была всё ближе, и из спонсонов уже выдвигались крупнокалиберные орудия.

Вольфрам спокойно наблюдал, как пират мечется, работая маневровыми двигателями, и спустя пару секунд принимает единственно верное решение — дать полную тягу и лететь навстречу. Если огневой контакт неизбежен — нужно сократить его до минимума. «Кицунэ» с разгону в любом случае проскочит мимо. Если еще увеличить скорость сближения, а потом развернуться, то можно будет, летя задом наперед, выгадать момент и еще раз выстрелить из рельсотрона.

Пират так и сделал. Вольфрам, конечно, обстрелял его на проходе, но особого успеха не достиг — подходящее окно для стрельбы было всего несколько секунд, орудия успели выпустить лишь по дюжине снарядов. Несколько из них взорвались в опасной близости от пирата, но лишь повредили обшивку. Он развернулся и приготовился к стрельбе. С одной стороны по широкой дуге на максимальной тяге разворачивалась «Кицунэ», с другой…

Вольфрам мазнул по пульту пальцами нижней левой руки. Небрежным жестом, будто шахматист переставил фигуру. «Торпеда номер два — включить двигатель!»

Она серьезно отстала от корабля, пока летела без тяги. Борткомпьютер пирата счел её неопасной, а то и вовсе перепутал с ложной целью. А теперь пират вдруг получил торпедную атаку с неожиданного направления. И сам же усугубил ситуацию, разогнавшись навстречу. Он даже не стал думать, откуда она взялась. Хитрая программа в торпеде, еще один корабль — какая разница? Экипаж и так выбит из колеи, а времени для принятия решения критически мало. Вольфрам знал, что будет дальше.

Пират врубил полную тягу, прочь от торпеды, чтобы дать зениткам больше времени на стрельбу. Оптика телескопа фиксировала яркие вспышки по бортам — хладогент испарялся с перегретых призм. Торпеда прожила лишь несколько секунд. Но пират всё это время ускорялся, кормой к торпеде, носом к «Кицунэ», сокращая свое и без того шаткое преимущество. Мифологическая лисичка, тем временем, развернулась, но не спешила лететь навстречу — четырёхрукий пилот направил её мимо противника. Курс не встречный и не догонный. Одновременно из гнезда на борту выскочила третья торпеда. И тоже пошла на разворот по дуге. Но с другой стороны.

Пират оказался зажат в клещи. Но упорно следил носом за «Кицунэ». Лишь развернулся по крену, чтобы торпеду видели обе зенитки. Судя по упреждению, начальная скорость выстрела уже не будет максимальной — прожорливые лазеры истратили заряд батарей. Но всё равно это опасно. Вольфрам ступенчато менял тягу главных двигателей и резко бросал корабль из стороны в сторону на маневровых. Трясло при этом страшно, корпус скрипел, датчики краснели, борткомпьютер ругался.

Дуга сужалась. Ближе, еще ближе… Компьютер уже объявил, что цель в зоне досягаемости орудий. Вольфрам пока не стал с ним соглашаться — снарядов мало, лучше подойти еще немного. Как раз к этому моменту пирату придется что-то делать с торпедой. Уже дважды он отпрыгивал, не полагаясь на одни зенитки. Хотя «Уравнитель-3» в экспортной версии лазер держит плохо, и стрелкам пора бы это заметить. Разве что за пультом профнепригодные дуболомы…

Но уповать на глупость противника — плохая идея. Да и загнанная в угол крыса может иногда удивить. Так случилось и в этот раз.

Пират короткой очередью из лазерных пушек избавился от торпеды, чуть довернул нос на упреждение — и выстрелил из рельсотрона, вложив в залп всё, что осталась в батареях.

«Проснулся, значит?» — успел подумать Вольфрам.

«Кицунэ» не успевала уклониться. Совсем. Главные двигатели резко отключились, а маневровые толкнули корабль назад, так резко, что не будь экипаж пристёгнут — всех приложило бы об потолок. И немного на кручение, чуть-чуть, чтобы встать к противнику носом — минимальной проекцией и скошенными листами обшивки.

А потом был удар.

Свет в рубке мигнул несколько раз. Борткомпьютер что-то орал и вывешивал ярко-красные предупреждения одно за другим.

Разгерметизация. Почему-то в трюме.

Множественные отказы электрики.

Блок инерциальной навигации — отказ.

Астродатчики — частичный отказ.

Гравиметр — нет питания…

И дальше список на весь экран.

Но в списке нет самого главного — пушек и двигателей.

— Шах и мат! — объявил Вольфрам, и дал полную тягу.

«Кицунэ» была совсем близко к противнику. А рельсотрон быстро не зарядишь, энергии мало. Да и крутить всем кораблём в ближнем бою сложно. Вольфрам обстрелял пирата короткими очередями, выставив снарядам подрыв пораньше — чтобы ослепить оптику. Направил корабль немного мимо, а потом развернул носом к противнику. Манёвр тот же, что в зоне ожидания. Или при стыковке с вращающейся станцией. Только теперь круг сузился настолько, что едва хватало тяги уравновесить центробежную силу. А в центре был пиратский корабль. И по его обшивке нещадно лупили снаряды.

Вольфрам целился во всё важное и уязвимое. Сперва избавился от лазерных зениток — они пытались стрелять по «Кицунэ», но быстро скрылись в облаках хладогента из разорванных трубопроводов. От рельсотрона вообще оторвался кусок, настолько большой, что на следующем круге пришлось уклоняться. Досталось маневровым двигателям, а один из трюмов лопнул как консервная банка — взорвались батареи.

Пират решил выпрыгнуть из смертоносного кольца, дал полную тягу — и подставил корму. Один из двигателей получил прицельную очередь и взорвался, повредив остальные два.

Вольфрам убрал тягу до нуля и расслабился в кресле. Цель кувыркается в дрейфе, тягу не даст, и даже собственное вращение остановить не сможет. Корабль относительно цел. Остаток боекомплекта — одна торпеда и девятнадцать снарядов на ствол. В правом девятнадцать, в левом двадцать три — оно заклинило и не подаёт. И вообще по кораблю столько отказов, что объяснить это выстрелами противника никак нельзя. Всё посыпалось от нагрузки. А вот телескоп каким-то чудом уцелел. Можно с близкого расстояния в деталях рассмотреть подбитого пирата. Вольфрама интересовал, в первую очередь, стыковочный отсек.

Виктор не был знаком с настоящими перегрузками. На тренировках в армии транспортник пару раз газанул единиц до пяти, чтобы новобранцы «прочувствовали и осознали». Ненадолго, на полминуты максимум. А то с каким-нибудь дуралеем что-нибудь случится, а командир потом отвечай.

И тут вдруг семь G. Даже больше. Ребра трещали, воздух выдавливало из лёгких, в глазах темнело. Про задачу, которую поставил Вольфрам перед боем, он уже и забыл. Сосредоточился на самом главном — не сдохнуть. Не переставать дышать, как бы не болели рёбра. И вот наконец, спустя жуткую вечность, перегрузка закончилась. Виктор кое-как сфокусировал зрение, нашел на пульте часы и обнаружил, что бой занял всего несколько минут.

— Температура рельсотрона? — донеслось из наушников.

Еще и издевается, гадина многорукая!

— Которого из кусков? — отмахнулся Виктор.

Пиратский корабль на главном экране как раз повернулся удачным ракурсом, и было видно, что трубу рельсотрона разорвало на части. Виктор на всякий случай переключился в инфракрасный диапазон. Еще теплые двигатели, холодные пятна на месте лазерных зениток, и огромное пятно высокой температуры на борту, пониже стыковочного узла.

— Кормовой трюм, — пояснил Вольфрам. — Батареи взорвались, пожар, разгерметизация.

— А стыковочный узел исправен? — спросил Виктор.

Он навел камеру на узел, взял крупный план. Обшивка вся в горелых пятнах, но по крайней мере на дилетантский взгляд всё ровное и целое.

— Собрался прогуляться?

— Следственные действия, — хмыкнул Виктор. — Начну с поквартирного обхода, это моя любимая часть.

— Начни с Юми. Она без сознания.

Виктор с досады хлопнул себя по лбу. Получилось по шлему и больно. Пока отстёгивал ремни, понял, что на корабле невесомость. Хорошо что успел посмотреть, как включаются магнитные ботинки. Ходить на них с непривычки было трудно, но до центрального пульта буквально пара шагов.

Судя по индикации на нагрудном щитке, Юми дышала, и сердце у неё билось. Осталось как-то привести её в чувство. По щекам не похлопаешь — шлем мешает, за плечи не встряхнешь — пристёгнута к креслу. А больше он сходу ничего придумать не мог. В армии учили оказывать первую помощь, и учили на совесть. Но на землеподобной обитаемой планете, когда есть воздух и гравитация. А в космической подготовке обнаружился огромный пробел. Что делать, если человек в скафандре, и снимать скафандр нельзя?

В армии на учениях был случай, когда парнишку с соседнего отделения стошнило в противогаз. Месяц всего отслужил, и тут с непривычки маршбросок по жаре в химзащите. Хорошо кто-то умный догадался маску с него сдернуть. Но всё равно чуть было не было. А в космосе что сделаешь? Получается, даже из-за такой фигни можно запросто погибнуть.

«Ну нафиг!» — подумал Виктор. — «Если выберусь из этой задницы — куплю скафандр, и запишусь на курсы какие-нибудь».

Шансов было всё меньше. Но зато не придётся деньги тратить.

Вообще-то воздух в рубке явно был, можно было и шлем снять. Но ума хватило только взять девушку за руку. И то ли это помогло, то ли Юми очнулась сама — непонятно. Но глаза открыла, нашарила взглядом экран на пульте, увидела список отказов…

— Тссс! — поспешил успокоить её Виктор. — Мы победили, корабль на ходу.

— Победили?..

— Да.

Юми наконец увидела раскуроченный пиратский корабль на главном экране.

— Ничего себе… — пробормотала девушка.

— Записывайте вторую победу, капитан, — улыбнулся Вольфрам. — На этот раз «личную».

— Но я же сразу отключилась.

— Вы отдали приказ. И расставили правильных людей на правильные места. Это основа работы офицера. Спросите Виктора, он явно в армии служил.

Виктор запоздало сообразил, что всё еще держит Юми за руку, и поспешил разжать пальцы.

— Что теперь? — спросила девушка.

— Была мысль прогуляться, — ответил Виктор. — Поговорить кое с кем. Экипаж скорее всего выжил. Но корабль кувыркается. Если они не остановят вращение — как стыковаться?

— Вращается по трём осям, но не очень быстро, — заметил Вольфрам. — Я смогу. Капитан?

— Нам только абордажа не хватало для полного счастья.

— Мы с Вольфрамом тут поговорили, — соврал Виктор. — И поняли, что понятия не имеем, откуда взялся этот пират и по чью он душу.

Юми повернулась к Вольфраму, и тот закивал — дескать, было дело. Хотя мог бы и пойти в отказ.

— И? — спросила девушка.

— Прогуляться бы, — пожал плечами Виктор. — Побеседовать…

— А если еще один корабль появится? Воевать уже нечем!

— Дай подумать, — Виктор поскрёб подбородок гермошлема. — Они вращением управлять могут? Не думаю, что в кайф так крутиться.

— Рулевые двигатели частично выбиты, — ответил Вольфрам, глядя на экран. — Усугубить вращение могут, остановить — сомнительно.

— Допустим, у них есть второй корабль, для подстраховки, — начал рассуждать Виктор. — Что-нибудь не настолько явно криминальное. Неброское. Тогда они уже успели с ним связаться по узкому лучу. И при любом намёке на абордаж будут тянуть время. Например, усугубят вращение, чтобы мы не могли причалить.

— А если нет? — спросила Юми.

— За пиратство им корячатся немаленькие сроки в местах с не очень приятным климатом. И единственный шанс свалить отсюда — захватить новый корабль.

— Мою «Кицунэ»? — забеспокоилась Юми.

— Именно, — Виктор с умным видом поднял палец вверх. — Они будут ждать абордажа, будут хотеть его. И тут мы…

— А вы справитесь? — спросила девушка.

— Я за ним присмотрю, — ответил Вольфрам.

Мазнул пальцами по пульту и продолжил:

— Виктор, иди за оружием. Мои пистолеты в прикраватном шкафчике, внизу слева. И пачку патронов там же возьми. Дверь каюты уже разблокирована. А я пока нас пристыкую.

— Ладно, ладно… — проворчал Виктор и потопал к лифту, клацая магнитными подошвами по полу.

— И пистолет Юми тоже найди.

— В ящике под кроватью, — подсказала девушка. — Дверь… разблокирована.

Виктор уехал на лифте вверх, в жилой отсек. Немного злило, что четырёхрукий пытается перехватить инициативу. Особенно перед Юми. Он и так ей лапшу на уши вешал весь полёт, долго и старательно. Но ссорится не время — хорошо бы на абордаж Вольфрама взять с собой, стреляет он неплохо. Правда, на него нет скафандра, и если пират потерял атмосферу — идти придётся одному. В незнакомое помещение против неизвестного количества головорезов, привычных к невесомости.

А сам Виктор даже со скафандром толком не разобрался. Комбинезон в обтяжку не держит воздух, а создаёт давление напрямую. Ранца с баллонами нет, воздух только в шлеме, и из нагрудного щитка торчит кассета — поглотитель углекислоты от армейского изолирующего противогаза. Очень надёжная система, просто блеск. И наверняка очень, очень пулестойкая.

Сперва заскочил за своим пистолетом. Посмотрел на запасной, «жилетный», и решил его вообще не брать — микроскопическими пульками много не навоюешь. Потом выгреб вольфрамовские. Их оказалось два — знакомый уродец с самодельным глушителем и армейский офицерский — похож на служебный Виктора, но ствол подлиннее. Наверняка еще и магазины друг к другу подходят, но проверять нет времени. К слову о магазинах — запасные были только к «уродцу», но зато аж три штуки и все снаряженные. И початая пачка с патронами, маркировку не разобрать — не то оболочка, не то вообще армейские с сердечником.

Осталось сходить за пистолетом Юми. Но Виктор, сам того не заметив, оказался в дурацкой ситуации — в невесомости с охапкой пистолетов, которые некуда деть. В скафандре были карманы, но они оказались туго набиты какой-то аварийно-спасательной фигнёй, с которой не было времени разбираться. Даже жилетный пистолетик туда бы не влез. В итоге на дне шкафа нашелся пластиковый пакет, и в нём еще пакеты. Выбрал подходящий, скидал всё туда и потопал в каюту капитана, буксируя пакет за собой.

— И всё же, почему вы решили не вызывать патруль? — донеслось откуда-то.

Голос принадлежал Вольфраму. Виктор закрутил было головой, но потом понял, что звук идёт из гарнитуры. Разговаривали в рубке, а он как бы случайно всё слышал.

— Это было бы проще всего, — вздохнула Юми. — Но после того случая на взлете я очень подозрительная. Не поверю, что и тут диспетчер не при делах. Он же нас в зону ожидания поставил, причем конкретно сюда. Могу показать в бортжурнале…

«А девочка-то соображает» — подумал Виктор.

Дошел до каюты Юми. Дверь действительно была не заперта — открыли с пульта в рубке. Виктор впервые оказался внутри, но особо по сторонам смотреть не стал, не до того было. Да и на кораблях случается невесомость, так что все вещи держат запертыми в шкафах. Заметил только, что внутри всего одна кровать — вместо второй стоит рабочий стол.

Выдвинул ящик из-под кровати и без труда откопал между пакетами с чистыми простынями пистолет Юми. Зашорканный настолько, что сам Виктор таким пользоваться ни за что не стал бы. От покрытия ничего не осталось, маркировка едва читается. Оттянул затвор, глянул в патронник — а там копоти на палец. И, похоже, ни капли смазки. Нерадивая хозяйка даже не почистила его после той перестрелки на складе. Магазин, естественно, пуст. К слову, он один и ни от чего не подходит. Хорошо хоть калибр у всех одинаковый — наследие стандартизации колонистов.

Пришлось снаряжать. Да и свои два лучше бы перезарядить — Виктор стрелял экспансивными, а они хороши только для самообороны. Даже по минимально защищенной цели лучше что-нибудь другое, а скафандр могут и вовсе не пробить. Наверное. Вакуум их разбери, эти скафандры.

Разговор в рубке, тем временем, продолжался. Виктор слушал вполуха, до тех пор пока Вольфрам не объявил:

— Ну всё, поехали тихонечко.

И тут же пакет с пистолетами, мирно висевший посреди комнаты, полетел куда-то вверх и вбок. Туловище Виктора попыталось сделать то же самое, но магнитные ботинки удержали ноги на полу.

— Вы там что творите? — выругался он.

— Ой, прости, забыли по тебя, — ответили наушники голосом Юми. — Мы стыковаться начали, сейчас будет крутить. Держись за что-нибудь.

— Спасибо, очень вовремя, — проворчал Виктор.

Пират кувыркался на месте, и «Кицунэ» приходилось лететь вокруг него, одновременно вращаясь по трём осям. От этого понятие «низ» сперва хаотично меняло направление, а потом наконец утвердилось где-то сбоку. К счастью, ускорение было небольшим. Виктор перешагнул с пола на стену. Стало гораздо удобнее стоять, хотя стена и не ощущалась достаточно горизонтальной. Пакет тоже приземлился, но Виктор не спешил его ловить — стоял набивал магазин патронами из горсти.

Через полминуты корабль задёргался — перед самой стыковкой всегда много мелких корректировок, пилоты буквально сантиметры вылавливают. Потом удар, металлический лязг — есть захват! И тут же пакет с пистолетами заелозил по стенке и снова плавно взлетел.

— Гасим вращение связки, — объявил Вольфрам. — Медленно и плавно, иначе переходной коридор отломится.

— Оружие готово, — ответил Виктор. — Спускайся. Встречаемся в трюме возле шлюза.

Он перешагнул со стены на пол, поймал пакет и двинулся к лифту, громко клацая магнитными подошвами по полу.